курсовые,контрольные,дипломы,рефераты
Башкирский народ, как и другие народы нашей страны, имеет большую и чрезвычайно богатую событиями историю. История Башкирии до XVI в. — это история упорной и мужественной борьбы за независимость и свободу против многовекового гнета жестоких завоевателей. История Башкирии XVI—XIX вв. наполнена борьбой трудящихся башкир против феодального и, позднее, капиталистического гнета. В процессе этой борьбы зародилась и окрепла та великая дружба с русским народом, которая, явившись поворотным этапом в исторической судьбе башкирского народа, нашла яркое выражение в победе Великой Октябрьской революции в Башкирии и бурном социалистическом развитии Башкирской Советской Автономной Республики.
Перед историками Башкирии стоит ответственная задача — раскрыть перед современниками историю своего народа, от этапа к этапу проследить мужественную борьбу трудящихся за свободную и счастливую жизнь.
Несмотря на то, что в последнее время создано немало работ по истории Башкирской АССР («Очерки по истории Башкирской АССР», т. I, ч. 1—2; исторические очерки «Советская Башкирия», ряд монографий как по дореволюционной, так и по советской истории Башкирии), историки республики все еще в большом долгу перед народом. Многие важнейшие вопросы истории Башкирии остаются слабо изученными. Особенно это относится к ранним периодам истории башкирского народа. Авторы и редакторы «Очерков по истории Башкирской АССР» столкнулись с большими трудностями при составлении тех глав и разделов книги, которые посвящены истории края до XVI в. Даже сегодня, несмотря на публикацию материалов и появление в печати некоторых работ по ранней истории Башкирии, мы вынуждены констатировать, что основные проблемы истории края с древнейших времен до XVI в. остаются пока нерешенными. До сих пор, например, мы очень мало знаем об истории и условиях формирования башкирской народности. Лишь по лаконичным сведениям легенд и преданий можно восстановить некоторые эпизоды ожесточенной борьбы башкирского народа против монгольского и ногайского господства в XIII—XVI вв. Историки Башкирии сравнительно недавно приступили к обстоятельному изучению важной проблемы возникновения и развития в башкирском обществе феодальных производственных отношений. Наконец, до недавнего времени лишь в общих чертах были известны события, связанные с переломным моментом в истории башкирского народа — добровольным присоединением Башкирии к Русскому государству.
Основная причина слабой изученности ранних периодов истории башкирского народа заключалась (и заключается) в недостатке источников. Башкирская феодальная историография не имеет давних традиций. До настоящего времени, например, науке не известно ни одного документа, исторического сочинения или летописи, которые датировались бы периодом до XVI в. и исходили бы от самих башкир. В значительной мере объясняется это тем, что до середины XVI в., т. е. до присоединения к России, башкиры не имели не только своей политической организации (государственности) и постоянной системы местного управления. Поэтому еще до недавнего времени история Башкирии до XVI в. изучалась главным образом на основании отрывочных сведений, содержащихся в русских летописях и историко-литературных памятниках других народов. Чрезвычайно узкий круг источников в течение длительного времени не давал исследователям возможности более или менее широко развернуть изучение ранней истории башкирского народа.
С присоединением к России, с организацией волостного административного управления, с подчинением общественной жизни Башкирии законам, издаваемым царским правительством, те или иные стороны жизни башкирского общества начинают находить отражение в различного рода актах, договорах, купчих записях и т. д. За последние годы из архивов Москвы и Уфы извлечены и опубликованы сотни документов по истории Башкирии. Наиболее значительными являются публикации «Материалов по истории Башкирской АССР», начатые в 1936 г. К настоящему моменту из запланированных восьми томов опубликованы, 1ч- IV. находится в печати V и подготовлены к изданию VI и VII тт. Публикация «Материалов...» позволила во многих случаях по-новому подойти к исследованию ряда сложных вопросов из истории Башкирии периода феодализма: становления и развития феодальных отношений, характера башкирских восстаний XVII—первой половины XVIII вв., истории земельных отношений и т. д.
Однако все документы, включенные в «Материалы...», относятся к XVII—XVIII вв. Важнейшие вопросы из истории Башкирии до XVII в. по-прежнему оставались областью догадок и предположений, основанных часто на произвольном толковании отдельных высказываний древних авторов, исторической литературе XVII—XVIII вв. и т. д.
Таким образом, историки Башкирии уже давно остро ощущали необходимость найти источники, которые дали бы возможность хотя бы частично заполнить «белые пятна» в разработке истории Башкирии до XVII в. Поиски такой документальной базы дали неожиданные результаты. Оказалось, что в Башкирии существуют, и долгое время находятся в забвении интереснейшие документы, внимательное изучение которых может пролить свет на многие важные моменты ранней и средневековой истории- Башкирии. Эти документы — башкирские шежере.
Башкирские шежере — своеобразные письменные памятники XVI— XIX, а иногда и более ранних веков. Слово «шежере» (шэжэрэ) означает «родословная» или «родословие» (Башкирско-русский словарь, М., 1958, стр. 667). Однако такой перевод не исчерпывает того значения, которое термин «шежере» имеет в действительности. Не случайно в историко-краеведческой литературе XIX в., где были опубликованы переводы на русский язык нескольких башкирских шежере, эти письменные памятники назывались по-разному: хроникой, преданием, летописью или просто исторической записью. Однако ни один из этих переводов нельзя считать точным. Строго говоря, точный перевод, видимо, невозможен, так как сами шежере ни по форме, ни по содержанию не одинаковы. Если одни шежере действительно являются только родословными, то другие включают сведения, приближающие их к летописям. Тем не менее, к большинству шежере, во всяком случае, к наиболее ценным из них, на наш взгляд, было бы правильно применить термин «генеалогическая летопись». Чтобы обосновать это мнение, коротко остановимся
на происхождении башкирских шежере и' их развитии в качестве исторического источника.
