База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

Биография Сталина.

Содержание

1. Первые годы (1879 – 1888)
2. Грузинский школьник (1888 – 1894)
3. Семинарист (1894 – 1899)
4. Коба – революционер (1899 – 1902)
5. Батум, тюрьма и ссылка (1902 – 1904)
6. Коба – большевик (1903 – 1904)
7. Начало революции (1904 – 1905)
8. Отступление революции (1905 – 1912)
9. Кавказский период жизни завершается (1907 – 1912)
10. Появление Сталина (1912 – 1913)
11. Последняя ссылка (1913 – 1917)
12. 1917 год
13. Брест-Литовск (1918)
14. Гражданская война (1918 – 1920)
15. Начало новой эры (1920 – 1921)
16. Закат Ленина. Последние месяцы (1921 – 1924)
17. Завещание Ленина
18. Разгром оппозиции (1924 – 1927)
19. Появление вождя (1926 – 1929)
20. Новый вождь (1929 – 1934)
21. Новая революция (1928 – 1934)
22. Террор (1934 – 1939)
23. Накануне войны (1939 – 1941)
24. Война. Месяцы отчаяния (июнь 1941 – ноябрь 1942)
25. Второе дыхание русских (ноябрь 1942 – декабрь 1943)
26. Тегеранская конфереция (28 ноября – 1 декабря 1943 года)
27. Война на территории Германии (14 января 1944 – 9 мая 1945)
28. Потсдамское предательство и конец Большого альянса (июль 1945 – март 1946)
29. Великое возрождение (1946 – 1953)
30. Смерть (5 марта 1953 года)

1.      Первые годы (1879 – 1888)

Иосиф Виссарионович Джугашвили, известный в истории как Иосиф Сталин, родился 9 (21) декабря 1879 года в старинном грузинском городе Гори. Расположенный на берегах реки Куры и окруженный холмами Гори – центр красивейшего района в Тифлисской губернии, известной своими виноградниками, пшеничными полями и садами. Эта часть района была известна в Древней Греции под названием Колхида, куда Язон и аргонавты отправились за золотым руном. В этой идиллической местности Иосиф провел свое детство.
Отец его – Виссарион – происходил из крестьян села Диди-Лило, недалеко от Тифлиса, где его родители, так же как их предки, трудились на земле. Виссарион же выбрал профессию сапожника. В 1870 году он перебрался в Гори, где в 1874 году женился на Екатерине Георгиевне Геладзе, дочери крепостного крестьянина из соседнего села. Ей было 18 лет, на пять лет меньше, чем мужу. Это были работящие люди, бедные и неграмотные. Они обосновались в Гори, в скромном домике на улице Соборовая недалеко от кафедрального собора. Домик имел небольшую веранду, две комнаты с кирпичным полом и подвал. Большая комната с одним окном была около пяти метров. Мебель составляли маленький столик, четыре табуретки, буфет с самоваром, зеркало, сундук и нары с соломенным матрацем.
В этом доме Екатерина родила троих детей, которые умерли в младенческом возрасте. Четвертым ребенком был Иосиф, и ему, ее Сосо или Сосело (уменьшительно-ласкательное от Иосиф), она отдала свою любовь и заботу.
Сведений о Виссарионе очень мало. Он, видимо, немного зарабатывал как сапожник. В 1885 году он уехал в Тифлис и поступил на обувную фабрику, принадлежавшую армянину Адельханову.
Сталин только однажды открыто упомянул о своем отце, когда заявил, что тот, будучи сапожником, не был истинным пролетарием, так как у него был мелкобуржуазный образ мышления. И еще раз он публично заговорил о своем детстве и родителях в декабре 1931 года, когда давал интервью Эмилю Людвигу, известному биографу. На вопрос: «Что заставило вас стать оппозиционером? Может быть, плохое отношение к вам ваших родителей?» – Сталин ответил: «Нет. Мои родители были необразованными людьми, но плохо ко мне они не относились». Это заявление противоречит другим сведениям и оценкам его детства.
Иосиф Иремашвили, один из друзей детства Сталина, рассказывал, что Виссарион был коренастым мужчиной, с черными бровями и усами, со строгим, раздражительным и вспыльчивым характером. Говорили, что он пьяница. Хотя грузины пьют много вина, в Грузии и России выражение «пить как сапожник» имеет общее значение.
Позднее, находясь в эмиграции, Иремашвили отмечал, что «незаслуженные и жестокие побои сделали мальчика таким же жестоким, как и его отец». Светлана, дочь Сталина, вспоминает, как отец рассказал ей, что, защищая мать, «однажды бросился с ножом на отца. Отец с криком погнался за ним, и соседям пришлось спрятать мальчика».
Мать Сталина, Екатерина, оказывала на него большое влияние в детстве. В молодости она, по-видимому, была красивой рыжеволосой женщиной. Как и ее муж, она говорила только на грузинском языке, но позднее научилась читать и писать, по крайней мере, свою фамилию, на русском, чтобы быть достойной своего сына. Он был смыслом ее жизни. Так как муж пропивал все, что зарабатывал, или не мог заработать достаточно, чтобы содержать их, ей приходилось работать день и ночь.
После отъезда Виссариона в Тифлис ей стало легче, так как заботиться уже приходилось только о себе и сыне. Она стирала белье, пекла хлеб, убирала и шила. У Иосифа всегда были одежда и еда, и он рос сильным и здоровым мальчиком.
Екатерина была глубоко набожной женщиной. Она хотела дать сыну образование. Отмена крепостного права открыла талантливым крестьянским детям двери духовных училищ. Имея духовный сан, думала Екатерина, он получит приход, женится, станет на ноги и, служа Богу, будет жить хорошо и в безопасности. Это была ее цель, и она старалась достичь ее.
Гордостью города Гори были четыре школы, включая начальное духовное училище, в которое Екатерине удалось устроить сына. В то время он знал только грузинский язык, но она настояла, чтобы он занимался и русским. Она добилась для него стипендии – три рубля в месяц. И сама зарабатывала десять рублей, работая прачкой и уборщицей в той же школе. На это небольшое жалованье они с сыном и жили.
Два события чуть было, не сорвали ее планы. В 1886 году Иосиф заболел оспой. Его организм справился с болезнью, но на лице навсегда остались отметины. И второе – желание мужа, решившего обучить мальчика своему ремеслу. «Ты хочешь, чтобы мой сын был священником? Ты никогда этого не увидишь! Я сапожник, и мой сын будет сапожником». Однажды, возможно в 1889 году, Виссарион приехал в Гори. В семье произошла ссора. Жена и соседи пытались отговорить Виссариона, но он упорно стоял на своем мнении и забрал мальчика в Тифлис на фабрику Адельханова. Детали борьбы за будущее Иосифа неизвестны, но некоторое время спустя мальчик вернулся в Гори.
Сталин никогда не упоминал об этом. Его молчание можно объяснить ненавистью к этому человеку, который бил его и мать и которого они стыдились из-за пьянства. Хотя ему было всего лишь одиннадцать лет, когда отец умер от удара ножом в пьяной драке, Иосиф сохранил о нем, самые мрачные воспоминания.
К матери Иосиф относился с большой любовью. Она была женщиной высоких принципов, пуританкой по взглядам и очень упрямой. Она иногда наказывала сына, но, без сомнения, баловала его. Мальчиком он был близок к ней, понимал, что у нее очень тяжелая жизнь. Но вскоре ей пришлось остаться одной. Сын, которого она обожала, в возрасте пятнадцати лет уехал в Тифлис. Она изредка навещала его еще в течение пяти лет, а затем он практически исчез из ее жизни. Она постоянно слышала о нем, но к тому времени он уже принадлежал другому миру, он стал великим вождем и правителем России, далеким от Грузии и еще более далеким от той простой жизни, которую она вела.
Сталин отзывался о ней как об умной женщине, хотя и необразованной. Он уважал ее за прямой и честный характер. Пытаясь развеять ее одиночество, он убедил мать приехать к нему, и некоторое время она жила в Кремле. Но так и не смогла привыкнуть к жизни в Москве и вернулась в Грузию.
На фотографии, сделанной в 1932 году, изображена старая женщина в черном грузинском платье. Губы плотно сжаты. Выражение глаз грустное и смущенное. Через два года, когда к ней приехали внуки, они увидели ее сидящей на узкой железной койке в старом дворце в Тифлисе. Ей выделили роскошные апартаменты, но жила она в маленькой комнате. Внуки практически с ней не разговаривали, только один из них понимал грузинский язык. Их приезд глубоко ее взволновал, она почти все время плакала.
Мать никогда не понимала высокого положения своего сына, а также низкопоклонства и лести, окружавших его. Когда он приехал к ней незадолго до ее смерти, она сказала: «Как жаль, что ты не стал священником». Она очень это переживала. В 1936 году в возрасте восьмидесяти лет мать Сталина умерла.

2. Грузинский школьник (1888 – 1894)

    Пять лет, Иосиф проучился в духовном училище в городе Гори. Без сомнения, мать наказывала ему учиться хорошо, но по своей натуре он и так был готов к конкуренции, он должен был всех превзойти и стать лучшим среди других. Он был умен от природы и имел очень хорошую память. Его оценки всегда были отличными, его считали лучшим учеником. По окончании духовного училища в июле 1894 года четырнадцатилетний Иосиф получил диплом с отличием. Руководство училища рекомендовало его для поступления в Тифлисскую православную духовную семинарию. Для ребенка из простой семьи, о пьянстве и смерти отца которого, без сомнения, знали священники, рекомендация была отметкой веры в способности и надежды на будущее мальчика.
Иремашвили писал, что в то время Иосиф был худым и жилистым, с орлиным носом, узким лицом с оспинами, темными глазами, живыми и беспокойными. Он был маленького роста, но сильный и лучше всех умел драться. Но Иосиф был «не похож на других», и его не любили за его манеры. Как и многие способные люди, переживающие свою бедность, низкое происхождение или физические недостатки, он был агрессивным. Ему приходилось таким образом утверждать себя. Он был «хорошим другом до тех пор, пока ты подчинялся его властолюбивой воле».
Учась еще в Гори, Иосиф опять серьезно заболел. Заражение крови сказалось на его левой руке. Рука стала сохнуть и была чуть короче правой. Вспоминая об этой болезни много позднее в разговоре с Анной Аллилуевой, своей свояченицей, Иосиф Сталин рассказывал: «Не знаю, что спасло меня: мое ли крепкое здоровье или мазь сельского знахаря». Троцкий через много лет писал; что даже на заседаниях Политбюро Сталин носил на левой руке теплую перчатку. Это еще больше углубило его чувство неполноценности и необходимость самоутверждения.
В училище Иосиф пристрастился к чтению книг и, по словам Иремашвили, «прочитал почти все книги в Горийской библиотеке». Емельян Ярославский, автор книги «Вехи в жизни Сталина», изданной в Лондоне в 1942 году, утверждал, что к этому времени Иосиф прочитал Маркса и Дарвина и стал атеистом. Маловероятно, чтобы в то время идеи Маркса были известны широким массам. Они были доступны только узкому кругу интеллектуалов в Тифлисе. Тем не менее, считают, что Иосиф мог достать эти книги и другие работы Маркса в частных книжных магазинах города.
В 1890 году в результате политики русификации царя Александра III русский стал основным языком преподавания, а грузинский официально – иностранным языком. На него отводилось два урока в неделю.
Однако любовь к Грузии и ее литературе у учеников все равно сохранилась. Грузия имеет романтическую историю и богатое культурное наследие. Иосиф прочитал «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели, но самое сильное впечатление на него произвели рассказы о горце бунтовщике Кобе (непримиримый). Он использовал это имя как кличку, особенно часто до 1910, затем начал называть себя Коба Сталин и, наконец, – Иосиф Сталин.
Кавказский перешеек всегда лежал на пути многих завоевателей. Кто только не оккупировал эту землю: киммерийцы, греки, арабы, монголы, турки, русские. Грузия, как и Армения, другое православное государство Закавказья, находилась под владычеством России. Грузины видели в царе своего защитника от турок и персов и считали Москву центром православия. Более того, многие грузинские дворяне перебрались на север, привлеченные блеском двора в С.-Петербурге и возможностью быть вознагражденными за службу России.
В течение столетий, несмотря на разрушения, приносимые завоевателями, потери и жертвы в бесчисленных войнах, ненасытные потребности турок, персов и других в рабах с Кавказа, несмотря на миграцию на север, грузины, черпая силы в своей древней культуре, смогли выжить как нация.
Грузины – в основном высокие и худые, смуглые черноволосые люди. Говорят, по темпераменту они непредсказуемы, порывисты, импульсивны, великодушны и гостеприимны. Смеющийся народ поэтов и ораторов, большой любитель вина, которое сам производит.
Обобщения национального характера в лучшем случае приблизительны, но иногда в них содержатся зерна правды.
Иосиф, однако, был совершенно нетипичным грузином. Еще в начале своей карьеры он стал думать о себе как о русском и презирать грузин, так как они любят развлечения, полны страсти, романтики по натуре и легко теряют чувство реальности.

1.      Семинарист (1894 – 1899)

Тифлис, столица Грузии, расположен в жаркой западной части страны. Это старинный город с просторными площадями и широкими проспектами, с расходящимися от них узкими извилистыми улочками, застроенными домиками с плоскими крышами, с базарами, где торговцы из Турции и Персии, а также свои – грузины и армяне – кричат, толкаются и торгуются.
В конце прошлого столетия население города составляло более ста пятидесяти тысяч человек – в основном армяне, грузины и русские. Являясь резиденцией русского генерал-губернатора и центром губернии, в которую входили не только Грузия, но также части Армении и Азербайджана, Тифлис был суетным, шумным, многоязычным городом.
Русское правительство, понимая важность Закавказья как пограничной зоны, построило военную дорогу для укрепления этого региона, который приобретал и известное экономическое значение. С помощью иностранного капитала и специалистов бурно развивалась добыча и переработка нефти. В 1867 году начались работы по строительству железной дороги от Тифлиса к Черному морю, затем от Тифлиса до Баку на Каспийском море.
На пятнадцатилетнего Иосифа переезд из Гори в этот шумный город произвел огромное впечатление. Он всегда жил дома, о нем заботилась мать, а сейчас он был один в незнакомой обстановке. Екатерина тоже осталась одна, но она гордилась, что ее сын стал семинаристом, что, по взглядам православных грузин, считалось очень престижным и давало хорошее образование.
Ко времени поступления Иосифа Тифлисская семинария была центром оппозиции русским властям. В 1885 году Сильвестр Джибладзе, студент, ставший позже революционным лидером, был сослан в Сибирь за оскорбление ректора, который отзывался о грузинском языке как о «языке для собак». Потом ректора застрелили. В марте 1890 года студенты бастовали в течение недели. Позже, в 1893 году, Михаил Цхакая и Ладо Кецховели, ставшие впоследствии активными революционерами, провели еще одну забастовку. Полиция закрыла семинарию. Восемьдесят семь студентов были исключены.
Архивы тифлисской полиции, опубликованные в 1930 году, показывают, что основным источником студенческих волнений был ярый национализм, а не либеральные или революционные идеи.
Когда Иосиф поступил в семинарию, ректором был монах Гермоген, а инспектором Абашидзе. Помня об убийстве бывшего ректора, они заботились о своей безопасности; но бунтарский дух студентов беспокоил их. Они ввели жесткую дисциплину, шпионили за студентами и довольно часто устраивали обыски в спальнях. В семинарии был установлен четкий распорядок дня. В 7 часов утра все собирались в часовне на длительную молитву. Уроки и молитвы чередовались. По специальному разрешению семинарист мог по окончании занятий отлучиться на два часа, но обязан был вернуться к 17 часам до закрытия ворот. Наказанием за малейшие проступки являлось одиночное заключение в темной камере-келье в подвальном помещении. Скудная пища, отсутствие свежего воздуха и большой объем учебной программы подорвали здоровье и дух многих мальчиков.
За первые два года обучения Иосиф, это можно сказать с полным основанием, произвел впечатление на учителей своими способностями и послушанием. На первом году обучения он занимал восьмое место в классе по успеваемости, а на втором – пятое. Имея пытливый ум и хорошую память, он запоминал и легко усваивал все религиозные предметы и всегда помнил ритм и поэзию литургий Нового и Старого заветов. Помимо того, программа обучения включала математику, греческий и латинский языки, а также русскую литературу и историю, что хотя несколько формально, но давало хорошее образование.
Одновременно Иосиф совершенствовал свои навыки и умения конспиратора. Он был поражен тем бунтарским духом, который существовал среди семинаристов, и ненавидел семинарию и монахов и то, что он позднее называл «иезуитским режимом». Но монахи даже не догадывались об этом до тех пор, пока ему не надоело скрывать свои чувства. В мрачной атмосфере семинарии Иосиф научился самодисциплине.
В это время круг его читательских интересов расширился. Книги юноша брал в Тифлисской библиотеке. Это была не только грузинская поэзия, но русская и западная классика. Гоголь, Салтыков-Щедрин, Чехов и Толстой стали его любимыми писателями.
В переводе Иосиф прочитал Бальзака, Гюго и Теккерея, чья «Ярмарка тщеславия» произвела на него глубокое впечатление. Читал он книги по истории, экономике и биологии. Среди них: «Происхождение человека» Дарвина; «Сущность христианства» Фейербаха; «Этика» Спинозы; «Химия» Менделеева... Это была довольно смелая программа для молодого семинариста. Он ничего не забывал из прочитанного. Годы спустя Сталин цитировал и ссылался на многие из этих книг.
В первые два года обучения в семинарии Иосиф и сам писал стихи. Он никогда не вспоминал о них и никогда не признавал, хотя и не отказывался от авторства. Пять стихотворений было опубликовано во второй половине 1893 года, а шестое – в следующем году. О них забыли до декабря 1939 года, когда, отмечая его шестидесятилетие, тифлисская газета «Заря Востока» перепечатала их под заголовком «Стихи юного Сталина».
Стихи по духу романтичны и националистичны. Одно посвящено памяти князя Эристави, народного поэта Грузии. Другое, лирическое, – о грузинских мучениках, погибших от рук иностранных угнетателей. Если они действительно написаны Иосифом, то свидетельствуют, что в то время он был горячим грузинским патриотом.
В ходе интервью со Сталиным Эмиль Людвиг упомянул чешского государственного деятеля Т. Масарика, сказав, что тот почувствовал себя социалистом в шестилетнем возрасте. И затем спросил у Сталина, когда и что сделало его социалистом. «...Не в шесть лет, и даже не в десять или двенадцать. Я присоединился к революционному движению в пятнадцать лет, когда связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье... Я был готов стать и действительно стал революционером, последователем марксизма как истинно революционного учения».
Однако наиболее вероятно, что Иосиф стал марксистом не в 1894 году, а два или три года спустя. Жесткий режим, установленный в семинарии, вызывал в нем протест; он всегда ненавидел власть, навязанную ему другими. Иремашвили считал его слишком честолюбивым, не столько заинтересованным марксизмом, сколько стремящимся возвыситься над другими.
Документы семинарии отражают, как примерный семинарист, который прилежно учился два года, стал затем конфликтовать с монахами. В ноябре 1896 года появилась первая запись о том, что Джугашвили читает запрещенные книги. Вскоре – другая.
Для Иосифа это было время неопределенности. Он осознал, что у него нет призвания быть священником, и потерял веру в православие. Но он еще не решил, как жить дальше.
Два замечательных человека, Саша Цулукидзе и Ладо Кецховели, оказали на него в это время большое влияние. Они были типичными представителями плеяды молодых людей, появившихся в России в конце столетия. Это были смелые, одаренные и предприимчивые люди. Основным смыслом их деятельности была ненависть к существующему порядку. Они верили в то, что только через разрушение можно достичь тысячелетия, в котором люди добьются справедливости и изобилия.
Цулукидзе, из княжеской семьи, интеллигент с литературными наклонностями, был приверженцем революционного курса и писал статьи, пытаясь объяснить и распространить идеи марксизма. Он умер от туберкулеза в июне 1905 года. Все грузинские революционеры присутствовали на его похоронах, которые вылились в народную демонстрацию. В память о нем Иосиф собрал все его произведения и в 1927 году издал их.
Ладо Кецховели по характеру отличался от Цулукидзе. Он был человеком действия. Учился в том же училище в Гори и в семинарии в Тифлисе, а затем выбрал себе карьеру революционера. После известной забастовки в семинарии в 1893 году уехал в Киев, где его арестовали и продержали три месяца в тюрьме. Выйдя из тюрьмы, Ладо жил под надзором полиции. В 1897 году вернулся в Тифлис и фанатично работал в революционном подполье.
Два друга привили Иосифу интерес к марксизму. Видимо, они были его поручителями, когда он стал членом группы «Месаме-даси» («Третья группа»), первой марксистской организации Грузии. Основателями ее были Ной Жордания, бывший студент семинарии, позднее президент независимой Республики Грузия (1918 – 1921 гг.), Церетели и другие.
«Месаме-даси» была маленькой организацией, действовавшей с разрешения полиции. Она издавала ежедневную газету на грузинском языке «Квали» и ежемесячный журнал «Герольд». Цулукидзе и Кецховели критиковали оба издания, они выступали за неповиновение, конспирацию и решительную, суровую борьбу с царским режимом.
Членство в этой организации явилось, тем не менее важным шагом в духовном становлении Иосифа. Дискуссии, контакты с другими членами организации расширили его интерес к марксизму. Он стал руководителем рабочего кружка по изучению марксизма. Вспоминая о тех встречах, Сталин говорил: «Я получил свои первые уроки практической работы у тов. Стуруа в присутствии Джибладзе (он также был одним из моих учителей), Чхеидзе, Чодришвили и других передовых рабочих Тифлиса». Девятнадцатилетний революционер приобретал опыт пропаганды среди рабочих. Он все еще учился в семинарии, и жесткие ограничения свободы, без сомнения, раздражали его все больше и больше. Жордания, возможно, и покровительствовал молодому семинаристу в то время, но, как и другие озлобленные и бессильные что-либо сделать политические противники Сталина, писавшие воспоминания в изгнании, он пытался в своих мемуарах очернить этого человека, который стал верховным правителем огромной страны.
Иосиф зарекомендовал себя способным учеником. Он много читал, интересовался марксизмом и революционными идеями. Членство в «Месаме-даси» и опыт руководства рабочим кружком дали ему смысл и определили цель жизни.
В советских источниках политической деятельности Иосифа в 1898 году придается очень большое значение. Говорится, что он стал основным оппонентом и критиком взглядов Жордании, руководителем рабочих железной дороги, организовав их забастовку в декабре 1898 года. Но в то время он еще учился в семинарии и только начинал свое становление как революционер. Его влияние среди железнодорожников было незначительным, и он не добился большого успеха, противопоставляя себя уважаемым лидерам «Месаме-даси». К концу 1898 года Иосиф стал, открыто не повиноваться руководству семинарии. Наконец, в мае 1899 года совет семинарии исключил его за то, что «он не сдал экзамены по неуважительным причинам». Решение было принято, чтобы разрядить напряженность. Монахи формально исключили его как раз не за то, что он вел революционную работу среди семинаристов. Позднее Сталин сам заявил, что «его исключили из семинарии за распространение марксизма». Его мать говорила, что сына не исключили, а она сама забрала его. В 1930 году, беседуя с американским журналистом Г. Р. Кникербокером, она сказала: «Я забрала его домой из-за болезни. Когда он поступил в семинарию, он был здоровым мальчиком. Перенапряжение и чрезмерная работа ослабили его здоровье, и доктора сказали мне, что у него может развиться туберкулез. Поэтому я забрала его. Он не хотел оставлять учебу. Но я забрала его. Он был моим единственным сыном».
Ясно, что какой бы ни была действительная причина его ухода из семинарии, сам Иосиф такого решения не принимал. Но сейчас, будучи свободным, он целиком отдался карьере профессионального революционера и стал «Кобой – непримиримым».

 4. Коба – революционер (1899 – 1902)

    Ко времени ухода из семинарии инстинктивное чувство бунтарства Кобы переросло в решение бросить вызов царскому режиму. Он добросовестно изучал все книги и материалы по революции, которые смог достать; разговаривал с другими людьми, зараженными новым духом революции; но у него еще не было верного направления и ответов на многие вопросы. Работы Плеханова и Ленина произвели на него впечатление, но, находясь в Грузии, он практически не имел контактов с революционным движением.
Русские революционеры, живущие за границей, были разобщены яростной, а иногда и злобной полемикой друг с другом. Георгий Плеханов, отец русской социал-демократии, считал себя судьей, решающим все вопросы марксистского движения в России. Его приводила в ярость ересь «экономизма», призывающего рабочих бороться только за улучшение условий труда и повышение заработной платы. Еще более серьезная ересь, распространяемая «легальными марксистами», осуждала революцию. По взглядам ортодоксальных марксистов, это был «ревизионизм» и «реформизм». Ленин, который становился признанным лидером российского движения, считал любой аргумент, исключающий насильственную революцию, наихудшей формой предательства.
Основным вопросом этих течений был вопрос применимости марксизма в России. Это было учение, зародившееся и имевшее корни в индустриальных капиталистических странах Западной Европы. Принимая марксизм, Плеханов, Аксельрод, Ленин и другие исходили из предположения, что Россия должна достичь той же степени индустриализации и тогда в ней появятся массы пролетариата, способные совершить революцию и взять власть.
Тот факт, что в конце столетия крестьяне в России составляли более ста миллионов из общего 170-миллионного населения (исключая Финляндию), делало эту цель чрезвычайно отдаленной. Но с 1892 года под руководством графа Сергея Витте, министра финансов и экономики, темпы индустриализации в России стали на удивление высоки. Плеханов и другие начали думать, что цель может быть достигнута намного раньше. Но Ленин, с нетерпением рвущийся к действию и власти, понял, что марксизм надо приспособить к условиям России.
Возвращаясь из ссылки в феврале 1900 года, Ленин сделал короткую остановку в Пскове, а затем уехал в Мюнхен. Он хотел провести съезд, чтобы восстановить единство российского социал-демократического движения. Он также планировал начать выпуск газеты «Искра».
24 декабря 1900 года в Лейпциге вышел ее первый номер. Контрабандным путем газета переправлялась через границу и стала рупором марксистского движения в России.
Далеко в Грузии Иосиф Джугашвили, или Коба, как он теперь себя называл, возможно, слышал о разногласиях среди социал-демократов за рубежом. Сильного впечатления на него это не произвело, так как он нетерпимо относился к марксистам, которые с комфортом жили в капиталистических странах и попусту тратили время на междоусобные споры. Истинные революционеры рисковали собой, обучая и организуя пролетариат. Но вскоре он серьезно заинтересовался «Искрой».
Существует очень мало достоверной информации о деятельности и жизни Сталина в период с мая 1899 года, когда он ушел из семинарии, до декабря 1905 года, когда Иосиф Виссарионович присутствовал на конференции в Таммерфорсе и впервые встретился с Лениным. Некоторые историки пишут, что в эти годы он развернул подпольное революционное движение на Кавказе. Его противники пытаются доказать, что он был не способен внести большой вклад в развитие этого движения.
Может быть, Коба и выглядел новичком, ведущим себя агрессивно, но только оттого, что он неуютно чувствовал себя среди интеллектуалов. Горькое чувство социально униженного дополнялось и усугублялось оспинами на лице и уродливой рукой и было причиной его неуклюжести и агрессивности по отношению к другим, включая и друзей, и коллег.
Тем не менее этот период сыграл важную роль в его становлении. Он начал учиться у других революционеров и рабочих. Жил в подполье, вне общества, преследуемый полицией. Время от времени появлялся, а затем опять исчезал. Однако он был хорошо подготовлен к такой жизни – храбр, дисциплинирован, терпелив. У него был острый ум и обостренное чувство опасности, позволяющее выжить и уцелеть.
После ухода из семинарии некоторое время Иосиф проводит у матери, поправляет здоровье. Дает уроки детям из богатых семей в Тифлисе. Среди его учеников был Тер-Петросян, дерзкий армянский террорист, известный под кличкой Камо, который стал его последователем и помощником.
В конце 1899 года Коба начал работать в Тифлисской геофизической обсерватории. По отчетам полиции, он был не вычислителем-наблюдателем, а счетоводом. Работа в обсерватории нравилась Кобе. Заработок был небольшим, но впервые в жизни у него появилась своя комната, и он был свободен, возвращаясь домой со службы. Комната практически не имела мебели, но на столе всегда были стопки книг и брошюр, в том числе со статьями Плеханова и Ленина. В это время Иосиф вел пропагандистские занятия в рабочих кружках.
День 1 мая 1900 года стал важным в жизни Кобы. Маевки прежде в Грузии не проводились, и эта была незаконной. Как рассказывал Сергей Аллилуев, рабочий железнодорожных мастерских, его друг, а позднее и родственник, организатором маевки являлся Коба.
С мая по июль 1900 года в России, а особенно остро в Грузии, нарастала волна экономических забастовок. В августе вспыхнула стачка рабочих железнодорожных мастерских и депо. Коба, поддержанный М. И. Калининым, впоследствии Председателем Верховного Совета СССР, блестяще организовал и провел ее.
Летом 1900 года в Тифлис прибыл Виктор Курнатовский. Высокого роста, он плохо слышал и при разговоре наклонялся к собеседнику. Пользовался любовью и уважением в революционных кругах. Являясь активным террористом, Курнатовский тесно сошелся с Лениным в ссылке. Его прибытие в Грузию совпало с подъемом здесь революционной активности. Шла подготовка к первомайской демонстрации 1901 года, которая, как настаивал Коба, должна была состояться в центре Тифлиса.
Охранное отделение было хорошо информировано об этих планах. 21 марта (1901) Курнатовского и еще около пятидесяти ведущих социал-демократов арестовали. В тот же вечер полиция провела обыск в комнатах Кобы и его товарищей, работавших в обсерватории. Коба заметил полицейских, окруживших здание, и вернулся туда, лишь когда опасность миновала.
По официальным источникам, после этого обыска Коба перешел на нелегальное положение. Наиболее вероятно же, что еще в течение недели он продолжал работать в обсерватории и что полиция пока не очень интересовалась им. Тем не менее он уехал из Тифлиса и стал скрываться у таких же бедных, как сам, товарищей и рабочих.
Это была тяжелая, но очень интересная жизнь, в которой Коба был и охотником и дичью.
Ближайшей задачей была подготовка первомайской демонстрации. В этот день около двух тысяч рабочих собрались на Солдатском базаре недалеко от Александровского сада в центре Тифлиса. Полиция и отряды казаков окружили демонстрантов. В стычке четырнадцать человек было ранено, около пятидесяти арестовано.
Коба ускользнул от полиции и скрывался в г. Гори или в горах. Тайком он пробрался к Иремашвили, которому возбужденно объяснял необходимость применения насилия в будущих демонстрациях. Его больше привлекало открытое объявление войны самодержавию, нежели пролитая при этом кровь. Ему наскучили бесконечные разговоры и споры, преобладавшие среди многих революционеров, он жаждал действия. В этом смысле Коба сходился с Лениным: «Мы должны хотеть бороться и должны научиться, как вести борьбу».
Известие о демонстрации в Тифлисе вызвало восхищение у Ленина и его товарищей в Германии. «Искра» писала, что «это событие имеет историческое значение для всего Кавказа – этот день ознаменовал начало открытого революционного движения на Кавказе». Для Ленина, так же как и для Сталина, любое столкновение рабочих с полицией было очень важным, и чем больше крови пролито, считали они, тем лучше.
Ладо Кецховели избежал ареста в Тифлисе и перебрался в Баку. Там ему удалось раздобыть печатную машину. «Нина» было ее кодовое название. Подпольная типография начала работать летом 1901 года, но вскоре стали возникать осложнения: шум, производимый машиной, трудности со шрифтом, краской и бумагой. Дело взял в свои руки Леонид Красин, один из видных членов русского революционного движения. Работая управляющим на нефтеперерабатывающем заводе в Баку, он сплотил вокруг себя рабочих, разделявших его марксистские убеждения. Среди них был и Сергей Аллилуев. Красин поддерживал связь с Лениным, который назначил его ответственным за состояние партийных дел в Закавказье, что включало в себя и доставку «Искры», привозимой морем из Марселя в Батум. Маршрут был очень сложным, и Красин решил печатать газету на месте. Вскоре начали издаваться «Искра» и «Брдзола» («Борьба»), первая нелегальная газета на грузинском языке, а также «Южный рабочий» на русском. Позднее в определенных источниках утверждалось, что «Кецховели проводил свою революционную работу в Баку под руководством группы РСДРП в Тифлисе и непосредственно тов. Сталина». В руководство тифлисской группой входили Коба, Кецховели, Цулукидзе и еще несколько товарищей. Но действительным руководителем был Кецховели, а советы и денежную помощь он получал от Красина. Они вели борьбу с умеренным крылом в «Месаме-даси», возглавляемым Н. Жордания. Передовая в первом номере «Брдзолы» не столько отстаивала социалистические принципы и революционную тактику, сколько полемизировала с умеренными. В ней утверждалось, что «грузинское социал-демократическое движение не является изолированным, исключительно грузинским рабочим движением, а идет рука об руку с российским движением и соответственно подчиняется российской социал-демократической партии». Это заявление вызвало резкую критику большинства «Месаме-даси», которое выступало за отдельную грузинскую партию, связанную с российской партией, но самостоятельную. Сталин участвовал в написании передовой статьи. Впоследствии он присвоил себе aвтоpcтвo включив ее в собрание своих сочинений. По стилю, однако, она не похожа на другие его статьи. Видимо, он писал ее в соавторстве с кем-то.
Следующий номер «Брдзолы» в декабре 1901 года вышел с важной статьей Кобы «Российская социал-демократическая партия и ее ближайшие задачи».
Сталин не был прирожденным публицистом, но со временем научился выражать свои мысли четко и ясно. Если в его ранних статьях и речах присутствует риторика, присущая православной литургии с ее ритмами и повторениями, то в более поздних работах стиль становится простым и точным.
Революция должна осуществляться под руководством рабочих. В этом Коба придерживался линии ортодоксального марксизма. Особенно хорошо в статье разобрана механика революции. Именно в этом, а не в теоретических баталиях он действительно был заинтересован. Из всех средств революционной борьбы он предпочитал демонстрации, перерастающие в столкновения с полицией. Сопровождаемые кровопролитием, они поднимают в людях волну гнева и превращают их в бойцов. Это распространение насилия явилось ответом на жестокость полиции и казаков, но вместе с тем отражало и бесчеловечность революционной этики.
Коба, как и Ленин, не беспокоился о страданиях людей, – если это мешало приближению революции.

5. Батум, тюрьма и ссылка (1902 – 1904)

    В состав Тифлисского комитета РСДРП Коба избирается 11 ноября 1901 года. Комитет состоял из 25 человек, которые хотели проводить более позитивную, чем «Месаме-даси», политику.
Через две недели Коба едет в Батум по поручению Тифлисского комитета для проведения революционной пропаганды среди фабричных рабочих.
Население Батума, города на черноморском побережье, составляло около тридцати тысяч человек, половина из них – турки. Город отошел к России в 1878 году в результате русско-турецкой войны. Бурно развиваясь, он стал российским промышленным центром. В 1883 году была построена Закавказская железная дорога, соединяющая Баку и Батум. В городе возникли десять крупных заводов, в том числе Ротшильда, Нобеля, Манташева. Рабочих было около одиннадцати тысяч, зарплата низкая, условия жизни и труда тяжелые.
Приехав в Батум в ноябре 1901 года, Коба сразу же развернул агитационную работу. 31 декабря в Батуме создается новая социал-демократическая организация. Коба налаживает нелегальную типографию, издает листовки и прокламации. К концу февраля 1902 года в Батуме было уже одиннадцать социал-демократических кружков. Все указывало на то, что появился новый организатор.
27 февраля 1902 года началась забастовка на заводе Ротшильда. Более шести тысяч рабочих приняли участие в марше протеста у здания военного губернатора. Войска открыли огонь. Пятнадцать человек были убиты, пятьдесят четыре ранены, более пятисот арестованы. Весть о кровопролитии распространилась очень быстро. Официальное разбирательство показало, что демонстрация была стихийной; какого-либо упоминания о Кобе и других лидерах не было. Но советские источники утверждают, что Коба был организатором и забастовки, и демонстрации. По другим источникам, Коба организовал и еще одну демонстрацию во время похорон жертв расстрела.
Сталин считал эту демонстрацию великим революционным достижением. Ленин также приветствовал ее как событие большой важности. Рабочие и умеренные социал-демократы Батума были напуганы жестокостью и жертвами, к которым она привела.
Полицейские приложили все усилия, чтобы обнаружить подпольную типографию. Коба перевез ее в пригородную деревню, заселенную абхазцами. Рабочие, переодетые в женскую одежду, приходили сюда и забирали напечатанные листовки. Соседи думали, что печатаются фальшивые деньги и требовали свою долю. Лишь с трудом удалось переубедить их в этом.
Демонстрация 9 марта, неповиновение и стачки вынудили полицию действовать решительно. 5 апреля 1902 года Кобу арестовывают в первый раз.
Тюремное заключение, так же как и ссылка, считалось неизбежной ступенью в карьере профессионального революционера. Царские тюрьмы размещались в старых разваливающихся зданиях, и переполненная батумская тюрьма не была исключением. Отношение к политическим заключенным было в общем терпимым, они даже пользовались определенными привилегиями, если подчинялись распорядку. Однако некоторые из них, не желая подчиняться тюремным порядкам, шли на конфликт с тюремщиками, что приводило к вспышкам жестокости и насилия с обеих сторон.
Коба не позволял себе бросать вызов тюремным властям. Он хотел, чтобы его оставили в покое.
За время, проведенное в тюрьме (5 апреля 1902 – 19 апреля 1903), он вел себя осмотрительно, держался спокойно, дисциплинированно. Каждое утро делал зарядку, большую часть дня проводил за чтением и учебой.
Через шесть недель после ареста полиция завела на Кобу криминальное дело. В нем были фотографии анфас и в профиль и следующая запись; «Рост два аршина полтора вершка (приблизительно 163 см); телосложение среднее; возраст 23 года. Второй и третий пальцы левой ноги сросшиеся. Волосы, борода и усы темные. Нос прямой и длинный. Лоб прямой и низкий. Лицо удлиненное, смуглое, с оспинами».
Такой облик обычно свидетельствует о заурядности и посредственности. Но в действительности у Кобы было характерное, красивое и выразительное лицо. Полиция знала его как «Рябого» и не проявляла к нему интереса. Они даже не записали, что левая рука у него короче правой. Как и другие в разные времена, они недооценили этого невысокого, спокойного человека.
19 апреля Кобу перевели в кутаисскую тюрьму, где он пробыл полгода. Сидевший с ним в то время один из умеренных социал-демократов вспоминал позднее, что Коба двигался бесшумно, как кот, изредка сдержанно и расчетливо улыбался, никогда не кричал и не выходил из себя. Уже тогда его ценили за самоконтроль, невозмутимость и спокойствие, которые были самыми характерными его чертами на пути к верховной власти.
9 июля 1903 года Кобу приговорили к трем годам ссылки в Иркутскую губернию в Восточной Сибири, в село Новая Уда.
Ссылка в Сибирь не была таким тяжелым наказанием, как раньше. Долгий путь совершался ссыльными под охраной, но уже не пешком и не в кандалах. В 1897 году приговоренный к трем годам ссылки Ленин получил разрешение ехать из Петербурга самостоятельно, за свой счет и без конвоя. И он даже смог провести несколько дней в Москве со своей матерью.
Прибыв на место, ссыльный мог жить относительно свободно: охотиться, рыбачить, посещать друзей и вести переписку. За казенные деньги можно было снять комнату в доме местного жителя, но покупать продукты, табак и другие предметы надо было за свои. Деньги обычно присылали или родные, или друзья. В Сибири ссыльные вели спокойный, здоровый образ жизни, что позволяло Ленину и другим революционерам много читать и работать.
Коба добирался до Иркутска через Новороссийск, Ростов, Царицын, Самару. 27 ноября он прибыл в Новую Уду. Всю свою жизнь Иосиф провел в Грузии, и сибирская зима стала для него тяжелым испытанием. Но она не испугала его. 5 января 1904 года он бежит из ссылки и вскоре возвращается в Грузию.
Приблизительно в это время он женится на Екатерине Сванидзе из села Диди-Лило. Она была дочерью Семена Сванидзе, железнодорожника, социал-демократа. Возможно, Коба познакомился с ней через брата или отца. Он никогда не говорил об этом. Екатерину не трогали революционные идеи отца и брата, она осталась типичной грузинской женщиной, для которой муж и сын Яков, рожденный в 1908 году, составляли всю ее жизнь. Молодые обвенчались в православной церкви – так же, как и свекровь, Екатерина была женщиной набожной. Умерла молодой в 1910 году и была похоронена с соблюдением религиозных обрядов.

6. Коба – большевик (1903 – 1904)

    Обращаясь к кремлевским курсантам 28 января 1924 года, Сталин говорил: «Впервые я познакомился с Лениным в 1903 году. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки... Я находился тогда в Сибири в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания «Искры», привело меня к убеждению, что мы имеем в лице Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был ее фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и неотложные нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, мне все время казалось, что соратники Ленина – Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие – стоят ниже Ленина... что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орел, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперед партию... Письмецо Ленина было сравнительно небольшим, но оно давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период».
Маловероятно, чтобы Коба получил письмо, адресованное ему в Новую Уду, где он находился очень недолго. Неправдоподобно, чтобы Ленин, находящийся в Швейцарии, слышал что-нибудь о Кобе, или Джугашвили, в то время. Это могло быть сделано преднамеренно с использованием имени Ленина, чтобы доказать, что Сталин был его наследником.
Однако в основном он прав. В октябре 1904 года Коба из Кутаиси написал своему другу Давиташвили в Лейпциг, выражая горячую поддержку ленинским идеям. Тот показал письмо Ленину.
Предполагается, что Коба имел в виду ленинское «Письмо к товарищу по нашим организационным задачам», которое адресовалось не лично ему, а распространялось социал-демократической партией Сибири в июне 1903 года. Коба, возможно, прочитал его там. В письме излагался решительный практический подход и подчеркивалась роль Центрального комитета, который должен руководить местными организациями и фондами, а также необходимость «величайшей централизации в отношении идеологического и практического руководства движением и революционной борьбой пролетариата». Письмо оказало воздействие на Кобу, так как в нем были четко сформулированы те идеи, которые волновали и его.
Важным в его становлении был 1903 год. Это и знакомство с Лениным, и то неизгладимое впечатление, которое он оказал на него как «горный орел», парящий над другими руководителями. Решающими для Кобы были еще два события этого периода. Первое – знакомство с работой Ленина «Что делать?» и второе – съезд РСДРП в июле – августе 1903 года, закончившийся расколом партии на большевиков и меньшевиков.
Ленинская работа, опубликованная в марте 1902 года, была важна для русского революционного движения не менее, чем «Капитал». В ней он требовал создания партии с жесткой структурой, которая возглавит, будет руководить и донесет идеи марксизма и революцию до народа. Эти положения проистекают из опыта русской истории, в которой любое важное изменение происходит не в ответ на требования народа, а навязывается народу сверху. По Ленину, революционное движение не могло развиваться иначе.
С высокомерием интеллигента он видел в русском народе не отдельных людей, а массу, которую необходимо возглавлять и вести по определенным дорогам для ее же блага. По убеждению его единомышленников, включая Сталина, эта масса не может и не должна сама принимать решений по такому важному вопросу.
Ленин предложил создать централизованную, дисциплинированную партию профессиональных революционеров, которая поведет рабочий класс. Маркс тоже предсказывал создание такой партии, но только партии, представляющей интересы рабочих после стихийного появления политического классового сознания. У Ленина не было ни времени, ни желания разрабатывать понятия партийной демократии, свободы высказываний и критики или стихийности политических движений. Партия должна быть в авангарде, ведущей, обучающей и направляющей силой. Такая партия на деле превращалась в военную организацию, в ней должен был быть главнокомандующий. Никого, кроме себя, Ленин во главе партии не мыслил.
После II съезда стало ясно, что формально создана российская социал-демократическая рабочая партия и то, что произошел раскол на большевиков и меньшевиков. В Закавказье, так же как и в Грузии, социал-демократы стояли на позициях меньшевиков.
Коба немедленно принял сторону большевиков. Сделал он это без колебаний и всегда был верен большевистскому курсу. Такое решение требовало храбрости и уверенности в правоте выбора. В Закавказье Ленин и большевики не пользовались большой поддержкой. Тот факт, что принятие такого решения обрекало Кобу на постоянную оппозицию, не испугал его. По характеру в то время он был оппозиционером. Он и так оказывал сопротивление царю и режиму боролся против либералов и эсеров, а после принятия решения – и с большинством социал-демократов. Противостояние было частью его образа жизни: ему нужны были враги. Причиной, приведшей к этому решению, было его убеждение, что только большевистская позиция является правильной в революции. Интеллектуалы – Плеханов, Мартов, Аксельрод, Засулич и другие, которые много времени провели за границей и не имели опыта работы с пролетариями и крестьянами, могли говорить только о стихийном росте политического сознания, но Коба понимал, что без руководства они никогда не совершат революции. Только Ленин знал, что делать, и мог добиться результатов. Коба полностью стал на его сторону. В «Письмах из Кутаиса» Коба резко критикует статьи Плеханова о работе Ленина «Что делать?». Как и Ленин, Коба считал невозможным, чтобы партия пассивно ждала, когда рабочие осознают свою роль в революции.
Массовые беспорядки и выступления в последующие месяцы подтвердили правильность ленинского курса. Массы показали готовность принять экономизм и конституционализм, но к революции не перешли.

