курсовые,контрольные,дипломы,рефераты
РЕФЕРАТ
по курсу «Общее право»
по теме: «Философия права»
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. Дореволюционная русская философия права
2. Советская и постсоветская философия права
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ВВЕДЕНИЕ
Характерным примером центрированности русской культуры на Православии являются особенности отечественной правовой мысли и, шире, всей правовой культуры. Широко распространенная в русском народе наклонность «судить по совести, а не по закону» есть не просто психологическая черта простонародного сознания. Она нашла свое отражение и в профессиональных трудах по истории и философии права. Размышления о связи права и нравственности, «закона и благодати» характерны для России с самого начала ее исторического бытия, с митрополита Иллариона (XI век). Тема эта идет через всю русскую историю, вплоть до сегодняшнего дня.
Конечно, связь нравственной сферы и правовой обсуждалась также и на Западе. Но любопытно, что там, начиная с нового времени, происходит своеобразная радикализация этой темы, а потом и срыв ее (к концу XIX века). В XVII-XVIII столетии западные теоретики права (Г. Гроций, Т. Гоббс, Б. Спиноза, Дж. Локк, Г.-В. Лейбниц, Ж.-Ж. Руссо, С. Пуфендорф и др.) стремятся рассмотреть положительное, историческое право в его связи с, так называемым, естественным правом. Последнее обычно понимается как совокупность вложенных Богом в человека естественных наклонностей и представлений о справедливости. Причем, если в средневековой западной культуре акцент был именно на божественном происхождении естественного права, то к началу нового времени вместе с общими потрясениями и деформациями церковной культуры, распространением деизма и рационализма, акцент все более переносится на естественную разумность этих представлений, которые не смог бы поколебать даже и Бог. Естественное право начинают понимать как норму, как принцип оценки любого положительного права и используют как «таран» в политической борьбе. Именно, исходя из норм естественного права, была сформулирована знаменитая «Декларация прав человека и гражданина» 1789 года.
В данной работе будут рассмотрены особенности русской философии права разных временных периодов.
1. ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
Ко второй половине XIX столетия в западной философии права, вместе с общей тенденцией роста влияния позитивизма и сциентизма, популярность концепции естественного права резко падает. Ведущие правоведы и теоретики права все больше склоняются к тому, что толкование «артикулов» естественного права в высшей степени субъективно, и что научное значение имеет единственно изучение истории положительного права. Эволюцию последнего стараются понять методами психологии или социологии. Право все больше понимают как формальную юридическую систему и великая мысль об укорененности правовых представлений в человеческих чаяниях о справедливости и идеале, в глубинах духовной и религиозной жизни, как бы оставляет западную культуру. Отечественная традиция философии права, к счастью, избежала этих крайностей. Несмотря на широкий спектр различных подходов к вопросу о природе права, от гегельянства до позитивизма, формальное понимание права в высшей степени чуждо нашей культуре. Господствующей линией в русской философии права остается та, которая рассматривает право в тесной связи с нравственной жизнью людей и народа в целом. Это является своеобразной аксиомой отечественной традиции философии права. «Эта аксиома утверждает, – писал И.А. Ильин, – что право и государство возникают из внутреннего, духовного мира человека, создаются именно для духа и ради духа и осуществляются через посредство правосознания ... На самом деле государство творится внутренне, душевно и духовно; и государственная жизнь только отражается во внешних поступках людей, а совершается и протекает в их душе...». Отечественное разумение природы права оживотворено евангельским пониманием нравственной жизни: «Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его» (Лк.6:45). Правовые нормы неотделимы от внутренней нравственной жизни духа. У В.С.Соловьева это понимание воплощается в знаменитую формулу: «Право есть минимум добра».
Многие отечественные правоведы считают, что лучше всего концепция русской философии права была выражена Ф.М. Достоевским, который выразил русское мировоззрение, очищенное от недостатков и однобокости концепций и славянофилов, и западников. П.И. Новгородцев пишет, что «в произведениях Достоевского мы находим… и глубочайшие основы русской философии права», хотя целостной концепции права он не оформлял.