У башкир, как и у ряда других в прошлом кочевых скотоводческих народов, издавна существовал обычай составлять родословную своего рода. В родословную включались члены рода по мужской линии. Каждый член рода должен был хорошо знать свою родословную. Знания в этой области башкиры передавали своим детям и внукам.
Рождение этого обычая было связано, видимо, с принципом родовой экзогамии у башкир. Башкирский род, в отличие от родоплеменных организаций оседлых земледельческих народов, не имел твердо очерченных границ. Род у башкир представлял собой лишь один из звеньев многоступенчатой родоплеменной системы. Это звено, как и другие звенья всей родоплеменной системы, было подвержено постоянным, хотя я медленным, изменениям. Родовая организация у башкир могла превратиться в племенную, распавшись на несколько самостоятельных родов, или, наоборот, превратиться в родовое подразделение, влившись в состав другого, более сильного рода. В этих условиях, естественно, строгое соблюдение существовавшего v башкир принципа экзогамии требовало точного знания родословной. Таким образом, составление и знание родословной сначала было необходимостью, продиктованной обычаями патриархально-родовых отношений. Наиболее точно и подробно знали родословную (шежере) аксакалы рода, однако, согласно обычаям, и рядовые башкиры должны были запоминать имена своих предков до 10—15 колена.
Эти традиции в быту башкир сохранялись очень долго. Даже в настоящее время нередко встречаются старики, знающие свою родословную в пределах 10—12 поколений.
Однако уже в период господства патриархально-родовых отношений шежере стали перерастать свое первоначальное назначение. Передаваясь от отцов к детям и внукам, родословные постепенно стали сопровождаться рассказами о событиях, которые происходили при жизни родового вождя — бия. Из поколения б поколение шежере стали превращаться в своеобразную неписаную историю рода или племени. В этой истории находили отражение и представления данного рода о своем происхождении, и события, связанные с межплеменной борьбой, и генеалогии родоплеменной знати и т. д.
В XV—XVI вв. и позднее, когда шежере многих родоплеменных групп башкир стали слишком громоздкими, чтобы удержаться целиком, без искажений в памяти отдельных людей, их стали записывать. XV—XVI вв.—дата, конечно, примерная. Более точно определить время превращения шежере в письменные документы пока невозможно. Нам известно лишь два свидетельства о записи шежере в XVI в. Шежере племени Юрматы было написано под диктовку бия Татигаса муллой Бакыем. Татигас-бий умер в 972 г. хиджры, или в 1564—1565 гг. христианского летосчисления '. Следовательно, в середине XVI в. шежере уже записывались. Однако по тексту шежере юрматынцев, по содержавшимся в нем сведениям можно предполагать, что Татигас-бий, диктуя Бакыю содержание летописи, не только рассчитывал на свою память, но и пользовался другими, более ранними письменными источниками. Вероятно, шежере, хотя и редко, записывались и раньше, в начале XVI в. или даже в XV в. Кроме того, надо учесть и то обстоятельство, что шежере как в XVI в., так и в последующие века записывались муллами. Это дает основание говорить о том, что превращение некогда устных родословных в письменные документы было связано с укреплением мусульманской религии в Башкирии и распространением арабской письменности, т. е. с XV—XVI вв.
Таким образом, процесс превращения башкирских шежере в письменные документы был довольно длительным. До наших дней шежере дошли в копиях XVIII—XIX вв., и только в ряде случаев — в более ранних списках.
Надо иметь в виду, что шежере становились «писанными историями» в условиях классового феодального общества и социальные условия тон эпохи ни могли не отразиться на их содержании. Основная часть шежере, родословная, постепенно превратилась в генеалогию башкирской родоплеменной знати. Составители шежере нередко включали в текст содержание ханских ярлыков, предания о знатном происхождении своих родовитых предков, а позднее, после присоединения Башкирии к России, — грамоты на право вотчинного владения землей, раздельные акты и т. д.
Сейчас многие из этих материалов в совокупности с генеалогиями, а также народными преданиями о происхождении того или иного племени, представляют для историков и этнографов исключительный интерес. Они позволяют не только заполнить некоторые «белые пятна» в области ранней истории Башкирии, но и более глубоко, чем раньше, исследовать общественный строй башкир в период становления и развития феодальных отношений.
В XVI—XVIII вв., когда произошли большие изменения в земельных отношениях, башкирские шежере приобрели новое социальное значение. В условиях чрезвычайной запутанности форм земельной собственности в Башкирии, когда башкирские волости формально выступали коллективным владельцем общей вотчины, шежере с их обширной родословной стали юридическим документом, подтверждающим право участия того или иного башкира данной волости (рода) в вотчинном владении волостными землями. Весьма важно и характерно то, что царская администрация при проведении земельной политики не только считалась с этими шежере, но и при возникновении спора о праве участия той или иной группы башкир в волостной земельной вотчине требовала обязательного представления родословной, которая служила «доказательством» принадлежности этих башкир к определенному роду. Новой функцией шежере широко воспользовались башкирские феодалы. В целях узурпации земельной собственности они включали в родословную лиц, фактически, не имеющих никакого отношения ни к данному роду, ни к его земельной собственности. Естественно, поэтому, что в старые тексты шежере вносились изменения и искажения, которые были в интересах башкирской феодальной верхушки.