7. Начало революции (1904 – 1905)

    В начале 1904 года по всей России прокатилась волна недовольства и смут среди интеллигенции, рабочих и крестьян. Более частыми стали политические преступления, забастовки, стачки, случаи поджогов и уничтожения собственности. Царь и его министры разделяли широко распространенное мнение, что нация находится на грани бунта или восстания. Война с Японией, начавшаяся в феврале 1904 года, еще более обострила тяжелое положение. Поражения на суше, а в мае следующего года и на море подорвали веру в режим.
Трагедия 9 января 1905 года, известная под названием «кровавое воскресенье», нанесла сокрушительный удар престижу и власти царя. Враждебность по отношению к самодержавию росла. Царь, напуганный волной забастовок и бунтов, вынужден был выступить с октябрьским Манифестом, обещая парламентскую систему управления.
После выхода Манифеста волнения продолжались. Рабочие, крестьяне, воинские части проводили демонстрации против самодержавия. Правые считали Манифест актом предательства. Для защиты крупных помещиков создавались «черные сотни». В больших и малых городах царили насилие и преступность. Революционные и реакционные отряды, террористы, анархисты, уголовники – все перемешалось.
В этой ситуации начали подготовку к выборам в Думу основные политические партии: конституционные демократы (кадеты), октябристы и другие.
Вернувшись в начале 1904 года в Тифлис после короткой ссылки, Коба узнает о новой расстановке сил среди грузинских социал-демократов. В марте 1903 года состоялся съезд парторганизаций Закавказья, на котором оформился Кавказский союзный комитет РСДРП. Коба был заочно избран в его состав. Одновременно в состав комитета кооптируется и С. Шаумян. Он сразу же становится противником Кобы. Шаумян, обучавшийся в Риге и Германии, встречавшийся с Лениным, относился к Кобе как к необразованному провинциалу. Их соперничество продолжалось до 1918 года, когда среди 26 бакинских комиссаров Шаумян был расстрелян англичанами.
В июне 1904 года Сталин создал в Баку большевистский комитет, летом объехал все районы Закавказья, проводя многочисленные дискуссии, ведя неустанную борьбу с меньшевиками. В сентябре в газете «Пролетариатис брдзола», органе Кавказского союза РСДРП, издававшейся на грузинском и армянском языках, публикуется статья «Как понимает социал-демократия национальный вопрос?» – предмет, теории и практике которого впоследствии Сталин уделяет много внимания.
В 1905 году в Закавказье, а особенно в Грузии, волнения и беспорядки носили более решительный характер, чем в России. Черносотенцы в Баку спровоцировали столкновения между армянами и турками. Поджоги и акты саботажа уничтожали промышленные предприятия. Обычными стали преступления и бессмысленное насилие. В августе кровавая неделя в Тифлисе закончилась столкновением с войсками, повлекишим много жертв. Мятежи и бунты, однако, продолжались, и только к концу года удалось восстановить порядок. Вероятно, Коба принимал участие во многих событиях, но держался на заднем плане. Сведений об этом очень мало. В январе 1905 года в «Пролетариатис брдзола» появилась его статья «Класс пролетариев и партия пролетариев», а в мае – статья «Коротко о партийных разногласиях» на русском, грузинском и армянском языках. Он отстаивал ленинское положение о том, что рабочий класс достигнет революционного сознания только через руководство партии. Он спорил с Н. Жорданией, который критиковал это положение. Жордания опубликовал ответ. В этой полемике Коба показал себя стойким последователем марксизма и ленинских идей и доказал, что он достойный противник. Ну а тот факт, что Жордания, известный в Закавказье социал-демократ, вступил с ним в публичный спор, показывает, что Коба уже не был тем застенчивым учеником, на которого он раньше не обращал внимания.
В июле в своей статье «Вооруженное восстание и наша тактика» Сталин подчеркивал необходимость вооруженного восстания, наведения порядка и дисциплины в рядах революционных борцов, создания боевых дружин. Эта и другие его статьи обратили на себя внимание не только в Закавказье, но и за границей. В июле 1905 года, Крупская, написав от имени Ленина, попросила прислать статью «Коротко о партийных разногласиях» и договорилась о регулярной доставке русского издания «Пролетариатис брдзола». Ленин высоко оценил публикации за прямоту изложения большевистской политики, особо отметив «прекрасную постановку вопроса о знаменитом «внесении сознания извне».
Ленин знал имя автора, хотя статьи были анонимны. Впервые он обратил на него внимание в конце 1904 года после «Писем из Кутаиса». Непосредственная переписка между ними началась в мае 1905 года, когда Коба, как член Кавказского союзного комитета, написал ему о соотношении сил большевиков и меньшевиков в этом регионе.
Ленин всюду выискивал своих сторонников и не мог не заметить активного грузина. В ноябре 1905 г. Коба в небольшой статье в крепких выражениях высказал враждебность к либералам, меньшевикам и выборам в Думу. Как и во всем, что писал, он постоянно отстаивал большевистскую позицию. Но не просто повторял то, что говорил Ленин, он выражал и свои собственные идеи, и свою точку зрения.
Коба становился ярым поборником большевизма в Закавказье, где большевики были в меньшинстве. Эта репутация сыграла важную роль в его революционной карьере.

8. Отступление революции (1905 – 1912)

    В декабре 1905 года Коба едет в Финляндию на первую большевистскую конференцию в Таммерфорсе. Для него это была очень важная поездка, он впервые лично встретился с Лениным и был вовлечен в основной поток революционного движения. Ему было 26 лет. Практически всю жизнь он провел в Закавказье и прошел несколько четких ступеней развития. Школьник в Гори, ставший грузинским националистом, затем бунтовщик в Тифлисской семинарии, затем – изучение марксизма и русских революционных традиций. Позиция выкристаллизовалась после прочтения ленинских работ «Письмо к товарищу» и «Что делать?». Хотя он принял правильность ленинской программы и признал его руководящую роль, все-таки он остался очень независимым и не стал его раболепным учеником.
Первые впечатления Ленина о Сталине неизвестны. Но через девятнадцать лет Сталин, отмечая заслуги Ленина как основателя и руководителя большевистской партии, подчеркивал свою роль соратника и преемника Ленина.
Однако во время проведения конференции в Таммерфорсе Ленин еще не был признанным главой социал-демократического движения. Он руководил фракцией большевиков. Для Кобы он не был несгибаемым руководителем, за которым необходимо слепо следовать, но являлся наиболее выдающимся революционером с трезвым практическим подходом. Какую роль играл Коба на конференции, неизвестно – отчеты затерялись. Но это была его первая конференция за пределами Кавказа, и он осторожно пытался найти свое место. На съезде в Стокгольме четыре месяца спустя он уже не молчал. IV съезд партии, известный как Объединительный, состоялся в апреле – мае 1906 года. В состав грузинской делегации из одиннадцати человек входил один большевик – Коба – «Иванович». Основные вопросы, рассматривавшиеся съездом: поддержка крестьянства, выборы в Думу и экспроприация.
Ленин считал само собой разумеющимся, что крестьяне пойдут за пролетариатом. Но после революции 1905 года был вынужден пересмотреть свою политику по отношению к крестьянству. Он понял, что крестьяне являются важной силой в революции. Меньшевики предлагали муниципализацию земли. Ленин и большевики предложили национализацию; как они заявляли, землю необходимо сделать собственностью всех граждан. Коба был против этих предложений и высказался за захват, распределение и раздачу земли непосредственно крестьянам. Они этого хотели, и только такой путь мог завоевать их поддержку. Ленин и другие подвергли критике это предложение, но Коба стоял на своем. В 1917 году его политика, поддержанная к тому времени Лениным, выдвинула на первый план лозунг «Земля – крестьянам», который завоевал широкую поддержку и явился одним из основных факторов победы революции. Что это положение – главное в практике эсеров, никого не смущало.
Еще на конференции в Таммерфорсе Ленин поддерживал бойкот Думы. Однако в Стокгольме голосовал за меньшевистскую резолюцию, за участие в выборах в Думу. Сталин и еще несколько большевиков воздержались от голосования. Его позиция по этим двум вопросам не была жестом, показывающим его независимость, и не являлась способом утвердить себя в глазах партийцев.
Особые споры на съезде вызвал вопрос об отношении к экспроприации (Здесь имеется в виду не марксисткий термин, означающий изъятие капиталистической собственности у буржуазии после победы революции, а обычные грабежи банков с целью пополнения партийной кассы – так называемые эксы. (А. П.)). В Стокгольме подавляющим большинством была принята резолюция, запрещающая практически все формы экспроприации. Ленин открыто не выступил против резолюции, но тайно стал создавать большевистский центр, основной задачей которого явилось обеспечение партии фондами (деньгами). Сталин, видимо, стал агентом Центра на Кавказе, превратившемся в арену интенсивных действий. С 1905 по 1908 г. зарегистрировано не менее 1150 актов терроризма. Коба, возможно, имел отношение ко многим из них, но точных сведений об этом нет. Меньшевики в России, а после 1921 года за границей много раз оценивали его деятельность как экспроприатора. Однако Охранка, видимо, не связывала его имя с волной ограблений.
Еще в начале 1908 года кавказские меньшевики пытались судить Кобу партийным судом за нарушение запрета на экспроприацию. Суд не состоялся, Коба уехал из Тифлиса в Баку, где 25 марта был арестован. Об этом периоде его жизни официальные источники хранят молчание.
В 1907 году Коба принял участие в V (Лондонском) съезде РСДРП. Он не выступал на съезде. Троцкий, пытаясь нарисовать портрет Сталина того периода, писал о нем как о «пустом месте», утверждая, что «он был совершенно неизвестен не только партии, но и тремстам делегатам съезда». Но Коба заметил Троцкого и сразу же невзлюбил его. По возвращении со съезда в газете «Бакинский пролетарий» он писал, что «Троцкий проявил красивую ненужность».
К 1907 году волна революции, которая угрожала охватить всю страну, спала. Были восстановлены закон и порядок. Несмотря на апатию, охватившую большую часть народа, появилась надежда, что правительство во главе со Столыпиным при активной поддержке Думы приведет Россию к жизни в новой, конституционной эпохе.
В период с 1907 по 1912 год социал-демократическая партия практически распалась. Основными причинами этого явились аресты членов партии, сокращение пополнения, дезертирство тех, кто стал считать революцию химерой. Однако Ленин, а с ним и Коба повели решительную борьбу с ликвидаторами и отзовистами, выдвинув план преодоления кризиса.
В январе 1912 года на Пражской конференции было положено начало большевистской партии под руководством Ленина. Конференция избрала Центральный комитет в составе Серго Орджоникидзе, Сурена Спандаряна, Романа Малиновского (агента Охранки, раскрытого после революции и расстрелянного) и пяти кандидатов в члены ЦК.* (Здесь приведен далеко не полный список членов ЦК. Подробнее об этом см. у Троцкого (с. 256 - 257 настоящего издания). (А. П.))
Позднее в его состав были кооптированы И. С. Белостоцкий и И. В. Джугашвили.

9. Кавказский период жизни завершается (1907 – 1912)

    После сенсационного ограбления банковского кассира в Тифлисе, осуществленного Камо, Коба перебрался в Баку. Ему под тридцать. Хотя он женат и имеет ребенка, но живет по фальшивым документам под постоянной угрозой ареста. Чрезвычайно трудны и условия работы в революционном движении. В России наблюдается его спад, в Баку борьба еще продолжается. Рабочие нефтяной промышленности требуют повышения зарплаты и улучшения условий труда и добиваются уступок от нефтепромышленников. Этой борьбой руководит Сталин. Но подход его более умеренный и практичный, чем в прошлые годы. Он нашел отражение в девяти статьях в газете «Гудок» о совещании между рабочими и нефтепромышленниками при заключении коллективного договора. «Последние могикане массовой политической стачки!» – так характеризует их Ленин, не заметив того факта, что они не бастовали, а вели переговоры. В то же время он не мог не обратить внимания на руководителей большевиков в Баку, которые без устали работали, не поддаваясь апатии, охватившей многих революционеров. Наиболее выдающимися из них были Коба, с которым он встречался в Таммерфорсе и Лондоне, Орджоникидзе и Климент Ворошилов, секретарь профсоюза нефтяников и близкий друг Кобы.
25 марта 1908 года Кобу снова арестовали. В тюрьме он и другие политические заключенные создают дискуссионные группы, соблюдая при этом осторожность. Полиция внедряла в их ряды своих агентов, что усиливало подозрительность революционеров. С заключенными, заподозренными в связях с полицией, жестоко расправлялись. Коба привычен к таким условиям. Они закалили в нем самоконтроль и беспощадность к товарищам.
В тюрьме он пишет статьи, которые тайно выносятся и публикуются в газетах «Бакинский пролетарий» и «Гудок».
9 ноября 1908 года его высылают на два года в Сольвычегодск Вологодской губернии. По дороге он заболевает тифом. Но через четыре месяца, 24 июня, Коба бежит в Петербург. Несколько дней он живет у Сергея Аллилуева, а затем, получив фальшивый паспорт, возвращается в Баку, где снова включается в активную подпольную деятельность. Он начинает думать уже не о местной партии, а о создании партии всей страны. В «Бакинском пролетарии» появляется его статья «Партийный кризис и наши задачи», в которой ставится вопрос о созыве общепартийной конференции, издании легальной партийной газеты и создании нелегального практического партийного центра в России. В это время Коба отказывается от своей жесткой позиции и ратует за единство всех фракций. Критикует он и Ленина за его разногласия с Богдановым (врачом, марксистом и большевиком) и раскол в редакционной коллегии газеты «Пролетарий». Он не стремится к разрыву отношений с Лениным, у него нет и мысли бросить вызов ему как руководителю. Как реалист он понимает, что Ленин является единственным руководителем движения. Он просто честно пишет о причинах кризиса и предлагает пути выхода из него. В серии «Письма с Кавказа» (ноябрь – декабрь 1909 года), опубликованной в «Социал-демократе» в Париже и Женеве, Коба доказывает, что в целом он согласен с Лениным. И все же Ленину он внушает опасения. Ленин признает и ценит его приверженность большевистскому курсу, способности и самостоятельность. Ему крайне нужен именно такой человек. Но Коба очень независим, и, когда он критикует или не соглашается, Ленин считает это не самостоятельностью, а отсутствием партийной дисциплины.
23 марта 1910 года Кобу вновь арестовывают и после полугодового тюремного заключения отправляют обратно в ссылку в Сольвычегодск, где он и находился до 27 июня 1911 года. Ему запрещено возвращаться на Кавказ, проживать в Петербурге и Москве.
6 сентября 1911 года И.В.Джугашвили нелегально выезжает из Вологды, где жил после ссылки, в Петербург. Но через несколько дней его опять арестовывают и на три года ссылают в ту же Вологду.
Так заканчивается кавказский период карьеры будущего вождя. На Кавказе он получил опыт революционной борьбы и перерос его узкие рамки. Он еще возвращался туда, но все-таки с этого времени стал принадлежать общероссийской партии.

10. Появление Сталина (1912 – 1913)

    В середине февраля 1912 года, находясь в Вологде, Сталин, как он начал себя называть, получил сообщение из первых рук о Пражской конференции, на которой Лениным была учреждена самостоятельная и независимая партия большевиков. О решениях конференции Сталина информирует лично Орджоникидзе. От него он узнал, что кооптирован в члены Центрального комитета. Сталин поддержал требования о перенесении организационного центра и издания газеты в Россию. ЦК создал Русское бюро с задачей контроля и возрождения партийных организаций по всей стране. Сталин был назначен членом бюро. Для него это был период активной деятельности.
29 февраля 1912 года, совершив побег из ссылки, после непродолжительной остановки в Петербурге Сталин поехал в Баку. Цель поездки – убедить социал-демократов, что только большевистская партия под руководством Ленина является истинно революционной партией. В начале апреля Сталин опять прибывает в Петербург, чтобы организовать по указанию Ленина выпуск новой газеты.
22 апреля (5 мая) 1912 года вышел первый номер «Правды» с передовой статьей, написанной Сталиным. Секретарем редколлегии был Вячеслав Скрябин, молодой человек, позже известный как Молотов. Название новой газеты преднамеренно взяли у очень популярной «Правды» Троцкого, которая издавалась за рубежом и тайно доставлялась в Россию. Троцкий протестовал, но сделать ничего не смог и прекратил выпуск своей газеты. В тот же день, 22 апреля, Сталина арестовали. Через некоторое время арестовали и остальных членов бюро. Только Малиновский остался на свободе, но большинство правдистов не подозревало, что он агент полиции. После ареста Молотова на его место был назначен Мирон Черномазов, еще один агент полиции. Сталина приговорили к трем годам ссылки в Нарымский край. Прибыл он туда 18 июля, но уже 1 сентября снова бежал – в Петербург. И сразу же приступил к работе в «Правде».
Ленин присылал свои статьи, в которых нападал на меньшевиков как на «ликвидаторов» и «соглашателей». Сталин и другие члены редколлегии рецензировали его статьи, что вызывало гневные тирады Ленина, перебравшегося в Краков, чтобы быть поближе к России.
Осенью 1912 года Сталин руководил избирательной кампанией большевиков по выборам в IV Думу. Он написал предвыборный манифест для кандидатов от своей партии – «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату», высокую оценку которому дал Ленин, забыв свой гнев на «Правду». В письме в редакцию Ленин указывал: «...непременно поместите этот наказ на видном месте крупным шрифтом». По приглашению Ленина Сталин и члены ЦК дважды выезжали в Краков в ноябре и декабре 1912 года. Когда члены ЦК и депутаты-большевики в Думе после последнего совещания возвращались в Россию, Сталин по просьбе Ленина задержался в Кракове. Первый раз они оказались вдвоем, но сведений и записей их разговоров и впечатлений друг о друге нет. Во многом они были очень похожи. Оба невысокого роста, коренастые, со слегка азиатскими чертами лица; оба обладали огромной силой воли; вскоре и у Сталина проявилась та же тяга к власти, которая сделала их крупнейшими лидерами первой половины XX века. Ленин, полный энергии, был динамичной личностью. Сталин, умевший держать себя в руках, с непроницаемым лицом, еще не полностью осознавший свою миссию, выглядел намного спокойнее. Но он обладал внутренней силой, был жестоким и холодным как сталь. Поэтому его характер был более сильным. Ленина интересовали не люди, а только их взгляды и то, мог ли он рассчитывать на их поддержку. Ленин хотел побольше узнать о Грузии. Ему нужна была помощь Сталина, чтобы решить трудный национальный вопрос. После националистических выступлений в Польше, на Украине, в Финляндии и на Кавказе Ленин стал беспокоиться, что российская партия может потерять свое единство и распасться на федерацию национальных групп, каждая со своей отдельной точкой зрения на то или иное событие. Пришло время вести борьбу с этой угрозой. Вопрос был в том, как совместить усилия национального движения за независимость с единством российской партии и централизованной российской республикой, которая будет создана после революции.
Прибытие Сталина было своевременным. Как грузин он не мог быть обвинен в великодержавном русском шовинизме; кроме того, он приехал из региона, где была только лишь одна социал-демократическая организация, в которую входили грузины, армяне, русские, татары и другие. Жордания и группа грузинских меньшевиков предложили принять австрийский принцип «национально-культурной автономии». Сталин был человеком, способным доказать ошибочность этой идеи.
Январь 1913 года Сталин провел в Вене, где написал свою работу «Марксизм и национальный вопрос». Написана она доходчивым языком, в резкой манере противопоставлены два мировоззрения в национальном вопросе. Сталин писал ее с уверенностью, что больше знает об этой проблеме, чем Ленин или Троцкий или Бухарин, с которым он встречался в Вене. Ленин высоко оценил работу. В партийных кругах Сталина стали считать одним из теоретиков марксизма.
В середине февраля 1913 года Сталин вернулся в Петербург. А уже 23 февраля на вечеринке, организованной для получения средств на газету «Правда», был арестован. Сталин сомневался, идти или не идти на это мероприятие. Но по совету Малиновского пошел.

11. Последняя ссылка (1913 – 1917)

    Пять месяцев Сталин провел в петербургской тюрьме. В июле 1913 года на поезде под конвоем его отправили в Красноярск, а затем на пароходе по Енисею до села монастырское, административного центра Туруханского края. Это был северный район Сибири. Страшные холода, монотонность долгих зим, короткое жаркое лето с тучами мошкары подчеркивали чувство изоляции. Жизнь сводилась к примитивной борьбе за выживание. Процент самоубийств среди ссыльных был высок. Многие сходили с ума. Это было место, где выживали только люди, закаленные морально и физически. В ожидании ссылки Сталин находился в подавленном настроении. Как у члена ЦК и редактора газеты «Правда» у него было очень много работы, а тут арест, ссылка и бездействие. Возможно, он был обижен на Ленина, Троцкого и других, живущих в безопасности за границей, но, наиболее вероятно, он презирал их за то, что они находились далеко от опасностей настоящей революционной борьбы.
Узнав о приезде Сталина, колония ссыльных в Монастырском подготовила ему отдельную комнату и из своих скудных запасов выделила продукты. Для них приезд нового человека был большим событием. Он расскажет новости о товарищах, о событиях в Петербурге и Москве. На встречу собрались ссыльные во главе со Свердловым. Однако грубые манеры Сталина не располагали к разговору. Он прошел в свою комнату и закрылся в ней.
По словам людей, знавших Сталина в тот период, личная популярность его совершенно не интересовала. Но к этим воспоминаниям надо относиться с большой долей недоверия. Они написаны людьми, не любившими Сталина.
Все ссыльные держались вместе, он же самоизолировался и присутствовал только на партийных совещаниях. Но, может быть, ему и необходимо было побыть одному, обдумать будущее и понять, что он стоит на пороге нового периода своей жизни?
В начале 1914 года Сталина и Свердлова перевели в станок Курейка, к Полярному кругу. В письме к другу Я. Свердлов пишет: «...живем мы вдвоем. Со мной еще грузин, Джугашвили, старый знакомый по предыдущей ссылке. Хороший товарищ, но индивидуалист в повседневной жизни».
У нас очень мало сведений об этом периоде жизни Сталина. Известно, что он получал деньги и посылки от Аллилуевых из Петербурга. Был в хороших отношениях с местными жителями. Говорят, что он жил с местной крестьянкой и что даже у него родился сын. Говорят.
В Сибири Сталин страдал от бездеятельности. 2 августа 1914 года Германия объявила войну России, что на время объединило русский народ в патриотическом порыве. В России революционеры разделились на оборонцев и пораженцев, которые, по словам Ленина, стояли за поражение России и призывали к «превращению войны империалистической в войну гражданскую». В июле 1915 года собрание ссыльных большевиков в селе Монастырское осудило поведение Каменева на суде над большевиками – депутатами IV Думы. Было мнение выразить недоверие Каменеву, но Сталин и некоторые другие не поддержали это.
К октябрю 1916 года положение на фронте ухудшилось, правительство объявило призыв среди политических ссыльных. Сталину было приказано прибыть в Красноярск. В начале 1917 года медицинская комиссия признала его негодным для прохождения службы из-за изуродованной левой руки и, как он сам рассказывал Аллилуевым, из-за того, что власти считали его «нежелательным элементом» в армии.
До конца ссылки оставалось четыре месяца, и ему разрешили поселиться в Ачинске. Лев Каменев тогда тоже находился в этом городе. У них бывал и Сталин. По воспоминаниям одного эмигранта, Каменев играл главенствующую роль в беседах и, не колеблясь, прерывал Сталина, если он делал какие-либо замечания. Но обычно Сталин тихо сидел и покуривал трубку, кивая иногда головой в знак согласия с Каменевым.
Можно только предположить, как проходило дальнейшее развитие личности Сталина в эти три с половиной года. Нет недостатка в рассказах о его резкости, тяжелом характере, но практически все они появились через много лет. Он агрессивно относился к интеллигентам и тем, кто покровительственно держался с ним, но у него были хорошие, дружеские отношения с людьми своего круга. Надо признать, что его считали более нормальным человеком, чем Ленина.
В ссылке у него было время поразмыслить о ценном опыте, который он приобрел, и о том, чего он достиг за предыдущие годы. Наблюдая и слушая Плеханова, Мартова и других лидеров социал-демократов, работая вместе с «горным орлом», он понял, что никоим образом не ниже их, а равный с ними. У него был критический, острый ум, он быстро находил сильные и слабые стороны других людей. Именно эта мысль о слабости других смягчила его характер. И именно этим можно частично объяснить тот факт, что у него появилась репутация выдержанного, спокойного человека и что на партконференции в июле 1917 года он был избран в состав ЦК партии, заняв третье место по количеству отданных за него голосов. Вместе с тем эти изменения в поведении, растущая уверенность в себе произошли в результате определенных мыслей, которые через годы полностью займут его ум. Вместе с неиссякаемой энергией через короткое время это сделает его абсолютным правителем огромной Российской империи.
И еще. В Сталине развилось глубокое чувство русского национализма. Сверхъестественно, но, похоже, этот грузин понял Россию, ее исторические традиции и устремления. Он прочитал много книг по российской истории, изучал политику и методы правления Ивана Грозного и Петра Великого, возможно, представляя себя их наследником.
Дух мессианства великого русского народа, идеи марксизма-ленинизма захватили его воображение, проявившись в дальнейшей линии поведения.
Возможно, в те годы и зародилась, а позднее, когда здоровье Ленина пошатнулось, стала реальной мысль о том, что именно он является человеком истории, которому самой судьбой предначертано руководить партией и Россией, чтобы осуществить высшую задачу превращения ее в мощную, могучую державу, способную господствовать в мире.
Именно эти причины, а не личная жажда власти, по-моему, и являлись главной движущей силой, великой целью и основным источником тирании его правления.

12. 1917 год

    Новости о поражениях на фронтах, волнения в городах, приближающееся падение царского режима побуждали Сталина быстрее вернуться из ссылки в Петроград. После Февральской революции и амнистии политическим заключенным Сталин сразу же выехал в столицу. Хаос и неразбериха царили в Петрограде, как и во всей стране. Закон и порядок не действовали, их сменила анархия. Но Николай II в Ставке Верховного главнокомандования в Могилеве не осознавал серьезности создавшегося положения. Он полагал, что войска смогут быстро навести порядок.
12 марта 1917 года подняли мятеж несколько полков в столице. И это стало поворотным пунктом. Из Могилева специальным гвардейским подразделениям был отдан приказ подавить мятеж. Но они перешли на сторону восставших. 15 марта* (2 марта по старому стилю. (А. П.)) царь Николай II отрекся от престола. Формально Дума была распущена. Но члены Думы избрали Временный комитет** (Временный комитет был создан еще в ночь на 28 февраля (по старому стилю). Считается, что именно 28 февраля Николай II был отстранен от власти, а свершившаяся революция получила название Февральской. (А. П.)), который взял власть в свои руки. Соперником его стал Совет рабочих и солдатских депутатов, действовавший некоторое время еще в революцию 1905 года. 16 марта между ними была достигнута договоренность о создании Временного правительства. Возглавил его Александр Керенский* (Первоначально Председателем Совета Министров стал Г. Е. Львов. А. Ф. Керенский возглавил правительство лишь летом 1917 года. (А. П.)).
Прибыв 12 марта в Петроград, Сталин сразу же отправился к Аллилуевым. Его тепло приняла вся семья: Сергей и его жена Ольга, их сын Федор, старшая дочь Анна и младшая – шестнадцатилетняя Надя.
На следующий день на трамвае он поехал в издательство «Правда». Русское бюро ЦК руководило работой партии и принимало прибывавших из тюрем и ссылок большевиков. Оно рассмотрело вопрос о приеме Сталина в свои ряды. Каменеву позволили выступать в «Правде» при условии, однако, что он не будет подписываться своим именем. Шляпников и Молотов, руководители бюро, опасались Сталина и Каменева.
Сталин сразу же приступил к работе. Он был старшим членом партии, на голову выше Шляпникова и Молотова. Через три дня его избрали в президиум бюро и назначили представителем большевиков в исполнительном комитете Петроградского Совета рабочих депутатов. В течение трех недель до приезда Ленина он руководил и газетой «Правда», и всей деятельностью партии.
Поздно вечером 3 апреля в Петрограде на Финляндском вокзале встречали Ленина. С красными знаменами, почетным караулом и военным оркестром. Приветствуя Ленина как героя, партия преследовала определенную цель.
Ленин вернулся в Россию из Швейцарии через Германию с помощью ее правительства. А среди русских были сильны патриотические, антигерманские настроения. Партия хотела отмести слухи о том, что Ленин – немецкий шпион, обвинение, которое серьезно повлияло на позиции большевиков.
Прибыв в Петроград, Ленин обратился к народу, выступая против войны, Временного правительства и меньшевиков «как предателей дела пролетариата, мира и свободы».
Ленин пока был не в курсе обстановки в городе. Однако в своих «Апрельских тезисах» он выступал за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, против поддержки Временного правительства и продолжения войны, отказывался от любого союза с меньшевиками.
Партия была потрясена решительным требованием немедленной социалистической революции. «Правда» считала это «неприемлемым, так как это положение исходило из предположения, что буржуазно-демократическая революция завершилась». Зиновьев, Каменев и другие большевики выступали не только против этого, но и против запрета любых связей с меньшевиками. Ленин преодолел оппозицию, и партия пошла за ним. В мае из-за границы приехал Троцкий и оказал мощную поддержку Ленину. У них были разногласия, но они нашли компромисс. К моменту возвращения в Россию Троцкий даже не был членом партии, но вскоре стал им и был избран в Центральный комитет.
Сталин отошел на задний план. Но он всегда считал Ленина руководителем и понимал, что практичная ленинская политика становилась необходимой в растущем в стране хаосе. И полностью поддержал ее. В последующие месяцы его затмили Троцкий, Зиновьев, Бухарин и другие. Его считали каким-то «серым пятном». Однако это был надежный руководитель. Вместе с Каменевым Сталин продолжал редактировать «Правду». В то время как другие произносили речи и пытались оказаться в центре внимания, он продолжал работу с партийными организациями. Далеко не «серое пятно», он завоевал уважение и доверие простых членов партии и на седьмой партийной конференции стал третьим после Ленина и Зиновьева. На этой конференции Сталин выступил с докладом по национальному вопросу.
Это уже не было теоретическим положением, а насущным практическим вопросом. Финны, поляки и украинцы требовали независимости, по крайней мере автономии. Сталин отстаивал право наций на самоопределение вплоть до отделения. Далось ему это с трудом, так как инстинктивно он стоял за централизованное и объединенное русское государство. Но его доклад был убедительным и получил поддержку конференции. Григорий Пятаков, украинец, и Феликс Дзержинский, поляк, не согласились с этим, считая, что распад Российской империи нанесет ущерб классовой борьбе и делу революции. Сталин в спорах одержал победу.
В поисках любых средств для захвата власти Ленин объявил о поддержке Советов рабочих. Популярность их произвела на него впечатление и, поняв, что Советы являются фактической властью, он изменил свое отношение к ним и стал проводить работу по созданию «республики рабочих, солдатских и крестьянских депутатов по всей стране». Родился лозунг «Вся власть Советам!»
Волна насилия охватила страну в так называемые «июльские дни». В Петрограде поселился страх. В выступлениях и демонстрациях участвовали более тридцати тысяч путиловских рабочих и тысячи матросов из Кронштадта. На первый взгляд, стихийными волнениями руководили большевики. Временное правительство при поддержке Петроградского совета обвиняло большевиков в попытке уничтожить революцию и вызвать анархию в стране. Министерство юстиции опубликовало документы, утверждавшие, что Ленин и другие лидеры большевиков являются немецкими агентами. «Правду» закрыли. Троцкий, Луначарский, Каменев были арестованы. Ленин и Зиновьев перешли на нелегальное положение. Ленин скрывался на квартире друзей Сталина Аллилуевых по улице Рождественской. Сталин решительно высказался против явки Ленина на суд. Ленин под охраной Сталина и Аллилуева был переправлен в более надежное место в Сестрорецк, небольшой городок на берегу Финского залива. В отсутствие Ленина Сталин руководил ЦК партии.
В начале августа в Петрограде состоялся нелегальный VI съезд партии. Сталин выступил с отчетным докладом ЦК и докладом о политическом положении. Был снят лозунг «Вся власть Советам!», так как они стали контрреволюционной силой и поддержали правительство в борьбе с большевиками. В докладе были четко сформулированы задачи и тактика партии в борьбе за социалистическую революцию.
До июльских дней ненасильственный переход власти к Советам был возможен, но «мирный период революции закончился». В ответ на предложение поставить революцию в России в зависимость от пролетарской революции на Западе Сталин заявил: «Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму... Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего». Во многом именно благодаря его усилиям была принята резолюция, одобряющая эту политику. Поднялся его престиж и авторитет.
В августе 1917 года вспыхнул мятеж генерала Лавра Корнилова. Большевики сыграли большую роль в подавлении этого мятежа. В партию начался приток новых членов. В августе она насчитывала двести тысяч человек. По отношению к населению в стране это была лишь маленькая крупица. Но партия была организованна и дисциплинированна, а в лице Ленина, Троцкого и Сталина имела выдающихся руководителей.
Находясь в подполье, Ленин настаивал на вооруженном восстании под руководством партии и установлении диктатуры левых сил. Ленин тайком пробирается в Петроград. На заседании ЦК после долгих дебатов принята его резолюция о вооруженном восстании. Каменев и Зиновьев высказались против. Восстание должно произойти до начала съезда Советов (октябрь, 25). В состоянии паники Каменев и Зиновьев выразили свое несогласие в прессе. Для Ленина и других это был предательский шаг. Ленин потребовал исключить их из партии. Троцкий, несмотря на родственные связи с Каменевым, требовал принятия самых жестких мер. Сталин не поддержал этого и выступил в защиту Каменева и Зиновьева. Но не потому, что уже тогда предвидел, что ему потребуется их помощь в будущем. Он опасался, что исключение двух известных деятелей может вызвать раскол в партии.
Троцкий был избран председателем Военно-революционного комитета при Петроградском Совете. Являясь штабом революции, комитет руководил частями Красной гвардии и всеми военными подразделениями, поддерживающими большевиков. Существовал также и специальный военно-революционный «центр» из пяти членов, избранный ЦК 16 октября. Сталин, а не Троцкий возглавлял этот центр, который являлся основным руководящим ядром восстания.
Восстание началось 24 октября (7 ноября)* (25 октября (7 ноября). (А. П.)). К вечеру все было закончено. Молниеносный, практически бескровный захват Петрограда послужил примером для подобного захвата власти в других городах страны. Исключение составили районы Дона, Кубани и Оренбурга, а также Москва, где красногвардейцам удалось взять власть после серьезных боев.
25 октября (8 ноября)** (Вечером 25 октября (7 ноября). (А. П.)) открылся II съезд Советов. То, что Ленин и Сталин во время восстания находились как бы в тени, не было поставлено им в вину. Возможно, это был тактический ход, чтобы в случае поражения они смогли продолжать борьбу. Но восстание победило, и два человека, ответственные за судьбу России в последующие годы, вынуждены были учиться познавать подлинную сущность власти.

13. Брест-Литовск (1918)

    Революция – одно из самых важных событий в истории, победила быстро и практически без борьбы. Ленин и его сторонники между тем знали, что их позиции непрочные. Второй Всероссийский съезд Советов утвердил новое правительство. Но люди в Петрограде и во всей стране были в замешательстве. Они приняли переворот, так как только большевики среди многих политических партий были в состоянии что-то делать. Они обещали накормить, решить вопрос с землей, установить мир. И все-таки народ рассчитывал на выборы в Учредительное собрание, которое разработает Конституцию и создаст новую Российскую республику. И только тогда воцарится порядок и начнется эра национального благоденствия.
Ленин начал с формирования кабинета министров, известного как Совет Народных Комиссаров, или Совнарком. Ленин – председатель, Троцкий – комиссар по иностранным делам, Сталин – комиссар по делам национальностей; всего пятнадцать комиссаров. На съезде был избран и ЦИК в составе ста одного человека. Большевики получили 62 места, левые эсеры – 29, другие партии – 10 мест.
Выборы в Учредительное собрание были назначены на 12 ноября. По мере их приближения Ленин все больше волновался. И не случайно. Результаты голосования оказались еще хуже, чем он ожидал. Большевики получили 175 мест из 707. Для Ленина и его соратников результаты были неприемлемы.
5 января 1918 года начала свою работу сессия Учредительного собрания. Большевики и левые эсеры покинули зал заседаний. На следующее утро депутаты собрания вообще не были допущены в здание красногвардейцами. Учредительное собрание было распущено. Оправданием явилось то, что собрание было органом контрреволюции. III съезд Советов утвердил роспуск Учредительного собрания.
Сталин принимал непосредственное участие во всех основных событиях того времени. Оказывал поддержку Ленину при заключении мирного договора с Германией. Был членом комиссии по подготовке и разработке проекта первой Конституции, принятой в июле 1918 года. Принимал участие в создании всех советских республик. Ленин очень нуждался в Сталине, не мог обойтись без него. Даже кабинет Сталина находился рядом с ленинским. Большую часть дня Сталин работал вместе с Лениным.
В декабре 1917 года Ленин поручил Ф. Дзержинскому создать Всероссийскую комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. ЧК стала страшным орудием режима, как и ГПУ, НКВД, МВД и КГБ, в которые она переименовывалась впоследствии.
До октября 1917 года Ленин постоянно повторял, что после прихода к власти большевистское правительство предложит мир на условиях, которые будут отвергнуты империалистическим противником. И это приведет к революциям в капиталистических странах и вызовет «революционную волну». Но теперь он понял, что эта политика нереалистична.
Германское командование знало, что русская армия деморализована и что Советское правительство будет вынуждено принять немецкие условия мира.
Советское предложение о перемирии было быстро принято и подписано в Брест-Литовске 2 декабря. Переговоры о мире начались 9 декабря. Возглавлял советскую делегацию Троцкий. На переговорах он в основном занимался революционной пропагандой и свято верил, что революция в Германии и других странах обязательно произойдет в ближайшее время. Немецкая сторона 18 января представила карту Восточной Европы с новыми границами, которые лишали Россию больших территорий. Этот ультиматум вывел Троцкого из себя. Он пригрозил прекратить переговоры.
Однако всеми переговорами в действительности руководил Ленин, но решения он принимал только после консультаций со Сталиным. Троцкого вызвали в Петроград. На заседании ЦК после горячих споров было принято решение о продолжении переговоров. Троцкий сорвал их и вместе с делегацией вернулся в Петроград. Германское правительство объявило, что перемирие кончилось, и 18 февраля немецкая армия начала новое наступление на широком фронте. После жарких дебатов Советское правительство приняло решение согласиться на более жесткие с немецкой стороны условия мира. Троцкий, будучи не в состоянии принять тот факт, что его переговоры провалились, и не осознавая серьезности положения, при голосовании воздержался. Бухарин настаивал на продолжении священной революционной войны до последнего человека. Сталин поддерживал Ленина и, вероятнее всего, не забыл и не простил этим двум деятелям конфликта в ЦК, когда на грани раскола и уничтожения стояли партия и страна.
Для того чтобы спасти революцию, ЦИК проголосовал за принятие немецких условий мира. Договор был подписан 3 марта 1918 года. Россия потеряла 27 процентов сельскохозяйственных земель и 62 миллиона человек населения; 26 процентов железных дорог; 75 процентов металлургической промышленности. Договор был ратифицирован на VII съезде партии 15 марта 1918 года. Был сделан вывод не допускать внутренних разногласий в партийных рядах в период кризиса.