Для Достоевского идеал человеческого сообщества есть свободное внутреннее единение людей, основанное на христианской любви, достигаемое не внешним принуждением и авторитетом, а через преображение внутренней природы человека. Это свободное внутреннее обновление людей возможно как внутреннее осознание их общей друг для друга ответственности и всеобщей солидарности. Онтологической основой возможности такой солидарности является Бог и Божия благодать. Нравственный прогресс есть не дело рук человеческих, прогнозировано проявляющейся в социальной жизни, а есть результат любви, и веры в Бога, который приводит нас к себе силой своей высшей воли и Божественного провидения. Спасение человека и утверждение добра и любви в отношениях между людьми возможно лишь внутренним экзистенциальным путем.
С этой точки зрения, право и государство представляют лишь вспомогательное средство на обозначенном пути. Они должны стремиться приблизить к идеалу мистического сообщества церкви, но это не есть призыв к теократии, так как это невозможно при недостаточных исторических предпосылках. Стремясь к идеалу, право должно черпать свой дух из высшей заповеди Христовой – заповеди любви. Достоевский отрицает нормальность разделения права и нравственности, наличествующую в классической философии права, а призывает к формированию внутрирелигиозного закона, регулирующего внешнюю социальную жизнь. Из этого следует, что процесс развития права и государства нельзя оценивать по меркам материальной человеческой гармонии. Общественная жизнь не может быть совершенна и гармонична принципиально. Общественные противоречия не могут быть преодолены человеческими силами. Это положение вытекает из христианского учения о конце света, согласно которому все антиномии и антагонизмы могут получить разрешение лишь «в Боге». Русская религиозная философия отрицает идею постепенной рационализации социальных отношений, осуществляемой путем прогресса с помощью науки. По словам Достоевского, ум и наука всегда будут играть второстепенное значение.
Было бы несправедливым утверждать, что русское мировоззрение отрицает западную философию права. Ф.М. Достоевский и В.С. Соловьев как самые яркие выразители русского философского мировоззрения, признают значение государства и права, но придают им второстепенное значение в человеческой жизни. Они считают, что отнюдь не государство и право есть высшее достижение культуры. Эти формы есть всего лишь вспомогательные средства для реализации высшей религиозной идеи, лишаясь которой они быстро достигают вырождения и упадка.
Достаточно высокий приоритет метафизики (в собственном, неругательном смысле этого слова) до какой-то степени уравновешивал моду на юридический позитивизм. Да и сам позитивизм (например, у Н.М. Коркунова) был сдержанный, без пошлой разнузданности, – словом, академичный. И даже духовный бунт иррациональности, поднятый философией жизни Ф. Ницше, А. Бергсоном, З. Фрейдом накануне системного кризиса плоско-утилитарной расчетливости в цивилизации XX в., русская философия права смогла пережить достойно, не как горячку, а как прививку (психологическая теория права Л.И. Петражицкого). Наконец, нельзя не упомянуть неокантианца Б.А. Кистяковского, который еще до появления программных трактатов по современной философской антропологии и философии культуры предвидел ограниченность всяческих проектов социологической или психологической реорганизации теории права и указал на философию вообще и философию культуры в частности как на «фермент» синтеза гуманитарных знаний и предпосылку верно методологически выстроенной науки о праве.
Умеренный либерализм большинства правоведов контрастировал с философией русских персоналистов, не разделявших приоритетов юридического мировоззрения, но достаточно сведущих в юриспруденции и самым серьезным образом размышлявших о сущности правовой регуляции. Разность потенциалов обоих подходов создавала поле напряжения, в котором единственно возможен интеллектуальный ток. Исконные теоретические проблемы права обсуждались в общем контексте с нравственными и религиозными началами жизни. Историософский горизонт мышления был неотделим от раздумий об исторических судьбах России, а философско-антропологический горизонт держал в фокусе философии права категорию человека – противоречивого, «превосходящего само себя и мир» (М. Шелер и Н.А. Бердяев) существа, способного из глубины своей свободы отвергнуть любое нормативное давление, но и могущего возвыситься до отворения высших ценностей в конечный земной мир социального принуждения.