Оговоримся, что при всем этом шежере сохраняли и свое традиционное значение. Это была история, генеалогическая летопись определенного рода, определенного племени. В качестве таковой шежере было атрибутом патриархально-родовой жизни. Наличие шежере в башкирском роде было так же обязательно, как обязательны были такие родовые атрибуты, как тамга, птица, дерево. В XVII—XVIII вв. эт.1 элементы былой патриархально-родовой жизни превратились уже большей частью в пережитки, но все же в обществе, где господствовали патриархально-феодальные отношения, эти пережитки еще долго сохраняли определенное значение в быту башкир. Поэтому башкиры в целом бережно относились к сохранившимся наиболее старым текстам шежере, стремясь не вносить в них существенных изменений.
Важно подчеркнуть, что шежере не есть явление, присущее только башкирам. На определенной стадии общественного развития, а именно в эпоху разложения родового строя и формирования классовых отношений, составление генеалогий имело место у многих народов. У народов, в жизни которых до сравнительно недавнего времени сохранялись атрибуты патриархально-родового уклада, генеалогии или воспоминание о них живы еще и в наши дни. Устные шежере бытуют среди казахов, туркмен, башкир, киргизов, монголов и других народов. Эти памятники древней и средневековой истории у различных народов могут называться различно (шэжэрэ, тайра, тарих и т. д.), но суть их остается примерно одинаковой, т. е. они включают родословную того или иного рода с более или менее подробным изложением наиболее выдающихся событий из жизни данной родоплеменной группы.
К сожалению, только ничтожная часть этих исторических документов введена в научный оборот. Многие из них еще вообще не известны. Объясняется это в значительной степени тем, что среди некоторых историков был распространен неверный взгляд как на происхождение шежере, так и на его значение как исторического источника. Авторы «Истории Казахской ССР», например, пишут, что шежере—это «родословные казахских родов, сочиненные мусульманским духовенством» в конце XIX — начале XX вв. По их мнению, «ничего общего с подлинной историей казахов эти «шежере» не имеют». Аналогичное отношение к шежере имело место и среди историков других республик. Иначе нельзя объяснить то, что до настоящего времени шежере не использовались или почти не использовались при разработке древней и средневековой истории, вопросов этногенеза и т. д. казахского, туркменского, каракалпакского, киргизского, башкирского и других народов. По сути дела шежере как ценные исторические источники отвергнуты историками на основании только одного факта: большинство шежере содержат много сведений библейского характера или сведений, почерпнутых из тюрко-монгольской мифологии. Однако это равносильно тому, если бы историки игнорировали сочинения Абу-л-Гази, хана хивинского, только на том основании, что они также начинаются с библейской легенды о происхождении тюрков от Яфеса. Неверно также и то, что шежере составлялись мусульманским духовенством в конце XIX — начале XX вв. Наоборот, народы, основным занятием которых в прошлом было кочевое скотоводство, имеют весьма древние традиции составления шежере. Это можно проиллюстрировать на примере крупнейших исторических работ средневековья. Первая часть труда персидского историка XIV в. Рашид-ад-дина «Джами ат'-таварих» (Сборник летописей) является ценнейшим источником для разработки дофеодальной истории монгольских и тюркских народностей и племен. Профессор И. П. Петрушевский пишет об этом: «Разделы, посвященные истории тюркских и монгольских племен и истории Чингиз-хана до объединения под его властью Монголии, имеют значение исключительно важного свода сведений о кочевых племенах Центральной Азии в дофеодальный период их истории». На основании каких источников написана эта часть труда Рашид-ад-дина? Наряду с более ранними историческими работами Рашид-ад-дин широко использовал устные предания, родословные тюркских и монгольских племен, генеалогии князей и т. д. Эту особенность труда Рашид-ад-дина отмечали уже его современники. Профессор И. П. Петрушевский приводит слова Ольджайту-хана, который, познакомившись с трудом персидского историка, сказал: «То, что изустно передано от эпохи Чингиз-хана до теперешнего времени из всех дел [монгольского народа] и объяснения [происхождения] последнего — есть общая цель сего [труда]...». Между прочим, некоторые легенды, упоминаемые Рашид-ад-дином, до наших дней
живут среди башкир и туркмен в устных преданиях или в шежере. Таково, например, предание о происхождении кипчаков'.
Широко известная древняя монгольская летопись «Сокровенное сказание», составленная в 1240 г. при дворе хана Угэдэя, также базируется на официальных -монгольских генеалогиях, преданиях, по крайней .мере в той его части, где речь идет об истории и происхождении монгольских племен -'. Таким образом, уже ранние сводные исторические труды и летописи в качестве важнейшего источника использовали родоплеменные генеалогии, предания, родословные родоплеменной аристократии и т. д., которые, устно передаваясь от поколения к поколению, в течение сотен лет жили в памяти народа.
Об этом же свидетельствуют и более поздние исторические источники. Недавно опубликована .монгольская летопись XVII в. «Шара Туджи», для которой характерно «наличие более или менее разработанных генеалогий монгольских феодалов»3. Вся летопись является по существу родословной князя Гэрэсэндзэ и его потомков, владевших Халхой.
Особенно показательны в этом плане сочинения хивинского хана XVII в. Абу-л-Гази: «Шаджара-i таракима» (Родословная туркмен) и «Шаджара-i турк» (Родословная тюрок). В основу обоих этих сочинений в конечном итоге были положены генеалогические предания, родословные, сопровождаемые рассказами о событиях, синхронных той или иной личности. В известном смысле сочинения Абу-л-Гази являются обобщенным переложением распространенных среди туркмен шежере. Примечательно, что оба сочинения хивинского хана называются «Шаджара...».