14. Гражданская война (1918 – 1920)

    Брест-Литовский договор представлял первую реальную угрозу партии после захвата власти. Члены партии были потрясены изоляцией России. Не успели они пережить это, как оказались втянутыми в гражданскую войну. Новое революционное правительство оказалось перед угрозой полного уничтожения. Буря насилия, ненависти и убийств охватила страну.
Это была одна из самых жестоких гражданских войн в истории человечества.
Началась она, конечно, не сразу. События нагромождались одно на другое. Последствия многих действий Ленина и правительства проявились намного позже. А в тот период энергия вождя была направлена на то, чтобы выжить. Правильным было решение о переносе столицы из Петрограда в Москву, принятое в марте 1918 года.
Москва и Петроград как бы олицетворяли два направления в развитии Русского государства. Москва – древняя столица со своими патриархальными традициями. Кремль с золотыми куполами церквей в умах людей все еще оставался местом проживания царей, которых боялись и боготворили.
Петроград – великолепный город, построенный Петром Первым в начале XVIII века, стал воротами для проникновения западных идей в Россию. Население Петрограда считало Москву консервативной. Со своей стороны, москвичи с подозрением относились к Западу и гордились своей ролью защитников старого уклада жизни.
Во всех поколениях существовал конфликт между консервативными москвичами и прозападными петербуржцами. Ленин и большинство большевиков по духу были петербуржцами. Они ориентировались на Запад, надеясь на союз с международным пролетариатом. Сталин же являлся приверженцем московской традиции.
Перенос столицы в Москву был важным событием в жизни Советской России и самого Сталина. Он быстро обосновался в старинном городе. Его даже называли «кремлевским отшельником».
Первый этап гражданской войны начался в январе 1918 года на Дону. Генералы М. В. Алексеев и Л. Г. Корнилов организовали Добровольческую, или Белую армию, состоящую из бывших царских офицеров. Затем наступил новый этап (в мае – июне). Мятеж чехословацкого корпуса, сформированного из военнопленных австро-венгерской армии и направлявшегося после заключения мира с Германией через Сибирь во Францию.
Ленин, Троцкий и Сталин понимали: для того чтобы выжить, необходимо создание регулярной дисциплинированной армии.
1 марта создается Военный Совет. 13 марта народный комиссар по военным делам Троцкий назначается Председателем Военного Совета. Он давно требовал введения обязательного призыва, железной дисциплины, технического оснащения и создания офицерского корпуса в регулярной армии. Настаивая на использовании боевого опыта бывших царских офицеров в Красной Армии, Троцкий сыграл выдающуюся роль на начальных этапах гражданской войны. Обладая дьявольской энергией, он постоянно находился на различных фронтах.
В борьбе за выживание Советское правительство прибегло к политике военного коммунизма, которая включала централизованный контроль над экономической жизнью. В стране царили голод и хаос. Спасти революцию можно было только добыв хлеб. Ленин обратился с призывом организовать поход в деревню в помощь крестьянской бедноте против спекулянтов хлебом, кулаков и мироедов. В июне были созданы комбеды, отвечающие за распределение продуктов питания и товаров и, в частности, за реквизицию излишков хлеба у зажиточных крестьян. Однако на практике они отбирали все, что хотели. В стране шла война за хлеб.
Сталин был командирован на юг России в качестве облеченного чрезвычайными полномочиями руководителя заготовок продовольствия. 6 июня 1918 года на двух броневиках под охраной отряда красногвардейцев Сталин и его новая жена, Надя Аллилуева, прибыли в Царицын. Очистив город от коррумпированных чиновников, распустив ненужные революционные комитеты и назначив своих комиссаров, Сталин навел порядок, обеспечил доставку продовольствия в Москву и занялся обороной Царицына. По его настоянию командующим царицынской группировкой был назначен Клим Ворошилов, не имевший никакого военного опыта. В городе также находились Семен Буденный и Серго Орджоникидзе.
Социал-революционеры – крестьянская партия – выступили против большевиков. Левые эсеры бросили вызов правительству. 6 июля в немецком посольстве убили посла графа Мирбаха, надеясь, что Германия денонсирует мирный договор и нападет на Россию. Однако этого не произошло. В тот же день эсеры попытались поднять мятеж и захватить Москву. И эта попытка провалилась. Партия эсеров была объявлена вне закона. Тогда эсеры перешли к террористическим актам – их основному оружию до революции. 30 августа в Петрограде был убит М. С. Урицкий, возглавлявший местную ВЧК, покушались на жизнь Троцкого. Фанни Каплан ранила Ленина. Волна ответного террора прокатилась по всей стране. За убийство Урицкого в Петрограде расстреляли более пятисот человек. В Москве и Петрограде, любом городе и деревне люди жили под гнетом этого кошмара. В это страшное время незамеченным прошло убийство царя Николая II, его жены и детей в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля. Но Николай II, который не смог спасти Россию от революции и отрекся от престола в марте 1917 года, для русского народа был давно уже мертв.
В стране насаждался культ нового вождя – Ленина.
Сталин, несмотря на все трудности, разногласия с Троцким и свои ошибки, сумел отстоять Царицын. Хотя трудно говорить, кто именно из руководителей Красной Армии внес больший вклад в спасение города.
В ноябре 1918 года начались революции в Германии и Австро-Венгрии, вызвав подъем борьбы за освобождение Украины. Сталин назначается председателем Военного Совета Украинского фронта. Харьков освобожден от немцев, на западе освобожден Минск.
30 ноября был создан Совет рабоче-крестьянской обороны во главе с Лениным для мобилизации всех ресурсов страны. Сталин стал его членом, а как представитель ЦИК – заместителем Ленина.
В декабре 1918 года началось наступление адмирала Колчака в Сибири. Он планировал соединиться с английскими и белогвардейскими войсками, наступавшими с севера. Создалось катастрофическое положение, исправлять которое Ленин решил поручить Сталину. Троцкий не возражал. Сталин вместе с Дзержинским быстро и решительно восстановили положение под Пермью. В отчете, посланном Ленину, Сталин дает анализ оперативной и тактической обстановки. Не будучи еще крупным специалистом, он быстро овладевал знаниями военного искусства. Его популярность среди членов партии росла. Сталин – руководитель-практик, умевший брать на себя ответственность, принимать решения и добиваться их исполнения. На VIII съезде партии он стал членом Политбюро и Оргбюро. По предложению Ленина Сталин назначается народным комиссаром государственного контроля, что еще больше подняло его авторитет и укрепило власть.
В мае 1919 года Сталин прибыл в Петроград с задачей организовать оборону и отразить наступление генерала Юденича. Он быстро ликвидировал растерянность и панику, беспощадно уничтожая врагов и изменников. Белогвардейские войска были отброшены, угроза Петрограду ликвидирована.
Летом 1919 года на Западном фронте, в Смоленске, Сталин организовывал отпор польскому наступлению.
К концу июня 1919 года Деникин захватил Донбасс и широким фронтом вторгся на Украину. Каменев, главнокомандующий* (Сергей Каменев, однофамилец известного вождя Льва Каменева (А. П.)), подготовил план нанесения главного удара с востока, одобренный ЦК. Фланговый удар провалился. Красные войска терпели поражения. В помощь Деникину выступили поляки, заняв Минск. Юденич под Петроградом вновь перешел в наступление. Центральный комитет посылает на Южный фронт Сталина. Некоторое время он работает с Троцким, затем Троцкий решением Политбюро переводится на оборону Петрограда. С октября 1919 по март 1920 года «без присутствия товарища Троцкого» Сталин составил свой план, осуществление которого привело к разгрому Деникина.
В начале апреля 1920 года, назначив Врангеля своим преемником, Деникин бежал в Турцию.
При поддержке Сталина была создана 1 Конная армия во главе с Ворошиловым, Буденным и Щаденко, ставшая легендарной еще во время гражданской войны.
После короткой передышки 26 июля 1920 года Сталин направляется на Юго-Западный фронт, участвует в прорыве польского фронта, освобождении Киева и Львова. Необходимо отметить, что «польская кампания» и наступление на Варшаву завершились крупным поражением армии Тухачевского.
На юге же армия Врангеля потерпела сокрушительное поражение и перестала существовать. К концу 1920 года гражданская война закончилась.
Белая армия с самого начала была обречена на поражение.
Ленин и его правительство сумели увеличить численность Красной Армии до пяти миллионов человек и обеспечить ее всем необходимым. Несмотря на организационные просчеты, конфликты между командирами и комиссарами, частые недоразумения и беспорядки, царившие в отношениях между штабами фронтов и Москвой, советские руководители сумели их преодолеть и, объединенные и вдохновляемые революционным порывом, одержали победу.
Ленин осуществлял общее руководство боевыми действиями. Тактично и умело направлял работу таких людей, как Троцкий и Сталин. Все признавали его руководящую роль.
Престиж Троцкого к концу войны пошатнулся. Ленин все больше стал полагаться на Сталина, который являлся полной противоположностью Троцкому. Он редко выступал перед войсками, а если и говорил, то простыми, доходчивыми словами. Реалист, он всегда правильно оценивал людей и обстановку. Был спокоен и уверен в себе. Требуя выполнения приказов от других, сам иногда не подчинялся им. Но он очень хорошо понял, что фигура Верховного главнокомандующего, пользующаяся беспредельной властью, очень важна для достижения победы. И никогда не забывал этот урок.
27 ноября 1919 года Троцкий и Сталин были награждены орденами Красного Знамени. Это свидетельствовало, что Ленин одинаково оценил их заслуги.
Опыт гражданской войны оказал большое воздействие на Сталина. Он позволил ему узнать самого себя и свои способности. Впервые в своей жизни он взял на себя такую ответственность и справился с ней. Он понял, что идеи партии должны воплощаться, невзирая на человеческие жертвы. Он видел, как тысячи людей умирали ради того, чтобы жила партия. Этот опыт пустил в нем глубочайшие корни жестокости и бесчеловечности правления.

15. Начало новой эры (1920 – 1921)

    Борьба с иностранной интервенцией и белогвардейцами завершилась. Но победа досталась страшной ценой. Потери России оценивались в 27 миллионов человек. Большая часть пала на полях сражений, но многие погибли от болезней и голода. Экономика была разрушена. Система военного коммунизма не оправдала и исчерпала себя. Крестьянство выражало недовольство изъятием всех излишков продуктов. Голодал и город. На этой почве возникло недовольство и среди рабочих.
Ленин и его соратники понимали объем задач по восстановлению разрушенного хозяйства, которые необходимо было решить немедленно. Столкнувшись с экономическими проблемами, Ленин вначале принял систему военного коммунизма. Фанатичным защитником этой идеи являлся Троцкий. Его усилиями 3-я армия была переименована в «Первую революционную армию труда». В конце 1920 года Троцкий и его сторонники навязали дискуссию о профсоюзах. Планы Троцкого о милитаризации труда, подчинении профсоюзов и большей централизации власти были отвергнуты в партийных рядах.
Шла борьба по вопросу об отношении к крестьянству.
В стране то и дело вспыхивали волнения. На Украине действовал Нестор Махно. Выступления крестьян в Западной Сибири нарушили движение по Транссибирской магистрали, что отразилось на доставке продуктов в Москву и другие города. Но наиболее серьезным было восстание крестьян в Тамбовской губернии. В апреле 1921 года армейские подразделения Тухачевского подавили мятеж силой, но еще до осени обстановка в этом районе была неспокойной. В феврале начались забастовки в Петрограде. А в марте восстал Кронштадт под лозунгами «Долой тиранию большевиков» и «За Советы – но без коммунистов». Восстание было подавлено. Все сдавшиеся в плен – расстреляны.
Непосредственной задачей на этом этапе явилась борьба за крестьянство. Судьба партии зависела от его поддержки. Кстати, Сталин всю жизнь помнил об этом. Чтобы получить поддержку в народе, Ленин объявил о новой экономической политике (нэп). Крестьянам надо было предоставить возможность использовать большую часть излишков своего производства.
Многие члены партии решительно протестовали против возврата к капитализму. Сталин решительно защищал нэп.
Х съезд партии (март 1921 г.) одобрил ленинские положения новой экономической политики. Делегаты поняли, что, как бы она ни противоречила коммунистическим принципам, крестьянам надо сделать уступку. Этот отход от догмы Ленин считал временным.
Репутация Троцкого после съезда пошатнулась, власть Сталина расширилась. Самой главной причиной этого было его мастерское управление партийным аппаратом. Он один понимал, как должен развиваться и функционировать этот орган, чтобы поддерживать абсолютную власть центра. Ленину не слишком нравилось заниматься административными вопросами. Это мог сделать кто-то пониже его. Троцкий видел себя оратором, словом зажигающим и ведущим народ. У Зиновьева, Каменева и Бухарина не хватало терпения заниматься аппаратом. Сталин такой ошибки не допустил. Административные и организационные вопросы неразделимы и важны для сплочения партии. Заявление Ленина о том, что партия является «руководящей и направляющей силой» в советском обществе, требовало создания сильного и эффективного механизма управления и контроля. Роль Сталина в создании обширного партийного аппарата значительна. Он один из всех руководителей имел опыт, знания и терпение для такого рода работы. Ну а кроме того, он настойчиво добивался и достигал цели иметь союзников во всех партийных структурах, что сыграло решающую роль.
На Х съезде в состав ЦК вошли Ворошилов, Орджоникидзе, Молотов – проверенные кадры; Валериан Куйбышев и Сергей Киров – молодые способные работники, выдвиженцы Сталина.
На съезде Сталин сделал доклад «Очередные задачи партии в национальном вопросе», призвав к борьбе с великодержавным великорусским шовинизмом как главной опасностью и к борьбе с местным национализмом.
Еще в декабре 1920 года и январе 1921 года Орджоникидзе, глава Кавбюро, при полной поддержке всех членов комитета слал телеграммы Ленину, призывая к немедленному захвату Грузии. Ленин колебался, на что были свои причины. Красная Армия была не в состоянии вести длительные кампании. Кроме того, могли вмешаться турецкие войска, расположенные вдоль границ Грузии и Армении. Боялся он и Англии, которая признала независимость Грузии. На этом этапе Сталин поддержал предложения Кавбюро, заявив, что грузинское правительство нарушило советско-грузинский договор и что в Грузии существует революционная ситуация. Позиция Сталина сыграла решающую роль. 15 февраля 1921 года Красная Армия вторглась на территорию Грузии.

16. Закат Ленина. Последние месяцы (1921 – 1924)

    В 1921 году здоровье Ленина стало ухудшаться. Церебральный атеросклероз сказался на циркуляции крови. Небольшой человек, чья кипучая энергия была неистощима, начал быстро уставать. Стал раздражительным, видимо предчувствуя, что скоро не сможет работать. Бесконечный многочасовой труд, каждодневные заботы партии и правительства, проблемы с фракционерами и слишком усердными членами партии – все это вскоре станет ему не по силам.
Почти все лето Ленин провел в Горках недалеко от Москвы. Ему было трудно отдыхать. Он привык быть в центре внимания, руководить страной.
3 апреля 1922 года Пленум ЦК партии назначил Сталина на должность Генерального секретаря. Основная задача – координировать работу сложного партийного аппарата. Ленин, без сомнения, поддержал это назначение. Единственным подходящим кандидатом на этот ключевой пост являлся Сталин с его опытом, знаниями и авторитетом. Молотов и Куйбышев были назначены помощниками Сталина.
Сталин стал большевистским руководителем, являясь членом ЦК, Политбюро и Секретариата – тесно взаимосвязанных органов, контролирующих все стороны жизни партии и общества.
После XI съезда партии Ленин почувствовал себя очень плохо. Чтобы восстановить силы, ему приходилось долго отдыхать. Не привыкший к этому, он злился, торопил врачей, требуя быстрее его вылечить. Ему было лишь 52 года, возраст, когда люди достигают своего пика, и он надеялся, что еще много лет продержится у власти.
В апреле 1922 года у Ленина в результате несложной операции извлекли пулю, находившуюся в шее со дня покушения в 1918 году. Была надежда, что это улучшит его состояние. Но 26 мая во время отдыха в Горках у него случился инсульт с частичным параличом правой стороны и потерей речи.
Страна была потрясена случившимся. На протяжении столетий русский народ всегда видел в одном человеке своего властелина, олицетворявшего в себе и правительство, и государство. Для него Ленин был царем, народ в нем нуждался. Страшным ударом это было и для партии. Ленин создал ее. Она ассоциировалась с ним, считалось, что без него не может быть и партии. Все коммунисты, от члена ЦК до рядового, пытались укрепить единство партии. Хотя Ленин мыслил и действовал как самодержец, он консультировался с членами Политбюро, добиваясь их согласия. Для обеспечения коллективного руководства внутри Политбюро был создан триумвират: Зиновьев, Каменев и Сталин. Зиновьев, глава парторганизации Петрограда и ближайший соратник Ленина, был признанным лидером. Каменев, как член Политбюро и глава парторганизации Москвы, естественно, тоже вошел в состав тройки. А Сталин являлся руководителем-организатором и представителем партаппарата. Оставался еще Троцкий, но его обошли, опасаясь, как бы он со своими диктаторскими замашками не спровоцировал оппозиционные выступления, поставив тем самым единство партии под угрозу.
Ленин прилагал, все усилия, чтобы преодолеть болезнь. Его выздоровление было быстрым, и уже в октябре он вернулся к работе. Врачи советовали ему отдохнуть в Крыму, но он не хотел даже и слушать об этом, лишь согласился уменьшить объем работы.
Возвращение Ленина к активной деятельности приветствовала вся партия. Однако у триумвирата оно вызвало опасение. Ленин стал более придирчивым и непредсказуемым – сварливым, тяжелым человеком. Думается, что за месяцы болезни у него было время поразмышлять о партии, ее аппарате и отдельных руководителях. Возможно, впервые он осознал, какая власть оказалась в руках Сталина. Это тревожило его. Хотя, и это отмечается всеми, назначения Сталина на различные должности всегда проводились по инициативе Ленина. Однако мысль о том, чтобы делить власть с кем-то еще, для Ленина была невыносима. Судьбе было угодно распорядиться, чтобы он уничтожил царский режим, возглавил революцию и начал строить новое общество. Он верил, что поправится, и не допускал мысли о преемнике. Он принял решение уменьшить власть Сталина и даже уничтожить его политически. Но Сталин к тому времени был неотделим от правящей верхушки, и даже если бы Ленин был здоров, ему, видимо, не удалось бы осуществить задуманное.
Ленин начал подозревать, что против него плетут интриги. Куда бы он ни обратился, везде натыкался на Сталина или его сторонников. Он еще больше невзлюбил Сталина.
После еще одного удара 16 декабря 1922 года все, кто работал с Лениным, поняли, что он уже не сможет принимать политические решения. У него хватит силы воли вернуться к работе, но ему необходимо оберегать свое здоровье. Коммунистические лидеры были обеспокоены тем, что Ленин может вмешаться в дела партии и правительства. У него еще был большой авторитет среди рядовых членов партии.
24 декабря 1922 года Сталин, Каменев и Бухарин обсудили с врачами режим работы Ленина. Ограничения предположительно принимались по настоянию врачей, хотя было очень трудно выполнять их из-за отказа Ленина следовать медицинским указаниям.
Политбюро назначило Сталина ответственным за связь с докторами, а в действительности он должен был присматривать за Лениным. Это была очень трудная задача, определенно наносящая обиду Ленину, обостряющая враждебность к своему «надсмотрщику». Удивительно, что Сталин, осознававший это, принял поручение, возложенное на него товарищами. Все же однажды он заявил, что не может более справляться с заданием, но его уговорили не отказываться. Возможно, Сталин хотел быть ближе к Ленину и следить за его деятельностью.
Ленин с парализованными правой рукой и ногой был прикован к кровати и отрезан от управления государством, от внешнего мира, но продолжал настаивать, чтобы ему доставляли документы и бумаги через Крупскую, сестру Марию Ильиничну и трех или четырех секретарей. Им овладела идея оставить партии указания, что делать дальше. О себе он думал как о руководителе, без которого партия и Советское государство не смогут жить. С параноической убежденностью в своей непогрешимости он мог стать очень опасным. Сталина и других руководителей партии это беспокоило. Сталин не мог сдерживать свой гнев. Узнав, что Крупская написала письмо, продиктованное Лениным, он позвонил ей, угрожал, что она будет наказана комиссией партконтроля за нарушение инструкций Политбюро. Крупская пожаловалась Каменеву. Каменев, видимо, сказал Сталину, чтобы он был повежливее с близкими Ленина. Сталин в ответ заявил, что с такими трудными людьми невозможно работать и что он отказывается от такой обязанности, но его снова уговорили.
В это время Сталин занимался созданием национальных советских республик и объединением их в одно союзное государство – Союз Советских Социалистических Республик – СССР. 30 декабря 1922 года на I Всесоюзном съезде Советов было принято историческое решение об образовании нового государства.
К декабрю 1922 года Ленин окончательно понял, что ему не удастся выступить на очередном XII съезде партии. Однако, несмотря на то что был прикован к постели, он оставался еще влиятельной фигурой. В период с 23 по 31 декабря 1922 года Ленин написал ряд записок о будущем партии. 30 – 31 декабря надиктовал памятную записку по национальному вопросу. 4 января 1923 года написал дополнение к своим запискам, в котором обвинял Сталина в грубости и предлагал снять его с поста Генерального секретаря. Записки под заглавием «Письмо к съезду» стали известны как «Завещание Ленина». С января по февраль 1923 года им было написано пять статей, среди них – «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше» и другие. Для серьезно больного человека это было героическое достижение.
В апреле 1923 года состоялся XII съезд партии, принесший Сталину большой успех. Сталин поддержал предложение Ленина увеличить количественный состав ЦК, чтобы усилить контроль над Политбюро, что позволило ему провести в состав ЦК своих сторонников. Слияние Рабкрина с ЦКК дало возможность Сталину опираться на партработников, которым он мог доверять. Съезд дал отпор тем, кто представлял нэп как отступление от социализма, кто предлагал пойти в кабалу к Западу. Съезд выступил против предложений троцкистов и бухаринцев. Но это было только началом споров и разногласий с Троцким, закончившихся в конце 1927 года. Позиция Троцкого и его сторонников была решительно осуждена на XIII партконференции в январе 1924 года.
С марта 1923 года Ленин, не способный ни говорить, ни писать, был отстранен от политики. Еще 20 января 1924 года Крупская читала ему вслух отчет о XIII партконференции. Она заметила, что он пришел в состояние возбуждения. Утром 21 января случился еще один удар, а вечером он умер.

17. Завещание Ленина

    Вечером 21 января 1924 года Сталин, Зиновьев, Бухарин, Каменев и Томский приехали в Горки. Отдав дань уважения мертвому руководителю, поспешили в Москву, на заседание ЦК партии. Через два дня они вернулись в Горки, чтобы отправить тело Ленина в Москву, где гроб с умершим был установлен в Колонном зале. В течение четырех последующих дней массы народа часами стояли на холоде (а зима 1924 года была исключительно суровой), чтобы отдать дань уважения Ленину, так же, как ранее это делали их предки, поклонявшиеся усопшим царям.
Эмоциональная волна охватила страну. Глубокое религиозное чувство русских нашло выражение в погребальных песнях, стихийно родился культ Ленина. Настроение народа отразилось в решениях ЦК. Годовщина смерти объявлялась днем траура. Петроград переименовали в Ленинград. В Москве и других городах устанавливаются памятники вождю. Было решено бальзамировать тело Ленина и соорудить мавзолей у Кремлевской стены на Красной площади.
«Правда» от 24 января 1924 года опубликовала статью Бухарина «Осиротевшие». Название, так же как и содержание, было чисто русским по духу.
Троцкий находился на Кавказе и не присутствовал на похоронах, но прислал телеграмму с такими же, как у Бухарина, выражениями обожания и поклонения. В обращении ЦК звучали те же интонации и выражения о вожде мирового коммунизма, любви и гордости международного пролетариата: «его физическая смерть не является смертью его дела». Но особое впечатление на народные массы произвела прощальная речь Сталина на траурном заседании II Всесоюзного съезда Советов 26 января, которая через четыре дня была напечатана в «Правде». Эта клятва верности и преданности партии Ленина, коммунистическая по терминологии, была православной по духу, вызывала в памяти повторы и ритмы литургии. Партийным руководителям-евреям речь казалась театральной и фальшивой. Но другим руководителям, а особенно народным массам, поэзия и музыка православной службы были понятны и являлись частью их жизни.
«Товарищи! Мы, коммунисты, – люди особого склада. Мы скроены из особого материала. Мы те, которые составляем армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина. Нет ничего выше, как честь принадлежать к этой армии. Нет ничего выше, как звание члена партии, основателем и руководителем которой является товарищ Ленин...
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам высоко держать и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!..
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить единство нашей партии как зеницу ока. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним и эту твою заповедь!..
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить и укреплять диктатуру пролетариата. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своих сил для того, чтобы выполнить с честью и эту твою заповедь!..
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь!..»
Близкие товарищи, которые знали о неприязненном отношении Ленина к Сталину, особенно в последние месяцы, могли поставить под сомнение искренность его прощальной речи. Но он действительно был искренен в своей преданности партии и делу Ленина. Он глубоко уважал Ленина – толкователя марксизма, руководителя, создавшего партию и захватившего власть.
Поведение Ленина в последние месяцы его жизни глубоко обижало и удивляло Сталина. Он еще ничего не знал о завещании, оно еще хранилось в секрете, но ему стало известно о личном враждебном отношении Ленина к нему. Прослужив верой и правдой Ленину и делу большевизма двадцать лет, он десять лет работал совместно с Лениным как член ЦК партии. Иногда он выражал несогласие, так же как Троцкий и другие. Ленин никогда не предъявлял обвинений. Их отношения основывались на доверии и преданности общему делу, он никогда не думал сместить Сталина или подорвать его авторитет. А наградой за преданность оказалась злобная кампания, направленная на подрыв его положения в партии. Для Сталина это казалось страшным предательством. Ни в то время, ни позднее он не отвечал Ленину тем же. Тем не менее у Сталина была хорошая память, и это предательство старого руководителя, возможно, сыграло свою роль в его подозрительности и недоверии в последующие годы.
Культ Ленина набирал силу и продолжал расти. К 1929 году на Красной площади было закончено строительство Мавзолея, который стал местом паломничества – религиозным центром Советской России. Портреты, бюсты, статуи можно было увидеть по всей стране. В школах, домах культуры, библиотеках и других заведениях были созданы «Ленинские уголки». Даже в убогих крестьянских хатах, далеко от городов, можно было увидеть фото Ленина, вырезанное из газеты и стоящее или вместо, или вместе с иконой. Ленин стал новым божеством, а каждое сказанное им слово – священным, имя – символом единства Советской России. Поддерживали культ и другие большевики, например Троцкий, но из практических соображений. Любовь народа к Ленину усиливала и укрепляла саму партию.
Сталина часто обвиняли в том, что он начал кампанию по созданию культа Ленина, но, как сказано выше, культ этот возник как стихийное выражение чувств народа. Просто Сталин понимал его. Православное учение оставило глубокие корни в нем. Хотя он не был верующим в обычном смысле этого слова, но и не был до конца атеистом. Сталин верил в судьбу. Была какая-то религиозность в его вере в большевизм и Россию.
Как и во время болезни Ленина, тройка – Зиновьев, Каменев и Сталин – продолжала осуществлять руководство. Пока еще никто из них не сделал открытого шага к принятию руководства на себя. Коллективное руководство всегда считалось идеальным. Однако между ними уже начали появляться трения.
Зиновьев принимал как должное, что, возглавляя Коминтерн и будучи ближайшим помощником Ленина в течение многих лет, он является его преемником. Это был крупный мужчина, очень способный, великолепный оратор. Каменев – бородатый красавец – был тоже очень способным человеком, причем намного мягче характером Зиновьева, которого он поддерживал. Рыков, старый большевик, ставший председателем Совнаркома после Ленина и которого уважали все члены партии, не был, однако, волевой, сильной личностью, и никто не считал его потенциальным руководителем.
Троцкий был как-то в стороне, потому что он не был старым большевиком, вступил в партию* (большевиков (А. П.)) недавно. Но это не играло бы роли, если бы его не боялись. Его не любили, за редким исключением, почти все, кто с ним работал. Все признавали его способности, но понимали и опасность для партии его методов. Русские революционеры видели в Троцком возможного Бонапарта, который в своем стремлении к власти может уничтожить и революцию. Боязнь объединила против Троцкого Зиновьева, Каменева и Сталина и пока держала их вместе.
Сталин в то время не считался соперником. Ненавязчивый, спокойный, скромный, он был партработником, отвечающим за административно-организационные вопросы. К нему очень легко было попасть на прием, он внимательно и терпеливо выслушивал посетителей, спокойно попыхивая своей трубкой. Терпение его было огромным, за что ему были благодарны многие члены партии. Он был очень сдержанным, немногословным человеком, который всегда выполнял то, что обещал. Только изредка Сталин делился своими впечатлениями и мыслями с ближайшими друзьями. Он в большой мере обладал талантом немногословия, и в этом отношении был уникальным человеком в стране, в которой все слишком много говорили.
Во время гражданской войны он нес на своих плечах большую ответственность, подвергая жизнь опасности, и за это партия оказала ему доверие. Он был справедливым и жестоким, но не таким грубым, как Ворошилов и Буденный. Он воспринимал критику с чувством юмора и, даже борясь с оппозицией, был менее суров, чем Ленин или Зиновьев. При обсуждении вопросов в Политбюро он всегда стремился к нахождению приемлемых для всех решений. Даже Троцкий отзывался о нем в то время как о «храбром и искреннем революционере».
Все известное о жизни Сталина в тот период не предвещало, что он станет таким бесчеловечным диктатором. Изменения произошли, видимо, за время болезни Ленина, когда, вероятнее всего, он впервые начал думать о себе как о преемнике Ленина. До 1921 года он не предъявлял прав на лидерство. Был горд, легко поддавался раздражению, но не имел личных амбиций. После отхода Ленина от дел у него, как и у многих других, появляются мысли о будущем партии. Где-то в 1922 или 1923 году Сталин начал серьезно думать, что ему необходимо взять руководство на себя в интересах будущего партии и коммунистической России. А приняв такое решение, он добивался своей цели настойчиво, методично и упорно.
Борьба за власть приняла форму идеологических споров и дискуссий, в которых каждый участник пытался доказать, что только он является истинным ленинцем. Первой задачей «тройки» было отстранение Троцкого от власти. А затем развернулась борьба с таким «идейным течением, как троцкизм». Сталин прочитал ряд лекций в коммунистическом университете имени Свердлова в Москве, вошедших в его работу «Об основах ленинизма», в которых подчеркивалась важность единства партии и партийной дисциплины, роль партии как вождя масс и необходимость укрепления союза рабочих и крестьян. То есть те же принципы, что и в клятве Ленину. Сталин доказывал, что идейный разгром троцкизма является необходимым условием дальнейшего движения к социализму.
Был проведен так называемый «ленинский призыв» в партию новых людей. Численность партии увеличилась на двести тысяч человек. В основном это были молодые, послушные партсекретарям люди.
Поддержка большинства ЦК и ЦКК и контроль за деятельностью партаппарата делали позицию Сталина, бесспорно, очень прочной. Но за шесть дней до открытия XIII съезда партии случилось то, что поставило под угрозу его дальнейшую карьеру. Крупская отнесла Каменеву записки Ленина, продиктованные им в период между 23 декабря 1922 и 23 января 1923 года с сопроводительным письмом, в котором объясняла, почему она придержала эти записки, известные как «Завещание». Мол, Ленин выражал «определенное желание», чтобы они были представлены на рассмотрение следующего партсъезда после его смерти. В действительности же настоящие причины, по которым она так долго держала их у себя, не были названы. Делая записки достоянием гласности в то время, Крупская явно хотела дискредитировать Сталина политически.
После получения записок Каменев раздал копии шести видным большевикам, включая Зиновьева и Сталина. Было решено «представить их на рассмотрение ближайшего съезда партии». Однако этого не сделали. Накануне съезда, 22 мая 1924 года, они были лишь зачитаны группе из сорока делегатов. Зиновьев и Каменев не хотели, чтобы Сталин ушел со своего поста. Он был их верным союзником в борьбе с Троцким и оппозиционерами. Сам Троцкий практически не принимал участия в обсуждении. Наконец тридцатью голосами «за», десятью – «против» было принято решение не публиковать «Завещание», а довести содержание до отдельных делегатов, которым надо было объяснить, что Ленин писал его будучи серьезно больным.
Для Сталина узнать содержание «Завещания» и получить непосредственное подтверждение личной враждебности Ленина к нему, должно быть, было страшным ударом. Он пережил унижение от обвинений Ленина и от того, что принимал участие в обсуждении мер, которые необходимо было принять. Его положение оказалось под угрозой, так как съезд вряд ли проигнорировал бы мнение вождя, которого все боготворили. И должно быть, он с облегчением вздохнул, когда было принято решение не зачитывать записки на съезде и не публиковать их. Тем не менее Сталин подал заявление об отставке на заседании вновь избранного ЦК партии. Возможно, он был уверен, что им самим же тщательно отобранные члены ЦК не примут ее. Так и случилось. Все члены ЦК, включая и Троцкого, единодушно не приняли его отставку.

18. Разгром оппозиции (1924 – 1927)

    Хотя попытки Ленина подорвать его авторитет провалились, Сталин был очень осторожен в своих выступлениях на XIII съезде партии. Он тщательно к нему подготовился. Многие оппозиционеры не попали в число делегатов. Однако их еще оставалось немало. Они могли попытаться сорвать работу съезда. Зиновьев и Каменев были только временными союзниками. Съезд, на котором Сталин был встречен «аплодисментами, переходящими в овацию», стал его личным триумфом.
На съезде, первом после смерти Ленина, царило желание исключить полемику и фракционность. Основной доклад прочитал Зиновьев. Его риторический призыв к единству был встречен «бурными и продолжительными аплодисментами». Он предложил оппозиции признать свои ошибки, сказать об этом открыто – «я сделал ошибку, партия была права». Сталин в докладе об организационной структуре партии ни словом не обмолвился об оппозиции.
Троцкий не мог игнорировать призыв Зиновьева. Но для него не было ничего более трудного, чем допустить, что он может ошибаться, и открыто признать это. В своей речи он заострил внимание на опасности бюрократизма, подтвердил свою приверженность резолюции от 5 декабря 1923 года о необходимости уничтожения фракций и настаивал на более эффективном планировании. Большинство из присутствующих не раз слышали об этом в его различных выступлениях. Эти постоянно повторяющиеся пункты вызывали только критику партийных руководителей.
Речь, изобилующая признаниями в непогрешимости партии, была отравлена неприкрытым убеждением в своем интеллектуальном превосходстве и правоте. Для большинства делегатов выступление, в котором Троцкий повторял, что многие решения партии неправильны и неоправданны, звучало так, словно он ставил себя над партией.
Сталин обвинил Троцкого в нарушениях решений XIII партконференции. Его поддержали Зиновьев и Каменев. Зиновьев, как председатель исполкома Коминтерна, приложил руку к тому, чтобы подорвать авторитет Троцкого в Коминтерне и удалить из него всех его сторонников. Практически все западные коммунисты, выступавшие на XIII съезде, клеймили позором Троцкого и оппозицию.
Троцкий и Ленин основали Коминтерн в надежде на то, что он станет всемирной партией, в которую, безусловно, войдет и Российская компартия.
Сталин был реалистом. Он знал, что если это и произойдет, то только в отдаленном будущем. И настаивал на том, чтобы Коминтерн был под контролем Москвы. Он и Зиновьев смогли полностью подчинить себе международное движение.
Однако отношения Сталина с Зиновьевым тоже не были идеальными. Сталин попытался взять власть в «тройке» в свои руки. Раскол между тремя руководителями стал неизбежным, и только Троцкий сдерживал их.
После избиения на XIII съезде и конгрессе Коминтерна можно было предположить, что Троцкий на время затихнет. Однако он не умел оценивать политическую обстановку. В сентябре 1924 года, находясь на отдыхе в Кисловодске, Троцкий опубликовал свои ранние статьи и речи, озаглавленные «Уроки Октября». В них он говорил о предательстве «правых». В частности, о конфликте между Лениным и Зиновьевым с Каменевым накануне Октябрьской революции и даже об ошибках самого Ленина. Опубликование этой работы явилось сенсацией. Копаясь в прошлом, Троцкий пытался опорочить нынешнее руководство и бросал тень на непогрешимость Ленина. Бухарин ответил статьей в «Правде» «Как не надо писать историю Октября». Каменев отозвался статьей в «Правде» и «Известиях» от 16 ноября 1924 года под названием «Ленинизм и троцкизм», в которой писал, что Троцкий всегда противопоставлял себя большевизму и ленинизму.
Наибольший вклад в разгром Троцкого внес Сталин. Отмечая его заслуги и роль в революции, Сталин заявил, что и многие другие работали так же хорошо. Говоря об ошибках Зиновьева, которые были всем известны, он признал, что и сам до прибытия Ленина в Петроград в марте 1917 года разделял их. Но больше всего членов партии настроило против Троцкого его непризнание своих ошибок. Сталин привел слова Ленина о конфликтах Троцкого с ним. В действительности же взгляды Троцкого и Ленина были очень близки. Но найти цитаты, чтобы доказать обратное, было нетрудно.
Речь Сталина с критикой Троцкого произвела огромное впечатление. Доказательства Сталина выглядели неопровержимыми. Члены партии не могли представить себе, что коммунист, а тем более руководитель высокого ранга, мог так говорить о Ленине. Обвинение в том, что Троцкий всегда был злейшим врагом Ленина и ленинизма, было принято.
По всей стране прошла кампания под лозунгом «похоронить троцкизм». Статьи в газетах, отчеты с партсобраний клеймили позором троцкистов и самого Троцкого. Удивление вызывает тот факт, что не было опровержений и ответов с его стороны. Нехарактерное для него молчание могло означать только признание вины.
Здоровье Троцкого пошатнулось. Врачи рекомендовали отдых на Кавказе. Он остался в Кремле. Больной, одинокий, окруженный враждебностью, он ожидал заседания ЦК, которое должно было состояться с 17 по 20 января 1925 года. Он написал письмо с просьбой об отставке, в котором, как и в своей речи на XIII съезде, выражал свою преданность партии, но отказывался каяться в ошибках.
На заседании Зиновьев и Каменев готовы были «нанести Троцкому окончательный удар. Поддерживаемые единомышленниками, они потребовали исключения его не только из состава ЦК и Политбюро, но и из партии. Сталин возражал против последнего. Позднее, на XIV съезде партии, он объяснял, что «мы, большинство членов ЦК, не согласились с товарищами Зиновьевым и Каменевым, потому что понимали, что политика отсечения голов чревата крупными неприятностями для партии. Этот метод кровопускания – а они хотят крови – опасный и заразительный; сегодня отсекаем одну голову, завтра – другую, а затем и третью: кто же останется в партии?» Это было пророческое заявление.
Троцкого сняли с должности председателя РВС и комиссара по военным делам. Впрочем, в течение уже нескольких месяцев он не занимался государственными делами. Руководство армией осуществлял М. В. Фрунзе, избранный заместителем комиссара весной 1924 года.
Какое-то время Троцкий еще оставался членом ЦК и Политбюро, но потерял поддержку и уважение многих своих сторонников. Он остался один.
И сразу же распалось коллективное руководство «тройки». Каменев к тому времени потерял свое влияние как глава московской парторганизации. У Зиновьева позиции были еще крепки. Но к концу 1924 года он с опозданием осознал, что Сталин не только скромный провинциал, ведающий делами центрального партаппарата, но и грозный соперник. Когда между ними возник конфликт, Зиновьев понял, что его обошли и сражается он не за власть, а за выживание.
Конфликт подогрел традиционное соперничество двух городов. Ленинградцы обижались на то, что Москва стала центром партии и правительства. Сознавая свои революционные традиции и тот факт, что их город в прошлом носил имя Петра Великого, а сейчас Ленина, они были самостоятельны в суждениях и решениях.
Зиновьев контролировал Ленинград и имел там поддержку против Сталина и москвичей. Неподчинение ленинградцев принесло Сталину значительные трудности, и только лишь в конце 1926 года он окончательно смог подчинить город и ленинградцев Москве.
Основная борьба внутри «тройки» и Политбюро сосредоточилась на отношении к нэпу. Мнения в Политбюро разделились. Бухарин и правые большевики выступали за максимум уступок крестьянству. Сталин склонялся к политике соглашательства с крестьянством. Его практичный ум не находил другого пути, хотя он не любил крестьянство за консервативный буржуазный образ мыслей и навязчивую идею частной собственности. Не хотел он поощрять и кулака, который мог стать ставленником капитализма в деревне.
Летом 1925 года Зиновьев и Каменев сначала поддержали прокрестьянскую политику правых, но под давлением Сталина перешли на позиции левого крыла. Левые подчеркивали опасность кулака, который, окрепнув экономически, заставит Советы подчиниться своим требованиям. Правильной политикой, по их мнению, было создание крупных коллективных хозяйств на основе убеждения крестьянина, а не принуждения. Они также призывали к дальнейшей индустриализации, с тем чтобы обеспечить механизацию сельского хозяйства и создать сбалансированную социалистическую экономику.
18 декабря 1925 года должен был открыться XIV съезд партии. В порядке подготовки к нему в октябре на заседании ЦК были заслушаны члены оппозиции – Зиновьев, Каменев, Сокольников, в то время комиссар по финансам, и Крупская. Они пытались провести свою линию в жизнь. Это был отчаянный шаг, так как было очевидно, что на съезде одержит победу политика сталинского большинства. Члены оппозиции протестовали против неприятия критики официальной политики. Их протест рассмотрели, и, так как Сталин был настроен мирно, приняли резолюцию, в которой подчеркивалась угроза со стороны кулачества и необходимость поддержки крестьянства. Казалось, удастся избежать непосредственного противостояния сторонников двух направлений в политике.
Перед съездом в Москве, Ленинграде и других городах страны прошли партконференции по выборам делегатов. В Ленинграде не прошел ни один кандидат из Москвы. Сталин был разгневан такой демонстрацией самостоятельности. На конференции в Москве была принята резолюция, критикующая поведение ленинградцев. Они ответили тем же. Газеты «Правда» и «Ленинградская правда» были втянуты в обмен «любезностями». С опозданием Зиновьев попытался договориться, обещая, что ленинградцы прекратят открытую оппозицию официальному политическому курсу при условии, если после съезда против них не будут предприняты репрессивные меры. ЦК отверг это предложение.
Съезд начался в спокойной обстановке. В политическом отчете ЦК Сталин ни одним словом не упомянул оппозицию. Он признал, что кулак представляет определенную опасность, которую, однако, не следует преувеличивать. Сталин подчеркнул, что важнейшей задачей партии в деле строительства социализма является прочный союз рабочего класса с крестьянином-середняком. Зиновьев и Каменев попытались в противовес выдвинуть свой план. Однако, выступая, Зиновьев допустил ошибку, обрушившись на Бухарина. Бухарин был популярен, и временами речь Зиновьева вообще не была слышна из-за криков и шума. Крупская призвала партию к единству, но ее никто не слушал. Каменев в состоянии отчаяния произнес одну из лучших своих речей на съезде, в которой изложил политику оппозиции. А в конце удивил делегатов тем, что начал нападки на Сталина. Буря протеста заглушила его. Но он продолжал, перекрикивая зал, заявлять, что не однажды уже говорил лично товарищу Сталину и делегатам: «Я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнять функции по объединению генерального штаба большевиков».
Каменев потерпел неудачу. Его речь, полная зависти и злобы, настроила делегатов против него.
Как заявил Томский, речь Каменева раскрыла истинный характер оппозиции, которая не имела никаких принципов и политики, а руководствовалась только личной завистью.
Заканчивая свое выступление. Томский сказал Каменеву и Зиновьеву: «Примените к себе тот урок, который вы дали товарищу Троцкому, и склоните ваши головы перед волей партии».
Сталин отверг все обвинения о его стремлении к единоличному руководству, заявив, что партией можно руководить только коллективно. И был поддержан съездом. В это время он не пытался избавиться от Зиновьева, Каменева и других оппозиционеров. Возможно, он был уверен, что они сами выроют себе могилу. Все лидеры оппозиции были переизбраны в состав ЦК. Состав Политбюро увеличился с шести до девяти человек. Сталин, Зиновьев, Бухарин, Рыков, Томский и Троцкий были переизбраны. Каменев стал кандидатом. Молотов, Ворошилов и Калинин – новыми членами.
Для Зиновьева явилось ударом снятие его с должности руководителя ленинградской парторганизации.
Троцкий практически весь 1925 год хранил молчание. Американский писатель Макс Истман, близкий друг Троцкого, опубликовал несколько выдержек из «Завещания» Ленина в своей книге «С тех пор как умер Ленин». Откуда у него эти сведения – неизвестно. Возможно, от Крупской, а может, от самого Троцкого. В своей статье Троцкий осудил эту книгу и заявил, что сведения, напечатанные в книге, ложные. Позднее он признался, что написал эту статью под нажимом Сталина. Но наиболее вероятно, что Троцкий написал ее, чтобы спасти свое положение члена руководящих органов партии. И, опубликовав это опровержение, он лишил себя наиболее сильного оружия в борьбе со Сталиным. В то время культ Ленина был в зените, и любое слово умершего руководителя было законом для всех. Умелое использование «Завещания» могло нанести непоправимый вред Сталину, но теперь Троцкий не мог им воспользоваться.
Однако, несмотря на внутренние и личные разногласия, весной 1926 года лидеры оппозиционных групп сумели объединиться. Это был акт отчаяния. Они понимали, что не смогут нанести поражение сталинскому партаппарату. Знали и о деятельности ОГПУ среди рядовых оппозиционеров, хотя полицейские методы еще не использовались против старых и видных членов партии.
Троцкий составил проект платформы оппозиции. Она предлагала рост темпов развития индустрии, улучшение условий труда промышленного пролетариата, устранение угрозы со стороны кулаков и среднего крестьянства. Эта программа была представлена пленуму ЦК.
Сталин считал, что объединение оппозиционеров – удар по единству партии. Он заклеймил позором соглашение между Троцким и Зиновьевым. И нанес встречный удар, сняв их сторонников с руководящих должностей. Да они и сами сыграли ему на руку, организовав демонстрации на заводах с требованием провести партийную дискуссию по их предложениям. Это было вопиющее нарушение партийной дисциплины и оскорбительный вызов единству партии.
Ужаснувшись своей безрассудности и опрометчивости, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Пятаков, Сокольников и Евдокимов публично признали свою вину и обещали в будущем не вести фракционной деятельности. И открестились от своих сторонников в Коминтерне и в группе рабочей оппозиции. Это добровольное признание – попытка успокоить свою совесть. Они еще наивно полагали играть определенную роль в партии.
В октябре 1926 года Троцкого исключили из Политбюро, Каменева – из кандидатов в члены Политбюро, а Зиновьева – из Коминтерна. И еще один удар по оппозиции – дезертирство Крупской, о чем Сталин объявил на XV партконференции. Она подписала программное заявление объединенной оппозиции, затем ей не понравилось поведение Троцкого, Зиновьева и других. В письме в «Правду» Крупская заявляла, что оппозиция «зашла слишком далеко... Товарищеская критика переросла во фракционизм... широкие массы рабочих и крестьян оценили заявление оппозиции как заявление против основных принципов партии и Советского государства». Честная женщина, она посвятила себя Ленину и служению делу революции. Но она слабо разбиралась в политике. Сталин был более искушенным в этой области и постоянно выигрывал. Крупская ненавидела его со времени первой встречи в 1913 году. Но и понимала, что, даже являясь вдовой Ленина, она все равно бессильна что-либо сделать. Сталин пристально следил за ней, зная, что она постарается причинить ему вред, если представится такая возможность. Ей удалось в 1926 году передать на Запад некоторые части «Завещания» Ленина. Опубликованы они были 18 октября 1926 года в «Таймс» в Нью-Йорке. Но и эта попытка подорвать авторитет Сталина не достигла цели.
На XV партконференции был разгромлен троцкистско-зиновьевский блок. Выступление Троцкого прерывалось смехом и криками. Зиновьев подхалимничал и просил прощения за ошибки. Окончательную точку в их разгроме поставил Бухарин.
Но основным вопросом на конференции была новая теория Сталина «победы социализма в одной стране». После гражданской войны и смерти Ленина наблюдался спад в русском революционном движении. Нужна была новая идея, чтобы вдохновить русский народ взяться за выполнение сверхчеловеческой задачи и повести свою страну от Октябрьской революции к социализму и коммунизму.
Таковой и стала теория о возможности победы социализма в одной стране. Она нашла широкую поддержку по всей стране, подняла авторитет партии и революции, явилась декларацией независимости от Запада и верой в то, что страна сама сможет построить свое будущее. Отсталая Россия станет передовой державой и центром всей цивилизации.
Еще в своей полемике с Троцким Сталин выступал против вывода, что успех русской революции будет зависеть от поддержки ее революциями на промышленном Западе. Как русский националист, Сталин выступал против предполагаемой зависимости. Россия создала свою собственную культуру и цивилизацию, взяв от других стран то, что ей было необходимо, но никогда не зависела от них. Русская культура, цивилизация считалась выше любой другой. А роль России – управлять миром и быть ведущей страной – была заложена в русской традиции и передавалась из поколения в поколение.
Сталину приходилось преодолевать и то, что сам Ленин считал основополагающим, – зависимость русской революции от мировой революции или, по крайней мере, от революций в промышленно развитых странах Запада. Троцкий, интернационалист, презиравший любую форму национализма, считал, что революционное движение в России будет частью выступлений мирового пролетариата. Это утверждение было высказано им в «Уроках Октября».
Сталин принял эту теорию. Еще в апреле 1924 года в работе «Об основах ленинизма» он говорил о русской революции как о составной части международной революции. Но уже тогда у него появились сомнения. На Западе революции не произошли и в обозримом будущем не ожидались. Не означало ли это, что русская революция неизбежно должна потерпеть крах или топтаться на месте, ожидая, пока создадутся условия в мире?
Просматривая работы Ленина, чтобы в них найти «оружие» против Троцкого, он наткнулся на статью, написанную в 1915 году, которая содержала зародыш новой идеи. Ленин писал, что в результате неравномерного развития капиталистических стран революции в некоторых из них могут произойти не одновременно, а то и вообще только в одной стране. Он не называл конкретно Россию и, возможно, даже не имел ее в виду. Исходя из этого положения, Сталин разработал концепцию «победы социализма в одной стране», доказав, что Ленин предвидел и одобрял такую возможность, а Троцкий отверг ее.
Вначале идея была рассмотрена на Политбюро в апреле 1925 года. Без особого энтузиазма Зиновьев и Каменев согласились внести ее в резолюцию, представленную XIV съезду в декабре 1925 года. Она не вызвала интереса у делегатов, хотя и была одобрена ими. Затем в январе 1926 года после триумфа на съезде Сталин написал работу «К вопросам ленинизма», в которой дал ответы на критику оппозиции и рассмотрел основные преграды на пути построения социализма в одной стране. Первая – экономическая отсталость России; вторая – пока существует капиталистическое окружение, остается и опасность интервенции против СССР. Сталин обосновал линию на социалистическую индустриализацию страны и построение соцобщества.
На XV партконференции обсуждался вопрос «победы социализма в одной стране» и был одобрен в принципе. Нанеся поражение сторонникам троцкистско-зиновьевского блока, большевики продолжали социалистическую индустриализацию страны.
Однако лидеры оппозиции не сдавались. В мае 1927 года они возобновили свои нападки. Этому послужило, во-первых, убийство китайских коммунистов войсками Чан Кайши в Шанхае. Оппозиционеры обвинили официальную внешнюю политику, разрешающую союзы с некоммунистическими режимами, в частности с Гоминьданом, в попустительстве. Во-вторых, ухудшились отношения с Англией. В Торгпредстве СССР в Англии был произведен обыск и найдены доказательства подрывной коммунистической деятельности. Английское правительство разорвало дипломатические отношения с Советским Союзом. В Москве ошибочно посчитали это первым шагом перед объявлением войны. Оппозиция потребовала смены руководства.
Пора было принимать решительные меры. До тех пор пока оппозиционеры действуют в рядах партии, не может быть ее единства. На Пленуме ЦК Сталин потребовал вывода Троцкого и Зиновьева из комитета. Такая резолюция была принята. Орджоникидзе, председатель ЦКК, провел переговоры с оппозицией, которая еще раз заявила о безоговорочной капитуляции. Сталин отозвал резолюцию. Вопрос был снят.
Но в сентябре 1927 года оппозиция опять активизировалась. Основная цель – смена руководства, отстранение от власти правого крыла и, в частности, Сталина, хотя имена не назывались.
7 ноября 1927 года Троцкий и Зиновьев провели демонстрации в Москве и Ленинграде, что явилось нарушением партийных норм. Через неделю Троцкого и Зиновьева исключили из партии. А на XV съезде еще семьдесят пять троцкистов и зиновьевцев были подвергнуты такому же наказанию.
Троцкий несколько раз просил о восстановлении в членах партии, но безрезультатно. Зиновьев и Каменев, признав, что их взгляды были антипартийными и антиленинскими, и написав заявления, были восстановлены в партии и даже получили невысокие назначения. Но их политическая карьера практически кончилась. В январе 1928 года, покинув Москву, Троцкий приезжает в Алма-Ату.
Для него это было фактически началом длительной ссылки и изгнания.