Отечественные теории государства также следуют идее зависимости правовых норм от нравственной жизни. И.А. Ильин учил о творческом правосознании, о правовой совести – о той живительной связи права с нравственной жизнью людей, которая необходима для правильного функционирования всех правовых институтов, включая и государство. Без этой «пуповины», связывающей формальное право и живую жизнь духа, правовые нормы «кальцинируются», подвергаются злоупотреблениям и неизбежно деградируют. Гениальный русский политолог Л.А. Тихомиров дал исчерпывающий анализ зависимости основных типов верховной власти от уровня нравственной жизни народа. Демократия, аристократия и монархия не возникают просто по чьему-то произволу. Они – суть политическое выражение внутреннего духовно-нравственного самоопределения народа, его представлений о присутствии Правды в мире, о божественном Промысле. Народ имеет ту власть, которой он достоин, и решающим моментом этого достоинства является его вера в возможность воплощения Истины на земле.
Отечественная правовая культура, как в смысле наклонностей народной психологии, так и в смысле господствующих тенденций профессиональной философии права, вся как бы служит воплощением новозаветного тезиса: «Несть бо власть, аще не от Бога».
2. Советская и постсоветская философия права
Революция 1917 г. властно выплеснула упрямое нежелание видеть в праве систему регуляции, обусловленную внутренними потребностями функционирования и развития дифференцированного социума как такового, а не только классово-антагонистических фаз общественной истории. Декрет о суде № 2421 от 22 ноября 1917 г. упразднял прежнюю юстицию и устанавливал, что новые суды могут обращаться к дореволюционным законам лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию.
Ставка на чистоту и ясность сознания раскрепощенного пролетария вытекала из представлений о том, что идеология как ложное общественное сознание вырабатывается социальными верхами и может заражать эксплуатируемые низы, но рабочий класс самостоятельно не плодит социальных иллюзий. Классическая философско-правовая тема метаполитического обоснования юридических норм и методов регуляции была объявлена исчерпанной, а вместе с ней теория права потеряла установку на поиск общезначимых критериев адекватности правовой политики. Уже одним этим с высших теоретических уровней юриспруденции мышление было вытеснено идеологией.
Партия и государство все шире присваивали правотворческие и правоприменительные полномочия. Предсказание Энгельса о постепенном перемещении управления с людей на вещи осуществлялось «наизнанку», посредством «овеществления» управляемых. «Отдельное лицо, тем паче должностное лицо, – всегда исполнитель, даже когда является наиболее ответственным организатором», – провозгласил Д.И. Курский, народный комиссар юстиции в 1918-1928 гг. За несколько лет расхождение государственной и правовой политики с теоретическими выкладками Маркса и Энгельса стало бесспорным и вопиющим[1].
В середине 20-х гг. теоретический скандал постарался завуалировать М.А. Рейснер. Он ставил себе в заслугу конкретизацию «буржуазного» психологического учения Петражицкого на классовом базисе, в результате чего на месте «интуитивного права вообще» сложился марксистский образ классового права, «которое в виде права интуитивного вырабатывалось вне каких бы то ни было официальных рамок в рядах угнетенной и эксплуатируемой массы»[2]. Таким образом, в 1917 г. объективное пролетарское право уже как бы существовало в адекватной форме спонтанного правосознания.