В свете сказанного представляет большой интерес история написания ханом Абу-л-Гази его сочинений. А. Н. Кононов, недавно опубликовавший исследование о «Родословной туркмен», пишет в предисловии:
«Написана «Родословная туркмен», по словам Абу-л-Гази, «по просьбе туркменских мулл, шейхов и беков», которые считали, что распространенные в народе Огуз-наме полны «ошибок и друг с другом не сходятся». Нужно было дать официальную редакцию предания о происхождении туркмен, их развития и размещения. Каждое племя знало, и в ряде случаев сохраняет до наших дней свои родословные, но сводной родословной различных туркменских племен не было. Но уже тогда, во времена Абу-л-Гази, т. е. в середине XVII в., в политических целях самого Абу-л-
Гази нужно было кодифицировать разрозненные противоречивые родословные отдельных племен». Таким образом, основным источником при изложении сочинения Абу-л-Гази послужили родословные туркмен или «.седжре, до сих пор сохраняющиеся в народной памяти» 2.
Историческая обстановка в Башкирии сложилась таким образом, что она не вызвала необходимости кодификации родословных, весьма различных по происхождению башкирских племен. Этому не способствовали ни этническая разобщенность башкирских племен, ни слабые тенденции к политической централизации Башкирии. В то же время в XV—XVI вв., в связи с развитием производительных сил и прогрессом в общественной жизни башкир, родилась необходимость в создании •официальных редакций наиболее популярных шежере, которыми были родословные крупных башкирских племен. В таких племенах появились свои «историки», которые стали записывать шежере и создавать тем самым письменные варианты шежере, которые впоследствии, при снятии с них многочисленных копий, меньше, чем обычно, подвергались изменениям.
Из сказанного выше следует, что, во-первых, родословные на определенной стадии общественного развития были характерны для многих тюркоязычных и монгольских народов, во-вторых — исторические работы средневековья, начиная от «Сокровенного сказания» и кончая сочинениями Абу-л-Гази, широко использовали в качестве источника эти родословные. А это в свою очередь означает, что сбор, изучение и издание шежере (родословных), сохранившихся в памяти башкирского, казахского, туркменского, каракалпакского, киргизского и других народов, будет иметь неоценимое значение для изучения многих вопросов, связанных с этнической историей этих народов, с их общественным строем в период становления классового общества и т. д.
Башкирские шежере составлялись каждым родом. Позднее, в XVII—XVIII вв., когда род у башкир распался, шежере стали составлять жители группы родственных сел, одного села или даже члены отдельных семей. В такие шежере обычно записывались имена всех мужчин данного села или семьи на протяжении нескольких поколений. Эти подробные генеалогии представляют немалый интерес с точки зрения изучения ряда вопросов общественного строя башкир. Однако гораздо интереснее шежере более крупных организаций башкирского общества — племени, рода, так как именно они включают сведения о важнейших моментах истории башкирского народа. Но подобных шежере сохранилось сравнительно немного.
Шежере каждого рода (тем более племени) записывалось в течение нескольких поколений, поэтому оно представляло собой большую ценность, своеобразную реликвию, свидетельствующую о древности происхождения данного рода, о богатстве его истории и т. д. Этими шежере башкиры очень дорожили и с особым пристрастием их хранили. Хранителями шежере обычно были мулла или один из наиболее авторитетных аксакалов рода. Они записывали в шежере события и имена людей, современниками которых являлись сами. Перед смертью аксакал или мулла передавал шежере своему преемнику, который нередко заново его копировал. Потерять шежере рода считалось большим позором. По рассказам стариков, потеря шежере истолковывалась как забвение принципов родовой солидарности, как забвение памяти отцов, чем башкиры особенно дорожили. Понятно поэтому, что родовое шежере очень строго охранялось, редко кому показывалось и за пределами рода его местонахождение почти никому не было известно. Как это ни парадоксально, именно это обстоятельство, т. е. слишком бережное отношение к шежере, и явилось одной из основных причин того, что до нас дошло сравнительно мало этих ценных исторических источников.
В настоящее время известно о существовании около 60 башкирских шежере. В основном это шежере юго-восточных и южных башкирских племен (Кыпсак, Бурзян, Тамьян, Юрматы, Мин и др.). В северо-восточной Башкирии шежере сохранилось очень мало. Пока нам известны шежере двух северо-восточных башкирских племен: Айле и Табын; причем из восьми известных шежере табьшцев семь относятся к западной группе родов этого племени. Имеются, однако, сведения, что весьма подробные шежере существовали и у других северо-восточных башкирских племен и родов, в частности у катайцев и сальютов. Но тексты этих шежере или хотя бы фрагменты текстов до сих пор не найдены. Почти не сохранились шежере западных башкирских племен. Это обстоятельство послужило для некоторых историков поводом для предположения о том, что у западных башкир вообще не было шежере. Однако это неверно. В 1913 г. бугульминский учитель Ахмедгали Халимов опубликовал в журнале «Шуро» краткое содержание шежере западнобашкирского племени Киргиз2. В первом номере того же журнала за 1914 г. были опубликованы шежере башкир деревень Исламбакый и Исмагил Белебеевского уезда 3. Последние два шежере представляют собой генеалогию жителей указанных двух аулов и особого интереса как исторические документы не представляют. Шежере племени Киргиз, несмотря на то, что оно дано в кратком переложении, содержит ценные данные относительно происхождения этой группы башкир. Кроме того, в фонде Института истории, языка и литературы Башкирского филиала АН СССР хранится шежере
башкир деревни Исламбахтино Ермекеевского района Башкирской АССР. Это шежере приобретено в 1956 г. в деревне Исламбахтино научными сотрудниками ИИЯЛ Б. Г. Калимуллиным и Т. Г. Баишевым. Данный список шежере составлен в начале XIX в. и состоит в основном из родословной. Некоторые имена шежере сопровождаются очень краткими текстами. В целом это шежере как исторический источник также особой ценности не имеет, но в совокупности с другими, упомянутыми выше фактами, оно доказывает, что в Западной Башкирии шежере когда-то были так же широко распространены, как и на юго-востоке. Воспоминания о шежере и сейчас еще изредка можно услышать среди стариков западных районов БАССР. Так, башкиры Янаульского района рассказывали, что их предок Айзуак на лыжах ездил в Москву, откуда привез берестяную грамоту на владение землями. Это предание является фрагментом когда-то существовавшего шежере башкир-гайнинцев, причем фрагментом весьма существенным, так как на протяжении столетий он сохранился в памяти народа.