19. Появление вождя (1926 – 1929)

    Незадолго до XV съезда партии Сталин принял очень важное решение. Оно пришло к нему не сразу, а постепенно, выкристаллизовываясь со страшной неизбежностью из-за тяжелого положения в стране. Это решение требовало смелости, решительности и фанатичного убеждения и веры, что судьба Советской России зависит от него. Решение, ввергшее страну в эпоху индустриализации и коллективизации.
Сталин решил, что альтернативы этому нет. Промышленность отсталая, крупных предприятий почти нет; сельское хозяйство примитивное, урожай непредсказуем. Коммунистическому правлению угрожают капиталистические державы, которые, как только будут готовы, нанесут удар, уничтожат партию, завоевания революции и поработят народ. Он очень много читал и знал историю России. Такова была ее судьба, когда Россия была слаба и не имела твердого руководства. Но для Сталина она никогда не казалась такой беззащитной и уязвимой, как в 20-е годы, когда в партии шла фракционная борьба, а руководство зависело от аморфной массы более ста миллионов крестьян, которые сопротивлялись переменам, были настроены враждебно к коммунистическому режиму и созданию сильной социалистической собственности. Необходимо было поднимать промышленность, проводить коллективизацию, создавать мощную экономику.
На первом плане встала насущная необходимость создания военной мощи, чтобы Россия была равной среди других государств мира. Это были идеи еще Петра Первого, которого Сталин считал героем и примером для себя.
Петр был самодержцем, имевшим абсолютную власть и навязывавшим свою волю народу. Это было в духе русской традиции: народ всегда знал и признавал это. Сталин начал думать о себе как о наследнике этой традиции. Он сам выбрал себе роль лидера, так как никто из других партийных руководителей не смог бы этого сделать, а еще и потому, что у него созрело мнение, будто на него возложена миссия руководить Россией. Коллективное руководство – слабое руководство. Он должен повелевать как великие цари, но пока еще у него не было необходимой для этого власти.
Политика уступок крестьянству принесла положительные результаты. С июля 1926 по июнь 1927 года сбор зерна вырос до 10,6 миллиона тонн. Выполнялись намеченные партией показатели.
Первоначальный успех такой политики застал оппозиционеров врасплох. Зиновьев, Каменев, Пятаков, Сокольников, Троцкий и Евдокимов 16 октября 1926 года подписали заявление, которое явилось признанием их поражения и выражением поддержки официальной политики.
Удовлетворенные видимым успехом официальной политики, Сталин и другие члены партии были вместе с тем обеспокоены. Их преследовала навязчивая идея, что кулаки – это классовые враги. Попытки ограничить рост их благосостояния не принесли ощутимых результатов. В действительности кулак не был тем чудовищем, каким его рисовали на партсобраниях. Это был умелый крестьянин, много работающий, инициативный, имеющий наемных работников, берущий в аренду дополнительные участки земли, основной производитель излишков зерна, в которых отчаянно нуждались города.
Другим фактором, омрачающим оптимизм, являлось количество зерна, которое оставалось у крестьян. Его запасы составляли на 1 июля 1926 года 6 миллионов тонн, а к концу года эта цифра удвоилась. Бухарин и Рыков, несмотря на это, сохраняли уверенность. Оппозиция же подвергла нападкам их политику, заявив, что «капитализм в сельской местности растет, и с каждым днем Советское государство и промышленность все больше зависят от сырья и экспортных ресурсов, а также от кулацкого сектора в деревне».
На XV съезде еще раз была подчеркнута необходимость коллективизации и индустриализации. В докладе Сталин говорил «о переходе к коллективному возделыванию земли на основе новой, высшей техники», но ни словом не обмолвился о принятом им решении. Ему не терпелось начать действовать, но он чувствовал, что время еще не пришло. Бухарин, Рыков, Томский и другие правые уклонисты не согласятся с отказом от нэпа и использованием силы против крестьянства.
Для изъятия зерна в деревню были посланы более тридцати тысяч партработников. В январе 1928 года Сталин сам выезжал в Сибирь. Он увещевал, убеждал и даже грозил. В некоторых районах начались выступления крестьян, усилилась их враждебность по отношению к центру. Количество собранного зерна увеличилось, но около 250 тысяч тонн надо было закупать за валюту. А крестьяне в свою очередь сокращали посевные площади, что означало уменьшение сбора зерновых.
Сталин пока еще не раскрывал своей новой политики. Появились слухи об отмене нэпа. В соответствии с указаниями XV съезда Госплан разработал план развития индустрии. Начался постепенный рост промышленности, связанный с ростом сельскохозяйственного производства.
И только в конце мая Сталин объявил о новой политике коллективизации и быстрой индустриализации. Он представил ее как единственно правильный путь для страны и народа.
Бухарин, Рыков и другие были обеспокоены. Они понимали, что получить поддержку всей партии против Сталина не смогут, но надеялись разгромить его в Политбюро и ЦК.
Заседание ЦК (июль 1928 г.) было бурным и грозовым. Но по официальным отчетам в советской печати того времени создавалось впечатление, что там царил дух компромисса. Принятая резолюция подтвердила приверженность нэпу, объявив слухи об отказе от этой политики «контрреволюционными». Мелкое и среднее крестьянство по-прежнему считалось основным производителем зерна. Осуждались суровые ограничения, налагаемые на кулаков, и силовые методы изъятия излишков зерна.
11 июля 1928 года Бухарин неожиданно позвонил Каменеву. Он был крайне возбужден и в паническом состоянии прокричал, что линия Сталина приведет к уничтожению революции и что их разногласия со Сталиным намного серьезнее, чем его с Каменевым. Несколько раз в разговоре он назвал Сталина «Чингисханом, который задушит нас».
Бухарин, который многое сделал, чтобы уничтожить Каменева политически, сейчас пытался найти подходы к нему. Он понимал, что Сталин для разгрома правого уклона пойдет на союз с Каменевым, Зиновьевым и даже с Троцким.
Мольба о помощи не оказала воздействия на Каменева. Он, как и Бухарин, Зиновьев, Троцкий, надеялся, что нужен Сталину, и когда-нибудь тот опять позовет и вернет его на руководящую должность в партии. И он и другие продолжали недооценивать Сталина. Бухарин же рассчитывал, что при поддержке зампреда ОГПУ Ягоды, Калинина, Ворошилова и Орджоникидзе, которые каким-то образом попали под его влияние, он сможет бороться с новой политикой Сталина. А они проголосовали за нее.
Сталин тогда не пошел на разрыв с Бухариным, Рыковым и Томским. Но собирался нанести поражение правым уклонистам в Коминтерне, что и было сделано. Правые остались в меньшинстве. В ноябре Сталин сформулировал основные принципы своей политики: социализм может быть построен в России, если мы сможем догнать и перегнать капиталистические страны по темпам роста экономики. Далее, от сильной и развитой индустрии зависит военная мощь, которая обеспечивает безопасность государства. Нельзя было терять времени, так как капиталистические державы только и ждали удобного случая, чтобы уничтожить молодое социалистическое государство.
На VIII съезде профсоюзов был нанесен ощутимый удар Томскому. Съезд одобрил программу индустриализации, потребовал свободы критики и большей демократии в профсоюзах и права снятия любого должностного лица, что было направлено против Томского, известного своими авторитарными методами руководства. В следующем году Томский был освобожден от должности руководителя профсоюзов. Власть перешла в руки Сталина и его окружения, включая Кагановича, избранного на съезде в состав президиума.
Бухарин и Рыков поняли, что приближается развязка. Они и их сторонники находились под наблюдением ОГПУ. Стало известно и о поисках Бухариным подходов к Каменеву.
Бухарин никогда не претендовал на лидерство. Он был согласен признать первенство Сталина, но отчаянно протестовал против жесткой политики в отношении крестьянства.
В феврале 1929 года Бухарину, Рыкову и Томскому было предъявлено обвинение в связях с дискредитировавшим себя леваком Каменевым и в защите кулаков. Особую роль в победе партии над бухаринско-рыковской антипартийной группой сыграла речь Сталина «О правом уклоне в ВКП(б)» на пленуме ЦК в апреле 1929 года. И даже то, что Бухарин, «любимчик всей партии», как называл его Ленин, был близким другом и членом семьи Сталина* (Членом семьи Сталина Бухарин все-таки не был. (А. П.)), не спасло его. Сталин ненавидел слабость, пассивность, пораженчество. А такова, по его мнению, была политика правых уклонистов. Их обвиняли в попытке создания фракции и «сотрудничестве с капиталистическими элементами».
XVI партконференция единодушно приняла пятилетний план индустриализации и политику коллективизации. Рыков произнес речь в поддержку плана. Бухарин и Томский не выступали, но, очевидно, проголосовали «за».
26 ноября 1929 года Бухарин, Рыков, Томский окончательно признались в своих ошибках и публично подтвердили мудрость сталинской политики.

20. Новый вождь (1929 – 1934)

    Пятидесятилетие Сталина страна торжественно отмечала 21 декабря 1929 года. Огромные портреты закрывали стены Кремля. В каждом городе на площади – скульптура, в общественных зданиях – бюсты. Парторганизации, фабрики, заводы, коллективы и просто группы людей со всех уголков страны слали приветственные телеграммы. Повсюду из уст людей звучал лозунг; «Сталин – это Ленин сегодня». Имя Сталина, человека из стали, увековечивалось в названиях крупных и малых городов. Высочайшая гора Памира была названа пиком Сталина. Его имя и портреты стали неотъемлемой частью повседневной жизни людей. Это было началом культа Сталина. Хвала и лесть были делом рук партаппарата в Москве и на местах. Аппаратчики славили Сталина и следили, чтобы население присоединялось к этому, превозносило вождя, Генерального секретаря партии. Сталин поставил их на эти ответственные посты, и они делали все, чтобы его власть и авторитет распространились по всей необъятной стране.
Люди испытывали чувство облегчения и признательности: наконец-то в России появился сильный руководитель. Пятисотлетние традиции возродились, появился сначала культ Ленина, а затем и Сталина, который он сам и поощрял.
Ну а когда культ набрал обороты, сомнительно, что его можно было остановить. В некоторой степени Сталин стал заложником и пленником своей власти и положения. Культ был нужен для того, чтобы поддерживать его авторитет в партии и народе. И сам он зависел от культа.
Признавая необходимость культа личности, сам Сталин не принимал в этом активного участия. Он не был тщеславным, эгоистичным человеком, любившим только лесть и подхалимаж. Он не терпел низкопоклонства и всю жизнь пытался избежать торжеств в свою честь. Это не означало, что Сталин не появлялся на людях. Он присутствовал на партийных съездах, одиноко стоял на трибуне Мавзолея в праздники, но был начисто лишен личного тщеславия, как Петр I и Ленин, и, так же как они, был убежден, что выбран судьбой и держит ключи от будущего России, т. е. что он только выполняет волю истории.
Огромная пропасть разделяла человека 1929 года в возрасте пятидесяти лет и маленького мальчика – ученика училища в Гори и семинариста в Тифлисе, еще молодого человека с оспинами на лице. На каждой ступени своего развития он мужал, способностями и верой в себя доказывал, что может сделать многое и принять вызов судьбы. Он обладал внутренней силой и храбростью. Его не пугала ответственность, лежащая на нем как на единоличном правителе, за судьбу страны с населением более двухсот миллионов человек, особенно когда жизнь и само существование России были под угрозой. Он не всегда действовал наверняка, избегая опасностей, которые могли привести к уничтожению; но, приняв решение, добивался выполнения поставленных целей с неукротимой последовательностью. Он понимал, что ввергает народ в новую революцию, которая могла закончиться и катастрофой.
Как человек Сталин не очень сильно изменился. Имея власть, высокое положение, он не любил роскоши, вел аскетический образ жизни. Вкусы его были просты. Летом носил полотняный китель военного покроя, зимой такой же, но шерстяной. Шинели было лет пятнадцать. Носил короткий полушубок из оленьей кожи, подшитый беличьим мехом. Подарки, среди них ценные и даже бесценные произведения искусства народных умельцев, присылаемые ему со всех концов страны, а по случаю семидесятилетия – со всего мира, смущали его и приводили в замешательство. Он считал, что не может пользоваться такими подарками. Этот сверхъестественный человек был поразительно скромен.
Сталин установил непосредственный контакт с партийными организациями и правительством. Это был личный контроль, который пытались, но не смогли осуществить некоторые самодержцы, в частности Николай I. Сталину это удалось, хотя в своей работе он опирался на огромную, громоздкую бюрократическую машину.
Еще в начале карьеры у Сталина появилась привычка работать ночами, спать урывками днем. Высокопоставленным официальным лицам пришлось последовать этому примеру. Он нечасто покидал свой кабинет, примыкающий к его квартире в Кремле. Летом, если мог, выезжал в Зубалово неподалеку от Москвы. Это и был его дом, где он жил с женой и детьми, родственниками и друзьями. По словам дочери Сталина, в доме царила теплая и веселая атмосфера. Там же находились няни и учителя, повар и слуги, толпа родственников и друзей, живущих в согласии под одной крышей. Мать, отец, сестра и два брата Нади, жены Сталина, жили там или были частыми гостями. В доме также часто бывали Орджоникидзе, Ворошилов, Молотов с женами, Киров, Бухарин и другие. Были семейные обеды, пикники в лесу, звучал детский смех. Случались и разногласия, и разлады, в основном из-за Нади. Занимаясь домашним хозяйством и поддерживая семейную атмосферу, она никак не могла привыкнуть к своему положению и была очень несчастлива.
Надя родилась и выросла в Баку, на Кавказе. В семье она впитала революционный дух. Со временем Надя превратилась в красивую молодую девушку, было в ней что-то восточное. Но она не обращала внимания на свою внешность, что типично для ее поколения, а с усердием работала на социализм. Без сомнения, еще девочкой она идеализировала Сталина, которого помнила как революционера, вернувшегося из ссылки. Брак с таким человеком представлялся ей высшей формой служения революции, но правда и то, что их просто влекло друг к другу.
Мать Нади была против свадьбы. Они с мужем знали Сталина около двадцати лет и считали его близким другом и сыном. Сама она страдала от того, что вышла замуж за революционера. А Надя была молода и романтична. Сестра и братья избаловали ее. Возможно, мать не видела семейного счастья в замужестве дочери, особенно с таким несгибаемым революционером, как Сталин. Ну а кроме того, существовала разница в двадцать два года.
Надя работала секретарем Сталина в Комиссариате по национальным вопросам. Выйдя в 1918 году замуж за Сталина, она вошла в группу секретарей Ленина, возглавляемую Л. А. Фотиевой. Вначале молодожены жили в Кремле, и Надя быстро невзлюбила каменные стены этой крепости. Затем вместе с мужем уехала в Царицын. Жизнь в голодном городе, под угрозой нападения белогвардейцев была жестоким испытанием для молодой жены. Там она почувствовала себя одинокой. Во время гражданской войны муж находился на фронтах, а затем полностью посвятил себя партии и борьбе за власть. Без сомнения, он не уделял ей внимания, был сердит и часто груб и бесцеремонен, но это не значит, что он был невнимателен и не обращал внимания на ее чувства. Когда она болела, он заботился и ухаживал за ней. Их сын Василий родился в 1920 году, а дочь Светлана – в 1926-м. Но семейные отношения всегда были напряженными, в основном из-за того, что работа Сталина требовала почти всего его времени. Однажды она забрала детей и уехала к отцу в Ленинград, но вскоре вернулась в Москву.
Надя редко бывала с детьми и уделяла им немного внимания. Однако была заботливой матерью и следила, чтобы няни и учителя занимались с ними по полной программе. Любимчиком был Василий, видимо, потому что Сталин был строг с ним. Зато она сама была строга со Светланой – любимицей отца. Сталин очень любил дочь, писал ей записки, называл хозяюшкой. Записки, которые она сохранила, доказывают его заботу о ее здоровье и счастье.
Почему-то Сталин был настроен против Якова, сына от первого брака, которого растили дедушка и бабушка на Кавказе. Пришло время, и Александр Сванидзе настоял, чтобы Яков поехал в Москву учиться. Но с первого дня Сталин изводил сына придирками. Он не одобрял его первой женитьбы, подхода к учению, его характер. Когда Яков попытался неудачно покончить с собой в 1928 или 1929 году, отец грубо заметил: «Ха, даже застрелиться не смог». Любовь и понимание Яков нашел в мачехе, которая была старше его на семь лет. Она смягчала грубость Сталина. Видимо, и она удивлялась поведению мужа, который мог быть нежным, обворожительным, любящим.
Сталин был, возможно, трудным и невнимательным мужем, но и Надя не была подходящей ему женой и партнером. Она не понимала груза ответственности и перегрузок, при которых он работал. Ей претила роль первой леди государства, и она даже не пыталась поддержать мужа в этом. Практически она не появлялась на людях. Не ездила в автомобиле – что-то в нем ей казалось подозрительным. Брала уроки французского языка, музыки, занималась другими предметами, пытаясь стать равной с теми, кого встречала на официальных приемах. Была чувствительной, эмоциональной молодой женщиной – женой твердокаменного хозяина людей, вождя государства.
Еще больше он отдалился от жены и семьи где-то в середине двадцатых годов, после того как тщательно обдумал и принял окончательное решение, какую политику проводить в будущем. Цель определена и должна была неукоснительно выполняться.
Сталин осторожно подвел всех к коллективизации и индустриализации. Он никогда не испытывал благоговейного страха перед намеченными перспективами, он уже мыслил широкомасштабно или, как бы он сказал, в масштабе России. Он предвидел, что произойдет в стране в результате насильственной коллективизации ста миллионов крестьян. Это означало возврат к жестокостям и ненависти времен гражданской войны, только в более широком масштабе. Сомневаясь, чувствуя нерешительность, он все-таки готовился к этим испытаниям.
Основополагающим был вывод Сталина о том, что коммунизм в России можно построить не призывами и воспитанием масс, а насильственными методами. Партия должна привести людей к социализму, и только узнав новый образ жизни, они поверят ему. Сталин понимал, что вначале его политика принесет людям большие страдания. Он объявил войну огромной массе народа, а в войне неизбежны жертвы, зато победа вознаградит сторицей. Он презирал Бухарина и других, которые уклонялись от опасностей и боялись жертв.
В каждом столетии русский народ приносил огромные жертвы как в войне, так и при положительных реформах. Навязывая свое правление Новгороду при объединении московского государства, царь Иван IV уничтожил около шестидесяти тысяч жителей этого города, в том числе женщин и детей. Петр Первый, строя первые корабли, а позднее свой город в болотистом устье Невы, загубил бесчисленное количество человеческих жизней. А сейчас люди гордятся единством своей страны и великолепием Санкт-Петербурга и не вспоминают о том, чего это стоило. В истории множество таких прецедентов, она и сформулировала нравственные нормы, которые, как и ранее правители России, Сталин принял.
Готовясь втянуть страну в водоворот этой страшной революции, Сталин прекрасно видел трудности, которые его подстерегали. Опасность грозила и ему лично, и его политике, которую, как он полагал, мог выполнить только он. Всенародное восхваление не прибавляло ему ощущения безопасности, он чувствовал, что его могут предать. Сталин не доверял своим почитателям, особенно из близкого окружения. И партийные руководители, и сам Ленин в последние месяцы жизни часто игнорировали его, пытались отделаться от него. Внезапная перемена в отношении к нему оставшихся в живых и уцелевших товарищей больше походила на лицемерие. Прикрываясь хвалебными речами, они плели заговоры против него.
В разгар новой революции левые оппозиционеры сделали попытку подорвать его авторитет, заявляя, что он проводит свою политику узурпаторскими методами. Он ее изменил таким образом, что смог использовать и левых. Тем не менее он все еще переоценивал роль и влияние в партии Троцкого и поэтому в январе 1929 года выслал его из страны. Несколько тысяч сторонников левой оппозиции были арестованы и отправлены в Сибирь после XV съезда партии в декабре 1927 года. Там они и остались. Он не боялся Зиновьева и Каменева. Нервы подвели их еще во время Октябрьской революции. Исключенные из партии, они признали свои ошибки и опять стали ее членами в июне 1928 года. Кампания против Бухарина и правой оппозиции дала им надежду на реабилитацию, поэтому Сталин был уверен в их послушном поведении. Но он не доверял им и всегда был настороже, готовый принять меры против бывших правых и левых уклонистов. Особенно левых оппозиционеров, которые признали-таки его руководство. Первым из капитулянтов, как их называли, был Пятаков, которого Ленин называл «человеком выдающихся способностей». Возвращение в партию таких людей свидетельствовало о признании ими верховенства Сталина как руководителя, о чем еще несколько лет назад не могло быть и речи, а также продемонстрировало власть партии, играющей главную роль в их жизни. Партия заменила им утраченную религию, а для многих – и национальный патриотизм. Партия обращалась к ним как к единому сообществу и объединяла их для достижения более высоких целей. Исключение из этого сообщества означало моральную и духовную смерть, и исключенные делали все, чтобы вернуться в чрево партии. Концепция неограниченных возможностей партии привела к принятию ими решения о полном подчинении ей.
Неизвестно, как сам Сталин относился к партии. Он был ее преданным слугой с момента создания. Всегда подчеркивал, что повиновение и дисциплина являются основными качествами члена партии, но сам показывал определенную степень независимости от нее. Как и Ленин, он был руководителем и политиком, который формировал коллективную волю и направлял ее на правильный путь. Сталин развил и укрепил партию, имея полный контроль над ней, на принципах, четко изложенных, но не реализованных Лениным. А выполнял или не выполнял он коллективную волю партии, в одном Сталин был убежден: он выполнял волю истории.
Сталин стал вождем не только в силу своих личных качеств, способностей, решительности, но и потому, что осуществлял уверенное, не подвергающееся сомнению руководство. Он вдохновил людей верой в то, что их трудности и жертвы преходящи; в конце их ждут победа и другие награды. Это была его собственная вера в то, что все, что ведет к справедливости и победе социализма, оправдывает себя.
Своей теорией «социализма в одной стране» он призвал партию и народ стать хозяевами своей судьбы, не зависеть от зарубежных партий и своими героическими усилиями показать дорогу Западу и всему миру. Это было непосредственное обращение к национальной гордости и чувству мессианского призвания, которые пустили глубокие корни в русском характере. Ответом, особенно молодых членов партии, была волна энтузиазма, титанического и бескорыстного труда во имя достижения невозможного. Люди строили социализм в России, чтобы указать путь всему миру.
В партии разногласия были только лишь по методам и темпам индустриализации, организации крупных сельскохозяйственных коллективов. Некоторое время и сам Сталин колебался, приняв сторону правых. Он не верил, что крестьяне добровольно пойдут в социализм. Он знал их несколько лучше, чем любой другой партработник. Он был убежден, что крестьян необходимо принудительно загонять в колхозы.
И еще один важный фактор, который оказывал на него влияние,– фактор времени. Сталин требовал немедленных действий, так как был убежден, что осуществление его политики жизненно важно. Необходимо было догнать и перегнать промышленно развитые государства Запада. Советская Россия была слаба и будет зависеть от них до тех пор, пока не поднимет свою экономику и не станет индустриально мощной страной.
Он выразил эту мысль в одной из своих речей в феврале 1931 года; «В прошлом мы не имели и не могли иметь отечества. Но сейчас, когда мы сбросили капитализм, и власть принадлежит нам, – сейчас у нас есть Отечество, и мы будем защищать его независимость. Готовы ли вы к тому, чтобы социалистическое Отечество было разбито и потеряло свою независимость? Если вы не хотите этого, то должны в кратчайшее время ликвидировать отставание и развить большевистские темпы строительства социалистической экономики. Мы отстаем от развитых стран на пятьдесят – сто лет. Мы должны наверстать это за десять лет. Или мы сделаем это, или нас уничтожат!»
Это чувство цели вместе с личными качествами, которое каким-то таинственным образом передалось и его товарищам, сделало из него энергичного руководителя. Он действовал с убеждением, что марксистская теория давала ему безошибочную формулу, чтобы создать мощное, социально справедливое государство. Но укоренившийся в большевистской этике взгляд, что цель оправдывает средства, сделал из него бесчеловечного тирана.

21. Новая революция (1928 – 1934)

    Программа первого пятилетнего плана начала выполняться в 1928 году, а утверждена была только в апреле 1929 года на XVI партийной конференции. Она ставила высокие цели перед промышленностью и предусматривала социализацию сельского хозяйства. Важность плана заключалась в том, что он бросил вызов русскому народу, призвав его к героическим свершениям. И в то же время служил прикрытием жестокой коллективизации сельского хозяйства.
Это было смелое наступление на два фронта.
Первый пятилетний план по масштабам и достижениям, возможно, являлся величайшим планируемым экономическим предприятием за всю историю человечества. Результаты хотя и не вышли на целевые установки, все же были впечатляющими. Он был выполнен за четыре года и три месяца. 31 декабря 1932 года об этом было объявлено официально. Людские и материальные потери были ощутимыми. Но Сталин был убежден, что за все надо платить. Партия приняла цену. Русские работали и служили с завидной выносливостью и терпением.
Коллективизация и индустриализация начались одновременно. Коллективизация добилась заметного успеха в 1928 году. Количество колхозов возросло почти в два раза. Но такие темпы Сталина не удовлетворяли. С приближением зимы надвигалась угроза голода. Постоянными стали недопоставки зерна. Крестьяне открыто игнорировали мероприятия Советского правительства и официальную политику. Сталин потребовал принятия срочных мер.
Кампания начала набирать скорость и вскоре прокатилась по стране разрушительной волной подобно монгольскому нашествию в XIII веке. 27 декабря 1929 года Сталин выступил на конференции аграрников-марксистов и заявил о «переходе к политике ликвидации кулачества как класса». Это было равносильно объявлению всеобщей войны и вынесению смертного приговора стомиллионному крестьянству. Около пяти миллионов было депортировано в Сибирь и на Крайний Север, четверть из них умерли по дороге. Тысячи были убиты в деревнях при защите своей собственности.
Указания Сталина о необходимости поворота в политике партии от ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к ликвидации кулачества как класса легли в основу постановления ЦК от 5 января 1930 года, в котором указывалось, что коллективизация большинства крестьян практически выполнима, и предлагалось завершить ее в зернодобывающих районах к осени 1932 года.
Сталин провел революцию в сельском хозяйстве, используя силу и террор. Местным Советам были даны указания конфисковывать имущество кулаков, сделав его ядром колхозной собственности. ОГПУ отвечало за проведение этой кампании. В деревни были посланы 25 тысяч рабочих с «политическим и организационным опытом». Они обобрали зажиточных крестьян и препятствовали возможным объединенным действиям против правительственной кампании.
Одним из средств, вынуждавших крестьян вступать в колхозы, явились МТС (машинно-тракторные станции). Агрономы, ветеринары, механики входили в штат МТС и обслуживали группы колхозов. В 1929 году была только одна станция. В 1930 – уже двести, с тракторами отечественного производства. Страна нуждалась в тракторах, предназначенных в основном для работы в колхозах. Крестьяне, противостоящие коллективизации, оставались без средств для обработки земли.
Во многих районах начались выступления крестьян. Они вылились в убийства активистов и поджоги. Начался забой домашнего скота. Волна насилия и уничтожения грозила выйти из-под контроля. Сталин понял эту опасность. 2 марта 1930 года он опубликовал в «Правде» свою известную статью «Головокружение от успехов», в которой дал отпор перегибам, грозившим погубить колхозное движение. Подчеркивался принцип добровольности колхозного строительства. Указывалось на необходимость учитывать разнообразие условий различных районов.
Статья успокоила крестьян. Если вступление в колхозы – дело добровольное, то у них есть право и выйти из него. Через два месяца по РСФСР процент колхозов упал с 60 до 23,4. К июню 1930 года сталинская политика в области сельского хозяйства чуть не потерпела крах. Критическую ситуацию могли использовать правые оппозиционеры. Однако они поддержали политику Сталина.
На XVI съезде (июнь – июль 1930 г.) было заявлено о «победе линии партии». Солидарность делегатов съезда, без сомнения, вытекала из необходимости защиты партии, революции да и их самих. Руководство Сталина явилось положительным, объединяющим фактором. Спокойно и уверенно он вел съезд. Его уверенность и сила развеяли страхи и сомнения делегатов. Они стоя приветствовали своего вождя, который сказал, что «нет такой крепости, которую не смогли бы взять большевики».
Кампания по проведению коллективизации возобновилась осенью 1930 года. Были достигнуты значительные результаты. К середине 1931 года было коллективизировано 52,7 процента крестьянских хозяйств, а через четыре года – 90,5 процента.
Не удовлетворяли Сталина и темпы индустриализации, хотя к 1927 году уровень производства и достиг довоенного. Но его необходимо было поднять, и Сталин указал на это. В своем представлении он уже видел Россию промышленно развитым государством.
Началась активная кампания по увеличению темпов индустриализации. Политбюро выполняло роль генерального штаба, держа под контролем все секторы экономики. Усилилась пропагандистская работа. Развернулось социалистическое соревнование и ударничество. Члены партии, молодежь, в частности комсомольцы, с энтузиазмом приступили к решению гигантских задач. Их напряженный, самоотверженный труд внес большой вклад в достижения промышленности в годы первых пятилеток.
Широкие рабочие массы не разделяли этого энтузиазма. Они устали от напряженного труда, от постоянных требований подъема производительности. Нехватка продуктов питания, снижение жизненного уровня на селе привели к тому, что крестьяне в поисках работы отправлялись в города. А рабочие оставляли заводы и уезжали в деревню. Это надо было решительно пресечь. В декабре 1932 года была введена паспортная система для контроля за миграцией населения.
Тем не менее, основные задачи плана были выполнены. Выпуск промышленной продукции увеличился. Но не это являлось основной целью. Было принято решение о географическом перераспределении тяжелой промышленности. Необходимо было обеспечить равное размещение промышленности по стране, создавать предприятия поблизости от источников сырья и топлива, уменьшив таким образом нагрузку на транспорт. Сосредоточение промышленности в европейской части СССР делало ее уязвимой при нападении с Запада. Строительство крупных промышленных центров восточнее Урала стало одним из важных факторов в достижении победы во второй мировой войне.
Перераспределение промышленности привело к созданию второй угольно-металлургической базы. Вырастали и другие стройки – Магнитка, Уралмаш, Кузнецк, Турксиб, Караганда и другие.
Трудностей было немало. На каждом этапе развития ощущалась острая нехватка квалифицированных кадров. Рабочие, приходившие в промышленность из деревень, ничего не понимали в технике. В стране работали специалисты из США, Германии и Франции. Сотни советских инженеров и студентов обучались за рубежом. Создавались технические училища при университетах, средних школах и на заводах.
Была проведена реформа системы образования. Началась кампания по ликвидации неграмотности. Были осуществлены многочисленные социальные реформы. Конечно, допускались ошибки и просчеты, но строительство нового государства продолжалось и развивалось довольно успешно.
Сталин лично руководил всем этим. Ни один вопрос не ускользнул из поля зрения вождя. Ответственность его была огромной, но он видел прогресс, и это оправдывало героические усилия народа и подтверждало правильность политики. Государство начинало возрождаться. Были у Сталина и опасения. Он был уверен, что в партии есть люди, которые попытаются сорвать это продвижение. Он считал их злой силой, которую необходимо уничтожить. Боялся он и возрождения Троцкого. Поэтому в 30-е годы с подачи Сталина была развернута пропагандистская кампания критики и осуждения Троцкого как наиболее опасного врага партии и Советского государства.
После XVI съезда были разгромлены три небольшие группы оппозиционеров. Первая состояла из молодых членов партии, близких к Сталину. Т. И. Сырцов, руководитель группы, был кандидатом в члены Политбюро, премьер-министром РСФСР. Он хотел объединить правых и левых уклонистов в одну группу. ОГПУ сработало быстро. Все были сняты со своих постов, и на время о них забыли.
Зимой и весной 1932-1933 гг. в стране разразился страшный голод, унесший тысячи жизней. А в конце лета 1932 года, когда голод только начинался, была раскрыта еще одна оппозиционная группа. Руководил ею М. Рютин, бывший секретарь Московского парткомитета и сторонник Бухарина. В документе под названием «Платформа Рютина» он называл Сталина «внешним агентом-провокатором, разрушителем партии» и «могильщиком революции в России». Он боролся за ниспровержение Сталина. ОГПУ арестовало Рютина и его небольшую фракцию, а также тех, кому он послал экземпляры своей платформы.
Сырцова Сталин всерьез не принял, но платформой Рютина был разъярен. Открытое обвинение в адрес вождя было нетерпимо; предложения Рютина являлись отрицанием того, во что Сталин верил и что, как он полагал, спасет Советскую Россию. Идеи Рютина были опасны. Предложения снизить темпы индустриализации, отказаться от коллективизации могли дать Рютину много сторонников.
Сталин потребовал расправы над Рютиным. Впервые он требовал смертного приговора члену партии. Обычно оппозиционеры преследовались, исключались из партии, отправлялись в изгнание, но никогда не приговаривались к высшей мере. Хотя тысячи нечленов партии были расстреляны, ни один член партии еще не был казнен. А сейчас Сталин требовал считать любую форму оппозиции предательством и изменой, наказываемыми смертью. Предательством по отношению к нему он считал платформу Рютина.
Сталин очень переживал, получив отказ Политбюро. Из десяти членов двое – Молотов и Каганович – поддержали его, Ворошилов и Калинин воздержались, а Киров, Орджоникидзе, Косиор, Рудзутак и Куйбышев, видимо, были против. Вот такое разделение даже среди ближайших коллег! То есть противников внутри Политбюро. И они были так же опасны для Сталина, как Рютин.
Через несколько месяцев после рютинского дела ОГПУ раскрыло еще один заговор – А. П. Смирнова. Группа включала старых большевиков и профсоюзников. Все были признаны виновными, но, учитывая возраст, к ним отнеслись сравнительно мягко. А вот Рютина Сталин забыть не мог.
Волна преследований началась во время выполнения первого пятилетнего плана и усилилась после раскрытия этих групп. Первые показательные процессы проводились в 1930 году. Цель этих процессов – поднять патриотизм людей и усилить бдительность против врагов в своих рядах, которые несли ответственность за падение жизненного уровня народа, промахи и ошибки в программе индустриализации. Процессы были как бы предупреждением интеллигенции, особенно инженерам, техникам и административно-хозяйственным работникам, о том, что работать и служить надо не задавая лишних вопросов. Пропаганда вдалбливала эти мысли в умы всего населения. Обвиняемые признали свои ошибки и свою вину и получили различные сроки заключения.
В то же время проводились и «чистки» среди членов партии. С середины 1930 года до конца 1933 года 611 членов партии и кандидатов были осуждены за контрреволюционную деятельность, рассмотрено 40 тысяч заявлений о политических уклонах, а 15 442 коммуниста были исключены из партии.
В этой кампании по уничтожению существующей и потенциальной оппозиции центральную роль сыграли трое людей. Первый – А. Н. Поскребышев, ставший личным секретарем Сталина в 1931 году. Круг обязанностей его не был известен, но занимался он сложными задачами и, конечно, поддерживал тесную связь с органами безопасности. Он преданно служил Сталину всю свою жизнь. Вторым человеком был Вышинский, бывший меньшевик, профессор права, который в 1933 году стал заместителем, а в 1935 году – генеральным прокурором и который сыграл особую роль в политических процессах 1936 – 1938 гг. Новым среди высокопоставленных чиновников был Н. И. Ежов. Он появился в 1933 году как член комиссии по проведению чистки среди членов партии.
Подозрения Сталина распространялись и на ОГПУ. Его первый начальник, Дзержинский, привил службе безопасности свою фанатичную преданность партии. Но Сталин, возможно, не был уверен в офицерах и рядовых членах ОГПУ, в том, что они будут выполнять его волю. Ежов как член комиссии по чистке партии, а позднее Оргбюро имел доступ к секретным досье всех членов партии, включая и работников ОГПУ. Сведения, которыми он располагал, и опыт позволили ему сыграть роль надежного агента Сталина, а затем стать главой сил безопасности вместо Ягоды.
В январе – феврале 1934 года состоялся XVII съезд партии, вошедший в историю, по определению Кирова, как съезд победителей. Страна пережила страшный голод 1932 – 1933 гг. В 1933 году был собран рекордный урожай. Процесс индустриализации достиг выдающихся результатов и заложил фундамент для развития тяжелой промышленности и выполнения программы второго пятилетнего плана. Люди с надеждой смотрели в будущее.
Прежде всего, съезд явился свидетельством триумфа сталинской политики. Сталин указал путь партии и вел ее, преодолевая опасности и препятствия. Его считали великим руководителем. Делегаты выступали с хвалебными речами и превозносили его до небес. Для них он был «отцом народов» и «выдающимся гением своего времени». Бухарин приветствовал его как «фельдмаршала войск пролетариата». Каменев заявил: «Эра, в которой мы живем, войдет в историю как эра Сталина».
По предложению Кирова XVII съезд принял доклад товарища Сталина как партийный закон, как программу работы на ближайший период.
К приветствиям и лести в свой адрес Сталин относился с недоверием. Среди делегатов ему виделись очаги сопротивления и люди, ждущие удобного момента, чтобы смять его и отказаться от его политики. Разоблачение групп Сырцова, Смирнова и Рютина подтверждало его подозрения. Сталин ответил чисткой партии. Необходимо было избавиться от тех, кому он не доверял, одновременно усилив личный контроль за органами безопасности.
Корни террора – в боязни Сталиным оппозиции и желании ее уничтожить, в необходимости добиться полнейшего подчинения членов партии самой партии и ему лично как вождю.
Через тридцать лет были опубликованы бездоказательные слухи о том, что его пытались снять с поста Генсека. Думается, что Сталин в то время сам этого хотел. Ему было почти 55 лет, семнадцать лет он нес на своих плечах тяжкий груз ответственности. Для него было бы лучше уйти на новую, более легкую должность исполнительного главы партии и государства. Если принять этот факт во внимание, тогда становится понятным, почему должность Сталина стала называться «секретарь», а не «генеральный секретарь»* (Здесь, по видимому, имеется в виду ликвидация поста Генерального секретаря на XIX съезде партии в 1952 году. (А. П.)). Понижение статуса своей должности было сделано им и для того, чтобы его будущий преемник не смог занять такой высокий пост в партии.
Об этом много говорили. Предполагали, что Сталин потерпел поражение в новом ЦК. Все это очень далеко от правды. Он держал партию и ЦК в руках. Об этом говорит и такой небольшой пример. Фамилии членов Политбюро и Секретариата больше уже не перечислялись в алфавитном порядке, а в порядке старшинства. Фамилия Сталина называлась первой.
Если бы вдруг Сталин решил отказаться от должности Генсека, то его преемником, вероятнее всего, был бы Киров. Еврей Каганович не пользовался популярностью. Молотов не подходил. У Кирова, давнего сторонника и помощника Сталина, было круглое русское лицо, короткий широкий нос. Хороший оратор, он пользовался популярностью.
В 1926 году Киров был назначен на работу в Ленинград. После XVII съезда получил приглашение Сталина перебраться в Москву. Но отказался, чтобы не вызывать зависть Молотова, Кагановича, Ворошилова и многих других. Ему разрешили остаться в Ленинграде до окончания второй пятилетки.
После XVII съезда многим казалось, что самое худшее позади и можно вздохнуть посвободнее. Наметилась тенденция ослабления давления на народ и партию.
Но произошли два события, последствия которых сказались на всем. Ноябрьским вечером 1932 года Сталин, его жена, высокопоставленные партийные чиновники присутствовали на банкете в честь пятнадцатой годовщины Октябрьской революции. В ходе банкета Сталин при всех сказал жене: «Эй ты! Выпей». Врачи не разрешали ей употреблять спиртное. Она постоянно предостерегала детей, чтобы они не пили, так как Сталин, по кавказскому обычаю, предлагал им вино за обедом. То ли приглашение выпить, то ли тон, с которым муж к ней обратился, разозлили ее. Она вскочила и со словами: «Не смей так разговаривать со мной!» – выбежала из комнаты.
Полина Молотова вышла успокоить ее. Вот уже несколько дней у Нади было подавленное настроение. Она жаловалась, что все ее раздражает; она устала от всего, даже от детей. Полина поговорила с ней и проводила домой. А ночью Надя застрелилась из пистолета, подаренного братом Павлом.
Сталин пережил ужасное потрясение. Он не мог понять, почему она это сделала. Разозлила его предсмертная записка. Прочитав, он сразу же уничтожил ее. Те, кто успел заглянуть в нее, говорили, что Надя упрекала и обвиняла не только лично его, но и политику, которую он проводил.
Для Сталина эта записка женщины, которую он считал «самым близким и верным другом», явилась страшным предательством. От горя и злости он не находил себе места. На церемонии прощания он подошел к гробу, затем повернулся и ушел. На похоронах не присутствовал. И никогда не ходил на Новодевичье кладбище, где она была похоронена. В Кремле сменил квартиру. Дача в Зубалово напоминала ему о ней. Он построил новую дачу в Кунцево, где и жил один последующие двадцать лет. Но он всегда помнил Надю. Увеличенные фотографии, на которых она улыбалась, висели на стенах квартиры в Кремле и на даче.
Его дочь, Светлана Аллилуева, писала, что «смерть мамы явилась для него страшным ударом, подорвала его веру в друзей и вообще людей». После ее смерти у него началось помутнение разума и онемение чувств.
Еще одним ударом явилось для него убийство Кирова в Ленинграде 1 декабря 1934 года. 30 ноября Киров допоздна работал над отчетом о заседании ЦК, с которым он должен был выступить перед партактивом ленинградской организации. В Смольный он приехал в 16.30. Его убийца Николаев выстрелил ему в спину, когда Киров проходил по коридору.
Сталину немедленно доложили о смерти Кирова. Он решил тут же провести расследование и выехал в Ленинград в сопровождении Ворошилова, Молотова и Кагановича.
Убийство ближайшего коллеги со страшной очевидностью показало ему, что враги окружают его и в партии. Смерть его жены была самоубийством, а смерть Кирова – политическим убийством.
Он не принял версии маньяка-одиночки, ищущего отмщения и выражающего личный протест. В каждом таком акте протеста он видел заговор, измену и предательство.
Он был уверен, что убийство Кирова совершено по политическим мотивам и что следствие вскроет связь между убийцей и оппозиционерами, в частности с Троцким. Ответом партии на это убийство должны быть кампания террора против врагов Советской власти и чистка партийных рядов. Он найдет врагов и уничтожит их всех до единого. Знает он и то, что при этом пострадают и невиновные люди, но такие жертвы неизбежны; они не смогут остановить его.