Рейснер высказал точно передающие атмосферу эпохи соображения о соотношении права и власти. Классы вступают на арену общественной жизни со своими односторонними притязаниями, компромисс которых образует общий правопорядок на почве того или иного понимания справедливости. Напротив, принципом власти выступает целесообразность. Ради нее власть может отмести любые соглашения и компромиссы, достигнутые в правовом пространстве социального бытия. «Выражение власти, – утверждал «коммунистический Петражицкий», – есть приказ, выражение права – договор. Власть есть свобода, право – связанность чужим правом»[3]. За этим противопоставлением справедливости и эффективности, права и свободы, за отождествлением последней с насилием стоит чудовищная утрата не только нравственных ценностей и последних элементов юридического мирововоззрения, но и достижений разработки категории свободы в мировой и русской философской мысли. С другой стороны, признание неправовой природы пролетарского государства просто подкупает своей откровенностью. О праве и власти Рейснер рассуждал нецивилизованно, но по-пролетарски очень последовательно.
Е.Б. Пашуканис применял методологические схемы «Капитала» и выводил право из отношений товарного обмена. По Пашуканису, человека делает юридическим субъектом рыночная экономика, поэтому сохранение юридической формы общественных отношений после революции – не более чем симптом недостаточной зрелости и цельности коммунистических преобразований. В свое время Пашуканис дорого заплатил за недооценку роли права при социализме, но он, по крайней мере, не скрывал правового нигилизма и не мудрствовал лукаво о праве «высшего типа».
В советской теории права 20-30-х гг. известен пример и более философичного оправдания права за отведенными ему марксистским учением формационными границами. П.И. Стучка, старавшийся, в отличие от Пашуканиса, придать феномену «пролетарского права» теоретический вес, экспериментировал в русле идеи Маркса о правовой природе вещей. В трактовке Стучки фундаментальным правообразующим атрибутом признавалось не равноправие субъектов, а классовый характер общества, что оправдывало сохранение юридической регуляции вплоть до предрекаемого отмирания классов. Классоцентризм разрушал центральную идею философии права – идею о праве как социальной геометрии свободы множественных равноправных субъектов. Однако автор все же старался избежать крайностей отождествления права и закона, что удерживает его построения на самом краю философской культуры.
В то время в умах господствовал отсроченный до полной победы коммунизма правовой нигилизм. В правосфере не искали критериев прогрессивности общества. Наоборот, праву диктовали, каким ему быть. Быть же ему надлежало революционно намагниченным (фразеология Вышинского), благодаря чему гражданское право сближалось с административным и уголовным, и все они становились прикладными отраслями государственного права. Государство творило объективное право, а объективное право, будучи обеспечено государственным принуждением и спроецировано на плоскость практики, творило субъективное право и правоотношения. Именно такой порядок правообразования предусматривался каноническим советским определением права 1938 г.: право есть совокупность норм, выражающих волю господствующего класса и обеспеченных государственным принуждением. Ленинская версия юридического нормативизма и позитивизма достигла своего пика. Утвердился новый тип юридической идеологии – легизм индустриальной эры.
Синченко Г.Ч. высказывает довольно образное мнение, что 1938-й год можно формально считать годом, который в СССР прервал нитевидный пульс философско-правового мышления. По вершинам «Маркс-Энгельс-Ленин-нормативистская дефиниция права» замкнулся сорокалетний четырехугольник философско-правового штиля.
В 70-х годах прошлого века начинается возрождение отечественной философии права. В 1973 г. юристы учинили акцию протеста против диктатуры нормативизма в собственной науке, известную как дискуссия сторонников «узкого» и «широкого» понимания права. Философским подтекстом полемики было противостояние юридического позитивизма и исторического материализма, в недогматическом прочтении которого виделась желанная и достаточная мировоззренческая и общеметодологическая платформа теории права. В 1974 г. талантливый автор «Понятия морали» О.Г. Дробницкий иносказательно провел мысль о том, что правовая регуляция структурирована в значительно более глубоких, нежели классовые антагонизмы, пластах общественных отношений[4]. В 80-е годы философские искания распространились в отраслевые юридические дисциплины.