Остается фактом, однако, что шежере западнобашкирских племен сохранилось очень мало и что в наши дни там эти исторические памятники встречаются гораздо реже, чем в Восточной Башкирии. Объясняется это тем, что в Западной Башкирии уже в XVII—XVIII вв. патриархально-родовые традиции в связи с быстрым развитием феодальных отношений канули в прошлое. В результате постепенно утрачивался интерес и к памятникам старины, к истории отдельных родов, которые в общественной жизни значения уже не имели.
До настоящего времени сохранились главным образом те шежере, которые были записаны в XVIII—XIX вв. Надо сказать, что историки и краеведы давно обратили внимание на эти своеобразные истерические источники. Впервые использовал шежере в историческом исследовании П. И. Рычков. В «Истории Оренбургской» борьбу башкир с ногайским господством, некоторые моменты из истории присоединения Башкирии к Русскому государству П. И. Рычков описывает, ссылаясь на рассказ башкирского старшины Кыдраса Муллакаева3. Кыдрас Муллакаев, в свою очередь, сообщил П. И. Рычкову сведения, почерпнутые им из «татарской истории», которая, однако, во время башкирского восстания 1735—1740 гг. была потеряна. Сопоставление сведений, содержащихся в книге П. И. Рычкова, с текстами башкирских шежере показало, что «татарская история», которую имел Кыдрас Муллакаев, не что иное, как шежере башкир-минцев. Один из вариантов этого шежере публикуется в настоящем сборнике (шежере III). В другой работе, во «Введении к Астраханской топографии», П. И. Рычков использует шежере башкир-кипчаков.
Некоторый интерес к башкирским шежере сохраняется и в XIX в., причем этот интерес к ним проявляется в основном со стороны историков-краеведов. В 1848 г. В. Юматов, в 1881 и 1883 гг. Л. В. Лоссиевский опубликовали варианты шежере башкир-минцсв, юрматынцев и фрагменты из родословных других башкирских племен-. Позднее, в 1890 г. этнограф П. С. Назаров опубликовал «историческую запись», сочетающую в себе тексты из шежере башкир племен Мин и Юрматы. Фрагменты или просто фактические материалы из башкирских шежере содержатся в работах и других историков-краеведов, например Р. Г. Игнатьева.
В конце XIX и особенно в начале XX вв. шежере становятся предметом внимания представителей формирующейся башкирской национальной интеллигенции. Несколько шежере башкир-табынцев опубликовал Мухаметсалим Уметбаев. Позднее, в 1913—1914 гг., в журнале «Шуро» было опубликовано девять шежере (в подлинниках или в переложении). Однако, кроме упомянутого выше шежере башкир племени Киргиз, тексты, опубликованные в «Шуро», не заслуживают большого внимания.
В целом, таким образом, можно видеть, что хотя на протяжении XIX — начала XX вв. внимание к башкирским шежере постепенно возрастало, однако, в смысле их выявления, сбора и публикации было сделано чрезвычайно мало. Наиболее интересные башкирские шежере, такие, например, как общее шежере племен Кыпсак, Бурзян, Усерган и Тамьян, оставались еще неизвестными. Между тем уже в начале XX в. сбор шежере с каждым годом все более затруднялся. В связи с развитием капиталистических отношений родовые традиции безвозвратно предавались забвению. У молодежи постепенно исчезал интерес к истории своего рода. Более того, быстро забывались даже названия родов, к которым некогда принадлежали те или иные башкиры. Традиции рода, его атрибуты окончательно переходили в область истории. Десятки шежере, спрятанные их хранителями-стариками в тайниках их сундуков, а то и подальше — где-нибудь в лесу в дупле, или зарытые в землю, не сохранились, потому что часто их некому было уже передавать. Немало шежере было уничтожено в конце XIX и в начале XX вв. фанатиками родовых традиций, нежелавшими последнюю память о давно прошедшей жизни дедов передавать в руки чуждой им по духу молодежи.
Однако даже те шежере, которые были опубликованы в дореволюционный период, требуют весьма критического подхода. Шежере, опубликованные В. Юматовым, М. В. Лоссиевским, П. С. Назаровым и др., даны только в русском переводе, причем часто, к сожалению, неточном. Можно думать (на основании сравнения с существующими текстами), что по содержанию наиболее близки к оригиналам шежере, опубликованные П. С. Назаровым. Фотокопии оригиналов или хотя бы транскрибированные на русский алфавит тексты не опубликованы, и поэтому у читателей нет возможности получить другие варианты переводов. К тому же публикации не сопровождаются примечаниями или комментариями. Исключением является обстоятельная статья Д. Н. Соколова «Опыт разбора одной башкирской летописи», в которой автор комментирует в основном тексты, опубликованные П. С. Назаровым '.