22. Террор (1934 – 1939)

    Убийство Кирова открыло новую мрачную главу сталинского правления. Так же, как и коллективизация, кампания террора быстро набирала темпы. Все правительственные органы и слои общества оказались втянутыми в этот страшный водоворот. Сталин выпотрошил партию, очистил все правительственные учреждения, угнетение народа достигло невиданного размаха. Были арестованы миллионы людей. Только немногие из уничтоженных и приговоренных к различным срокам ссылки в лагеря были и впрямь виновны в приписываемых им преступлениях. В основном страдали невинные. Террор свирепствовал четыре года.
Развязывая террор, Сталин руководствовался не жестокостью или жаждой власти, а исходил из убеждения, что существующая или потенциальная оппозиция должна быть вырвана с корнем и уничтожена. Необходимо было обеспечить монолитное единство партии, которая под его руководством могла решать любые задачи и вести Россию к социализму. Его мысли были сосредоточены только на этих целях. Одновременно у него росла шизофреническая убежденность в своей роли вождя, человека истории, которому судьбой предназначено выполнить поставленные цели.
Изучение истории тоже оказало воздействие на решение Сталина развязать кампанию террора. Он очень много читал, знал историю России, в частности периоды правления Ивана Грозного и Петра Великого. Царь Иван известен своими жестокими методами владычества и опричниками, которые представляли его службу безопасности.
Самодержцы Иван Грозный и Петр Великий были предтечи, с которых Сталин брал пример. Они являлись частью русской традиции. Еще Ленин последовал их примеру, развязав красный террор, построив исправительно-трудовые лагеря, потребовав жестокого подавления всех оппозиционных групп. Иван и Петр всю свою энергию употребили на преобразование России в сильное, передовое государство и без всяких сомнений жестоко применяли власть. Но происходило это во времена феодализма, а Сталин творил подобные деяния в двадцатом веке. Петр создал легкую и тяжелую промышленность в России, сделал первые шаги по организации эффективного административного руководства, провел общеобразовательные и социальные реформы. Сталин проводил подобную, но с более широкими целями революцию в жизни России. И в то же время разделял убеждение Петра в том, что людей необходимо тянуть в новую эпоху. Если же их оставить в покое, они будут жить в соответствии со старыми традициями и укладом.
Иван Грозный – первый русский царь, боровшийся за установление абсолютной власти самодержца и создание сильной России, был очень близок по духу Сталину. Царь Иван был окружен заговорщиками и предателями: княжескими семьями и боярами. Чтобы уничтожить своих врагов, он прибегал к террору. Этот пример вдохновлял Сталина на беспощадную борьбу с оппозицией.
Подогревая в себе навязчивую идею, что его великому проекту грозят опасности, он видел врагов и в своем окружении. Он уже верил в то, что люди, не поддержавшие его и критикующие его политику, – союзники империализма и потенциальные разрушители новой Советской России. Троцкий для него являлся таким же злейшим врагом, как Курбский для царя Ивана. Троцкий был интернационалистом и космополитом и, хотя жил на маленьком острове Принкипо, представлял реальную угрозу.
Сталин с подозрением относился и к видным членам партии – старым большевикам, среди которых было много сторонников Троцкого. Многие из них не приняли методов, используемых Сталиным для выполнения первого пятилетнего плана. Но у них не было собственной программы, и они поддерживали сталинскую линию. Они не представляли непосредственной угрозы. Кроме того, они боялись Сталина. Но влияние, которое они оказывали на молодых, было велико, и Сталин относился к ним с подозрением.
Убийство Кирова вынудило его действовать. Он не мог терпеть членов партии, которые активно или пассивно боролись против него. Их надо было ликвидировать. А на их место придут молодые образованные люди нового поколения, до конца преданные ему.
Николаева и тринадцать его «сообщников» расстреляли. Более сотни людей, арестованных после убийства Кирова, были обвинены в контрреволюционных действиях, в терроризме и расстреляны. В первые месяцы 1935 года несколько тысяч ленинградцев были арестованы по подозрению в симпатиях к оппозиции и высланы в Сибирь. Зиновьев, Каменев и их сторонники были обвинены в покушении на жизнь Сталина. Несколько человек расстреляли; Зиновьева и Каменева приговорили к тюремному заключению. Но это было только началом периода террора и «великой чистки».
В мае 1935 года ЦК дал указание провести сверку документов членов партии. За три года более полутора миллионов членов и кандидатов в члены партии были изгнаны из нее. Это автоматически приводило к многочисленным арестам и расстрелам.
Вместо Кагановича комиссию партконтроля возглавил Ежов. Его именем назван самый страшный период террора – «ежовщина».
Каганович показал себя хорошим организатором, человеком, который может добиться результатов; об этом свидетельствовало успешное строительство Днепрогэса. Он получил назначение в Наркомат путей сообщения. Внимание Кагановича привлек Никита Хрущев, в котором он отмечал энергию и готовность использовать самые жесткие методы для решения различных вопросов. В 30-е годы Каганович отвечал за реконструкцию Москвы, включая строительство метро, в чем был очень заинтересован Сталин, решивший, что Москва должна обойти Ленинград и стать столицей великого индустриального государства. Заместителем Кагановича был назначен Хрущев. В 1933 году Хрущев стал замом Кагановича и в московской партийной организации. Такое быстрое продвижение свидетельствовало о том, что Хрущев вошел в число доверенных лиц Сталина.
И еще двое молодых людей заняли ключевые властные посты. Георгий Маленков и Лаврентий Берия, офицер НКВД, занимавший пост первого секретаря партии в Закавказье. Злой гений, втершийся в доверие к Сталину, он был главным архитектором террора.
Ближе них к Сталину стоял лишь А. Н. Поскребышев. Сталин полностью доверял ему. Говорили, что у Поскребышева хранилась печать с подписью Сталина. Он отвечал за создание специального секретного отдела Госбезопасности, в который входили Ежов, Шкирятов и позднее Маленков.
На VII Всесоюзном съезде Советов была создана комиссия по разработке проекта новой Конституции. Сталин был избран председателем. После всенародного обсуждения он представил проект новой Конституции VIII Чрезвычайному съезду Советов. Сталин в своем докладе глубоко обосновал этот проект, заявив, что победа социализма дала возможность перейти к демократизации избирательной системы, к введению всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. Эти успехи стали возможны, как заявил Сталин, потому что построена первая фаза коммунизма.
Чистка среди членов партии во время работы над проектом новой Конституции продолжалась. Аресты проводились глубокой ночью и стали более частыми, чем прежде. А утром все притворялись, что жизнь нормальна и ничего не случилось.
В августе 1936 года был проведен известный процесс по делу «шестнадцати». Зиновьев, Каменев и еще четырнадцать старых большевиков обвинялись в организации тайного террористического центра под руководством находящегося в изгнании Троцкого. Голословно утверждалось, что центр планировал убийство Кирова и покушение на жизнь Сталина и его ближайших сподвижников. Сталин понимал, с каким недоверием будут приняты эти обвинения, и поэтому приказал тщательно подготовиться к процессу. Цель: не только освободиться от старых большевиков, но пересмотреть революционные традиции, с тем чтобы руководители молодого поколения были образованными людьми и имели нужное для дальнейшего продвижения и процветания России мировоззрение.
Революционеры-убийцы прошлого считались героями. Убийцы Александра II и других царских сановников и даже те, чьи попытки закончились неудачей, как в случае с братом Ленина, помещались в своего рода пантеон революционеров. Каждый молодой человек знал, как вели они себя на суде, как жили и как приняли смерть.
Эту традицию Сталин решил изменить. Она могла даже стать опасной. Он хотел, чтобы подрастающее поколение брало пример с положительных героев, а не с террористов, которые принадлежали другому столетию. В школах поощрялись дисциплина и уважение к властям. Государство создавало новых героев. Пресса, радио превозносили Стаханова, шахтера, который добился рекордной производительности труда, летчиков и полярных исследователей, Павлика Морозова, предавшего собственного отца. Идеалами должны были стать служение Родине, высокие стремления и достижения.
Процесс по делу «шестнадцати» был открытым. Он показал, что предатели были везде, даже среди старых большевиков. Они были не героями, а врагами, пытающимися уничтожить завоевания пролетариата. Для этого и проводился процесс. Невозможно было поверить, что Зиновьев и Каменев, старые соратники Ленина, занимающие высокие должности, могли быть злейшими врагами новой России. Но на суде каждый из шестнадцати признал себя виновным в фантастических обвинениях, предъявленных им. Они раскаивались в содеянном. Все были приговорены к смертной казни и расстреляны.
В ходе процесса обвиняемые называли имена других людей, якобы ставших на путь предательства. Главный обвинитель Вышинский приказал провести расследование по деяниям Бухарина, Рыкова и Томского. Через несколько дней старый большевик Томский застрелился.
Самоубийство Томского, недовольство старых членов партии напугали Ягоду и других следователей. Кампания террора дала трещину.
В это время Сталин вместе со Ждановым отдыхал в Сочи на берегу Черного моря. Он был очень удивлен, узнав, что следствие по делу Бухарина и Рыкова прекращается за неимением доказательств. Об этом было объявлено 10 сентября 1936 года. 25 сентября он и Жданов подписали телеграмму на имя Кагановича, Молотова и других членов Политбюро, в которой настаивали на немедленном назначении Ежова наркомом внутренних дел.
На следующий день Ежов получил должность руководителя НКВД, открыв новую страницу в кампании террора. «Ежовщина» продлилась до 1938 года. Старые офицеры госбезопасности, начавшие службу в ЧК еще при Дзержинском, были уволены. По стране прокатилась кампания по очистке от шпионов и предателей. Забитые пропагандой, боящиеся за свою жизнь люди называли имена соседей, коллег и даже членов семей, обвиняемых во всех смертных грехах. В НКВД выстраивались очереди, и люди терпеливо ждали, когда они смогут оформить свой донос. Террор разрушил нацию, привел ее к деградации.
Второй большой процесс происходил в Москве 23 января 1937 года. Семнадцать человек обвинялись в том, что они являлись руководителями антисоветского троцкистского центра, тайно замышлявшего с помощью немецких и японских правительств свергнуть Советскую власть. Их основным оружием был саботаж в экономике.
И опять Вышинский был обвинителем. Он держался спокойно, так как дело было сфабриковано очень тонко. Да и поведение обвиняемых облегчало ему задачу. Они признавали практически все обвинения. Все были признаны виновными. Тринадцать человек были расстреляны, четверо приговорены к десяти годам заключения.
Смерть Серго Орджоникидзе вскоре после процесса еще более обнажила жестокость и бесчеловечность Сталина. Серго был его старым другом и соратником. Еще в 1912 году Орджоникидзе рассказал Ленину о Сталине и сыграл важную роль в избрании Сталина в ЦК. Вместе они решали и грузинский вопрос. Орджоникидзе тоже не переставал прибегать к жестоким методам. Он признал лидерство Сталина, но как старый друг и товарищ, член Политбюро и нарком тяжелой промышленности высказывал ему прямо и открыто все, о чем думал. Говорят, он единственный протестовал против методов работы НКВД и ходатайствовал за арестованных. Но влияние его падало, зато росло влияние Лаврентия Берии – его врага и соперника.
Практически все, кто знал Берию, ненавидели и боялись его. Орджоникидзе считал его беспринципным подлецом и говорил об этом Сталину прямо в глаза. Но Берия каким-то образом смог посеять семена сомнения и возбудить подозрительность Сталина в отношении Орджоникидзе. Он был мастером интриг, намного хитрее, чем Серго. Более вероятно, Сталин сам, без участия Берии, решил отказаться от услуг Орджоникидзе.
Давление на Серго стало расти. Обвинения в саботаже и вредительстве в промышленности – основная тема показательных процессов. Газеты, радио призывали к бдительности и выявлению вредителей, что непосредственно затрагивало и наркома. Его заместитель Пятаков был обвинен в заговоре, саботаже и расстрелян. Было арестовано много сотрудников его комиссариата. От Орджоникидзе требовали представлять отчеты о саботаже и давать рекомендации ЦК, какие действия предпринимать против шпионов и вредителей.
Здоровье Орджоникидзе было неважное – повышенное давление, слабое сердце. Но он отказывался от отдыха. Террор проник и в личную жизнь Серго. НКВД арестовало его старшего брата. Допросы проводили с применением пыток. Показания искажались. Он тяжело переживал это.
Утром 17 февраля 1937 года у Орджоникидзе состоялся неприятный разговор со Сталиным. Он протестовал против обыска, проведенного НКВД в его квартире в Кремле по приказу Ежова. Сталин спокойно отвечал, что «НКВД может провести обыск даже в моей квартире». Орджоникидзе, без сомнения, жаловался на террор, на то, что арестованы его друзья и сотрудники. Оба вышли из себя. Старая дружба была забыта.
Орджоникидзе вернулся в свой кабинет и работал до двух часов следующего утра. По показаниям его жены Зинаиды Гавриловны он отказался лечь спать, отказался есть и разговаривать с друзьями по телефону, а целый день что-то писал. В 17.30 она услышала звук выстрела и. вбежав в комнату, увидела его мертвым. Тут же позвонила Сталину, но, хотя его квартира была рядом, он пришел не сразу и уже в сопровождении членов Политбюро и Ежова.
18 февраля 1937 года газеты опубликовали сообщение о смерти Орджоникидзе от сердечного приступа. Свидетельство о смерти подписали четыре известных врача, трое из них впоследствии были ликвидированы. Арестованы были и члены семьи Орджоникидзе, кроме жены, и все, кто работал с ним, даже сторож на даче. Официальная версия о смерти просуществовала до 1956 года, когда Хрущев открыто заявил, что Орджоникидзе застрелился.
Самоубийства беспокоили Сталина. Он считал их одной из форм предательства. Сначала жена предала его. А сейчас Серго. Протесты Орджоникидзе против ареста Пятакова и других показывали, что он не способен был находить оппозиционеров и предателей в своем окружении. Не потому что был мягкосердечен и доверчив, а потому, видимо, что поддерживал их и готов был стать активным врагом.
Рассматривая людей и события в таком ракурсе, Сталин приходил к выводу, что ему изменяют. Подозрительность заставляла его относиться даже к близким так, будто они уже умерли. А разжигал эту подозрительность Берия.
Выступая на заседании ЦК в феврале 1937 года, Сталин много говорил о происках вредителей, иностранных агентов и троцкистов, которые пытались подорвать партию и госучреждения изнутри. А остальные члены партии забыли, что до тех пор пока существует капиталистическое окружение, будут и саботажники. Чем громаднее успехи Советского Союза, тем больше усилий будут прилагать классовые враги и капиталисты, чтобы уничтожить его. Необходима постоянная бдительность, чтобы уничтожить таких людей, «под каким бы флагом они ни выступали, будь то Троцкий или Бухарин». Он как инъекцию, как вирус ввел подозрительность в жизнь страны и народа.
Тот факт, что Сталин упомянул Бухарина вместе с Троцким, означал только одно – Бухарин обречен. Бухарин и Рыков попытались защитить себя, но их заставили замолчать. Отовсюду неслись крики; «арестовать, судить, расстрелять».
Сталин поставил последнюю точку: «Пусть с этим разберется НКВД».
Террор добрался и до партии. Из 1966 делегатов съезда победителей в 1934 году 1108 были арестованы и погибли, из 139 членов ЦК были расстреляны 98.
Несмотря ни на что, власть и авторитет Сталина были огромны. Он олицетворял партию, которой все служили. Его слово было законом, даже когда он говорил о том, что многие партийцы будут уничтожены.
Сталин мыслил и думал не только об уничтожении скрытой оппозиции. Его неотступно преследовала мысль об угрозе войны. Война была очевидной и реальной. В прошлом на Россию нападали, потому что она была слаба. А сейчас Советская Россия являлась авангардом социализма, и у капиталистических держав были серьезные причины уничтожить ее.
Непосредственную угрозу представляла Германия. Она перевооружалась. Гитлер не скрывал своего намерения завоевать всю Европу. Его антикоминтерновский пакт с Японией в 1936 году, к которому присоединилась Италия, был направлен против Советской России.
С 1926 года, когда он установил свой контроль над вооруженными силами, Сталин неустанно добивался увеличения их численного состава, модернизации. Первоочередная задача – подготовить армию к отражению нападения со стороны Германии и других государств. С этой целью он спешно создавал тяжелую промышленность и увеличивал военную мощь государства. Во второй пятилетке оборонная промышленность развивалась в 2,5 раза быстрее остальных отраслей. Увеличивались и ассигнования из бюджета на формирование сухопутных войск и флота. Особое внимание обращалось на выпуск и совершенствование танков, артиллерийских систем и самолетов. К 1938 году численность Советских Вооруженных Сил составила 4,2 миллиона человек.
К середине 30-х годов Красная Армия представляла собой хорошо обученную, подготовленную и дисциплинированную силу. Основной вклад в это внес Тухачевский. Жуков в своих воспоминаниях отдает должное его профессионализму, пониманию тактических и стратегических задач, важности научно-технического укрепления армии и флота.
Два комитета, отвечающие за оборону, возглавляли Молотов и Ворошилов. Сталин был членом каждого из комитетов. Именно он руководил строительством оборонной промышленности и вооруженных сил. Жуков и другие военачальники указывали на тот факт, что ни один образец вооружения не мог быть принят или снят без разрешения Сталина. Поражал Сталин и широким техническим кругозором.
Сотрудник немецкого посольства Хилгер, наблюдавший Сталина на нескольких встречах, писал, что Молотов выполнял все указания Сталина и во всем с ним соглашался. В обращении с представителями посольства Сталин был прост и скромен, но краток и холоден с наркомами. Поразил Хилгера и авторитет Сталина. Ни одно решение не принималось без его согласия. Подчиненные, высшие офицеры и наркомы, страшно боялись даже разговаривать со Сталиным.
Сталин требовал точных ответов на вопросы. Выражал неудовольствие, если сведения были неопределенными или неточными. Высоко ценил настоящих специалистов.
Занимаясь детальным разбором военных и правительственных вопросов, Сталин не терял из виду стратегической линии своей политики. В частности, он думал, что недостатки, получившие распространение в партии и правительстве, не минули и Вооруженные Силы. Поэтому необходимо уничтожить любые источники оппозиции или ненадежности. Опасность заключалась в том, что, проводя чистку в армии, он тем самым временно ее ослабит, чем могут воспользоваться Германия и другие капиталистические государства. Сталин не мог поверить, что все командиры до конца преданы ему.
Чистка в Вооруженных Силах назрела и была неизбежной.
В действительности Красная Армия всегда полностью поддерживала партию. Во время коллективизации армия, несмотря на то, что основной костяк ее составляли крестьяне, не колеблясь выполняла приказы Москвы. В армии было меньше нежелательных элементов, чем в целом в партии. Более того, постоянно увеличивалось число вступающих в партию. К концу 1934 года весь высший командный состав и 93 процента командиров дивизий были коммунистами.
Сталин к армии относился как к элите. Высшие офицеры имели дачи, автомобили и прислугу. Высший командный состав неоднократно награждался орденами и медалями. Только Тухачевского Сталин не любил из-за разногласий во время гражданской войны. Однако ценил его способности и назначил его на высшую должность, а в 1935 году присвоил Тухачевскому звание «Маршал Советского Союза». Затем как-то внезапно поверил, что Тухачевский – предатель.
Грозовые тучи начали сгущаться над армией в начале 1937 года. На «процессе семнадцати» прозвучали имена некоторых командиров. Тухачевский остался заместителем наркома по обороне, но попал под подозрение.
Еще 1 мая 1937 года Тухачевский стоял рядом со Сталиным на трибуне Мавзолея Ленина и принимал парад. Он подошел к пику своей карьеры, а в случае войны с Германией – маршал был уверен, что она неизбежна, – он становился заместителем Главнокомандующего. Ему поручили представлять Советское правительство в Лондоне на коронации короля Георга VI. Но за несколько дней до отъезда назначение отменили. Освободили от должности замнаркома и послали командующим Волжским военным округом. Прибыл он туда 25 мая, а на следующий день был арестован.
Военный суд признал Тухачевского и семерых генералов виновными. В состав суда входили четыре Маршала Советского Союза. Ворошилов и Буденный беспрекословно повиновались Сталину. Егоров еще со времен гражданской войны был под влиянием Сталина. Но Блюхер – офицер независимого ума, имевший ранения, показавший выдающиеся способности и храбрость в управлении красными войсками на Дальнем Востоке во время гражданской войны, – как мог он подписать смертный приговор своему брату-офицеру? Он посчитал обвинения в адрес Тухачевского доказанными? Или просто слепо следовал приказам Политбюро, надеясь послушанием спасти себя? Позднее Блюхер и Егоров тоже были уничтожены.
12 июня 1937 года было объявлено, что Тухачевский и генералы, виновные в «шпионаже и измене Родине», расстреляны. Их обвиняли в шпионаже в пользу Германии и Японии и заговоре с целью отдать территории на Украине и Дальнем Востоке в обмен на военную помощь в свержении Сталина и его режима. Конечно, были представлены какие-то доказательства. Впоследствии выяснилось, что они были сфабрикованы немецкой разведкой. Их было недостаточно, но они оказали влияние на патологическую подозрительность Сталина, и он им поверил.
Приведение приговора в исполнение явилось началом чистки в Вооруженных Силах. С особой жестокостью она проводилась в 1937-1938 годах. Особенно пострадал высший командный состав. В результате чистки уничтожены трое из пяти маршалов Советского Союза, 13 из 15 командующих армиями, 57 из 85 командиров корпусов, 110 из 196 командиров дивизий, 220 из 406 командиров бригад, все 11 замнаркомов обороны, 75 из 80 членов Военного совета и тридцать тысяч офицеров в звании полковника.
Основной причиной этой чистки, наряду с искоренением скрытой оппозиции, было решение Сталина отказаться от оборонительной доктрины. Например, стратегия, принятая в ВМФ, полностью основывалась на обороне побережья. Подчеркивалось использование минных полей, торпедных катеров, подводных лодок и самолетов для отражения вторжения с моря. Все сторонники оборонительной стратегии были изгнаны из ВМФ. На их место были назначены молодые офицеры, а наркомом ВМФ стал молодой адмирал Н. Г. Кузнецов. Упор делался на создание мощного океанского флота. Особое внимание уделялось вопросам перевооружения и строительства боевых кораблей. Начавшаяся вскоре война не дала осуществить эти планы.
Чистку в Вооруженных Силах проводил Ежов, активно помогали ему Мехлис и Щаденко. Мехлис, журналист и редактор «Правды», возглавил Политическое управление в армии. Он был фанатично предан Сталину. Щаденко стал помощником комиссара по военным вопросам. В армии этих людей ненавидели.
Чистка проводилась в два этапа. Перерыв между ними позволил провести обучение и назначение молодых офицеров на место ликвидированных. Новое поколение офицеров и было теми людьми, на которых Сталин полагался. Он намеренно удалил из армии ветеранов гражданской войны.
Сама армия приняла или по крайней мере согласилась с чисткой. Шапошников, Жуков и другие хранили молчание не потому, что боялись за себя. Они испытывали благоговейный страх перед Сталиным, хотя были храбрыми, высокообразованными, патриотически настроенными кадровыми военными. Они молчаливо согласились с чисткой, а может, полагали, что их противодействие ей вызовет еще более масштабную кампанию в армии и приведет к нежелательным последствиям для партии и страны.
Новые молодые офицеры, прошедшие отбор и обучение, также принадлежали к советской элите. Многие из них не имели практического опыта и не были уверены в своих силах. Для того чтобы приобрести опыт командования войсками, требовалось время. И учились они этому уже во время второй мировой войны.
В декабре 1937 года, после принятия новой Конституции СССР, партия развернула подготовку к выборам в Верховный Совет СССР. 11 декабря, накануне выборов, Сталин выступил в Сталинском избирательном округе Москвы. Он сказал, что не хотел выступать, но Н. С. Хрущев заставил его это сделать. И в своей речи выразил основную мысль, которую хотел услышать народ: «Вы можете полностью полагаться на товарища Сталина». Он понимал, что надо в этот период убедить людей в стабильности курса и правильности управления страной руководителями.
Речь Сталина воодушевила народ, дала уверенность в том, что он выше чисток, измены и предательств. Он был вождем, с которого следует брать пример.
На выборах в Верховный Совет (выборы без выбора – в бюллетени включалась фамилия лишь одного кандидата, выделенного партийными органами) 96,6 процента избирателей отдали свои голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. Как заявила пресса, советский народ оказал доверие Сталину и Советскому правительству. Хотя результаты выборов могли быть и фальсифицированы, однако, без сомнения, народ поддержал Сталина.
Подтверждение полной поддержки народа не отразилось на продолжении программы чистки. Проводилась подготовка к третьему и наиболее важному «процессу двадцати одного», который состоялся в марте 1938 года. Главными обвиняемыми были Бухарин, Рыков и Крестинский, бывшие членами Политбюро; Ягода, бывший руководитель НКВД, который начал кампанию террора; Раковский, председатель Совнаркома Украины, посол СССР в Англии и Франции. Они обвинялись в шпионаже, терроризме, вредительстве, а направлял их якобы из-за границы Троцкий. Ягоде были предъявлены дополнительные обвинения в убийстве Менжинского, руководившего до этого НКВД, и в заговоре с целью убийства Ежова. Бухарина также обвиняли в сговоре с социал-революционерами в 1918 году с целью убийства Ленина, Сталина и Свердлова.
Однако процесс пошел не по заранее намеченному сценарию. Так, Крестинский отказался от своих показаний и не признавал себя виновным. Рыков признал, что он виновен в принципе, а не в конкретных преступлениях. Но ни отказ от своих показаний, ни частичное отрицание вины не повлияло на судей. В конце концов все обвиняемые признали себя виновными. Плетнев, Раковский и Бессонов были приговорены к тюремному заключению, а все остальные – к высшей мере наказания.
Казнь Бухарина проиллюстрировала трагедию старых большевиков. Бухарин был одним из немногих, которого все любили. Хотя больше симпатий он завоевал нападками на бывших коллег: Троцкого, Зиновьева, Каменева – Бухарин был прирожденным оратором и способным писателем. У него было много друзей. Ленин, который называл его «любимчиком партии», считал его «мягким воском», человеком политически нестабильным и легко возбудимым. Однако Бухарин никогда не выступал открыто против Сталина.
В феврале 1936 года Бухарин вместе с женой находился в Париже. Он входил в состав советской делегации, которая прибыла выкупить архивы социал-демократической партии Германии, среди которых было много работ Маркса. Там, за границей, он с необычной прямотой говорил о своем страхе и боязни Сталина. Но отказывался остаться за рубежом. Он знал, что его ждет, но, словно загипнотизированный, все же решил вернуться в Россию.
Со своей стороны, Сталин не считал Бухарина серьезным противником. Сталин знал, что он не борец. Кроме того, Бухарин был интеллектуалом и космополитом, по взглядам более западник, чем русский. Но как хороший оратор и писатель, он мог оказать влиятельную поддержку оппозиционному движению в период кризиса. И по этой причине, а не из-за личной мстительности Сталина Бухарин и должен был быть ликвидирован.
Обвинения, предъявляемые на всех этих показательных процессах, были невероятными. Сталин сам не верил им и, возможно, знал, что они сфабрикованы. Однако он был глубоко убежден в связях оппозиционеров с Троцким. Сталина не интересовали их конкретные преступления. Для него обвиняемые являлись реальными или потенциальными противниками и предателями. В общем, они все равно были виновны.
Сталин понимал, что русский народ и мировое общественное мнение не разделяли его убеждений в виновности людей, многие из которых были соратниками Ленина. На процессах они сами должны были признаться в измене и предательстве. И в этом плане процессы можно считать успешными. Они смогли убедить русский народ, дипломатический корпус, общественное мнение за рубежом в том, что обвиняемые осуждены справедливо.
Основной причиной правдоподобия процессов являлось полное признание своей вины всеми обвиняемыми. Странно, что преданные партии люди принимали на себя вину в преступлениях против партии, которых они не совершали.
В НКВД спокойно применяли физические пытки и психологическое воздействие. Чтобы выбить признание у обвиняемых, в заложники брали их родственников и детей.
Было бы неправильным сказать, что только из-за жестоких методов, применяемых по отношению к ним в НКВД, такие храбрые люди, как Бухарин, Пятаков и многие другие посвятившие свои жизни революционным идеалам, могли признаться в несовершенных преступлениях. Они, как старообрядцы, были членами особой секты, называемой партией. Ей они подчинялись, ей верили, ничего, кроме нее, святого у них не было. В этом подчинении их воли, совести и взглядов партии и заключалась трагедия этих людей.
Чистка, начавшаяся в Ленинграде и Москве, добралась до республиканских и районных парторганизаций. Наиболее жестоко пострадала Украина. Сталин не доверял украинцам. Еще в 1917 году они были союзниками немцев и остались националистами, пытавшимися выйти из-под контроля Москвы. В январе 1938 года Сталин послал Хрущева на Украину поднять экономику и провести реорганизацию партийных и правительственных органов. Тот доказал свою преданность Сталину и в следующем году был избран членом Политбюро.
Чистка и репрессии продолжались. Тысячи людей арестовывались, репрессировались или приговаривались к принудительным работам в лагерях. ГУЛАГ, главное управление исправительно-трудовых лагерей, – отдел НКВД, отвечавший за широкую сеть лагерей, расположенных в основном на севере и в Сибири. Фундамент ГУЛАГа был заложен в июле 1918 года Лениным, приказавшим создать такую систему. Через пять лет в стране уже было 355 лагерей, в которых содержались 68 тысяч человек. По наиболее достоверным источникам, общее количество заключенных в лагерях НКВД в период «ежовщины» колеблется от 7 до 14 миллионов. Заключенные использовались на рубке леса, в шахтах, на строительстве дорог и других тяжелых работах. Условия были ужасные. Пищи не хватало, не выработавшие трудовую норму получали меньше минимума, только чтобы не умереть с голоду. Очень высока была смертность, особенно зимой. Но исправительно-трудовые лагеря официально считались заведениями, где можно было изолировать политических и уголовных преступников, труд которых использовался для развития отдаленных районов и регионов Советского Союза.
В начале 1938 года Сталина обеспокоил размах «ежовщины». Цель Сталина – ликвидация старых большевиков и ветеранов революции и гражданской войны – была достигнута. А террор набирал силу и грозил выйти из-под контроля. Назрела необходимость остановить его, свалить всю ответственность на исполнителей. Сталин, как почти восемь лет назад, точно рассчитал время и применил власть, чтобы обуздать террор.
В январе 1938 года было принято постановление ЦК об ошибках партийных организаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом подходе к обращениям исключенных членов ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков. Новым врагом стал коммунист-карьерист, использующий политическую чистку в партии в своих целях. Он и подрывал авторитет партии. Начался активный поиск таких карьеристов.
Кампания же массовых репрессий стала уменьшаться. Началась реабилитация пострадавших членов партии.
А закончилась «великая чистка» в июле 1938 года после назначения Л. Берии замом Ежова. Вскоре Ежов был расстрелян, многие офицеры НКВД осуждены и казнены за выбивание признаний у невиновных; многие были отправлены в те же исправительно-трудовые лагеря. Многие преданные члены партии, пережившие страшный кошмар террора, облегченно вздохнули. Было официально объяснено, что фашисты смогли незаметно проникнуть в органы безопасности, и вот они-то и несут ответственность за казни, жестокость и несправедливость периода «ежовщины». Сталин и Политбюро – главные организаторы и вдохновители террора, – как всегда, оказались в стороне и были оправданы.
Сталин прекрасно знал, что среди репрессированных было много невиновных. Но, по его мнению, это были неизбежные жертвы, неотделимые от кампании такого масштаба: «лес рубят – щепки летят». А что «щепки» были живыми людьми – вождя не интересовало.
Авиаконструктор Яковлев в 1940 году беседовал со Сталиным. Во время встречи тот сказал: «Ежов был крысой, в 1938 году он убил много невиновных людей. За это мы его и расстреляли». Если что и приводило его в негодование, так это излишние потери человеческого материала.
В течение этих страшных лет Сталин сохранял самообладание и неуклонно следовал поставленной цели. Он знал, что делал. Он был убежден, что большая часть ликвидированных в принципе виновна. Действовал он с холодной, жестокой бесчеловечностью. Сталин и Молотов за 1937 – 1939 годы подписали около 400 списков с фамилиями более 44 тысяч людей, разрешая их уничтожение. Сталин не знал, да и не изучал дела этих людей, а принимал на веру то, что ему давали на подпись. Он действовал по принципу: «цель оправдывает средства» и настаивал, чтобы даже вторичные источники измены были искоренены НКВД. Поэтому и семьи, и близкие друзья Тухачевского и других были арестованы и сосланы в Сибирь.
Все было подчинено одной идее – построить сильную, непобедимую социалистическую Россию.
Отчеты о встречах со Сталиным в это время вызывают удивление. Вы как будто встречаете различных людей, соединенных в одном человеке. Он был прост, приветлив, но держал себя с большим достоинством при встречах с иностранцами. Краток, точен и властен в разговорах со своими. Требовал подчинения и преданности. Уважал подготовленных, работоспособных, опытных специалистов. Порой он был внимательным, даже чутким человеком. Иногда – бесчеловечным и непримиримым. Однако эти проявления человеческих качеств случались очень редко.
В конце этого мрачного и страшного периода положение Сталина было твердым и стабильным. Он слыл отцом и вождем народов. Народ не отождествлял его с репрессиями. Как в XVI веке ругали бояр за зверства периода правлений Ивана Грозного, а позднее царских сановников, а не царя, так и Сталина никто не обвинял в репрессиях. Считалось, что он не знал о преступлениях, творимых НКВД.
Илья Эренбург писал после смерти Сталина: «Мы думали, что Сталин не знал о бессмысленном уничтожении коммунистов, советской интеллигенции».
Сталин, тем не менее, добился выполнения поставленной цели. Он ликвидировал старое поколение революционеров и интеллигенции, оставив в живых только абсолютно преданных и необходимых ему. Росла новая советская элита – молодая, напористая, преданная лично Сталину. Однако новое поколение отобранных и подготовленных сталинцев было все-таки неопытным, запуганным годами террора и репрессий, боялось брать на себя ответственность и инициативу.
Но это не помешало Сталину заявить, что Советская Россия стала намного сильнее, а советский народ в результате проведения индустриализации, коллективизации, социальных преобразований и других многочисленных реформ может отразить любую угрозу.