Начало коренного и болезненного перелома практически во всех областях материальной и духовной жизни пришлось, как известно, на середину 80-х гг. На рубеже 90-х гг. многим перестала казаться крамольной мысль о том, что научно-коммунистический план общества нельзя рассчитать заново. Для жизни обществу потребовался новый социальный проект, для проекта – новый способ расчета параметров, для этого способа – новое понимание жизни. Круг замкнулся: обществу пришлось учиться смотреть на жизнь свежим взглядом. У правоведов резко повысился интерес к немарксистским формам философии, а философы начали иначе относиться к юриспруденции и к нарождающимся правовым структурам гражданского общества.
В позднем Советском Союзе философско-правовое самосознание особенно ярко вспыхнуло у правоведов. Как профессионалы, они готовы принять лишь такую философию права, которая «вырастает» на фундаменте всего юридического знания. Опустив подробности, современные отечественные трактовки философии права можно свести к двум типам: юридическому и интегративному.
Наиболее правдоподобна по нашему мнению интегративная двухуровневая модель, предложенная в последних работах С.С. Алексеева и В.С. Нерсесянца. На первом уровне философия права выступает в качестве исконно философской дисциплины, рассматривающей право под углом зрения универсальной философской системы или историко-философских разработок, а на втором является интегрированной философско-правовой областью знаний, «когда на основе определенной суммы философских идей осуществляется научная проработка правового материала». Следовательно, философия права – это особая область двунаправленного движения к пункту конкретности истины о праве: от философского всеобщего через правовое особенное и от правового особенного через философское всеобщее. Чем ближе к цели, тем менее важно, какой у тебя диплом, и тем более важно, что у тебя за душой сверх диплома: «Разумное – это дорога, на которой никто не выделяется» (Гегель).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Процесс становления русского права и русской философии права шел двумя путями: с одной стороны через углубление и одухотворение славянофильского идеала, а с другой – через позитивное усвоение западных идей правового государства.
Право – это всегда определение некоего предела и преступника, преступившего этот предел, которого можно вернуть только силой. Но совместимо ли насилие защитников публичного права и высший трансцендентный закон, который должен лежать в основе этого права? Возможно ли вообще государство на основе этого закона? Этот вопрос, вокруг которого в философской и богословской литературе велись и ведутся жаркие споры, во многом определил трагичность истории русского общества.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Алексеев С.С. Философия права. М., 2005.
2. Дробницкий О.Г. Понятие морали: Историко-критический очерк. М., 1974.
3. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., «Республика». 2003.
4. Курский Д.И. Избранные речи и статьи. М., 1948.
5. Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. М., 2006.
6. Новгородцев П.И. О своеобразных элементах русской философии права//Соч. М., 2005.
7. Рейснер М.А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. Л., 1925.
8. Синченко Г.Ч. Русское столетие философии права. // Вестник Омского государственного университета. М., 2006.
9. Суслонов П.Е. Мировоззренческий смысл русской философии права.// София. Рукописный журнал общества любителей русской философии. 2001.
[1] Курский Д.И. Избранные речи и статьи. М., 1948. С. 44.
[2] Рейснер М.А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. Л., 1925. С. 20.
[3] Там же. С. 196.
[4] Дробницкий О.Г. Понятие морали: Историко-критический очерк. М., 1974. С. 257-258.
РЕФЕРАТ по курсу «Общее право» по теме: «Философия права» СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ 1. Дореволюционная русская философия права 2. Советская и постсоветская философия права ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Философское мировоззрение
Финансовая деятельность государства
Финансовая политика
Финансово-экономические основы местного самоуправления
Финансовое право
Финансовые правоотношения
Финансовые правоотношения
Фінансово-правова відповідальність за порушення податкового законодавства
Фінансово-правові норми
Фінансово-правові норми та фінансово-правові відносини, їх особливості та види
Copyright (c) 2024 Stud-Baza.ru Рефераты, контрольные, курсовые, дипломные работы.