Шежере, опубликованные в журнале «Шуро», хотя и сохраняют в большинстве случаев текст оригиналов без изменения, однако, по содержащемуся в них материалу они, как уже сказано, не являются самыми ценными. В то же время надо подчеркнуть, что, говоря о внимании историков, этнографов дореволюционного периода к башкирским шежере, нам хочется акцентировать внимание не на научное качество публикаций и даже не на их количество. На наш взгляд, важно подчеркнуть сам | факт публикации башкирских шежере, говорящий о том, что уже в .XVIII—XIX вв. ряд историков и этнографов по достоинству оценил эти ' важные памятники истории башкирского народа.
После Октябрьской революции сбором башкирских шежере занимались историки-краеведы, а в основном — экспедиции, организованные как местными, так и центральными научными учреждениями. Собранные шежере сосредоточивались в Научно-исследовательском институте национальной культуры, а с 1938 г. в Башкирском научно-исследовательском институте языка, литературы и истории им. М. Гафури. Некоторые шежере были сданы в фонд института колхозниками, получившими эти рукописи в наследство от дедов. В 1951 г., в связи с образованием Башкирского филиала АН СССР, старые рукописи института, в том числе 36 шежере, были переданы в фонд библиотеки филиала 2.
В 1927 г. историком-краеведом Сагитом Мирасовым в журнале «Башкорт аймары» было опубликовано три шежере: племен Юрматы, Кыпсак и рода Кара-Табын. Наибольшего внимания среди них заслуживает шежере племени Юрматы, опубликованное с сохранением особенностей текста оригинала. Других публикаций шежере вплоть до 50-х годов не было. В 1957 г. составителем данного сборника в журнале «Эзэби Баигкортостаны» были опубликованы с комментариями шежере юрматынцев, шежере юго-восточных племен (Бурзян, Кыпсак, Тамьян, Усерган) и некоторые фрагменты из шежере минцев.
В последние годы в связи с тем, что историки, этнографы, а также филологи стали чаще обращаться к башкирским шежере, активизировалась работа по их выявлению и сбору. В итоге сотрудникам Института истории, языка и литературы Башкирского филиала АН СССР удалось во время их пребывания в районах Башкирской АССР найти более десяти шежере, многие из которых до сих пор были не известны.
В 1954 г. старший научный сотрудник Института этнографии АН СССР В. Н. Белицер любезно передала составителю сборника три. шежере, приобретенные ею во время экспедиции АН СССР 1930 годов Башкирию. Среди них родословная башкир племени Усерган, единственное из известных нам шежере, написанное в стихотворной форме.
Таким образом, историки располагают сейчас довольно значительным количеством шежере, что позволяет приступить к их научной публикации.
В XV—XVII вв., да и позднее, вплоть до конца XIX в., башкирские шежере записывались арабским алфавитом на том своеобразном языке, который принято называть языком «тюрки». В текстах наиболее старых шежере много арабизмов и фарсизмов, они изобилуют общетюркскими элементами, но в них же нередко встречаются слова и обороты, присущие только башкирскому языку. В этом отношении башкирские шежере представляют собой не только важные исторические источники, но и чрезвычайно интересные памятники языка. Внимательное изучение специалистами-языковедами текстов шежере без всякого сомнения даст богатые материалы исследователям истории башкирского языка.
Когда идет речь о каком-либо историческом источнике, особенно рукописном, принципиальное значение имеет выяснение двух вопросов. Во-первых, важно установить, насколько достоверны содержащиеся в источнике факты и сведения, и, во-вторых, когда эти факты и события зафиксированы, иначе говоря, датировку документа.
О достоверности башкирских шежере высказывалось немало сомнений. На первый взгляд эти сомнения действительно имеют как будто веские основания. Надо учесть, что немало шежере записывалось или, точнее, переписывалось муллами, которые нередко были единственными грамотными людьми во всем роде. Одним из главных назначении многих шежере был более или менее правдоподобный рассказ о происхождении того или иного рода. Исходя из этого, муллы нередко посвящали некоторую часть текста шежере составлению генеалогии пророков аллаха, которые якобы являлись родоначальниками того или иного рода. Иногда шежере начинаются с имени Чингиз-хана. Нередко реальные исторические личности генеалогически связывались с легендарными героями мусульманской или тюрко-монгольской мифологии. Составители шежере таким путем стремились доказать «знатное» или даже «божественное» происхождение некоторых представителей башкирской родоплеменной знати.
В этом нетрудно усмотреть классовую направленность башкирских шежере, о чем выше уже упоминалось. Здесь уместно подчеркнуть, что в период, когда в башкирском обществе укрепилась наследственная власть родоплеменной аристократии, многие шежере стремились идеологически обосновать законность этой власти, утверждали принцип наследственной преемственности власти биев. Утверждение этого принципа требовало, естественно, соответствующей аргументации. В представлениях феодализирующейся башкирской знати наиболее веским обоснованием «законности» их власти было происхождение, прямая генеалогическая связь с наместниками бога на земле или с Чингиз-ханом, его сыновьями, с Огуз-ханом и т. д. Наличие такой тенденции в составлении шежере свидетельствует и о том, что господствующие классы стремились распространять среди трудящихся башкир панисламистские, пантюркистские идеи. Понятно, что в этой части башкирские шежере ничего общего не имеют с исторической действительностью.