23. Накануне войны (1939 – 1941)

    Тридцатые годы были очень трудными для Сталина. Генеральная политическая линия, принятие важных, а часто и второстепенных решений по индустриализации, социальным реформам, наращиванию военной мощи, внешней политике были приоритетом Политбюро. Обычно вопросы обсуждались, но Сталин принимал решения лично. Особенно его интересовали вопросы внешней политики. Угроза нападения на Советский Союз исходила и с Запада, и с Востока. Это вызывало необходимость особой гибкости во внешней политике, чтобы отодвинуть на время начало неизбежной войны.
В первые годы Советской власти Сталин мало интересовался внешней политикой. Этим занимались Ленин, Чичерин, Литвинов. Россия пыталась прорвать дипломатическую блокаду, и в 1921 году усилия Чичерина и Литвинова принесли успех. Были подписаны мирные соглашения с Афганистаном, Персией и Турцией, а затем 16 апреля 1922 года в Рапалло заключен договор о дружбе с Германией. 1924 год принес признание СССР Англией и практически всеми странами Западной Европы.
В 1925 году советская военная политика проводилась в соответствии с так называемым «длительным периодом мирного сосуществования между СССР и капиталистическими странами».
Сталинский подход отличался, и значительно, от подхода старых большевистских руководителей. Они были интернационалистами и космополитами. Троцкий был одним из многих марксистов-евреев, которые глубоких чувств к России не испытывали. Сталин же считал Россию своей родиной. Из грузина он превратился в российского националиста. Он верил, что России предназначено стать страной, где будет построен коммунизм, страной, которая займет ведущее место в мире.
В июле 1930 года на XVI съезде партии Сталин заявил, что «наша политика – это политика мира и укрепления торговых отношений со всеми странами». Торговля считалась инструментом внешней политики Советского государства. В докладе признавалась ее важность для закупки техники и оборудования, оплаты за оказание техпомощи, получения капитала для индустриализации. Но на первом месте стояла задача сохранения мира.
Основой внешней и внутренней политики Сталина была убежденность в том, что война неизбежна и может уничтожить Советскую Россию до того, как она окрепнет и наберет силу. Имея это в виду, он потребовал проведения немедленной коллективизации и бурной индустриализации. Нельзя было понапрасну терять время. Версальский договор был лишь периодом перемирия между двумя войнами. Сталин внимательно следил за развитием событий на Западе, стараясь обнаружить первые признаки приближающегося конфликта. Его надежды на то, что в войну будут втянуты только капиталистические государства, а Россия останется в стороне, не сбывались. Возрастала опасность непосредственного вовлечения в войну именно России.
В проведении внешней политики Сталин был очень осторожен, сдержан и реально оценивал обстановку. Чтобы обеспечить экономическую самостоятельность России и укрепить обороноспособность, надо было превратить ее из аграрной страны в индустриальную. Кроме того, не надо дразнить врагов на Западе и на Востоке, а стараться отодвинуть войну. С этой целью он обращал особое внимание на политику мира и разоружения* (Уж чем чем, а разоружением перед войной Сталин слава богу не занимался, если только автор не имеет в виду казни военачальников. (А. Панфилов)). И проводил политику коллективной безопасности. Серьезную угрозу интересам и безопасности Советского Союза на Дальнем Востоке представлял захват Японией Маньчжурии в 1931 году. Напряженность между двумя странами росла. Советские войска спешно перебрасывались на восток. Были приняты и начали претворяться в жизнь планы развития промышленности на Дальнем Востоке. Сталин следовал политике жесткого нейтралитета, отказываясь сотрудничать с Англией и Соединенными Штатами против Японии. Он старался не делать ничего такого, что могло спровоцировать войну с Японией.
В 1933 году в Германии к власти пришел Гитлер, и над Европой начали сгущаться военные тучи. Гитлер неоднократно выражал свою враждебность к Советской власти и заявлял о своих претензиях на Украину и другие территории России. Его агрессивная политика была очень опасна. Сталин держался осторожно, он не исключал возможности союза с Германией против капиталистического Запада. Однако дальнейшее развитие событий заставило Советский Союз в сентябре 1934 года вступить в Лигу Наций.
В 1935 году Сталин начал искать союза с капиталистическими странами Запада. В течение многих лет Соединенные Штаты упорно отказывались признать Советы. Экономическая депрессия круто переменила отношение США к СССР. Интересы деловых кругов требовали признания Советского правительства в надежде, что этот шаг увеличит объем торговли между двумя странами. Кроме того, необходимо было бороться с растущим влиянием Японии в тихоокеанском регионе. Администрация Рузвельта признала Советское государство.
В марте 1938 года Германия захватила Австрию. Советское правительство стремилось предотвратить развязывание войны и боролось за осуществление политики коллективной безопасности, но не нашло поддержки со стороны Англии и Франции. Мюнхенская политика невмешательства дорого обошлась народам. Вскоре при попустительстве англо-французской дипломатии Германия захватила Чехословакию.
Сталин понимал, что Англия и Франция развязали Гитлеру руки на востоке в обмен на мир на западе.
В марте 1939 года в отчетном докладе XVII съезду партии Сталин дал глубокий анализ внутреннего и международного положения Советского Союза. Определил он и задачи партии в области внешней политики. Он призывал проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами; соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты свою страну, укреплять боевую мощь Красной Армии и Флота.
В мае 1939 года наркомом иностранных дел был назначен Молотов.
Видя нежелание Англии и Франции сотрудничать с Советским Союзом в борьбе с фашистами, Сталин вынужден был принять меры по обеспечению безопасности своих границ.
В августе 1939 года СССР заключил с Германией пакт о ненападении. Этот договор дал стране мир и возможность лучшей подготовки на случай, если на СССР будет совершено нападение.
И Сталин, и Гитлер понимали, что договор – только отсрочка. Они были врагами, и война между ними была неизбежна.
Велись переговоры и с Японией. В мае 1939 года Япония предприняла несколько провокационных вылазок на границе Монгольской Народной Республики, но в районе Халхин-Гола японо-маньчжурские войска были разбиты частями Красной Армии.
1 сентября 1939 года гитлеровские войска напали на Польшу. Война стала приближаться к границам Советского Союза. Как было согласовано в секретном протоколе с Германией, советские войска заняли Западную Украину и Западную Белоруссию.
Были подписаны договоры с Эстонией, Латвией и Литвой о взаимопомощи. Финляндия отказывалась сотрудничать с СССР. Советские предложения об аренде определенной территории вдоль северного побережья залива и полуострова Ханко были ею отвергнуты.
30 ноября 1939 года началась война с Финляндией. Мировое общественное мнение было целиком на стороне финнов. Советский Союз исключили из Лиги Наций. Войска Красной Армии оказались плохо приспособленными к боям в условиях финского театра военных действий. Стояли сильные морозы. Маневренные действия войск ограничивал глубокий снежный покров. Сталин ясно увидел слабые стороны своей армии, но приказал провести массированное наступление, которое началось 11 февраля. 8 марта финны запросили мира, а через четыре дня в Москве был подписан мирный договор.
После финской кампании Сталин сразу же сделал выводы. Все командиры должны изучать современное военное искусство. Были приняты новые военные уставы. Проходила и смена военачальников на высших должностях. Тимошенко стал наркомом обороны вместо Ворошилова. На должность начальника Генерального штаба был назначен Мерецков, которого через несколько месяцев сменил Жуков. В царской армии Жуков служил унтер-офицером. Хорошо зарекомендовал себя в боях на Халхин-Голе в 1939 году. Он был честным, способным человеком, резким по характеру. В годы Отечественной войны Жуков стал одним из выдающихся русских военачальников. Его отношения со Сталиным были часто бурными, но строились на взаимном уважении. Жуков никогда не ставил под сомнение авторитет Сталина и считал его мудрым руководителем, разбирающимся во всех вопросах, в том числе и военных.
Легкие успехи Гитлера на Западе весной и летом 1940 года потребовали срочной подготовки СССР к активной обороне от агрессии, возможность которой возрастала с каждым месяцем. Особенно поразило русских поражение Франции и вступление немецких войск в Париж. Обеспокоенный таким развитием событий, Сталин осуществил оккупацию прибалтийских государств и заставил Румынию отдать Бессарабию и Буковину.
Практически незамеченным в России в это время прошло событие, случившееся в Мексике, – смерть в госпитале Троцкого – убийство было организовано по прямому указанию Сталина.
Отношения между Советским Союзом и Германией оставались формально корректными, но напряженность росла, особенно в первые месяцы 1941 года. Сталин сосредоточил все свои мысли и дела на том, чтобы избежать войны в 1941 году или оттянуть ее начало.
Недоверчиво воспринимал он информацию западных правительств о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Чтобы скрыть подготовку к войне с Россией, немецкий генштаб разработал и осуществил многочисленные акции по распространению ложных слухов и сведений. Генерал Голиков, глава военной разведки, представляя Сталину отчеты о сосредоточении немецких войск на границе, обычно выражал мнение, что такая информация могла исходить от английской или даже может быть германской разведслужб.
Вечером 21 июня Жукову позвонили из Киева и доложили, что к пограничникам явился немецкий перебежчик – фельдфебель, сообщивший, что немецкие войска начнут наступление утром 22 июня.
Жуков сразу же позвонил Сталину и Тимошенко. Сталин вызвал их в Кремль. Он внимательно выслушал доклад Жукова.
– А не подбросили ли нам немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – спросил он.
– Нет, мы думаем, что перебежчик говорит правду.
Тем временем в кабинет Сталина вошли члены Политбюро. Сталин проинформировал их и спросил, что они думают. Ответа не последовало. Тогда Тимошенко представил проект директивы о приведении приграничных округов в полную боеготовность. Сталин, сделав некоторые поправки, передал директиву наркому для подписи. Передача директивы в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года.
А в 4 часа утра началась война.
Немецкие войска наступали по трем направлениям: группа «Север» – на Ленинград, группа «Центр» – на Москву, группа «Юг» – на Украину. Шестнадцать последующих месяцев принесли успехи немецким войскам; поражения, страшные потери и разрушения – русским.

24. Война. Месяцы отчаяния (июнь 1941 – ноябрь 1942)

    К рассвету 22 июня 1941 года Тимошенко, Жуков и заместитель начальника Генерального штаба Н. Ф. Ватутин начали получать тревожные сообщения от командующих. Они докладывали об авиационных ударах и ждали конкретных указаний. Тимошенко велел Жукову позвонить Сталину.
Сталин выслушал доклад и предложил отдать войскам приказ об ответных действиях. Последовала продолжительная пауза, и было слышно, как Сталин дышит в трубку. Затем он приказал Жукову и Тимошенко приехать в Кремль и передать Поскребышеву, чтобы тот вызвал членов Политбюро.
В 4.30 утра все собрались в кабинете Сталина. Он с побледневшим лицом стоял у стола, держа в руке незажженную трубку. Он был явно потрясен.
После встречи с германским послом в кабинет торопливо вошел Молотов. Он доложил, что Германия объявила войну.
Сталин молча опустился на стул. Это был один из самых драматических моментов в его жизни. Он использовал все свои возможности, чтобы предотвратить эту войну. Он страстно желал отсрочить ее начало хотя бы до следующей весны. Ему казалось это возможным, и вдруг – провал. Вооружения уже начали поступать с оборонных заводов в войска, благодаря интенсивной боевой подготовке в армии укреплялась дисциплина и боеспособность. За шесть месяцев можно было добиться коренных изменений.
Сталин сознавал, что он допустил трагический просчет. Члены Политбюро и старшие военачальники, с которыми он обсуждал свои решения, безоговорочно подчинялись его воле, признавая его интеллектуальное превосходство и верховную власть. Он же достаточно честно отдавал себе отчет в своей полной ответственности за происшедшее. Он неправильно оценил намерение Гитлера. И теперь Советской стране грозило страшное испытание, которое могло уничтожить коммунистический режим и все его достижения.
Как утверждалось впоследствии, начиная именно с этого дня и в течение последующих недель, когда к Сталину стали поступать сведения о трагических поражениях, его нервы не выдержали, и он впал в состояние мрачного отчаяния. По свидетельству Хрущева, в эти дни Сталин считал, что пришел конец. Он воскликнул: «Все, что создал Ленин, мы потеряли навеки!»* (Сталин выразился гораздо красочней. Я не буду приводить здесь его слова из соображений приличия (А. Панфилов)). После этого эмоционального всплеска он долгое время пребывал в бездействии, а вернулся к активному руководству только после того, как депутация от Политбюро обратилась к нему с просьбой взять руководство в свои руки. Но это свидетельство Хрущева не находит подтверждения у других очевидцев. Фактически Сталин никогда не руководил более энергично и деятельно, чем в эти критические дни, когда казалось, что крах неминуем.
На утреннем совещании 22 июня Сталин нарушил гнетущую тишину, отдав директиву № 2, призывающую войска всех военных округов атаковать захватчиков. Этот приказ был нереален. Армия беспорядочно откатывалась назад. Много проблем вызывали перебои связи между войсками.
К часу дня 22 июня Сталин позвонил Жукову и сказал, что так как командующие фронтами не имеют боевого опыта и растерялись, Политбюро посылает его на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки. Там к нему присоединится Хрущев. Шапошников и Кулик выезжают на Западный фронт. На вопрос Жукова, кто в этот критический момент будет руководить Генеральным штабом, Сталин лаконично ответил: «Оставьте за себя Ватутина. Не теряйте времени! Мы тут как-нибудь обойдемся!» Жуков немедленно вылетел в Киев, и оттуда вместе с Хрущевым они выехали на машине в Тернополь, где находился командный пункт командующего фронтом Кирпоноса.
Уже с первого дня войны Сталин последовал ленинской практике в гражданской войне посылать доверенных личных представителей в наиболее важные районы. Для него это означало не только иметь непосредственный контакт с фронтом, возможность надзора за не имеющими боевого опыта командующими, но и служило демонстрацией его собственного присутствия.
Сокрушаемая натиском германских войск, Красная Армия отступала. Переданная Сталиным ночью 22 июня директива № 3 с требованием перейти в наступление войскам Юго-Западного, Западного и Северо-Западного фронтов оказалась совершенно невыполнимой. Обстановка была запутанной, реальная информация в Москву не доходила.
Сам Сталин не имел четкого представления о скорости продвижения германских войск и о хаосе, царившем на фронтах.
26 июня Сталин позвонил Жукову в Тернополь и приказал немедленно возвратиться в Генеральный штаб. Враг приближался к Минску, и было очевидно, что командующий Западным фронтом Павлов потерял управление. Кулик исчез, Шапошников заболел. 28 июня русские войска сдали столицу Белоруссии Минск. Германские войска жестоко расправлялись с населением, уничтожая большинство городов на своем пути.
29 июня Сталин дважды приезжал в Генеральный штаб. Он был не в духе и болезненно реагировал на хаотичную обстановку на Западном фронте. Жуков связывался по телеграфу с генералом Павловым, но было ясно, что ситуация там сложилась безнадежная. На следующий день Сталин приказал Жукову вызвать Павлова в Москву. Когда тот прибыл, Жуков с трудом узнал его – так сильно он изменился за восемь дней войны. Павлова отстранили от командования, и вместе с другими генералами Западного фронта он был предан суду. Все были расстреляны.
Сталин придавал особое значение этому фронту, считая, что именно здесь немцы обрушат свой главный удар. Фактически эти люди оказались жертвами войны, а точнее, его собственных просчетов. Самой серьезной ошибкой было то, что по всему широкому фронту западной границы войска не были развернуты в глубину, в результате чего германские танковые дивизии, наступая с ходу, обходили стратегические укрепления с флангов и окружали их.
Суд над Павловым и другими генералами его штаба и их казнь подорвали веру в войсках и у командного состава. Многие подвергали сомнению обвинения их в предательстве и боялись, что это начало новой чистки. Эти опасения усилились после выхода Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 года о восстановлении института военных комиссаров.
Сталин скоро понял, что крутые меры не только не укрепили боевой дух, как он рассчитывал, а наоборот, усилили тревогу в армии в то время, когда необходимы были холодная решимость и упорное сопротивление. И он больше не повторял эту ошибку. В дальнейшем командиры, не справившиеся с задачей, отстранялись от командования, лишались званий или просто исчезали, и их судьба оставалась неизвестной.
При подготовке к войне не придавалось важности организации военных и гражданских структур руководства. Сталин сосредоточил свои усилия на оборонной промышленности, оснащении и обучении вооруженных сил. Лично он не любил коллегиальную работу в комитетах, требующую много времени, и поскольку все важнейшие вопросы поступали в Политбюро, а затем к нему для принятия решения, он, вероятно, считал, что может обойтись без органов высшего руководства. Однако начало войны сразу же показало, что многие полномочия и функции надо передать соответствующим органам.
Утром 22 июня 1941 года Тимошенко подал проект организации Ставки Главного командования с назначением Сталина Главнокомандующим. Но прежде чем подписать указ, Сталин переделал проект. По его версии, Главкомом назначался Тимошенко и учреждалась Ставка Главного командования в составе Военного совета. В него вошли: Тимошенко (председатель), Сталин, Молотов, Ворошилов, Буденный, Жуков и Кузнецов. Такая организация, по мнению Жукова, осложняла управление войсками, так как получалось два главнокомандующих; Тимошенко – юридический и Сталин – фактический. Ставкой назывался когда-то и высший штаб царской армии. Однако, в отличие от царской, у Ставки Сталина не было мощного вспомогательного органа, а первоначально была небольшая группа советников.
Приказы и директивы обсуждались и принимались в кабинете Сталина в Кремле. Это была просторная, светлая, без роскоши обставленная комната с панелями из мореного дуба и длинным столом, покрытым зеленым сукном. На стенах висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, позднее к ним добавили портреты Суворова и Кутузова. В стороне стоял стол Сталина с картами и документами. К кабинету примыкала комната Поскребышева, а за ней было небольшое помещение для охраны. За кабинетом находились комната для отдыха и комната связи Сталина с командующими фронтами. Кабинет Сталина и иногда его дача в Кунцево служили главным штабом Советских Вооруженных Сил во время войны.
30 июня был образован Государственный Комитет Обороны (ГКО) – верховный орган, чьи приказы исполнял Совет Народных Комиссаров через механизм комиссариатов. Ставка, решавшая военные вопросы, была переоборудована в Ставку Верховного Главнокомандования. Теперь в ее совет входили: Сталин (председатель), Молотов, Тимошенко, Ворошилов, Буденный, Шапошников и Жуков. 19 июля 1941 года Сталин был назначен наркомом обороны, а 8 августа – Верховным Главнокомандующим Вооруженных сил СССР.
4 июля была принята одна из первых и наиболее важных директив ГКО о переводе промышленности на восток. Эвакуация 1523 промышленных предприятий, многие из которых были индустриальными гигантами, в том числе 1369 крупных производителей вооружений, была выдающимся достижением и героическим подвигом людей. Демонтаж и перемещение заводов вызвали резкий спад производства. Осенью 1941 и весной 1942 года ощущалась острая нехватка вооружения и техники. Однако к лету темпы производства стали быстро нарастать.
В отчаянии первых дней нашествия Сталин был озабочен провалом советской обороны, организацией Главнокомандования и отпора врагу. На какое-то время он забыл о людях, о необходимости поднимать и укреплять их моральный и боевой дух. Весь народ был потрясен и ошеломлен внезапным, как твердила пропаганда, коварным нападением. Люди верили, что Красная Армия не пустит врага на русскую землю. Сталин и сам до некоторой степени стал жертвой этой пропаганды. Хотя он как никто другой знал слабости своей армии, но в душе все-таки не допускал мысли, что враг перейдет границу. В 1939 году он утвердил проект полевого устава, в котором говорилось, что «Советский Союз встретит нападение любого противника сокрушительным ударом всей мощи своих Вооруженных Сил» и что «боевые действия Красной Армии будут направлены на полный разгром противника и достижение решительной победы малой кровью». Эта уверенность была поколеблена, и он понимал, что сейчас важно сплотить русский народ и настроить его на суровые испытания.
3 июля, через двенадцать дней после немецкого вторжения, Сталин выступил по радио с обращением к народу. Это была историческая речь, лишенная риторики, взывающая к национальной гордости народа, к крепко укоренившемуся в русском национальном характере инстинкту защиты Отечества. Он говорил как друг и руководитель. Именно такой поддержки от него ждали. Слушая его, люди повсеместно, и особенно в Вооруженных Силах, испытывали «огромный энтузиазм и патриотический подъем». Генерал Федюнинский, сыгравший выдающуюся роль на нескольких фронтах, писал: «Мы вдруг будто почувствовали себя сильнее».
«Товарищи, граждане, братья и сестры, бойцы нашей армии и флота! Я обращаюсь к вам, друзья мои» – так начиналось обращение Сталина к народу. Эти слова поразительно отличались от обычной формы его обращения и сразу объединили его с людьми. Затем с глубоким пониманием чувств и нужд народа он обрисовал сложившееся тяжелое положение, и каждое слово было проникнуто неукротимой волей к победе.
Местами в своей речи Сталин несколько преуменьшал беду и как бы оправдывался, но правду не скрывал. «Хотя отборные дивизии и авиационные части врага уже разбиты и нашли смерть на поле боя, противник продолжает рваться вперед. Советско-германский пакт должен был дать мир или хотя бы отсрочить войну, но Гитлер вероломно нарушил свои обязательства и внезапно напал на Советский Союз. Однако это преимущество будет недолгим».
Простым, лаконичным языком он объяснил людям, что означает для них война. «Враг жесток и безжалостен. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом. Он ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма... Онемечение народов Советского Союза, превращение их в рабов немецких князей и баронов».
Он прямо сказал людям, что они оказались втянутыми в смертельную схватку с сильным и коварным врагом, призвал народ незамедлительно перестроить всю жизнедеятельность и экономику страны соответственно требованиям войны, подняться на священную борьбу, покончить с беспечностью и повысить бдительность. Все ценное имущество должно быть эвакуировано, а в случае невозможности эвакуации – уничтожено. Не оставлять врагу ни одного вагона, ни грамма зерна, ни капли горючего. В оккупированных районах надо создавать партизанские отряды и подпольные организации, взрывать мосты и дороги, выводить из строя телефонные и телеграфные линии, сжигать склады и транспорт, создавать невыносимые условия для врага и его пособников, преследовать и уничтожать захватчиков повсеместно, расстраивать их планы всячески, чтобы земля горела под ногами оккупантов. Сталин выразил благодарность за обещанную Черчиллем помощь. Он напомнил о вторжении Наполеона и о победе России над французами и добавил, что Гитлер не более непобедим, чем Наполеон. Он разъяснил, что эта война – отечественная и советский народ ведет ее за освобождение всех народов. Он призвал весь народ « сплотиться вокруг партии Ленина и Сталина».
Лето сорок первого года было грозным и тревожным. Наступление немецких войск развивалось в стремительном темпе, и казалось, ничто не сможет остановить его. 10 июля Сталин сформировал Главное командование войск Западного направления, охватывавшее Западный, Резервный и Московский фронты. Главкомом был назначен Тимошенко. К этому времени передовые немецкие части уже вышли к Смоленску. Русские войска сражались отчаянно, сознавая, что падение этого города откроет прямую дорогу на Москву.
Узнав о сдаче Смоленска, Сталин пришел в бешенство. В конце июля, когда поражение под Смоленском уже было неизбежно, Жукову позвонил Поскребышев.
– Сталин приказал вам и Тимошенко немедленно прибыть к нему!
Полагая, что Сталин хочет посоветоваться о дальнейших действиях, они с удивлением обнаружили, что за столом сидели почти все члены Политбюро. Сталин, в старой куртке, стоял посередине комнаты и держал погасшую трубку в руках, что, по словам Жукова, было «верным признаком плохого настроения».
– Вот что, – сказал Сталин. – Политбюро обсудило деятельность Тимошенко на посту командующего Западным фронтом и решило освободить его от обязанностей. Есть предложение на эту должность назначить Жукова. Что думаете вы? – спросил он, повернувшись к ним.
Тимошенко молчал. Жуков наконец ответил, что частая смена командующих фронтами тяжело отражается на ходе операций. Тимошенко командует фронтом менее четырех недель. В Смоленском сражении он сделал все, что можно было сделать. Войска поверили в него, и было бы несправедливо и нецелесообразно сейчас освобождать его от командования фронтом.
– А что, пожалуй, правильно, – заметил Калинин.
Сталин не спеша раскурил трубку, окинул всех взглядом и спросил:
– Может быть, согласимся с Жуковым?
– Вы правы, товарищ Сталин, – раздались голоса. – Тимошенко может еще выправить положение.
Жукова и Тимошенко на этом отпустили. Тимошенко было приказано немедленно выехать на фронт.
Продвижение немцев в северном направлении было не менее быстрым. Германские войска заняли государства Прибалтики. 12 июля они вошли в Псков. Ленинградцы отчаянно возводили оборонительные сооружения, отбивая атаки врага на подступах к своему городу. К началу осени немецкие войска отрезали Ленинград от остальной России. Тем не менее моральный дух защитников города был высок. Многие ругали руководство, особенно Ворошилова, Жданова и председателя горисполкома Попкова за недальновидность и некомпетентность в организации защиты города, критиковали армию за неспособность остановить наступающего противника. Приближение врага и воздушные налеты, по-видимому, повергли Ворошилова в панику.
В сентябре Сталин послал Жукова принять у него командование. Жуков быстро восстановил порядок, организовал оборону. Ленинград приготовился к трудной, длительной блокаде зимой 1941-1942 гг.
На юге продвижение немцев было ненадолго приостановлено у Львова и в других районах, но затем германские войска вновь устремились на восток, угрожая непосредственно Киеву.
29 июля Жуков попросился на прием к Сталину для срочного доклада. В кабинете Сталина уже сидел Мехлис, который враждебно относился к Жукову. Жуков разложил карты и подробно доложил обстановку. Он предложил, во-первых, перебросить восемь дивизий с Дальнего Востока для укрепления московского направления и, во-вторых, отвести Юго-Западный фронт за Днепр. Сталин сразу же спросил о Киеве. Зная, что его слова вызовут гнев, Жуков, преодолев эмоции, твердо сказал:
– Киев придется оставить.
Сталин взорвался:
– О чем вы говорите? Что за чепуха? Как вы могли додуматься сдать Киев врагу?
Не сдержавшись, Жуков ответил, что если Сталин считает, что как начальник Генерального штаба он способен «только чепуху молоть», то в таком случае просит освободить его от этих обязанностей и послать на фронт.
– Не горячитесь, – ответил Сталин. – А впрочем, если вы так ставите вопрос, мы сможем без вас обойтись. Идите работайте, мы это обсудим и вызовем вас. Минут через сорок Жукова вновь вызвали к Сталину.
– Мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба, – сказал Сталин. – На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке но ничего, мы ему поможем.
Затем Сталин спросил, куда бы Жуков хотел поехать, и согласился, что ему следовало лично взяться за организацию контрнаступления под Ельней, которое Жуков сам и предложил.
Когда Жуков попросил разрешения отбыть, Сталин улыбнулся и предложил ему выпить с ним чаю. Он ценил Жукова как испытанного командующего и не хотел, чтобы тот уехал в плохом настроении. Но разговора так и не получилось. Сталин напомнил Жукову, что тот остается членом Ставки Верховного Главнокомандования.
В августе командование вермахта приняло решение наступать на Москву. В частности, Гудериан настаивал на необходимости овладеть городом массированным ударом, на острие которого будут действовать его танковые дивизии. Но Гитлер отверг этот план, решив направить главный удар на южное направление, по Украине. 8 августа группа Гудериана атаковала фронт под Гомелем. Сталин и Шапошников рассматривали это наступление как попытку обойти с фланга Западный и Резервный фронты, а затем нанести главный удар в направлении Брянск – Москва. 14 августа Сталин в спешном порядке сформировал новый Брянский фронт под командованием Еременко, который произвел на него – но не на Жукова и Шапошникова – впечатление как способный военачальник. Действительно, удар на брянском направлении соответствовал замыслу германского командования, но Гитлер не утвердил этот план. Группа Гудериана остановилась на рубеже реки Десны в ожидании приказа двигаться на восток или на юг. Наступление Еременко сорвалось, и его войска, несмотря на грозные послания Сталина, беспорядочно отошли.
В начале сентября Гудериан получил приказ наступать в южном направлении. Его танковые дивизии стремительно двинулись вперед, и вскоре возникла угроза Юго-Западному фронту с тыла. Еще южнее другая немецкая группировка овладела Днепропетровском, и хотя Сталин постоянно требовал удержать рубеж Днепра, ей удалось форсировать реку и продвинуться в северном направлении.
7 сентября командующий Юго-Западным фронтом Кирпонос доложил об этом Буденному и Шапошникову. Сталин раздраженно отмахнулся от его предупреждения об угрозе. Он был намерен удержать Киев и обвинил командование фронтом в пораженческих настроениях. В конечном счете он приказал отвести Юго-Западный фронт на рубеж Десны, но настаивал на том, чтобы Кирпонос удерживал Киев.
Командование фронтом, сознавая всю тяжесть положения, было недовольно этим приказом. Кирпонос критиковал Шапошникова, который был «очень компетентным офицером старого генштаба», но «он просто не мог набраться смелости доложить товарищу Сталину всю правду». Наконец Буденный позвонил Шапошникову, но, ничего не добившись, послал телеграмму Сталину, подчеркнув опасность обстановки. Буденный был немедленно отстранен от командования. Хрущев остался членом Военного совета, по-видимому, он протестовал не так энергично, как писал об этом впоследствии. Буденного сменил Тимошенко.
Тимошенко прибыл в Киев 13 сентября. Через три дня город был окружен немцами. Четыре русские армии оказались в ловушке. Погибли четыре генерала из командования фронтом, тысячи солдат пали, прорываясь из окружения. Это было самое сокрушительное поражение Красной Армии. Для немцев это была большая тактическая победа, но, как заметил Гудериан, она была чревата неблагоприятными стратегическими последствиями, так как срывались планы Германии овладеть Москвой до прихода зимы.
Первоначально Гитлер намеревался захватить Ленинград и оккупировать Украину, Донбасс и Кавказ. Затем армейские группы «Центр» и «Север» одновременно должны были двинуться на Москву. Однако за первые три месяца войны немецкие войска достигли таких значительных успехов, что ему казалось, будто Россия падет так же постыдно быстро, как Франция. Он изменил планы, отдав предпочтение захвату Москвы до прихода зимы. Овладение столицей означало бы знаменательную победу и могло вызвать падение Советского правительства.
2 октября Гитлер отдал приказ войскам, нацеленным на Москву: «Сегодня начинается последнее и решающее сражение года». Фактически же германское наступление уже началось. Командующий Западным фронтом Конев 26 сентября доложил в Кремль, что наступление немцев неизбежно. Ставка приказала ему стоять насмерть.
Главный удар немцы нанесли с позиций южнее Вязьмы в направлении Юхнова. Связь между войсками и Ставкой была неэффективной. Известие о том, что немецкие танки уже в Юхнове, полученное 5 октября, застало Сталина врасплох. Он также был озабочен тем, что 2 октября Гудериан взял Орел.
Наступающие германские войска окружили Вязьму. Сталин узнал о создавшейся угрожающей обстановке, когда было уже слишком поздно что-либо исправить. Массовое отступление и непосредственная угроза Москве могли бы вывести из равновесия любого, но они только укрепили решимость Сталина сражаться. В этих обстоятельствах не могло быть более важного фактора для удержания страны от распада.
5 октября Сталин отозвал Жукова из Ленинграда. Будучи озабоченным прорывом немцев южнее Вязьмы и сдачей Юхнова, он послал Жукова выяснить обстановку. 10 октября он позвонил Жукову в штаб фронта и назначил его командующим, а Конева заместителем.
Все первые грозные месяцы войны Сталин постоянно присматривался к командующим фронтами. Немногие из них имели подобающее военное образование и боевой опыт. Большинство жило опытом гражданской войны. Им недоставало знаний тактики ведения боевых действий в современных условиях. В борьбе с вооруженным до зубов и хорошо обученным противником недостатки командующих обнаруживались быстро. Сталин был суров и нетерпим к проявлениям паники и нерешительности. Он требовал от командного состава мужества, решительности, уверенности в руководстве войсками. Некоторые командующие боялись докладывать ему о неудачах, опасаясь обвинений в предательстве.
Жуков, Тимошенко и Шапошников доказали свою компетентность на деле, и Сталин полагался на них. Жуков и Тимошенко, крестьяне по происхождению, вышли из унтер-офицеров и, обучаясь на собственном опыте, стали выдающимися военачальниками. В особенности же Сталин ценил бывшего царского офицера Шапошникова за ясное дисциплинированное мышление. И когда тот был вынужден по болезни покинуть Ставку, его место занял бывший штабс-капитан царской армии Василевский, обладавший аналогичными способностями. Кроме того, в ожесточенных боях и поражениях 1941 года выдвинулся целый ряд смелых и компетентных военачальников.
Постоянно оставаясь на посту Верховного Главнокомандующего, Сталин тем не менее должен был все больше доверять Жукову и таким генералам, как Василевский, Малиновский, Рокоссовский, Ватутин и Баграмян.
С приближением немцев к Москве городом все больше овладевал страх и дух обреченности. Уже 12-13 октября ГКО отдал распоряжение об эвакуации на восток многих правительственных организаций и дипломатического корпуса. К концу месяца город покинули около двух миллионов человек. Продолжались воздушные налеты, начавшиеся еще в июле, но, уверенные в скором падении Москвы, немцы не делали ставку на бомбардировки.
Массовая эвакуация и страх перед немецкой оккупацией вызвали панику. Люди толпами устремились на вокзалы, пытаясь любым путем выбраться из обреченного города. Слухи о том, что Сталин и Политбюро уже покинули Москву, еще более усугубляли обстановку.
19 октября было объявлено осадное положение. Шпионы, диверсанты и паникеры подлежали суду трибунала НКВД и скорой казни. Благодаря присутствию в городе Сталина и снижению темпов наступления немцев, удалось восстановить порядок.
6 ноября Сталин выступил на торжественном заседании в честь 24-й годовщины Октябрьской революции на станции метро «Маяковская». Его речь транслировалась по радио и была опубликована в газетах.
Он сказал, что блицкриг в России провалился, выразил полную уверенность в мощи Красной Армии и в успехе всенародного сопротивления. Временные неудачи на фронтах возникли из-за вероломного нарушения Германией мирного договора и внезапного нападения. Красной Армии не хватает танков и самолетов, поэтому он призвал к всемерному увеличению производства.
Хотя Россия не одинока в борьбе против гитлеровской Германии, так как США и Англия выразили ей свою поддержку, все же «одной из причин неудач Красной Армии является отсутствие второго фронта в Европе... Обстановка сейчас такова, что мы боремся сейчас за свободу в одиночку без какой-либо военной помощи против объединенных сил немцев, финнов, румын, итальянцев и венгров».
На следующее утро Сталин присутствовал на традиционном военном параде на Красной площади. Войска прямо с парада отбывали на фронт. Сталин вновь взывал к патриотизму народа. Говорил он страстно и искренне.
Тексты обеих речей быстро распространили среди войск и населения. На оккупированной территории их разбрасывали с самолетов. Эти речи вызвали у людей небывалый духовный подъем, всколыхнули любовь к Отечеству и ненависть к врагу.
В ответ на упоминание в речи Сталина 6 ноября об обещанной англо-американской помощи последовали, наконец, конкретные предложения. Сталин настаивал на немедленном открытии второго фронта в Европе. Черчилль в письме к Сталину ответил, что это требование нереалистично. Он предложил перебросить под Мурманск английскую эскадрилью истребителей, начать военно-морские операции в арктических морях, поставки самолетов, боеприпасов и другого снаряжения в Россию. Сталин требовал большего. Он считал, что англичане хитрят, не желая рисковать жизнями своих людей и предоставляя русским сражаться в одиночку.
К зиме Черчилля и Рузвельта все чаще стал беспокоить вопрос: сколько еще времени сможет продержаться Россия? Английские и американские военные эксперты, за редким исключением, считали, что сопротивление русских будет скоро сломлено. 30 июля в Москву прибыл личный представитель и ближайший советник президента Рузвельта Гарри Гопкинс. Это была неординарная личность. Несмотря на физическую немощь и болезненность, он обладал внутренним динамизмом, живым и острым умом. Преданный союзническому долгу, он быстро достиг хорошего взаимопонимания со Сталиным. В дальнейшем ему было суждено сыграть важную роль в становлении отношений между двумя странами.
Первая встреча со Сталиным, когда русские терпели неудачи на всех фронтах, а западные лидеры со дня на день ожидали новостей о крахе России, произвела сильное впечатление на Гопкинса.
Сталин нарисовал Гопкинсу оптимистическую картину положения своих войск. К началу октября он прогнозировал стабилизацию линии фронта на подступах к Москве, Ленинграду и Киеву. Его оценка обстановки, вероятно, содержала элемент блефа или, возможно, отражала его нежелание смириться с перспективами будущих крупных поражений. В это время он переживал страшное напряжение, и Гопкинс заметил, что в течение их четырехчасовой встречи он непрерывно курил.
Сталин произвел глубокое впечатление на Гопкинса своей решимостью вести войну до победного конца. «Дайте нам зенитные пушки и алюминий, и мы сможем сражаться три или четыре года», – сказал Сталин. В своем письме Черчиллю в сентябре он искренне выразил свою глубокую озабоченность. Потеря Кривого Рога и других городов «поставила Советский Союз перед смертельной опасностью... Единственная возможность выхода из этого более чем неблагоприятного положения – открытие в этом году второго фронта где-нибудь на Балканах или во Франции... и одновременно поставки Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября, а также ежемесячные поставки 400 самолетов и 500 танков (малых или средних).
Без этой помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен настолько, что надолго потеряет способность помогать союзникам активными действиями на фронте против гитлеризма».
Через несколько дней Сталин писал, что, если открытие второго фронта сейчас не представляется возможным, пусть Англия высадит десант в составе двадцати пяти – тридцати дивизий в районе Архангельска или на юге для совместных действий против общего врага. Предложение о высадке британских войск на русскую землю могло поступить от Верховного Главнокомандующего только в состоянии отчаяния.
После доклада Гопкинса в Москве прошла серия переговоров по согласованию совместных действий союзников.
Лорд Бивербрук представлял Черчилля, а Аверелл Гарриман – Рузвельта. Первая встреча со Сталиным 28 сентября совпала с наступлением немцев на Москву. Переговоры прошли в сдержанной обстановке. Вторая встреча оказалась трудной. Гарриман отмечал, что «Сталин держался неприветливо, порой не проявлял интереса к переговорам и был с нами строг и суров». Бивербрук писал: «Сталин был озабочен, непрерывно ходил по комнате и курил. Нам обоим показалось, что он был в состоянии сильного напряжения». Эта встреча происходила во время крупных неудач на фронте, когда была окружена Вязьма, а танки Гудериана входили в Орел.
Третья встреча вновь протекала в дружественной атмосфере. Были полностью приняты заявки русских на оборудование, машины и сырье. Бивербрук, всегда кипящий энергией, ярый сторонник всяческой помощи России вплоть до скорейшего открытия второго фронта, заразил всех участников встречи своим энтузиазмом. Его прорусские взгляды, восхищение и вера в Сталина сделали Бивербрука желанным гостем.
В начале октября наступление на Москву было остановлено. Немцы сразу же изготовились ко второму броску. Они устали от войны и не были должным образом оснащены для русской зимы, но сохранили наступательный порыв и приверженность дисциплине.
Русские отчаянно строили укрепления и подтягивали резервы. За четырнадцать дней удалось сосредоточить 100 тысяч бойцов, 300 танков и 2 тысячи орудий. Обе стороны были полны твердой решимости в этом сражении победить.
Во время подготовки обороны Жуков доложил Сталину, что противник сосредоточивает силы на волоколамском направлении. Сталин тут же приказал нанести контрудары. Он не мог ждать, когда атакует противник, он жаждал действий. Жуков был против контрударов, они могли сорвать подготовку обороны и не дать результата, так как позиции противника уже были укреплены. Сталин был непреклонен. Удары были нанесены, но успеха не принесли.
13 октября разгорелись ожесточенные бои на всех главных оперативных направлениях, ведущих к Москве. В некоторых местах противнику удалось приблизиться к городу на пятьдесят миль. 17 октября Генштаб во главе с Шапошниковым был эвакуирован из Москвы. Сталин остался с двумя помощниками – Василевским и Штеменко. Проявляя острое беспокойство за судьбу столицы, он позвонил на фронт Жукову.
– Вы уверены, что мы удержим Москву? – спросил Сталин. – Мне больно об этом спрашивать, ответьте честно, как коммунист.
– Мы отстоим Москву во что бы то ни стало, – ответил Жуков, – но нам нужно как минимум еще две армии и 200 танков.
– Это хорошо, что вы так уверены, – сказал Сталин. Позвоните в Генеральный штаб и договоритесь о двух резервных армиях, они будут готовы к концу ноября. Но у нас пока нет танков.
К концу октября наступление немцев захлебнулось, но уже 15 ноября возобновилось вновь. Враг приближался к городской черте, но далеко продвинуться ему не удалось.
Как только германское наступление на этом направлении было остановлено, Сталин, Жуков и Тимошенко приступили к планированию зимнего контрнаступления.
Ранним утром 30 ноября Сталин позвонил Жукову и предложил, чтобы весь Западный фронт перешел в наступление. Жуков выразил озабоченность нехваткой авиации и танков, особенно новых танков Т-34, которые уже доказали свое превосходство. Сталин ответил, что танков нет, но авиационную поддержку он обеспечит. Тем временем Тимошенко атаковал противника и освободил подмосковный Ростов.* (Здесь явная путаница. В конце ноября в ходе наступления на Южном фронте был освобожден г. Ростов-на-Дону. (А. Панфилов)). С согласия Сталина он готовил удар во фланг центральной группировке немцев. Жуков доложил свой план контрнаступления Василевскому, и Сталин тут же утвердил его.
Зимнее контрнаступление, предпринятое 6 декабря, поначалу проходило на удивление успешно. К середине января 1942 года немцы были отброшены на некоторых участках фронта на двести миль. Однако нехватка танков и машин, а также суровая зима замедлили продвижение русских.
Битва за Москву была знаменательным событием. Жуков считал, что она стала поворотным пунктом в войне. В ней участвовали 2 миллиона человек, 2500 танков, 1800 самолетов, 25 тысяч орудий. Потери с обеих сторон были огромны. Эта битва закончилась победоносно для русских. Испытав на себе всю мощь немецкого блицкрига и несмотря на внушительные потери и острую нехватку вооружения и техники, они смогли провести успешное контрнаступление. Был развеян миф о непобедимости немецкой армии, подрывавший боевой дух русских войск. И самое главное – отстояли Москву.
Сталину не терпелось перейти в наступление. Его беспокоил морально-боевой дух командиров. Любое проявление слабости с их стороны быстро передавалось рядовым. Зачастую его требования атаковать были нереалистичными, даже опасными. Но более опасным он считал миф о непобедимости врага. Он считал, что необстрелянные войска надо быстрее вводить в бой, ибо только в бою они научатся побеждать. Когда к концу февраля наступление Жукова было остановлено сопротивлением противника, он предложил перейти к обороне и закрепиться на достигнутых позициях. В ответ Сталин отдал приказ: «Наступать! Если не добьетесь результата сегодня – добьетесь его завтра; если даже вы ничего не достигнете, кроме сковывания сил противника, все равно результат будет чувствоваться повсеместно».
На заседании ГКО 5 января Шапошников, вернувшийся после болезни к исполнению обязанностей начальника Генштаба, доложил план немедленного всеобщего контрнаступления на фронтах от Ленинграда на севере до Черного моря на юге. Это был сталинский план наступления. «Немцы потрясены поражением под Москвой. Они плохо подготовились к зиме. Сейчас самое время предпринять генеральное наступление». Жуков и другие выразили сомнение. Сталин не слушал их. Он сказал, что обсудил план наступления с Тимошенко и тот высказался «за». Затем добавил:
– Мы должны как можно быстрее разбить немцев, чтобы они не смогли возобновить наступление весной.
Немедленное контрнаступление на всех фронтах было чересчур смелым шагом. Официальная советская история войны, написанная во времена руководства Хрущева, критически трактует этот слишком амбициозный план без упоминания имени Сталина. «У армии еще не хватало опыта и умения вести наступательные операции такого крупного масштаба».
На заседании ГКО Сталин отверг возражения. Если у армии нет умения и опыта вести массированное наступление, она должна научиться этому сейчас, в горниле войны. Хотя план и был слишком амбициозен, он отражал его взгляды на руководство и на войну. Сталин мыслил и планировал крупномасштабно. Он руководствовался необходимостью заставить военачальников и войска наступать и научиться побеждать врага. Он заражал их своей железной решимостью очистить русскую землю от захватчиков.
Контрнаступление принесло плоды. Хотя на ленинградском и московском направлениях победы в территориальном отношении были не слишком значительными, они все же отвели непосредственную угрозу от этих городов. К весне 1942 года линия фронта здесь стабилизировалась, и немцам за всю войну больше так и не удалось продвинуться за эти рубежи.
С приближением весны Сталин и Генштаб все больше склонялись к выводу, что основной целью противника будет взятие Москвы. Шапошников убедил Сталина создать запас прочности путем построения стратегической обороны. Но Сталин не мог отказаться и от решительных действий и утвердил несколько крупных наступательных операций.
Гитлер же фактически решил отказаться от наступления на Москву. Он планировал теперь предпринять наступление севернее Курска и далее развивать его на восток в направлении Воронежа. Чтобы ввести в заблуждение советское командование, была распространена дезинформация, будто немцы поведут весеннее наступление на Москву.
В марте Тимошенко выдвинул план крупного наступления на группировку противника, сосредоточенную в районе Харькова, с целью вытеснить немцев с Украины на запад до самого Киева. Шапошников и Генштаб подвергли этот план критике. Однако Сталин разрешил Тимошенко максимально реализовать его, но только целиком полагаясь на свои силы и средства. Он отклонил возражение Шапошникова и спросил, действительно ли он намерен стоять на месте, выжидая, пока противник нанесет удар первым. Жуков поддержал Шапошникова, но подчеркнул, что в наступление должен перейти Западный фронт. Василевский был полностью согласен с Шапошниковым, утверждая впоследствии, что сталинская стратегия была чревата гибельным распылением сил. Несмотря на противоречивые мнения, необходимо было принимать решение. Сталин был сторонником наступательной стратегии и разрешил Тимошенко реализовать его план. Это решение было ошибочным и привело к роковым событиям.
Лето 1942 принесло тяжелые поражения на юге. После сдачи Киева в сентябре сорок первого под немцами оказались вся западная часть Украины и Крым, за исключением осажденного Севастополя. Стремясь снять осаду с Севастополя, Сталин посылает в марте в Крым начальника Главного политуправления Красной Армии Мехлиса. Мехлису, которого, как уже упоминалось, ненавидели в армии все офицеры за особое усердие в чистках, он доверял. Прибыв в штаб командующего фронтом Козлова, Мехлис сразу же отстранил начальника штаба фронта Толбухина и, согласно воспоминаниям Штеменко, «верный своей обычной практике, вместо оказания помощи начал придирчиво сортировать командиров и штабных офицеров». Вместо того чтобы готовить оборону и планировать наступательные действия, Козлов и Мехлис «тратили время на долгие и бесполезные заседания Военного совета». 8 мая, когда началось немецкое наступление, Мехлис послал Сталину телеграмму следующего содержания: «Сейчас не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала о том, каков командующий фронтом». И далее он всю ответственность за неготовность фронта возлагал целиком на Козлова. Не имея времени на разбирательство подобных заявлений, Сталин ответил: «Вы заняли странную позицию стороннего наблюдателя, который не несет ответственности за дела Крымфронтга. Это очень удобная позиция, но она весьма дурно пахнет. На Крымском фронте вы не сторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неудачи фронта, и обязаны исправлять ошибки командования на месте».
Атакованный 8 мая 11-й армией Манштейна, Крымский фронт Козлова был разгромлен. 4 июля был сдан Севастополь. Это стоило немцам 24 000 жизней. Еще более тяжелые потери понесли русские. Не сдаваясь в плен, офицеры и комиссары кончали жизнь самоубийством. В катакомбах и горах защитники города подрывали себя вместе с женщинами и детьми. Это было героическое, трагическое поражение.
Сталин был возмущен разгромом Крымского фронта и сдачей Севастополя. Мехлис был вызван в Москву и разжалован. Козлов и двое командующих армиями были отстранены от должностей.
28 июня армейская группа «Юг» перешла в наступление на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов и быстро продвинулась к Воронежу. Здесь немцы натолкнулись на упорное сопротивление русских. Они не стали ввязываться в ожесточенные бои за Воронеж, повернули на юг и двинулись по правому берегу Дона к Сталинграду.
Назрела замена командующих Брянским и Воронежским фронтами. В кремлевском кабинете Сталина обсуждались новые кандидатуры. Присутствовали Василевский, назначенный начальником Генштаба вместо выбывшего по болезни Шапошникова, и его заместитель Ватутин. Все согласились, что командующим Брянским фронтом будет Рокоссовский. Ватутин попросил Сталина назначить его на должность командующего Воронежским фронтом. Василевский поддержал просьбу. После некоторых колебаний Сталин согласился.
Противник быстро продвигался в южном направлении. Юго-Западный фронт Тимошенко и южный фронт Малиновского поспешно отходили, стремясь избежать окружения. Сталин извлек уроки из прошлогодних неудач, когда приказывал войскам удерживать Киев и Вязьму.
К концу июля немцы захватили Донбасс. Это была тяжелая потеря, так как здесь добывалось 60 процентов всего угля в стране. Донбасс был также центром южного промышленного региона. В стране росло недовольство и разочарование неспособностью армии остановить врага. Были приняты жесткие меры по укреплению дисциплины и искоренению дезертирства. В октябре Сталин ввел в армии единоначалие. Комиссарам запрещалось расстреливать бойцов за трусость и невыполнение приказов, им вменили в обязанность заниматься чисто политической работой.
12 июля был создан Сталинградский фронт. Наступление немецких войск продолжалось, но его темп заметно снизился, так как возросло сопротивление Красной Армии. В начале августа армейская группа «Юг» достигла внешнего оборонительного кольца города, а через десять дней 6-я армия Паулюса была готова форсировать Дон. К 14 августа вся территория в излучине Дона была в руках немцев, за исключением отдельных плацдармов в северной части. Теперь немецкие войска двигались к Сталинграду с юга, северо-запада и севера.
В это критическое время в Москву впервые приехал Черчилль. Основной целью его визита было желание из чувства долга лично сообщить Сталину о том, что в 1942 году второго фронта на Западе не будет. Впоследствии он писал, что «это было все равно что везти глыбу льда на северный полюс». Ему также было интересно познакомиться со Сталиным и посетить «это мрачное, зловещее большевистское государство».
Сталину тоже было любопытно встретиться с Черчиллем, ярым врагом Советской России, который двадцать три года назад активно способствовал интервенции союзников. Судьба свела двух людей совершенно противоположного мировоззрения и происхождения. Черчилль – потомок герцога Мальборо и всенародно избранный военный лидер, человек больших артистических дарований, получивших развитие в высокой драме войны, и глубоко ненавидевший страдания и жертвы, которые она принесла. Сталин – человек, вышедший из самых низов, ставший благодаря жестокости и способностям национальным лидером, Верховным Главнокомандующим, отцом русского народа. Для него война была эпизодом жестокой борьбы, которую он всю жизнь вел в России. Он принимал ужасные жертвы как неизбежные. Русская земля была подвергнута опустошению, и Россия боролась за выживание. Это было одно из суровых испытаний, которых Британии, спрятанной за морями, удавалось избегать целыми столетиями.
Первая встреча, продолжавшаяся четыре часа, состоялась 12 августа. На ней присутствовали Сталин, Молотов и Ворошилов с одной стороны и Черчилль, представитель президента США Гарриман и посол Великобритании – с другой. Первые два часа беседы протекали «уныло и мрачно». Хмурясь, Сталин слушал подробные объяснения Черчилля, почему англичане и американцы не могут высадиться на французском побережье до 1943 года. Сталин не принял эти объяснения. Он считал, что Великобритания и США – два наиболее индустриально развитых государства в мире, у обоих мощные силы. Если оборонная промышленность России – недавно появившаяся, с заводами, отчасти разрушенными, отчасти эвакуированными с начала войны – смогла преодолеть казавшиеся непреодолимыми трудности и начать выпуск танков и вооружения во все возрастающих количествах, то эти два промышленных гиганта, несомненно, могли произвести технику, необходимую для высадки во Франции. Он был убежден, что это было возможно, было бы желание. Опять возникли подозрения, что хитрые англичане лукавят; пусть, мол, русские воюют сами, а они ввяжутся в драку, когда немцы выдохнутся на восточном фронте.
Он раздраженно спросил Черчилля, почему англичане так боятся немцев. Войска закаляются в сражениях. Он отверг довод Черчилля, что Гитлер не вторгся в Англию только из-за рискованности такой операции. Он подозревал, что осторожность Британии зиждилась на боязни больших потерь. Черчилль и люди его поколения все еще были под впечатлением от людских потерь, понесенных их страной в первую мировую войну. Но этот аргумент едва ли мог убедить Сталина, хорошо знавшего о значительно больших потерях России в той войне и даже еще больших потерях, понесенных уже сейчас, после германского вторжения, продолжавшегося до сих пор.
Тогда Черчилль подробно раскрыл секретный план англо-американского наступления в районе Средиземноморья под кодовым названием «Факел». Сталин слушал внимательно, с растущим интересом. «Да поможет вам Бог в этом деле», – сказал он. Он задал много вопросов, потом кратко охарактеризовал важное значение этой операции. «Данная им замечательная характеристика этого плана произвела на меня глубокое впечатление, – писал Черчилль. – Она показала, как быстро и полно русский диктатор овладел проблемой, до того не известной ему. Немногие люди могли бы за несколько минут так глубоко понять причины и мотивы, над которыми все мы так долго бились. Он моментально разобрался во всем».
Во время встречи на следующий день опять были споры и обвинения по поводу второго фронта. В длинном памятном письме, подписанном Сталиным, союзники обвинялись в невыполнении своего обязательства открыть второй фронт во Франции в 1942 году. Сталин заявил, что британская армия боится немцев. Черчилль очень рассердился и горячо защищал своих соотечественников. Пока его речь переводили, Сталин, разряжая обстановку, заявил что ему нравится дух ответа Черчилля. Они попеременно обменивались колкостями, хотя иногда проскальзывали признаки зарождающихся добрых отношений.
Сталин много шутил, демонстрируя остроумие и незаурядное чувство юмора. Когда Черчилль, рассказывая об операции «Факел», подчеркнул необходимость держать информацию в тайне, Сталин улыбнулся и высказал надежду, что эта тайна не появится в английской прессе. Черчилль пошутил по поводу того, что Молотов в одиночестве отлучался на целый день из Вашингтона в Нью-Йорк. Сталин весело рассмеялся.
– Он уезжал не в Нью-Йорк, – сказал он, – а в Чикаго, где живут другие гангстеры.
Черчилль заговорил о полководческом гении герцога Мальборо, который устранил угрозу свободе в Европе, опасность, равносильную нынешней, исходящей от Гитлера. Сталин выслушал и затем озорно подколол Черчилля:
– Я думаю, в истории Англии был более великий полководец в лице генерала Веллингтона, который победил Наполеона, величайшую угрозу всех времен. – И Сталин начал рассказывать, обнаружив изрядное знание наполеоновских войн, особенно испанской кампании Веллингтона, непосредственно связанной с проблемой второго фронта, так нужного сейчас русским.
На следующий день, 14 августа, после официального ужина в Кремле состоялась менее официальная встреча. Черчилль уже начал прощаться, когда Сталин предложил пройти в его квартиру и выпить перед дорогой. Он повел гостей по коридорам на узкую кремлевскую улочку, в другое здание. Кроме Черчилля, с ними были английский переводчик и два-три охранника из НКВД. Квартира Сталина состояла из столовой, кабинета, спальни и большой ванной комнаты. Обстановка была очень скромной, никакой роскоши. Пожилая экономка в белом переднике накрыла на стол. В комнату вошла пятнадцатилетняя дочь Светлана, поцеловала отца. Ее представили Черчиллю. Впоследствии он писал; «Он взглянул на меня с озорным огоньком в глазах, как бы говоря: видите, даже у большевиков есть семейная жизнь». Потом к ним присоединился Молотов. Приятное домашнее застолье закончилось в 2.30 ночи. На рассвете Черчилль вылетел из Москвы в Лондон.

25. Второе дыхание русских (ноябрь 1942 – декабрь 1943)

    С приближением битвы за Сталинград Гитлер начал придавать этому городу все большее стратегическое и экономическое значение. Это был город Сталина, символ Советской России. Гитлер стал настолько одержим идеей захвата Сталинграда и уничтожения своего великого противника, что утратил стратегическое чутье. Он с гневом отверг совет своего начальника штаба прервать наступление до начала зимы. Он был глух к голосу здравого смысла и обрек свои армии на востоке на разгром, ставший началом краха Германии.
Сталин настаивал на удержании Сталинграда. Он, возможно, видел в нем символ своей власти. Вероятно, он также опасался, что после затяжной серии поражений, прерванной только победой под Москвой, падение Сталинграда серьезно подорвет морально-боевой дух русских на фронте и в тылу. Но главная причина его решимости отстоять Сталинград заключалась в стратегических соображениях. Он был убежден, что захват города был частью плана немцев охватить Москву с востока, отрезать столицу от Волги и Урала и, захватив ее, закончить войну в 1942 году. Стремление немцев к нефтяным районам Грозного и Баку имело целью, как он считал, отвлечь русскую Ставку от обороны Москвы. На самом же деле он неправильно оценил намерения Гитлера и еще некоторое время был в неведении, что наступление на Москву было отложено.
23 августа 1942 года немцы начали последний этап своего наступления на Сталинград. Сталин нервничал. Его, по-видимому, одолевали сомнения относительно боевого духа, мастерства и стойкости защитников города. Он послал радиограмму Еременко: «Задействованные силы противника невелики, и у вас достаточно сил и средств, чтобы уничтожить их, сосредоточьте у себя авиацию обоих фронтов, мобилизуйте бронепоезда и вышлите их вперед, к излучине Волги, используйте дымовые завесы для введения противника в заблуждение, бейте по врагу днем и ночью из всех орудий и реактивных установок. Самое главное – не поддавайтесь панике! Не бойтесь этого наглого врага и не теряйте веру в победу!»
Ко времени, когда радиограмма была отправлена, Сталинград уже пылал от зажигательных бомб. Связь между фронтом и Москвой прервалась. Василевский, находившийся в Сталинграде как представитель Ставки, не смог доложить Сталину по телефону обстановку 23 августа. Когда следующей ночью он наконец дозвонился до Сталина, тот обрушил на него поток «оскорбительных, унизительных и в основном незаслуженных обвинений, адресованных не только начальнику Генштаба, но и всем командирам Красной Армии». Василевскому с трудом удалось убедить Верховного Главнокомандующего, что город в руках русских.
Не доверяя командующим фронтами, Сталин отозвал Жукова с Западного фронта и 27 августа назначил его заместителем Верховного Главнокомандующего.
Немцы решительно рвались к Сталинграду. Они встретили героическое сопротивление. Предыдущие неудачи русских во многом объяснялись нехваткой вооружения и техники, но к концу лета наладились и стали возрастать поставки оружия с заводов из-за Урала. К востоку от Волги сосредоточивались также и войсковые резервы. Теперь уже захватчики, далеко от Германии, стали испытывать нехватку вооружения, и их ряды таяли в ожесточенных боях.
13 сентября немцы предприняли попытку захватить Мамаев курган в центре города. Силы защитников были на пределе. Сталин приказал ввести в бой 13-ю гвардейскую дивизию Родимцева. Солдаты Родимцева отбросили противника и отбили Мамаев курган.
Сталин внимательно следил за ходом битвы. К нему ежедневно поступали доклады от Жукова и других командующих. Он распорядился подтянуть резервы и проводить контратаки.
12 сентября Жуков был вызван в Москву для обсуждения обстановки. Он доложил, что противник занимает прочные позиции. Василевский говорил о переброске на сталинградский участок свежих немецких войск со стороны Котельниково.
– Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать вражеский коридор и соединиться с Юго-Западным фронтом? – спросил Сталин.
– Как минимум еще одну полнокровную общевойсковую армию, танковый корпус, три танковые бригады и не менее четырехсот гаубиц. Кроме того, на время операции необходимо дополнительно сосредоточить не менее одной воздушной армии, – ответил Жуков. Василевский подтвердил правильность расчетов.
Сталин слушал внимательно. Он уважал мнение этих военачальников. Достал карту с расположением резервов Ставки, долго и пристально ее рассматривал.
Жуков и Василевский отошли в сторону и тихо беседовали о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение.
– А какое «иное» решение? – вдруг подняв голову спросил Сталин.
Жуков был удивлен, что у Сталина такой острый слух. Они вернулись к столу и коротко посовещались о предстоящей крупной операции. Затем Сталин отправил их в Генштаб подготовить план и доложить ему завтра в 9 часов вечера.
Перебрав множество возможных вариантов, Жуков и Василевский наконец составили план операции: продолжая изматывать противника активной обороной в районе Сталинграда, приступить к подготовке мощного контрнаступления.
На следующий вечер Сталин, поздоровавшись, возмущенно сказал:
– Десятки, сотни тысяч советских людей отдают свои жизни в борьбе с фашизмом, а Черчилль торгуется из-за двух десятков «харрикейнов». А эти их «харрикейны» – дрянь, наши летчики не любят эту машину! – И затем совершенно спокойным тоном безо всякого перехода продолжал: – Ну, что надумали? Кто будет докладывать?
По свидетельству Жукова и Василевского, так родился замысел крупного контрнаступления под кодовым названием «Уран». Предусматривалось взять большую группировку войск противника в клин двумя танковыми ударами. Один – с севера – нанесут Юго-Западный фронт Ватутина и Донской фронт Рокоссовского, другой – с юга – Сталинградский фронт Еременко.
Жуков и Василевский, как челноки, сновали то в Москву на консультации к Сталину, то на Волгу и Дон для инструктажа командующих фронтами на завершающем этапе планирования контрнаступления. За шестьдесят дней с момента зарождения замысла русские сосредоточили в районе Сталинграда и Дона около миллиона бойцов, 13 500 орудий и минометов, свыше 300 реактивных батарей, а также около 1100 самолетов. Это был блестящий образец военного планирования и организации, продемонстрированный Жуковым и Василевским при активном руководстве Сталина на всех этапах, и операция увенчалась славной победой.
Жуков и Василевский были посланы координировать действия фронтов в контрнаступлении. Но 17 ноября Сталин отправил Жукова готовить наступление Калининского и Западного фронтов на севере с тем, чтобы воспрепятствовать немецкой группе армий «Центр» оказать поддержку Паулюсу в Сталинграде и Манштейну на юге.
На плечи Василевского легла тяжелая обязанность организовать взаимодействие трех фронтов в Сталинграде. Поэтому он очень удивился, когда 17 ноября Сталин приказал ему немедленно вылететь в Москву. Оказывается, Сталин получил письмо от командира 4-го мехкорпуса Вольского о том, что «план нереален и обречен на провал». Вольский был известным и уважаемым командиром. Сталин попросил Василевского прокомментировать письмо. Василевский твердо ответил, что наступление спланировано грамотно и четко. Сталин тут же позвонил Вольскому и, «к удивлению всех присутствующих», не только не снял его с должности, но даже не выговорил ему за неверие, а говорил в спокойном, ободряющем тоне. Потом Сталин предложил Василевскому забыть об инциденте и добавил, что «окончательное решение относительно Вольского будет принято в соответствии с его действиями в ближайшие несколько дней». Вольский действовал отменно, и был назначен командующим 5-й гвардейской танковой армией.
19 ноября войска Ватутина и Рокоссовского перешли в наступление, нанеся удар с севера. На следующий день с опозданием в несколько часов из-за густого тумана Еременко ударил с юга. К 23 ноября они соединились в районе Калача, замкнув кольцо вокруг 6-й армии и одного корпуса 4-й танковой армии немцев.
Сталин тут же приказал Василевскому сосредоточить усилия на операции «Сатурн», целью которой было замкнуть второе кольцо вокруг группировки противника, окруженной под Сталинградом.
Немцы в спешном порядке перегруппировали свои силы на юге, создав группу армий, «Дон» под командованием фельдмаршала Манштейна. Войскам Манштейна удалось на 25 миль приблизиться к позициям Паулюса. Но Паулюс не предпринимал попыток соединиться с ними. Видимо, Гитлер приказал ему стойко удерживать занимаемые позиции. Русские войска остановили продвижение противника, а 24 декабря контрударом отбросили Манштейна к Котельниково, а затем на 60 миль еще дальше к юго-востоку. Манштейн прекратил попытки прорваться к Паулюсу.
На западном направлении из-за контрнаступления Манштейна план операции «Сатурн» пришлось пересмотреть. Она называлась теперь «Малый Сатурн» и протекала успешно. За пять дней русские войска продвинулись на 150 миль. На севере, где действия координировал Жуков, русские мощными ударами вытеснили немцев с Вязьминского выступа и образовали семимильный коридор в позициях немецких войск, блокирующих Ленинград.
На заседании ГКО в конце декабря Сталин предложил руководство по разгрому окруженного противника передать в руки одного человека. Кто-то предложил передать все войска в подчинение Рокоссовскому. Жуков заметил, что оба командующих достойны, но Еременко, конечно же, будет обижен, если Сталинградский фронт передать Рокоссовскому.
– Сейчас не время обижаться, – отрезал Сталин и приказал Жукову сообщить Еременко о решении ГКО. Еременко очень обиделся, но Сталин был тверд, и 30 декабря была издана директива о передаче трех армий Сталинградского фронта в распоряжение Рокоссовского.
Паулюс дважды отклонил предложение о капитуляции. Но, будучи полностью отрезанными, его войска не имели никакой надежды на спасение и 2 февраля, после ожесточенных боев, сдались. В результате поражения под Сталинградом, по оценке Жукова, немцы потеряли 1,5 миллиона человек, 3500 танков, 12 тысяч орудий и 3 тысячи самолетов. Видимо, потери русских были еще более внушительными. Войска с обеих сторон проявили беспримерное мужество и стойкость. Это была решающая битва, ознаменовавшая перелом в ходе войны.
4 февраля Рокоссовский и Воронов были вызваны с фронта в Кремль. Сталин поздоровался и тепло поздравил их с победой. По словам Рокоссовского, это был один из моментов, когда он «буквально очаровывал людей теплым и внимательным отношением».
Когда под Сталинградом еще грохотали пушки, у Сталина возникли семейные проблемы. Он старался быть хорошим отцом двум своим детям, Василию и Светлане, но, естественно, был далек от их повседневной жизни. Кроме того, он допустил типичные для всех отцов ошибки. Он был строг с сыном, стараясь вырастить из него дисциплинированного и трудолюбивого гражданина. Василий же вырос ленивым и праздным, пристрастился к спиртному. Мать баловала его, а после ее смерти не было недостатка в людях, готовых угодить сыну Сталина. Таким образом к двадцати четырем годам Василий стал генералом авиации. Сталин вряд ли способствовал этому. Однако Василия не привлекали к боевым заданиям. Периодически он делал попытки строить свою жизнь так, как от него ожидали, но, лишенный соответствующих способностей и твердости характера, постоянно впадал в пьянство и не мог преодолеть дурных привычек. Сталин по-отцовски время от времени устраивал ему головомойки, срывался, но, чувствуя свою беспомощность в этом отношении, в конце концов умыл руки.
Светлана, ставшая хорошенькой рыжеволосой девушкой, была для него в семье отдушиной. Но она училась в школе, и в напряженные месяцы войны, когда ему приходилось работать дни и ночи напролет, проводя короткие часы отдыха на кушетке в кабинете, он мало виделся с ней. Их прогулки в лесу в Зубалово и совместные трапезы остались в прошлом, ему не хватало общения с ней. Она была одинокой эмоциональной девочкой, жила размеренной жизнью: ежедневные занятия, встречи с немногочисленными подругами – всегда в сопровождении охранника отца генерала НКВД Власика. Тень отца постоянно преследовала ее, и она чувствовала себя в заточении.
Однажды в октябре 1942 года Светлана была на даче в Зубалово, куда съехались друзья брата. Среди них был сорокалетний кинорежиссер Алексей Каплер, еврей, и к тому же женатый.* (Почему «к тому же»? Что хуже: быть евреем или быть женатым? (А. Панфилов)). Светлана сильно увлеклась им. Он был по-отечески заботливым, обходительным, очень интеллигентным. Он приносил ей книги, особенно ей нравились романы Хемингуэя, весьма популярные в мире, но бывшие большой редкостью в Советской России. Они вместе посещали закрытые просмотры фильмов, где познакомились с диснеевской «Белоснежкой», «Молодым Линкольном» и ранней голливудской классикой. Очарованная вниманием этого культурного, незаурядного человека, она влюбилась. Каплера тоже привлекала эта одинокая шестнадцатилетняя девушка, ее живой интерес к книгам, музыке, фильмам. Это было невинное увлечение с обеих сторон.
Сталин, получивший несколько рапортов НКВД о новом знакомстве дочери, был очень удручен. Будучи пуританином в вопросах личной морали, он заподозрил наихудшее и не мог понять, как его дочь позволила себе связаться с этим немолодым евреем, который должен быть, как все настоящие мужчины, на фронте, а не забавляться фильмами и соблазнять молоденьких девушек. Если бы была жива жена, она все уладила бы. Он, вероятно, несколько раз порывался поговорить с дочерью, но Сталинград и контрнаступление требовали его полного внимания.
Утром 3 марта, когда Светлана собиралась в школу, он вдруг ворвался в ее комнату. Он был в ярости. Светлана и ее няня со страхом смотрели на него.
– Где, где все они? – воскликнул он. – Где все эти письма от твоего «писателя»? Мне обо всем известно! У меня здесь все твои телефонные разговоры! – Он похлопал по карману. – Ладно, давай их сюда! Твой Каплер – английский шпион!** (Как видим, своих ближайших союзников в войне Сталин рассматривал, как врагов. В этой связи выглядит странной, данная далее автором, оценка послевоенного поведения западных союзников как предательство. (А. Панфилов)). Он арестован!
Светлана достала из стола письма, подписанные фотографии, записные книжки, новый киносценарий по Шостаковичу, переданный ей Каплером, и все это отдала отцу.
– Но я люблю его! – наконец возразила она.
– Любишь! – крикнул он и впервые в жизни дважды ударил ее по лицу. – Только подумай, няня, как низко она опустилась! – продолжал он. – Идет такая война, а она только и занята тем, что...
Его слова были полны горечи и гнева. Какой-то пожилой киношник отнял у него дочь! Он сорвался под гнетом многомесячного непосильного труда и непомерного напряжения войны, но он был очень одинок и, видимо, чувствовал себя глубоко оскорбленным. Сталин считал, что дочь предала его так же, как когда-то предала ее мать.
Долгие месяцы отец и дочь избегали друг друга. Каплер был осужден на пять лет и отправлен в Воркуту, где ему разрешили работать в театре.
После победы под Сталинградом Сталин, горя нетерпением освободить всю оккупированную русскую территорию, приказал войскам перейти в наступление на широком фронте. По его замыслу, Красная Армия должна была к весне 1943 года выйти к Днепру. Эта цель была слишком амбициозной, но все же зимнее наступление на многих фронтах привело к значительным успехам.
Победа под Сталинградом и быстрое продвижение вперед по всему фронту вызвали всеобщее ликование. Командующие фронтами обрели уверенность. Сталин разделял эту уверенность, но инстинктивно чувствовал, что чрезмерный оптимизм и эйфория таили в себе опасность.
В своем приказе от 23 февраля в честь 24-й годовщины Красной Армии Сталин объявил: «Враг потерпел поражение, но пока еще не разгромлен» – и призвал армию, флот и воздушные силы удвоить свои усилия.
Это было своевременное предупреждение. 19 февраля Манштейн предпринял контрнаступление. Двигаясь в северо-восточном направлении, он овладел Харьковом и Белгородом и уже угрожал Центральному фронту Рокоссовского, но затем был остановлен.
С конца марта в боевых действиях наступило затишье, продолжавшееся до начала июля. Это было время спешной подготовки к летней кампании. Ареной драматических сражений предстояло стать Курской дуге. Удерживая Орел к северу и Белгород к югу от выступа, немцы считали свои позиции незыблемыми и удобными для ударов во фланги и взятия в клещи русской группировки. Этим маневром они рассчитывали вернуть себе стратегическую инициативу и положение, утраченное зимой.
Советская промышленность со времени эвакуации достигла феноменальных результатов. Это повлекло за собой улучшение в оснащении армии. Оно выражалось не только в количественных, но и в качественных показателях. В войска в массовом порядке поступали усовершенствованные модели танков «Т-34» и «ИС». Русская артиллерия, особенно реактивные установки, превосходила в огневой мощи немецкую. Авиаконструкторы Туполев, Яковлев, Лавочкин создали великолепные по летно-боевым качествам самолеты. В войска начали поступать американские джипы и грузовые автомобили. В армии появилась целая плеяда честолюбивых и динамичных молодых полководцев.
На рассвете 5 июля немцы перешли в наступление южнее Орла и севернее Белгорода, намереваясь окружить войска Центрального и Воронежского фронтов на курском выступе. Битва продолжалась восемь дней. Завязались яростные бои с беспрецедентным в военной истории массированным применением танков и артиллерии. Не сумев поколебать русскую оборону, немцы понесли огромные потери, и 13 июля Гитлер вынужден был отдать приказ прекратить наступление.
Как только немецкое наступление выдохлось, русские перешли в контрнаступление. С этого момента Сталин постоянно оказывал давление на Жукова, Василевского, командующих фронтами, требуя от них только наступать, не давать опомниться врагу. Однако к концу июля Жуков и Василевский настойчиво потребовали дать восьмидневную передышку Воронежскому и Степному фронтам для пополнения запасов. Сталин в конце концов прислушался к их мнению. Впоследствии Жуков писал: «После смерти Сталина появилась версия о том, что он единолично принимал военно-стратегические решения. С этим согласиться нельзя. Если Верховному докладывали вопросы со знанием дела, он принимал их во внимание. И я знаю случаи, когда он отказывался от своего собственного мнения и ранее принятых решений. Так было, в частности, с началом сроков многих операций».
После победы под Курском и последовавшего за ней наступления вся страна испытывала небывалый подъем. Морально-боевой дух войск преобразился, разговоры о непобедимости врага прекратились. Под Сталинградом Красная Армия остановила немцев. Под Курском она не только разбила все их надежды на летнюю кампанию, но и лишила способности предпринять новое крупное наступление. С этого момента немцы могли уже только обороняться и отступать. Русские с неукротимой энергией возобновили наступление на запад, теперь уже они были полны уверенности в своей непобедимости.
В октябре 1943 года Красная Армия в нескольких местах форсировала Днепр. 6 ноября был освобожден Киев, а через два дня – Житомир. На севере успехи были менее впечатляющими, однако 25 сентября русские отбили Смоленск. Таким образом полностью была устранена угроза Москве. К концу 1943 года более половины оккупированной немцами территории было освобождено. Но почти вся Белоруссия, Западная Украина и Прибалтика все еще были в руках врага.
Освобождая земли, оккупированные немцами, русские обнаруживали все больше доказательств, свидетельствовавших о невероятно диком, варварском отношении немцев к военнопленным и населению. С самого начала войны газеты печатали материалы о зверствах фашистов, но освобождение обширных территорий открыло всему миру глаза на невероятные масштабы этой нечеловеческой жестокости. Русские люди, в общем-то привычные к чисткам и исправительно-трудовым лагерям, воспылали жгучей ненавистью к врагу.
Русских пленных намеренно до смерти морили голодом. Это вытекало из инструкции о том, что немецкие войска должны кормиться от земли, используя местные условия, а все излишки продовольствия надлежало высылать в Германию, где продуктов не хватало. Но политика уничтожения основывалась также на признании нацистами русских неполноценной нацией, с которой можно обращаться как со скотом, и необходимости уничтожения « еврейско-большевистской системы».
Подсчитано, что с июня 1941 по май 1944 года немцы в России захватили 5 160 000 пленных. Из них были в конце концов освобождены только 1 053 000, а более 3 750 000 человек убиты и замучены голодом и холодом. Количество гражданского населения, включая женщин и детей, уничтоженных подобными методами, безусловно, превышает эту цифру.
Население первого из крупных освобожденных городов Харькова до войны составляло 900 000. Перед оккупацией оно вместе с беженцами составило 1 300 000 человек. С приближением немцев тысячи людей эвакуировались на восток. Когда город был захвачен, в нем было 700 000, из них только половина осталась после освобождения. 120 тысяч – в основном молодых людей – были угнаны в Германию. Около 70 000 – 80 000 умерли от голода и холода. Около 30 000, включая 16 000 евреев, казнены. Население Орла, составлявшее 114 000 человек, после освобождения насчитывало не более 30 000. Немцы уничтожили около 12 000 и более 20 000 угнали в Германию.
Особенно усердствовали немцы в уничтожении евреев и русских. К украинцам и мусульманам они относились несколько иначе, считая их фактическими или потенциальными врагами советского режима.
На этом фоне Сталин применил драконовские меры к выжившим военнопленным и побывавшим в оккупации людям русской национальности, а также к украинцам и мусульманам. Он всех их считал изменниками Родины. Их допрашивали, заставляли объяснять, почему смерти они предпочли сдачу в плен. Обычно их посылали в трудовые лагеря, а членов семей наказывали двумя годами заключения.
Сын Сталина от первого брака Яков, старший лейтенант Красной Армии, в июле 1941 года попал в плен. На предложение немцев обменять Якова Сталин категорически отказался.
– Война есть война, – сказал он дочери Светлане.
Гражданские лица, арестованные оккупантами, при освобождении должны были отчитаться о своей деятельности во время оккупации и объяснить, как им удалось выжить, когда множество других людей было уничтожено или пропало без вести.
По приказу Сталина на оккупированной противником территории развернулось массовое партизанское движение. Партизаны переносили суровые тяготы и лишения, зачастую в массовом порядке гибли и пропадали, но во многих районах они устроили врагу невыносимые условия. Они защищали Родину. Вся страна боролась за выживание. Все люди должны были быть готовы сражаться и умереть.
С продвижением немцев на юг и Кавказ Сталин стал проявлять беспокойство по поводу лояльности казаков и мусульманских народов. В августе 1941 года он, опасаясь возможного предательства, депортировал волжских немцев в Казахстан и Сибирь.
Казаки, как и мусульманские народы Кавказа и Средней Азии и крымские татары, более других пострадали во время коллективизации, и у них были причины для антисоветских настроений.
Однако немцы переоценили антисоветские тенденции казачества. К концу 1943 года в казачьих частях, сформированных немцами, насчитывалось около 20 000 казаков или людей, назвавшихся казаками. Это была мизерная часть казацкого населения Кубани, Терека и Дона, подавляющее же большинство казаков беззаветно сражалось против немцев.
По отношению к мусульманским народностям немцы проводили мягкую, почти милосердную политику. Какая-то небольшая часть карачаевцев, балкарцев, ингушей, чеченцев, калмыков и крымских татар клюнула на «наживку» – перешла на службу к захватчикам. Сталин перенес свою ярость на целые народы, обвинив их в готовности предать Советскую власть.
Указами Верховного Совета в конце 1943 года и весной 1944 года мусульманские общины были депортированы на восток. Указы выполнялись с такой неслыханной жестокостью, что эти шесть народностей были почти истреблены.

26. Тегеранская конференция (28 ноября – 1 декабря 1943 года)

    Сталин, Черчилль и Рузвельт впервые встретились в Тегеране в конце ноября 1943 года. Они обсудили вопросы военной стратегии и послевоенного устройства для достижения мира и стабильности. Переговоры проходили в атмосфере искренности, благожелательности и надежды на хорошее взаимопонимание и сотрудничество в грядущие годы.
Англо-советские отношения после последнего визита Черчилля в Москву, когда он заявил Сталину, что второго фронта в 1942 году не будет, оставались весьма натянутыми. Их усугубили неудачи с поставками вооружения конвоем в северные порты России. Британские ВМС практически погубили конвой «PQ-17». Это был, по словам Черчилля, «самый грустный эпизод в войне на море». В письме от 17 июля Черчилль сообщил, что на некоторое время посылка конвоев прекращается, на что Сталин ответил гневным письмом. Это был полный достоинства резкий протест против решения союзников в то время, когда Красная Армия находилась в угрожающем положении под Сталинградом и остро нуждалась в поставках сырья и вооружений.
Второго фронта все не было, и англо-советские отношения продолжали ухудшаться. Личный представитель президента Рузвельта Уэнделл Уилки заявил в Москве, что США были не против открытия второго фронта в 1942 году, но Черчилль и английское военное командование чинили препятствия.
Победа под Сталинградом несколько смягчила жесткость Сталина в отношении к союзникам. Кампания в Северной Африке и бомбардировки Германии означали пробуждение некоторой активности с их стороны. Однако Сталин по-прежнему не упускал случая упомянуть о необходимости открытия второго фронта во Франции и упрекнуть союзников в бездеятельности.
Слухи о том, что немцы ищут подходы к союзникам на предмет заключения сепаратного мира, усилили недоверие и подозрительность русских. Однако Сталин опроверг эти слухи и саму возможность сепаратных переговоров, ибо «ясно, что только полное уничтожение гитлеровских армий и безоговорочная капитуляция гитлеровской Германии установят мир в Европе».
В это время Сталин распустил Коминтерн, который всегда представлял прямую угрозу воинствующего коммунизма для Запада. Сталину, противнику интернационализма и автору социализма в одной стране, Коминтерн был помехой и не способствовал в это критическое время русским интересам. Упразднение Коминтерна было с удовлетворением и пониманием воспринято союзниками.
В октябре 1943 года в Москве состоялась конференция министров иностранных дел стран антигитлеровской коалиции. Конференция прошла в дружественной атмосфере. Иден и Корделл с удовлетворением восприняли возможность обсудить послевоенную политику со Сталиным и Молотовым. Принятое совместное заявление было важным шагом к образованию Организации Объединенных Наций.
25 ноября Сталин в сопровождении Молотова, Ворошилова и телохранителей из НКВД отправился поездом в Сталинград и Баку, а оттуда на самолете в Тегеран. Штеменко, как представитель Ставки, вез карты районов боевых действий. В Тегеране Сталин поселился на вилле в Советском посольстве. Штеменко и шифровальщики заняли комнату по соседству, рядом с узлом связи. Отсюда Сталин связывался с Ватутиным, Рокоссовским и Антоновым, продолжая руководить операциями на фронтах.
Первое заседание состоялось днем 28 ноября в Советском посольстве. Английская и американская делегации насчитывали по 20-30 человек, тогда как со Сталиным были только Молотов, Ворошилов и переводчик Павлов.
Выступая на конференции, Сталин говорил взвешенно, спокойно, свои мысли выражал весьма четко и лаконично.
Больше всего его раздражали длинные и туманные речи, которыми зачастую грешил Черчилль.
На конференции Сталин проявил интерес к непосредственным военным планам союзников, особенно относительно второго фронта. Он также много думал и говорил о послевоенном устройстве Европы, будущем Польши и Германии, об установлении и сохранении мира.
Черчилль и Рузвельт говорили о боевых действиях в Восточном Средиземноморье, о вовлечении в войну Турции, о посылке англо-американских кораблей в Черное море. Сталин же вновь вернулся к вопросу о высадке союзников во Франции. Распылять силы на операции в Средиземноморье было бы ошибкой. Надо все усилия сосредоточить на открытии второго фронта (операция «Оверлорд»). Черчилль, всегда увлекавшийся множеством вариантов в планах, противопоставлял этому возможность операций на Балканах. Терпение Сталина иссякло. К концу заседания 29 ноября Сталин, глядя в глаза Черчиллю, сказал:
– Я хочу задать премьер-министру очень прямой вопрос относительно операции «Оверлорд». Премьер-министр и британская делегация действительно верят в эту операцию?
– Если вышеуказанные условия для этой операции будут созданы ко времени, когда она назреет, мы будем считать своим прямым долгом перебросить через Ла-Манш все имеющиеся у нас в наличии силы против немцев, – ответил Черчилль.
Это был типичный ответ опытного дипломата, полный оговорок и риторики. Сталин же хотел услышать простое «да», но от комментариев воздержался.
Перед заседанием 29 ноября в конференц-зале Советского посольства состоялась короткая торжественная церемония вручения почетного меча Сталинграду. На клинке на английском и русском языках было выгравировано: «Отважным гражданам Сталинграда. Дар короля Георга VI в знак уважения британского народа». Английский начальник почетного караула передал меч Черчиллю. Тот повернулся к Сталину и объявил, что король приказал ему вручить Сталину почетный меч для передачи городу Сталинграду. Сталин был очень тронут. Принимая меч, он поцеловал эфес и едва не уронил его, но затем передал русскому начальнику почетного караула. Сталин произнес короткую благодарственную речь и пожал Черчиллю руку.
На следующем заседании развернулись дискуссии вокруг Польши. Сталин был намерен любым путем укрепить свои западные границы. Надо было решить проблему Польши, которая больше трехсот лет питала враждебность к России. Его беспокоила также враждебность польского правительства в Лондоне. 30 июля 1941 года советский посол Иван Майский подписал договор с лидером поляков в Лондоне Владиславом Сикорским, по которому тот должен был сформировать из польских заключенных в России армию с польским командующим, но под русским верховным командованием для участия в боевых действиях против Германии. В России началось формирование польской армии во главе с генералом В. Андерсом. К декабрю 1941 года в ней насчитывалось 73 415 поляков. Однако русские очень сомневались, что эта армия, возглавляемая антирусски настроенными офицерами, когда-либо будет сражаться плечом к плечу с Красной Армией против общего врага. Действительно, в самые тяжелые месяцы, когда их помощь была бы наиболее полезной, поляки под всевозможными предлогами отказывались отправиться на фронт. Когда Черчилль предложил отправить поляков через Иран на западный фронт, Сталин согласился. Русские оценили отъезд поляков накануне Сталинградской битвы как дезертирство перед лицом врага и демонстрацию ненависти поляков к России.
Сталин понимал, что вековая враждебность между двумя нациями не может исчезнуть моментально, но он также не мог позволить, чтобы на границе с Россией возродилась недружественная Польша во главе с антирусскими лидерами Сикорским и Андерсом. В России образовался Союз польских патриотов.
В апреле 1943 года немцы объявили, что в Катыни близ Смоленска они обнаружили массовые захоронения расстрелянных НКВД весной 1940 года 12 500 польских офицеров и унтер-офицеров. Советское правительство отвергло эти обвинения и разорвало отношения с поляками в Лондоне, назвав их агентами империализма и Германии.
В то же время была усилена поддержка Союзу польских патриотов. Из лояльных Советскому Союзу поляков была создана дивизия имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией.
На Тегеранской конференции Сталин открыто изложил свое видение решения польского вопроса после войны. Черчилль и Иден согласились, что граница должна проходить по Одеру, а Львов должен войти в состав Советского Союза.
30 ноября Черчиллю исполнилось 69 лет. По его словам, это был очень насыщенный событиями и памятный день. Утром Черчилль попросил Сталина встретиться с ним, чтобы объяснить свое отношение к операции «Оверлорд». Встреча продолжалась менее получаса. Черчилль сказал, что он полностью поддерживает план высадки союзников во Франции, но не согласен с американским планом высадки в районе Бенгальского залива против японцев. Сталин вновь подчеркнул важное значение высадки на севере Франции и сказал, что эта операция будет поддержана мощным наступлением русских.
К удовольствию Сталина, открытие второго фронта было назначено на май.
Вечером на ужине отмечали день рождения Черчилля. После официальных тостов за короля Георга VI, за президента Калинина и президента Рузвельта Черчилль произнес тост за Рузвельта-человека, затем за великого Сталина. Президент, а затем и Сталин провозгласили здравицы в честь Черчилля. Иден провозгласил тост за Молотова, и ужин продолжался в истинно русском духе.
Однако во время ужина произошел один неприятный инцидент. Рузвельт произносил тост в честь начальника генштаба империи генерала Алана Брука, но вдруг поднялся Сталин и заявил, что хочет продолжить тост. Затем он сказал, что Брук недостаточно дружелюбно относится к Красной Армии, не отдает должного ее прекрасным качествам, и он надеется, что в дальнейшем он будет питать больше дружеских чувств к солдатам Красной Армии.
Брук был очень удивлен такими словами и решил ответить Сталину.
– Я весьма удивлен, что вы, маршал, сочли необходимым выразить мне обвинения, которые не имеют под собой абсолютно никаких оснований. Все мы слышали, как сегодня господин Черчилль сказал, – что «правда на войне должна сопровождаться эскортом лжи». Да и вы сами рассказывали нам, как любое крупное наступление ваших войск всегда готовится скрытно, втайне от всего мира. Вы объясняли, что всегда сосредоточиваете массу макетов танков и самолетов на второстепенных направлениях, чтобы скрыть свои действительные намерения.
Так вот, маршал, вас ввели в заблуждение подобные макеты, и вы не заметили истинных чувств дружбы, которые я питаю к воинам Красной Армии.
С непроницаемым лицом Сталин повернулся к Черчиллю и сказал:
– Мне нравится этот человек. Он говорит правду. Я должен поговорить с ним потом.
После ужина Брук подошел к нему и вновь выразил недоумение по поводу высказанных обвинений. Сталин ответил:
– Дружба, которая возникает из недоразумения, – самая крепкая. – И тепло пожал руку Бруку.
Черчилль, по наблюдению его врача, в присутствии Сталина обычно нервничал. Сталин часто ставил Черчилля в затруднительное положение своим незаурядным, дисциплинированным умом, русско-азиатским взглядом на проблемы, тайной, которую Черчилль был не в силах понять, но более всего реальностью абсолютной и непоколебимой власти, с которой главе британского правительства никогда не приходилось сталкиваться. Он старался добродушно воспринимать колкости и шутки Сталина, но однажды, на том памятном ужине, он так и не понял, шутил Сталин или говорил серьезно, и сорвался.
Говоря о наказании немцев после войны, Сталин сказал, что их генштаб надо ликвидировать и что военная мощь Германии зависит от 50 тысяч офицеров, которых надо расстрелять. Может быть, это было сказано и серьезно, но фельдмаршал Паулюс и другие немецкие офицеры уже были в русском плену, и отношение к ним было вполне уважительным.
Черчилль резко возразил, что «парламент и народ Британии не потерпят массовых казней». Сталин лукаво повторил, что «50 тысяч надо расстрелять». Черчилль взорвался. Иден подавал знаки, что это шутка. Рузвельт пытался сгладить ситуацию и развить шутку, предлагая расстрелять не 50, а 49 тысяч. Черчилль проворчал, что в таком случае пусть лучше его самого выведут во двор и расстреляют, но он не запятнает свою честь и честь своей страны таким позором.
В это время сын Рузвельта Эллиот неуместно поддержал Сталина и сказал, что армия США тоже наверняка согласится с ним. Черчилль встал из-за стола и вышел в соседнюю комнату. Через минуту кто-то похлопал его по плечу. Черчилль обернулся и увидел широко улыбающихся Сталина и Молотова. Они заверили его, что это была только шутка. Черчилль вернулся за стол, но так и не поверил, что Сталин пошутил.
Сталин верховенствовал на конференции. Его замечания были краткими и четкими, всегда били в точку. Брук считал, что он обладал выдающимся военным талантом. Он ни разу не ошибся в оценках военной обстановки. «В этом отношении он превосходил Рузвельта и Черчилля». Обладая очевидным величием и незаурядностью, он не был лишен обаяния и иногда излучал простое человеческое тепло, что компенсировало его требовательность и непомерную жесткость, когда он защищал то, в чем видел интересы Советской России.