Однако сказанное выше ни в коем случае не ставит под сомнение достоверность многих содержащихся в шежере фактов и сведений. Фантастичны обычно верхние звенья генеалогической таблицы некоторых шежере. Но в этих же текстах немало и достоверных сведения. В то же время есть шежере (и их немало), которые вообще игнорируют представления корана о происхождении народов или представление тюрко-монгольской мифологии о Чингиз-хане как родоначальнике многих племен. Эти шежере непосредственно начинаются с описания достоверных событий, а их генеалогии включают реальных людей. Именно к этой категории шежере относится большинство включенных в настоящий сборник текстов. Значение этих шежере как исторических документов переоценить трудно.
Говоря о степени достоверности башкирских шежере, надо учитывать, что они не являются плодом индивидуального творчества. В настоящее время известно только четыре шежере, у которых есть авторы:
шежере юрматынцев, продиктованное Татигас-бием мулле Бакыю; шежере айлинцев, написанное Тажетдином Ялчыгуловым; табынские шежере Мухаметсалима Уметбаева. Но даже в том случае, если известны составители шежере, это не означает, что они единственные авторы этих рукописей. Правильнее их считать авторами нового списка шежере, так ;как составленные ими тексты опираются на факты и сведения, дошедшие до них в устной или письменной форме от их предков. Авторы нового списка шежере излагают эти факты и сведения в более или менее систематизированной форме, более или менее литературным языком. Тажетдин Ялчыгулов сам указывает в шежере, что написанные им исторические предания он узнал от одного старика в Астраханском крае (шежере XXIV). Авторы добавляли в шежере описание только тех событий, современниками или свидетелями которых они были.
Составители большинства шежере вообще неизвестны. Это закономерно, так как в конечном итоге шежере — результат коллективного творчества. Текст шежере точно так же, как и генеалогия, создавался постепенно. Составление родословной, начатое одним автором, продолжалось другим и завершалось третьим.
В шежере находили также отражение факты и события, которые могли сохраниться только в памяти народа в форме исторических преданий, легенд и т. д. Поэтому почти в любом шежере, независимо от того, составлялся он одним человеком или многими людьми, содержится переложение или точный пересказ более старых шежере, исторических фактов, сохранившихся в памяти народа. В этом смысле башкирские шежере донесли до нас не только родословные биев и описание их жизни, но и правдивые страницы летописи народной жизни. Таким образом, и по социальному содержанию башкирские шежере не однородное явление. Эта кажущаяся противоречивость вполне объяснима. Во-первых, в создании шежере одного рода участвовали многие поколения и, следовательно, много людей. Среди них могли быть представители различных социальных групп башкирского общества. Они, каждый по-своему, преломляли события, свидетелями или участниками которых они являлись. С другой стороны, большое значение имеет преемственность летописания, то есть тот факт, что каждый новый список шежере включал в себя копию предыдущих (данного рода или племени) или же их синтезированное переложение. А в предшествующих текстах, в свою очередь, могли быть сведения и факты, социальная природа и возраст которых были различны.
Принцип преемственности башкирских шежере исходит от самой природы их происхождения. Если в основе шежере была генеалогическая схема какого-либо рода, то при составлении нового списка предыдущий список неизбежно учитывался и даже служил основой. Так, передаваясь из поколения в поколение, появлялись новые и новые списки шежере, генеалогии которых также пополнялись новыми именами, а текстовые части — описаниями свежих событий. Отсюда ясно, насколько относительное значение приобретают понятия «оригинал», «копия» применительно к башкирским шежере. Каждая новая «копия» включала в себя имена и описания, которых не было и не могло быть в «оригинале». Однако параллельно шел и другой процесс. «Копии», или, точнее, новые списки, хотя преемственно включали в себя материалы старого списка, однако они постепенно теряли некоторые факты и описание событий, содержавшихся в «оригиналах». Какое-либо крупное событие, происшедшее в жизни народа, заметно вытесняло при составлении новых шежере часть «устаревших» материалов. Таким, например, событием было присоединение Башкирии к Русскому государству. Описание присоединения содержится в шежере многих, если не большинства, широких племен. Недавние события заставляли постепенно забывать далеком прошлом, записи о которых стали занимать в шежере уже второстепенное место. При этих особенностях башкирских шежере их датировка представляет значительные трудности, а подчас невозможна. Это и понятно, если учесть, что многие шежере составлялись на протяжении жизни многих поколений десятками людей и описания событии шесте с громадными генеалогиями переходили из более ранних списков » поздние. Поэтому, когда в комментариях, помещенных в этом сборнике, те или иные шежере датируются, то в этих случаях речь идет не > дате рождения данного шежере вообще, а о дате рождения публикуемого списка. Когда поддается датировке составление основной части шежере, то это всегда оговаривается.
Башкирские шежере являются ценными историческими источниками. Однако, как сказано выше, в результате условий их развития, в них, наряду со многими достоверными сведениями и фактами, содержится и немало искажений. Эти искажения являются, с одной стороны, результатом развития классовых отношений в башкирском обществе, с другой—многократного составления новых списков шежере одних и тех же племен. Эта сложность и противоречивость башкирских шежере говорит за то, что к этим текстам необходимо внимательное и критическое отношение. Задача исследователя заключается в том, чтобы путем сравнения, сопоставления с другими источниками и внимательного изучения эпохи воссоздать реальную, достоверную картину исторического процесса. Только при условии критического подхода башкирские шежере могут дать эффективный материал для изучения целого ряда проблем из ранней и средневековой истории Башкирии.