27. Война на территории Германии (14 января 1944 – 9 мая 1945)

    К началу 1944 года русские войска были сосредоточены на двенадцати фронтах, протянувшихся почти на две тысячи миль от Финского залива до Черного моря. Ближайшими целями Сталина было полностью снять блокаду с Ленинграда, выбить финнов из войны и вновь захватить Прибалтийские государства. Стремительный и неукротимый натиск Украинских фронтов заставлял его сосредоточиться на южных направлениях, хотя весомых побед добились войска на всех фронтах.
Продвижение Красной Армии на севере было не менее важным в политическом отношении, чем в военном. В феврале начались переговоры о перемирии с Финляндией. Сталин предложил умеренные условия. Он хотел подтолкнуть Румынию и других сателлитов Германии на разрыв с немцами. Однако финны были в неведении относительно истинных намерений русских. Они заявили, что не в состоянии разоружить германские войска в Финляндии, как требовал Молотов, но и не хотели пустить русские войска в свою страну для выполнения этого и других условий. В марте они прервали переговоры, но было ясно, что перемирие просто откладывается.
В декабре Сталин вызвал Жукова и Василевского в Москву для разработки плана зимнего наступления четырех Украинских фронтов. Несмотря на победы, у Сталина за последние месяцы участились приступы ярости. Вспышки гнева, вероятно, являлись следствием постоянного нервного и физического напряжения. На его плечах в течение двух с половиной лет лежала колоссальная нагрузка. Особую нетерпимость Сталина вызывало мелкое соперничество между командующими фронтами, которое порой приводило к срыву операций. Некоторые военачальники, такие как Конев, Тимошенко, Еременко, Мерецков и другие, обладали крутым нравом, были непомерно самолюбивы и ревнивы к успехам других.
В феврале войска 1-го и 2-го Украинских фронтов окружили два немецких корпуса под Корсунем. Сталину доложили, что окруженные немцы прорываются к северу через позиции 1-го Украинского фронта Ватутина. Сталин позвонил Коневу и потребовал доложить обстановку. Конев заверил, что «товарищу Сталину не надо беспокоиться самому, так как он (Конев) уже принял необходимые меры, закрыв брешь на стыке двух фронтов танковой армией Ротмистрова». Инициатива Конева понравилась Сталину, и он утвердил его решение.
Утром 12 февраля Сталин позвонил заболевшему Жукову и, несмотря на его возражения, назначил Конева ответственным за ликвидацию вражеского котла под Корсунем.
18 февраля Москва салютовала в честь крупной победы Конева и 2-го Украинского фронта. В указе президиума ни слова не говорилось о Ватутине и его 1-м Украинском фронте. Более того, Коневу. вслед за Жуковым и Василевским, было присвоено звание Маршала Советского Союза.
Вскоре после этого эпизода Ватутин попал в засаду украинских националистов и был смертельно ранен. Это был смелый и талантливый полководец, с честью выполнивший свой долг перед страной. Его похоронили в Киеве, а Москва салютовала в его честь двадцатью артиллерийскими залпами. Так он получил запоздалый салют за победу под Корсунем.
После смерти Ватутина Сталин назначил Жукова командующим 1-м Украинским фронтом. В начале апреля началась операция по освобождению Крыма, и с уничтожением 17-й армии немцев был освобожден Севастополь.
6 июня успешно прошла высадка англо-американских войск в Нормандии, в результате чего наконец был открыт долгожданный второй фронт.
В связи с подготовкой русскими летней кампании на фронтах наступило короткое затишье. 23 июня началось наступление на Белоруссию севернее припятских болот. Наступление англо-американских войск развивалось успешно. В Италии они уже продвинулись за Рим.
Сталин уделял огромное внимание планированию Белорусской операции. Тщательно разработанный план принес достойные плоды. Под Минском была окружена стотысячная группировка немцев. Группа армий «Центр» была практически уничтожена, потеряв 200 тысяч человек. К середине июля Красная Армия вытеснила немцев из Белоруссии и вступила в северо-восточные районы Польши.
К югу от Припятской низменности 14 июля Конев предпринял массированное наступление и через тридцать дней взял Львов.
В районе Люблина русские войска вышли на лагерь смерти Майданек с целым комплексом газовых камер и крематориев. Здесь немцы убивали и сжигали евреев, русских и поляков группами по 200-250 человек. Всего здесь нашли смерть около миллиона человек.
Преодолев за пять недель 450 миль, войска Рокоссовского выдохлись и нуждались в отдыхе. Коммуникации растянулись, нарушилось снабжение. Немцы перебросили к Варшаве три танковые дивизии с юга. В первые недели августа они нанесли контрудар и остановили попытки русских форсировать Вислу. Потребовалось почти шесть месяцев, чтобы возобновить наступление на этом направлении.
Когда Рокоссовский занял окраины пригорода Варшавы на противоположном берегу Вислы, освобождение польской столицы казалось близким. Но 24 июля командующий Армией Крайовой (АК) генерал Т. Бур-Коморовский решил поднять в Варшаве восстание, прежде чем Красная Армия войдет в город. Он был фанатично настроен против русских. Он решил, что поляки должны сами освободить свою столицу, чтобы власть перешла к лондонскому правительству, а не к польским коммунистам. По этой причине, а также из-за безрассудной гордости он избегал контактов с Рокоссовским и русским командованием, отказавшись даже скоординировать действия с Красной Армией.
Население Варшавы тем не менее ожидало, что войска Рокоссовского форсируют Вислу и придут на помощь восставшим. 29 июля московское радио передало обычный призыв к населению оккупированных районов восставать против немцев при приближении русских. Варшавяне недоумевали, почему русские не пытаются форсировать реку, а их пушки молчат.
1 августа подпольная армия Бур-Коморовского численностью в 40 тысяч человек атаковала расположенный в городе немецкий гарнизон. Восставшие были плохо вооружены, но сражались мужественно. Продолжавшееся 63 дня восстание было жестоко подавлено. Погибли более 200 тысяч варшавян. Немцы выгнали из города 800 тысяч уцелевших жителей, а город взорвали.
Восстание и то, что Черчилль назвал «мукой Варшавы», вызвало противоречивые оценки и отклики. Лидеры союзников подозревали, что Сталин приказал Красной Армии остановиться на Висле и этим бездушным приказом бросил город на произвол судьбы. Польское правительство в Лондоне активно раздувало эти подозрения в Англии и США.
Сталин же считал восстание преждевременным и бездарно подготовленным. Он не хотел сотрудничать с Бур-Коморовским и АК, чья ненависть к русским была общеизвестна. Он хорошо представлял военные трудности Рокоссовского. Активно создавая прорусский режим вместо польского правительства в Лондоне, Сталин, несомненно, хотел установить добрые русско-польские отношения. Кроме того, он стремился избежать осложнений с западными союзниками.
Вскоре после начала восстания Черчилль известил Сталина телеграммой о том, что английские самолеты сбрасывают полякам оружие и продукты, и он надеется, что скоро к ним начнет поступать помощь от русских. Сталин ответил, что масштабы восстания сильно преувеличены. Под давлением поляков в Лондоне Черчилль велел Идену 14 августа послать Сталину через Молотова требование немедленно помочь варшавянам. Через два дня Вышинский сообщил послу США, что Советское правительство не позволит английским и американским самолетам садиться на советской территории после сбрасывания грузов в Варшаве, «так как Советское правительство не желает быть прямо или косвенно причастным к авантюре в Варшаве».
Но 9 сентября это решение было отменено, а с 13 сентября советские самолеты начали бомбить немецкие позиции в Варшаве и сбрасывать грузы восставшим.
Сталин ждал возможности ударить по оставшимся союзникам Германии. 20 августа русские войска вошли из Молдавии и Бессарабии в Румынию и быстро подавили сопротивление двух немецких и двух румынских армий. Румынские войска повернули оружие против своих недавних союзников. Король отстранил от власти обоих Антонеску, проводивших прогерманскую политику, и принял советские условия перемирия. 31 августа румыны при поддержке русских войск освободили Бухарест.
Сознавая слабость режима и сильные прорусские настроения в Болгарии, Сталин не объявил войну этой стране, хотя Германия имела там военные и морские базы. Но потом, когда немецкие корабли стали уходить из болгарских портов на Черном море, он изменил решение. 5 сентября Советское правительство объявило войну, и через три дня армия Толбухина заняла Болгарию. Болгары радушно встречали русские войска, и новое правительство тут же объявило войну Германии.
Тем временем финны тоже уже были готовы выполнить условия перемирия. В начале июня русские войска ударом вдоль Карельского перешейка отбросили финнов за их собственную границу. Но Красная Армия даже не пыталась войти в Финляндию. Сталину нужно было перемирие с этой страной и чтобы немецкие войска покинули ее. Он не рассматривал Финляндию как часть защитной зоны к западу от России, а видел всю Скандинавию нейтральным блоком, с которым Россия будет поддерживать добрососедские отношения. 25 августа финны предложили перемирие, которое и было подписано в Москве 15 сентября. Условия были суровыми, но не карательными.
В конце сентября Сталин приказал войскам 1-го Белорусского фронта обойти Варшаву с севера. Но русские войска встретили мощный артиллерийский огонь и понесли большие потери. Жуков позвонил Сталину и попросил разрешения перейти к обороне, чтобы дать войскам передышку и произвести пополнение. Сталин был недоволен. Он вызвал Жукова и Рокоссовского в Ставку.
На следующий день Жуков с Рокоссовским были в Ставке. Кроме Верховного, там находились Антонов, Молотов, Маленков. Жуков писал: «Я разложил карту и стал докладывать. Вижу, Сталин нервничает: то подойдет к карте, то отойдет, пристально поглядывая то на меня, то на карту, то на Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и был чем-нибудь недоволен.
– Товарищ Жуков, – перебил меня Молотов, – вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?
– Противник уже успел создать оборону и подтянуть резервы, – возразил я. – Он успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери.
Сталин спросил мнение Рокоссовского.
– Я считаю, надо дать войскам передышку и привести их в порядок.
– Думаю, передышку противник не хуже вас использует, – сказал Верховный.
Затем он спросил Жукова о наступлении на Варшаву.
Жуков снова повторил, что это наступление не даст ничего, кроме потерь. Город надо брать обходом с юго-запада.
Сталин рассердился. Он прервал Жукова и послал их с Рокоссовским в соседнюю комнату «еще раз обдумать свои предложения».
Через двадцать минут он вновь вызвал их в кабинет и согласился на переход войск к обороне.
– Что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти.
На другой день Верховный позвонил Жукову.
– Как вы смотрите на то, чтобы руководство всеми фронтами в дальнейшем передать в руки Ставки?
Жуков понял, что он имеет в виду упразднить представителей Ставки для координирования действий фронтов, и выразил мнение, что это имеет смысл, так как количество фронтов уменьшилось.
– Вы это без обиды говорите?
– А на что мне обижаться? Думаю, что мы с Василевским не останемся безработными, – пошутил Жуков.
Сталин затем сказал Жукову, что он назначается командующим 1-м Белорусским фронтом, находящимся на берлинском направлении, и одновременно остается заместителем Верховного Главнокомандующего. Рокоссовский впредь будет командовать 2-м Белорусским фронтом.
Сталин высоко ценил Жукова как наиболее способного из советских военачальников. Он также понимал, что Жуков был очень сильной личностью, настойчивой в отстаивании своего мнения. Порой между ними возникала напряженность, тогда Сталин неизменно брал верх. Но хотя иногда Сталин казался слишком суровым по отношению к Жукову, он всегда отдавал ему должное и использовал его талант полностью.
29 июля Сталин лично позвонил и поздравил Жукова с награждением второй Золотой Звездой Героя Советского Союза.
Капитуляция Финляндии позволила спланировать наступление на Прибалтику. Немецкая группа армий «Север» представляла угрозу флангу русских армий, наступающих в направлении Варшава – Берлин. В начале июля Красная Армия предприняла попытку охвата группы армий «Север», но немцам удалось избежать окружения и выстроить мощную эшелонированную оборону.
В начале октября на юге армии Толбухина продвинулись через Румынию и соединились с югославскими партизанами Тито. 20 октября они вошли в Белград. Теперь планировалось нанести удар по германо-венгерским войскам в районе Будапешта и двигаться в северном направлении на Германию. Хотя более реальная угроза для Германии исходила с востока, Гитлер решил остановить наступление русских из Венгрии и усилил свои войска под Будапештом.
30 октября 2-й Украинский фронт Малиновского начал мощное наступление на Будапешт. К 4 ноября передовые части достигли его пригородов, но здесь были остановлены. Сталин настаивал на немедленном взятии города. Малиновский неоднократно просил дать ему время на более тщательную подготовку. Только после доклада Тимошенко о крепости обороны противника Сталин согласился на отсрочку наступления и тут же предложил новый план окружения Будапешта с севера. Однако до конца года город взять так и не удалось.
С мощным победным натиском русских на запад росло советское влияние, что вызывало у Черчилля все большее беспокойство. Румыния и Болгария уже были под русским влиянием, теперь Черчилля волновало будущее Польши, Греции и Югославии.
Черчилль предложил приехать в Москву в октябре (1944) для предварительных переговоров. Сталин немедленно послал сердечное приглашение. Правда, до этого Рузвельт предлагал встретиться в Гааге, но Сталин отказался, сославшись на нездоровье.
Черчилль в сопровождении Идена и военачальников прибыл в Москву 9 октября. Ему был оказан радушный прием. Сталин был мил и дружелюбен как никогда ранее. От прежней подозрительности и недоверия не осталось и следа.
В Большом театре состоялось гала-представление артистов балета и хора Красной Армии. Черчилль был весьма тронут, когда его появление в ложе было встречено продолжительной овацией огромной аудитории. Появление в ложе Сталина вызвало «почти страстную демонстрацию».
В британском посольстве состоялся торжественный ужин. Сталин приехал в длинном сером военном плаще и высокой фуражке с красным околышем. Под плащом на нем была маршальская форма с единственной наградой на груди. В сопровождении Молотова и посла Сталин поднялся по лестнице наверх. В гостиной висели портреты королевской семьи. Пристроившись к изображению Георга V, Сталин спросил английского переводчика Бирса: «Разве это не наш Николай II?» Бирс напомнил ему, что оба монарха были кузенами, и потому они так похожи.
Переговоры привели к ограниченным результатам. Польский вопрос не был решен. Сталин категорически заявил, что Советское государство не потерпит в Польше правительство, активно враждебное Советской России. Относительно раздела сфер интересов и влияния в Румынии, Греции, Югославии, Венгрии и Болгарии вопрос решился на удивление быстро.
На совещаниях по военным вопросам много внимания было уделено войне против Японии на дальневосточном театре. Сталин заверил союзников, что через три месяца после поражения Германии Россия начнет боевые действия против Японии. Для этой цели количество русских дивизий здесь будет доведено до шестидесяти, при условии, что американская сторона обеспечит снабжение через Петропавловск и возьмет на себя решение «политических аспектов участия Советского Союза». Американцы должны были обеспечить продовольствие, транспорт и горючее для 1,5 миллиона войск, 3 тысяч танков, 5 тысяч самолетов и 75 тысяч машин.
На политических переговорах было достигнуто общее соглашение о разделе Германии, об обращении с военными преступниками и по другим вопросам.
Черчилль и Иден покинули Москву с чувством удовлетворения. Им оказали радушный прием, они всюду сталкивались с проявлением доброй воли, и хотя еще оставались нерешенные проблемы, они достигли общего понимания и чувствовали, что могли положиться на волю Сталина к сотрудничеству.
К концу 1944 года завершилась подготовка к наступлению с рубежа Вислы. По плану Сталина, ближайшей задачей было овладение важным промышленным районом Верхней Силезии. Для этого надо было преодолеть сто миль от нынешних позиций. Но Сталин смотрел и дальше, на реку Одер и Берлин. Эти задачи предусматривали продвижение на триста миль.
Была произведена перегруппировка основных фронтов с тем, чтобы на главном направлении действовали наиболее авторитетные и компетентные командующие. Конев остался на 1-м Украинском фронте, Жуков принял 1-й Белорусский в центре, Рокоссовский был переведен на 2-й Белорусский фронт. Далее к северу командующий 3-м Белорусским фронтом Черняховский должен был наступать на Восточную Пруссию. Только два основных фронта под командованием Жукова и Конева имели 2,2 миллиона человек, 32 143 орудия, 6460 танков и самоходок, их поддерживало 4772 самолета.
В декабре на западном фронте началось мощное контрнаступление фельдмаршала Карла фон Рунштата в Арденнах. 6 января Черчилль послал запрос Сталину, могут ли союзники рассчитывать на «мощное русское наступление на Висле или в другом районе в январе». Сталин немедленно ответил, что наступление подготовлено, но несколько задерживается в связи с неблагоприятными погодными условиями. «Тем не менее, принимая во внимание положение союзников на западном фронте. Ставка приняла решение форсировать подготовку и, независимо от погоды, перейти в крупномасштабное наступление на немцев по всему центральному фронту не позднее второй половины января».
Русское наступление началось 12 января. Войска Конева продвигались так быстро, что через десять дней захватили Верхнюю Силезию и вышли на Одер. Через два дня перешел в наступление и Жуков. Продвижение 1-го Белорусского было еще более впечатляющим. Он освободил Варшаву и к 29 января окружил Познань и вышел на окраины Франкфурта, 2-й Белорусский фронт Рокоссовского освободил Северную Польшу, а войска Черняховского вклинились глубоко в Восточную Пруссию и к концу месяца вышли к Кенигсбергу.
В начале февраля Сталин, Рузвельт и Черчилль собрались на конференцию в Ялте. Несмотря на то, что к этому времени русские войска мощными, впечатляющими ударами развивали успех на всех фронтах и вышли к Одеру, а союзники едва достигли Рейна, Сталин ни разу не позволил себе воспользоваться военными успехами для оказания давления на союзников. Наоборот, трое лидеров вели откровенные переговоры и достигли взаимопонимания и согласия по всем вопросам, кроме Польши. Ялтинская конференция вошла в историю как «быстротечная и весьма продуктивная, проходила легко, больше всего напряжения принеся переводчикам».
На заключительном ужине Сталин поднялся из-за стола с бокалом в руке и сказал:
– Сегодня, как и ранее, мы, трое лидеров, пришли к взаимопониманию. Мы беседуем, едим и пьем, приятно проводим время. Тем временем наши переводчики работают, и их работа не из легких. У них нет времени есть и пить. Мы полагаемся на них в выражении наших мыслей друг другу. Я предлагаю тост за переводчиков!
Он обошел вокруг стола и чокнулся с каждым из переводчиков.
Подняв свой бокал, Черчилль воскликнул: – Переводчики всего мира, объединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своей аудитории!
Эта пародия на коммунистический лозунг очень понравилась Сталину, и он долго смеялся.
Однажды во время обеда Рузвельт сказал Сталину, что он и Черчилль при обмене секретными телеграммами между собой называют Сталина «дядей Джо». Сталин обиделся, восприняв это как неуважение. Бирнс спас положение, напомнив, что все говорят о «дяде Сэме», и «дядя Джо» вовсе не имеет оскорбительного оттенка. После такого объяснения Сталин воспринял это прозвище как дружеское и успокоился.
На Ялтинской конференции было принято решение о разделе Германии после ее безоговорочной капитуляции на четыре оккупационные зоны. Была принята процедура голосования в Совете Безопасности. Санкции могли приниматься только при единогласном голосовании постоянных членов Совета, то есть вводилось право «вето». В Ялте Советское правительство согласилось, что только три республики Советского Союза будут иметь статус основателей, а не все, на чем оно настаивало раньше. В Ялте был предварительно решен вопрос о границах Польши, но о составе польского правительства не договорились.
Сталин подтвердил, что Россия вступит в войну с Японией через два-три месяца после капитуляции Германии. Его условиями были сохранение статус-кво во Внешней Монголии и восстановление позиций России до русско-японской войны 1904 – 1905 гг. Эти условия были приняты.
Наступление Красной Армии на запад продолжалось, но немцы сражались за свою землю с фанатизмом обреченных. 18 февраля погиб Черняховский, смелый молодой командующий 3-м Белорусским фронтом. Его место занял Василевский. Ожесточенные бои в Восточной Пруссии продолжались до середины апреля.
13 февраля был взят Будапешт, 13 апреля войска Толбухина вошли в Вену.
Сталин по-прежнему не питал полного доверия к своим западным союзникам. Он подозревал их в возможных сепаратных сделках с немцами. Так же, как и Черчилль, Сталин придавал огромное политическое значение взятию Берлина. Он просто опасался, что немцы откроют фронт перед англо-американскими войсками и беспрепятственно пропустят их в столицу, перебросив все свои войска на восток против русских. Поэтому было решено ускорить взятие Берлина, не дожидаясь Рокоссовского, замешкавшегося с ликвидацией немецких войск в районе Гданьска и Гдыни.
На рассвете 16 апреля фронты Жукова и Конева перешли в наступление. Отчаянно сопротивляющиеся немецкие войска не смогли сдержать их. К 23 апреля русские ворвались в Берлин. Ожесточенные бои продолжались на улицах и в зданиях. 30 апреля битва за Берлин перешла в решающую стадию. Русские штурмовали рейхстаг. Гитлер покончил жизнь самоубийством. 2 мая город прекратил сопротивление. Через шесть дней фельдмаршал Вильгельм Кейтель подписал Акт о военной капитуляции. 9 мая была освобождена Прага. Этот день был объявлен Днем Победы.
Вечером 9 мая Сталин обратился по радио с речью к нации. Вся страна ликовала. 24 мая в Кремле состоялся большой торжественный прием в честь командиров Красной Армии. Сталин вновь выступил с речью.
Празднование достигло апогея, когда 24 июня на Красной площади состоялся большой Парад Победы. Командовал войсками Рокоссовский, Жуков принимал парад. Стоя на трибуне Мавзолея Ленина, Сталин в ходе парада как бы оставался в стороне от торжественного ритуала. Но когда сотни немецких знамен и штандартов были брошены к ступеням Мавзолея и к его ногам, он оказался в центре событий.
Это была во многом его победа. Она не могла состояться без его индустриализации и особенно организации работы заводов за Волгой уже в годы войны. Коллективизация внесла свой вклад в победу, позволив создать запасы сырья и продовольствия в городах. Коллективизация дала темным крестьянам первые технические знания, научив их пользоваться тракторами и другими машинами.
Это была и его победа, потому что он лично руководил операциями и контролировал действия войск и военачальников в ходе войны. Это был титанический труд – непрерывно, день за днем, в течение четырех долгих лет руководить Вооруженными Силами, их снабжением, промышленностью и политикой правительства, включая внешнюю политику.
Как он сам признавал, он допускал ошибки и просчеты, из которых некоторые привели к трагическим последствиям и тяжелым потерям. Самой первой и, вероятно, величайшей его ошибкой была неправильная оценка намерений Гитлера. Он, Сталин, был виновен в огромных потерях русских в 1941-1942 годах и получил множество критических упреков за отказ от традиционной русской стратегии – отступая, втягивать противника как можно дальше в глубь огромной страны. Этой стратегии придерживались Петр Великий в Северной войне и Барклай де Толли и Кутузов против Наполеона. Они заманивали врага в необъятные просторы России, растягивая его коммуникации, изматывая его, вынуждая сражаться в условиях суровой русской зимы.
Сталин знал военную историю своей страны и понимал стратегию заманивания. Но он также понимал, что против блицкрига в исполнении высокомеханизированных соединений вермахта она могла не сработать.
Многие объясняли неудачи и поражения начального этапа войны жестокими чистками в Красной Армии накануне немецкого вторжения. Это была трагическая страница истории, но не стоит ее преувеличивать. Хотя действительно многие высшие военачальники были репрессированы. Красная Армия с ее несметными людскими ресурсами даже в начале войны имела превосходство над немцами в этой категории командиров. Немцы имели превосходство в младших офицерах и унтер-офицерах.
Заслуга Сталина в том, что он сам выдвинул в начале войны целую плеяду блестящих полководцев, таких как Жуков, Василевский, Рокоссовский, Конев, Воронов. Позже к ним добавились Ватутин, Еременко, Малиновский, Мерецков, Черняховский и другие.
Сталин был непревзойденным Верховным Главнокомандующим. Его самые талантливые генералы – Жуков, Рокоссовский, Конев и другие, которые сами по себе были выдающимися полководцами среди военачальников всех стран, вовлеченных в войну, непререкаемо воспринимали его авторитет. Он превосходил их не только положением, но и силой характера и интеллекта. Он внушал глубочайшее уважение.
Умный, наблюдательный и честный, он умел находить и ценить в своих офицерах нужные качества.
Это была его победа, потому что она была достигнута во многом благодаря его гению и работоспособности, героическим по масштабу.
Один иностранный эксперт, которого нельзя упрекнуть в излишних симпатиях к Сталину как к человеку, вероятно, дал ему самую справедливую характеристику: «Если он виновен в поражениях первых двух лет войны, то ему следует отдать должное за блестящие победы 1944 года, года чудес, когда целые немецкие группы армий были буквально раздавлены и уничтожены молниеносными ударами в Белоруссии, Галиции, Румынии, Прибалтике, в битвах, проходивших не в заснеженных степях, а в разгар лета в Центральной Европе. Некоторые из этих побед должны стоять в одном ряду с самыми выдающимися победами в мировой военной истории».

28. Потсдамское предательство и конец Большого альянса (июль 1945 – март 1946)

    Лидеры трех союзных держав – к Сталину и Черчиллю теперь присоединился новый президент США Гарри Трумэн – встретились в Потсдаме в июле 1945 года. Они собрались решить проблемы послевоенной Европы и с помощью Организации Объединенных Наций установить новую эру мира и стабильности в мире. Но дух сотрудничества и общности цели, знаменательный для Тегерана и Ялты, умер в Потсдаме.
Отношение США и Британии к Советской России изменилось. Символом этого поворота стало новое чудовищное оружие – атомная бомба – в арсенале Запада. Для Сталина Потсдамская конференция стала временем предательства.
Все три страны отметили капитуляцию Германии с чувством триумфа, подъема и облегчения. Но эти радостные чувства омрачались послевоенными проблемами, а еще более – внутренними нуждами народов этих стран. США вышли из войны без особых проблем и с сознанием собственной экономической и военной мощи. Великобритания, с разрухой в экономике и пошатнувшейся колониальной системой, оказалась лишь жалкой тенью некогда великой империи. Советская Россия пострадала наиболее значительно.
Потери на фронтах и на оккупированной немцами территории были чудовищными по масштабам. По заявлению Сталина, Россия потеряла 7 миллионов человек, но более правдоподобной цифрой, вероятно, можно считать 20 миллионов. Не хватало продовольствия, одежды, жилья. К 1945 году более половины рабочей силы в промышленности составляли женщины. Сельское хозяйство целиком зависело от женского труда. Русские люди надеялись, что победа, ради которой они столько вынесли, теперь принесет плоды.
Экономика была на грани коллапса. По самым скромным подсчетам, была уничтожена четверть национального достояния. Разрушено 2 000 городов, 70 000 деревень, 25 миллионов человек не имели жилья. Сталин понимал, что Россия могла самостоятельно восстановить экономику, но это легло бы тяжелым бременем на плечи людей. Сталин рассчитывал на финансовую помощь США, и в ходе войны о ней велись переговоры, но с окончанием войны и приходом к власти Трумэна после смерти Рузвельта от мыслей об американских кредитах пришлось отказаться как от нереальных. Более того, Трумэн фактически прекратил поставки по ленд-лизу.
Еще задолго до конца войны Сталин решил укрепить позиции и влияние Советского Союза в Восточной Европе, создав барьер против агрессии с Запада. В Чехословакии, Румынии, Болгарии и Югославии оказывалась всяческая поддержка компартиям и просоветским элементам.
Черчилль с беспокойством следил за усилением советского влияния в Восточной Европе. Он видел в этом признак советской экспансии на всю Европу и предупреждал о ней Трумэна.
Потсдамская конференция началась 17 июля со всеми признаками духа доброй воли и сотрудничества, выкованного в Тегеране и Ялте. Все участники были в прекрасном настроении, и ничто не предвещало резкого изменения обстановки.
В первый день конференции в частной беседе с Черчиллем Трумэн сообщил ему, что в мексиканской пустыне* (Это, конечно, не в Мексике, а на территории штата Нью-Мексико, США. (А. Панфилов)) взорвана атомная бомба, созданная группой американских и английских ученых. Последовала моментальная реакция Черчилля, выразившаяся в том, что мощь западных держав с этой новостью резко возросла, что необходимость в участии Советского Союза в войне на Дальнем Востоке отпала. Дальний Восток становится сферой безраздельного господства Запада.
Западные союзники вдруг решили отмежеваться от ранее достигнутых договоренностей об участии России в войне против Японии, планируя нанести Японии поражение до того, как Россия объявит ей войну. В этом случае они могли пренебречь требованием Сталина вернуть России территории, захваченные Японией в войне 1904 – 1905 годов. Трумэн и Черчилль решили, что президент сообщит Сталину эту новость в неофициальной обстановке после одного из совещаний.
Через неделю Трумэн с переводчиком подошел к Сталину и сказал ему о новой бомбе необычайной мощи. Черчилль, находясь в пяти метрах, внимательно наблюдал. Сталин выразил удовлетворение и не задал ни одного вопроса. Казалось, он не понял значимости нового оружия.
Сталин, возможно, не сразу осознал из замечания Трумэна всю важность события, но он быстро заметил изменение в отношении союзников к России. Один американский генерал писал, что «мы могли теперь себе позволить несговорчивость и равнодушие». Возможность того, что русские сами могут создать атомное оружие и быть « несговорчивыми», не рассматривалась или рассматривалась как весьма отдаленная перспектива, так как считалось, что они слишком отставали в технологии, чтобы разработать такую сложную систему вооружения.
Изменение в отношении союзников беспокоило и глубоко оскорбляло Сталина как акт неблагодарности. Он считал, что Россия спасла Запад от нацистского варварства. как в XIII веке Россия заслонила Европу от орд монголов. Ему и всем русским было ясно, что если бы Россия не уничтожила боевую мощь Германии, Гитлер завоевал бы Британию и перенес войну в Северную Америку. Россия заслуживала благодарности и уважения союзников, а не высокомерия и снисходительности.
На тридцати пленарных заседаниях конференции возникло множество мелких разногласий. Многие вопросы были переданы для принятия решений на мирной конференции или на Совете министров иностранных дел. Самые серьезные разногласия возникли по Германии и Польше.
Все три державы признали временное правительство Польши. Спор теперь возник по поводу ее западных границ. Черчилль категорически возражал против расширения границ до Одера и Западной Нейсе. Но после поражения Черчилля и его партии на выборах новый премьер-министр Великобритании Клемент Эттли поддержал Трумэна и принял предложение Сталина.
Еще раньше союзники договорились, что Германия будет разделена на четыре зоны, которыми будут управлять США, Англия, Советская Россия и Франция, и все четыре державы будут управлять Берлином как пятой зоной. Германия не будет иметь центрального правительства, а все вопросы, касающиеся страны в целом, будут решаться Контрольной комиссией союзников. Таким образом, Германия должна была остаться единой под строгим контролем четырех держав, чего и добивался Сталин.
Однако, когда решался вопрос о репарациях, было принято предложение госсекретаря США Джеймса Бирнса, согласно которому каждая держава удовлетворяла свои репарационные претензии из своей зоны контроля. Тем самым политика сохранения единой Германии под совместным контролем союзников была похоронена. Германия была поделена на Восточную и Западную.
В самый разгар конференции, 25 июля, Черчилль и Иден уехали в Лондон для подведения итогов выборов. Через четыре дня приехали новый премьер-министр Эттли и новый министр иностранных дел Эрнст Бевин. С их приездом атмосфера на конференции стала ухудшаться. Позиция западных союзников становилась все жестче, все более силовой.
6 августа на Хиросиму была сброшена атомная бомба. Сталин и большинство русских сразу поняли истинную цель этой бомбардировки. Это был шантаж и угроза России. Япония была уже на грани капитуляции и через несколько дней, вероятно, сложила бы оружие и без бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, и даже без объявления ей войны Россией. Впоследствии Бирнс признал, что эта бомба была нужна не столько против Японии, сколько для того, «чтобы сделать Россию управляемой в Европе».
Сталин остро чувствовал уязвимость России. Он вызвал пятерых самых сильных советских физиков и приказал им сделать атомную бомбу в кратчайшие сроки и любой ценой.
Советские войска под командованием Василевского быстро продвигались по Маньчжурии. Это были закаленные в боях и превосходно оснащенные войска, японцы не смогли сдержать их натиск. Они быстро овладели районами, указанными Сталиным еще в Ялте, и вынудили капитулировать 5-миллионную Квантунскую армию. Советские военно-воздушные войска овладели Дайреном и Порт-Артуром, прорвались в Северную Корею, а советский тихоокеанский флот занял Южный Сахалин и Курильские острова.
2 сентября на борту американского линкора «Миссури» в Токийском заливе был подписан акт о безоговорочной капитуляции Японии.
За последующие месяцы отношения с западными державами резко ухудшились. 6 марта 1946 года в Фултоне, США, Черчилль произнес речь, ставшую впоследствии известной под названием «Речь о железном занавесе». Эта речь очень встревожила Сталина. В ней говорилось о разделении мира на коммунистический и западный блоки, о необходимости «братской ассоциации» США, Великобритании и стран Британского содружества для сохранения баланса силы и обеспечения мира. Это была декларация враждебности на грани войны. Сталин осудил эту речь как «опасный акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора и затруднить сотрудничество между союзными странами. Она нанесла ущерб делу мира и безопасности. Господин Черчилль занял позицию поджигателя войны».
Начался трагический период «холодной войны», время взаимных обвинений, подозрений и удручающей враждебности.
Высшим проявлением антисоветской политики западных держав стало подписание 4 апреля Северо-Атлантического пакта. Он учреждал военный союз двенадцати стран и организацию Северо-Атлантического договора (НАТО) для содержания объединенных вооруженных сил. Этот военный союз был объявлен чисто оборонительным, но для Сталина и всех русских была очевидна его агрессивная направленность.
Зловещим событием стало включение в состав НАТО ФРГ в качестве равноправного члена через три года после образования блока.
В этот сложный, напряженный период произошли два обнадеживающих для Сталина и его народа события. Первое – создание в сентябре 1949 года советской атомной бомбы, второе – установление на всей территории Китая коммунистического режима во главе с Мао Цзэдуном.

29. Великое возрождение (1946 – 1953)

    К Потсдамской конференции Сталин физически устал. Сказалось невероятное напряжение войны. Он не был холодным, бесчувственным человеком. Как все нормальные люди, он был подвержен депрессиям, срывам, всплескам эмоций и даже приступам бешенства. Но он также умел сохранять хладнокровие, владеть собой, проявлять терпение. Его дочь Светлана свидетельствует, что после окончания японской кампании Сталин серьезно заболел. Как и вся страна, он нуждался в передышке, но для него передышки быть не могло.
После войны перед страной встали новые грандиозные задачи, но возникли и новые крупные проблемы. Уже через несколько месяцев после окончания войны из вооруженных сил было демобилизовано 8 миллионов человек. 4,5 миллиона человек вернулись из германских лагерей. Из эвакуации за Урал возвращались на запад в родные жилища 8 миллионов человек.
18 марта 1946 года был принят четвертый пятилетний план. Достижения этой пятилетки были впечатляющи, хотя и сильно преувеличены советской пропагандой. Быстро росло производство. К марту 1947 года был восстановлен и дал энергию Днепрогэс.
К 1950 году советская промышленность превзошла довоенный уровень и была готова к начинающейся гонке вооружений. Однако восстановление сельского хозяйства шло удручающе медленно.
Положение Сталина было самым высоким и незыблемым. Он был премьер-министром и фактически* (Не фактически а просто был. (А. Панфилов)). Генеральным секретарем партии. Он не видел необходимости в созыве всесоюзного съезда партии, который по уставу являлся высшим органом. С 1939 года съезды не проводились, а очередной был созван только в октябре 1952 года. Пленумы ЦК созывались редко. Формальные заседания Политбюро тоже проводились редко, но его члены регулярно собирались на даче в Кунцево.
После Сталинградской битвы советские средства массовой информации еще усерднее начали превозносить Сталина как великого вождя и отца нации. Его называли «наш любимый отец», «наш дорогой вождь и учитель», «наш дорогой и горячо любимый Сталин» и «величайший вождь всех времен и народов». Началось беспредельное восхваление и всяческое превознесение заслуг Сталина, что впоследствии было осуждено как «культ личности».
Хотя в основном Сталин жил и работал на даче в Кунцево, свет в кремлевском окне горел всю ночь. Любой прохожий, прогуливающийся по Красной площади, мог видеть и знать, как постоянно твердили по радио, что «он живет, думает и работает для нас». Он при жизни стал мифом, божеством.
Появляясь на людях, Сталин воспринимал почести как должное, но в личном общении держался скромно и с достоинством. Более других качеств он ценил в людях именно скромность и достоинство в сочетании с профессионализмом. Он старался привить эти свойства новому поколению советской элиты. Из западных лидеров его особым уважением пользовались американский генерал Маршалл и англичане Алан Брук и Теддер, которые как раз этими качествами и отличались от других. Он всегда сурово относился к своим людям, когда они проявляли нескромность. Жукова Сталин считал самым выдающимся из советских военачальников, и его деятельность была оценена по заслугам. Но, будучи сильной и энергичной личностью, Жуков иногда проявлял нескромность. На одном из заседаний Высшего военного совета в 1946 году Сталин выступил с осуждением «одного из наших самых главных воинов (предположительно Жукова) за нескромность, неоправданно высокое самомнение и чванство».
Снятие Жукова в марте 1946 года с должности заместителя Верховного Главнокомандующего и назначение на второстепенные посты, вероятно, в значительной мере объяснялось именно этими недостатками. Сталин держал большинство прославленных военачальников на высоких должностях. В ноябре 1948 года Василевский был назначен начальником Генштаба, а через четыре месяца – министром обороны. Конев с июня 1946 по март 1950 был главнокомандующим сухопутными войсками, а затем стал генеральным инспектором. Рокоссовский был главнокомандующим советскими войсками в Польше, а затем министром обороны Польши. Говоров, Баграмян. Малиновский, Мерецков, Толбухин занимали высокие командные должности.
Однако Сталин внимательно и пристально следил за всеми, кому поручал большую власть и высокие посты. В послевоенные годы раковая опухоль недоверия и подозрительности разрослась в нем до чудовищных размеров. Полностью он не доверял никому. Он вдруг отдалил от себя и лишил доверия вплоть до угрозы ареста таких людей, как Молотов, Берия, Ворошилов, Микоян, Каганович, с которыми многие годы работал рука об руку.
Особое положение в партийной иерархии занимали Маленков и Жданов. Их же рассматривали как вероятных преемников Сталина.
Мрачной, зловещей фигурой был Лаврентий Берия, интриган, который умел сыграть на болезненной подозрительности своего хозяина. Жена Сталина и дочь Светлана ненавидели его. Фактически его ненавидели все, и, возможно, именно поэтому Сталин держал его у руля министерства госбезопасности и внутренних дел с 1938 года и ответственным за секретные атомные и другие научные разработки, а также позволял ему властвовать в Закавказье как в собственной вотчине.
В марте 1949 года были произведены замены руководителей основных министерств. На посту министра иностранных дел Молотова сменил Вышинский. Министром обороны вместо Булганина стал маршал Василевский, министром внешней торговли вместо Микояна был назначен Михаил Меньшиков. Все снятые министры были из когорты прославленной старой сталинской гвардии. Всех их Сталин сделал заместителями премьер-министра. Казалось, в этих перестановках не было ничего необычного, но на самом деле это было началом мрачного периода, когда ни один министр не мог чувствовать себя в безопасности. Были в разное время арестованы жены Молотова, Калинина и Поскребышева. В 1949 – 1950 годах были произведены казни высокопоставленных деятелей партии по так называемому ленинградскому делу. В сентябре 1950 года Военная коллегия Верховного суда приговорила Вознесенского, Кузнецова, Родионова к смертной казни за «измену». Началась кампания против западного влияния, повлекшая осуждение многих представителей интеллигенции, особенно еврейского происхождения, «как безродных космополитов». Потом был «заговор врачей»...
Вместе с ухудшением здоровья Сталина росла его подозрительность. Ему мерещились всевозможные заговоры вокруг него. Врачей он к себе не подпускал. Уволил своего доверенного секретаря Поскребышева, который долгие годы служил ему верой и правдой. Был осужден начальник личной охраны Сталина со времен гражданской войны генерал Власик. Люди его окружения, такие как Молотов, Берия и другие, со страхом ждали новой большой чистки. Но судьба пощадила их.

30. Смерть (5 марта 1953 года)

    Смерть пришла внезапно. Субботним вечером 28 февраля 1953 года Маленков, Берия, Булганин и Хрущев ужинали в Кунцево. Сталин был в хорошем настроении, и вечер прошел прекрасно. На следующий день он никому из них не позвонил, что весьма удивило всех.
В воскресенье Светлана позвонила в Кунцево. Дежурный офицер сказал: «Сейчас нет никакого движения». Это означало, что отец не шевелился, и было запрещено его беспокоить.
Вечером дежурный офицер охраны позвонил Маленкову, Берии, Булганину и Хрущеву и сообщил, что Сталин не звонил насчет ужина. Он боялся, что что-то случилось, но охранники не осмеливались зайти в его комнату. Все четверо поехали в Кунцево. Вызвали Ворошилова и Кагановича. Когда они вошли в комнату, Сталин в одежде лежал на ковре. Он был в коме.
Вызвали врачей. Те установили диагноз – кровоизлияние в мозг от атеросклероза и высокого кровяного давления. По радио объявили, что медицинское лечение осуществляется под контролем ЦК партии. Шестеро членов Президиума постоянно дежурили у постели больного, сменяя друг друга попарно. Сталин был без сознания. Сердце работало нормально, но кровоизлияние расширялось. Дыхание было затруднено. На четвертый день он ненадолго пришел в сознание, но начался паралич. Няня поила его с ложечки. Он показал на одну из фотографий на стене. На ней маленькая девочка кормила ягненка. Так он пытался пошутить по поводу своего беспомощного состояния.
Началась агония. Черты лица заострились и почернели. Сталин задыхался, борясь со смертью. Он поднял левую руку, будто хотел наложить проклятие на окружающих, и скончался.
Все плакали. Только Берия не проявлял печали. Все разошлись по делам, связанным с подготовкой похорон. У тела остались Светлана, Булганин и Микоян. Старая няня убиралась в комнате. Обслуживающий персонал стал прощаться с хозяином. Это было прощание по-русски. Экономка Валечка, проработавшая в этом доме восемнадцать лет, упала на колени, положила голову к нему на грудь и громко, по-бабьи заголосила. Никто не пытался успокоить или остановить ее. Домашний персонал любил Сталина. Он был внимателен и добр ко всем, кто работал у него, и в Кунцево только генералы и начальники охраны испытали его гнев.
Рано утром 6 марта московское радио объявило о смерти Сталина. Толпы людей устремились на Красную площадь. Многие тихо плакали. Днем гроб с телом, перевезенным в Кремль ночью, был установлен в Колонном зале. Тысячи москвичей и жителей других регионов в медленной бесконечной траурной процессии проходили мимо гроба.
По всей гигантской стране от Владивостока до Ленинграда и от Архангельска до Астрахани дома стояли в траурном убранстве красных флагов с черными ленточками. Даже в многочисленных трудовых лагерях, переполненных людьми, пострадавшими от страшных репрессий его правления, царило горе. Двухсотмиллионный народ печально склонил головы, оплакивая своего вождя, который провел его сквозь суровые испытания военного лихолетья и, как люди чувствовали, всегда стремился служить народу и России.

Биография Сталина. Содержание 1. Первые годы (1879 – 1888) 2. Грузинский школьник (1888 – 1894) 3. Семинарист (1894 – 1899) 4. Коба – революционер (1899 – 1902) 5. Батум, тюрьма и ссылка (1902 – 1904) 6. Коба – большевик (1903 – 190

 

• 14:21 05 Июля 2016
  Российско-китайский медуниверситет откроет магистерскую программу по TCM
• 01:21 05 Июля 2016
  На форуме МГУ Россия и Китай обсудят научно-образовательное сотрудничество
• 11:00 04 Июля 2016
  Реморенко: "ЕГЭ-туризм" в России сходит на нет
• 10:52 04 Июля 2016
  Летняя российско-австрийская школа откроется в Москве
• 15:31 01 Июля 2016
  В СПбГУ могут воссоздать географический факультет

Заказать уникальную работу