В сборнике публикуется 25 шежере. Рукописи для публикации отирались с таким расчетом, чтобы возможно шире были представлены башкирские племена и роды. В сборник вошли шежере племен Юрматы, Мин, Бурзян, Кипчак, Усерган, Тамьян, Табын и Айле, т. е. наиболее крупных родоплеменных организаций Восточной Башкирии. В то се время в сборник включены те шежере, которые представляют значительный интерес с точки зрения истории и этнографии Башкирии. По ним соображениям не публикуются небольшие, в основном состоящие из одних генеалогий шежере западнобашкирских сел. Упомянутое здесь шежере племени Киргиз также не вошло в сборник, так как в журнале «Шуро» оно дано лишь в переложении. В том случае, если шежере известно в нескольких вариантах, в сборник включен наиболее полный ли наиболее сохранившийся вариант. В этих случаях в комментариях к шежере различия в текстах вариантов, если таковые имеются, оговариваются. И, наконец, важное значение при отборе шежере для сборника имела достоверность текстов. Шежере или его фрагменты, содержащие в основном мусульманские мифологические предания или легенды, в сборник не включены.
В сборнике даны фотокопии шежере, транскрипции и переводы текстов на русский язык. Исключение составляют шежере IX (племени Усерган), XXIII (племени Айле) и XX (рода Калчир-Табын), фотокопии которых не даны, так как в первых двух случаях шежере сохранились лишь в транскрипции или русском переводе, а в третьем — фотокопию невозможно дать по техническим причинам.
При транскрибировании стилистические и языковые особенности источников сохранены. Различия в написании одних и тех же слов и выражений, которые имеются в текстах, оставлены и в транскрипциях.
Транскрибированные тексты снабжены подстрочными примечаниями, в которых даны переводы на башкирский язык тех слов и выражений, которые могут вызвать затруднения у читателей, владеющих башкирским или татарским языком, но не знающих арабского и персидского. Здесь же даны переводы этих слов и выражений на русский язык, чтобы облегчить читателям сверку точности переводов текстов, а при возникновении различных толкований смысла отдельных фраз — предложить другие варианты перевода. Перевод очень лаконичных текстов шежере на русский язык оказался трудным. Особенную трудность представили многочисленные имена из генеалогий, так как многие из них сейчас вышли из употребления и трудно представить, как они звучали в разговорной речи. Поэтому написание имен русскими буквами мы старались дать путем транслитерации. В ряде случаев русское написание имен давалось в той форме, в которой они встречались в архивных документах XVII—XVIII вв.
Сборник снабжен комментариями, главным образом историко-этно-графического характера. Комментирование таких сложных и малоизученных текстов, как шежере, — дело трудное. Составитель стремился комментировать малоизвестные или неясные моменты в текстах, иногда, по мере возможности, давал толкования тем или иным событиям, описанным в шежере. При всем этом выбор объектов для комментирования носит, конечно, субъективный характер. Это означает, что комментарии предназначены лишь для того, чтобы помочь читателям познакомиться с особенностями текстов шежере, подсказать возможные пути их использования как исторических источников.
Ссылки на комментарии даны в русских переводах текстов.
В приложении к сборнику публикуется «Раздельное письмо башкир племени Мин царю Алексею Михайловичу».
Цифры без скобок отсылают к подстрочным примечаниям, цифры в скобках -комментариям. В квадратные скобки помещены слова и выражения, добавленные для уяснения смысла текста, а там, где это необходимо,—дословные переводы. Многоточия текста, позднейшие добавления, неразборчивые слова или повреждения документа оговорены в подстрочных примечаниях или комментариях.
Генеалогические схемы публикуемых шежере печатаются не на развернутых таблицах (целиком), а как обычно, с переносами с одной страницы на другую. В этих случаях те части генеалогии, которые переносятся, начинаются с определенных индексов (например, А, Б, А 1, А 2, Б 1 и т. д.). Эти индексы повторяют условные знаки, проставленные в начале генеалогической схемы, около имен, с которых начинается перенос генеалогии на другие страницы.
В процессе длительной и довольно трудной работы над сборником составитель постоянно пользовался советами и помощью товарищей, которым, пользуясь случаем, приносит искреннюю благодарность. Особенно большую признательность выражаю 3. Ш. Аюханову, оказавшему помощь в транскрибировании и переводе некоторых текстов, а также М. В. Суриной и Н. В. Бикбулатову, которые провели значительную часть кропотливой работы по технической подготовке сборника.
В конце книги даются указатель имен и указатель названий башкирских племен, родов и родовых подразделений. Оба указателя составлены применительно к русским переводам текстов шежере и комментариям. В заключение считаю долгом подчеркнуть, что составитель рассматривает данный сборник лишь как начало введения в научный оборот таких своеобразных и интересных источников, как башкирские шежере. Надо надеяться, что уже в ближайшем будущем будут выявлены и опубликованы новые тексты шежере, которые откроют нам еще несколько доныне неизвестных страниц истории башкирского народа.
Башкирский народ, как и другие народы нашей страны, имеет большую и чрезвычайно богатую событиями историю. История Башкирии до XVI в. — это история упорной и мужественной борьбы за независимость и свободу против многовекового гнета жестоких заво
Беларуская мова у двадцатыя гады ХХ стагоддзя
Беларусь на международной арене в период с 1945 по 1985 года
Белогривка
Березневі статті Богдана Хмельницького
Берлин, даты с 1815 по 1849 года
Берлинская Стена
Бессмертный подвиг героев - казахстанцев в Великой Отечественной войне
Библиография
Билеты за 11 класс по истории Отечества
Билеты по Истории. 1курс 1семестр и 2курс 1семестр (Кишинев)
Copyright (c) 2024 Stud-Baza.ru Рефераты, контрольные, курсовые, дипломные работы.