База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

курсовые,контрольные,дипломы,рефераты

Личность и политика — Политология, Политистория

Министерство общего и профессионального

образования РФ

Южно-Уральский государственный Университет

Контрольная работа

По политологии

На тему “Личность и политика”

Выполнил: Хлызов М.Н.

Фак. ЗИЭФ

Гр. УИТС -226

Преподаватель : Хвощев В.Е.

Челябинск 2002г.

Содержание

1.Человек и власть________________________________3

Понятие и структура основных субъектов политики__________3

Особенности индивида как субъекта политики_______________4

Исторические модели взаимоотношений власти и человека___6

2.Политическое участие___________________________9

Понятие политического участия ___________________________9

Основные подходы к трактовке политического участия _____11

Факторы политического участия  _________________________13

Формы и типы политического участия  ____________________15

Политический протест___________________________________16

3. Процесс формирования политической науки_____18

Структура политического знания__________________________18

Общее и особенное в развитии научно- теоретического

Знания_________________________________________________20

Функции политической науки_____________________________21

Этапы развития научно-теоретического знания_____________23

4. Особенности и структура политической науки___27

Особенности политической науки________________________ 27

Проблема предмета политической науки__________________28

Статус политической науки______________________________30

Система политической науки ____________________________30

5. Литература___________________________________33

Человек и власть

Понятие и структура основных субъектов политики

В своем реальном, повседневном выражении политика всегда представляет собой совокупность различного рода действий (акций) и взаимодей­ствий (интеракций) конкретных субъектов (акторов) в сфере их конкурентной борьбы за государственную власть. Чаще всего в качестве критериев выделения политических субъектов называются либо их конкретные действия в данной сфере, либо степень их реального влияния на принятие политических решений и их реализацию и госу­дарственную политику в целом, либо степень их организационной оформленности. Если же руководствоваться наиболее широким и праг­матичным подходом, то под субъектами (акторами) политики можно понимать всех тех, кто принимает реальное участие во властном взаи­модействии с государством, независимо от степени влияния на прини­маемые им решения и характер реализации государственной политики. Каждый из действующих субъектов способен применять специ­фические способы и методы воздействия на центры принятия поли­тических решений, а следовательно, обладает и собственными воз­можностями влияния на власть и относительно самостоятельной ро­лью в формировании и развитии самых разных политических процессов. Как известно, в политике действует множество всевозможных субъек­тов. Однако к основным можно отнести лишь субъекты трех типов: индивидуального (микроактора), группового (макроактора) и инсти­туционального (организационного актора).

Субъекты всех трех типов внутренне структурированы, их содер­жание отличается большим разнообразием. Так, к группам относятся различные общности и коллективы (от неформальных до официаль­ных, от временных до устойчивых, от локальных до транснациональ­ных объединений). Институты также включают в себя целый круг организаций, выполняющих представительские и исполнительские функции в политической системе (партии, движения, лобби, меж­дународные организации и т.п.). К числу индивидуальных субъектов некоторые ученые, например, Д. Розенау, причисляют три вида ак­торов: рядового гражданина, чье участие в политике обусловлено груп­повыми интересами; профессионального деятеля, выполняющего в государстве функции управления и контроля, а также частного инди­вида, действующего независимо от групповых целей и не выполняю­щего при этом каких-либо профессиональных обязанностей.

Все основные субъекты политики находятся друг с другом в оп­ределенных иерархических отношениях. Например, сторонники фор­мально-правовых подходов в качестве основополагающего субъекта рассматривают институт и, соответственно, поддерживаемую им си­стему нормативного регулирования. В то же время приверженцы бихевиоральной методологии и теории рационального выбора счита­ют, что основополагающим значением обладает все же индивидуаль­ный субъект, из совокупности действий которого строится вся политическая реальность и для формирования которой принадлеж­ность индивида к группе не имеет решающего влияния.

Поскольку уже говорилось об основаниях подхода, авторы кото­рого интерпретируют политику как сферу межгрупповой конкурен­ции за власть (и что, естественно, заставляет рассматривать в каче­стве основополагающего политического субъекта группу), то в дан­ном случае мы не будем повторять критику в адрес противоположных воззрений. Отметим лишь, что пафос выдвижения индивида на пер­вый план при объяснении политики имеет безусловные основания, которые свидетельствуют о его особом статусе в этой сфере обще­ственной жизни.

Особенности индивида как субъекта политики

Роль индивида в политике крайне специфична. Конечно, он не может затмить значение групповых объеди­нений для формирования политического пространства в целом. Одна­ко он может повлиять на характер развития абсолютно любой полити­ческой системы. Потому-то и недостаточно рассматривать индивида лишь в качестве одного из специфических субъектов политической сферы.

Будучи исходными социальными атомами, из совокупности дей­ствий и отношений которых складывается самое общество, индиви­ды способны выступать особой целью деятельности любой системы правления и власти. По сути дела, олицетворяя статус человека как относительно самостоятельного и свободного существа, чьи интересы и возможности так или иначе противостоят обществу и государству, индивид (личность) символизирует смысл и ценность любой коллективной деятельности. В этом плане отношения государства и индивида выражают отношения власти и человека — этих двух про­тивоположных начал социальной жизни и двух самостоятельных ис­точников общественной власти.

Организуя совместную жизнь людей, государство тем не менее
всегда выступает как начало подавления и принуждения людей к под­
держанию определенных политических порядков и форм поведения.
Государство — это символ повиновения и принуждения человека к
обязательному для него поведению и в этом смысле является агентом
неизбежного ограничения его свободы и прав. Со своей стороны
индивид выступает как начало свободного и естественного волеизъ­явления. Имея определенные притязания к государству, связывая с
ним возможности реализации своих интересов и перспективы, человек все же остается тем существом, которое обладает собственной
программой жизнеутверждения и самовыражения. И если государство способно избрать любой путь своей эволюции, то человек все­гда будет стремиться к защите собственного достоинства и свободы,
счастья и жизни.                                                                                                                                                 с

Наличие этих неистребимых человеческих стремлений, неизмен­ность жизнеутверждающих потребностей личности к свободе и счастью составляют стержень гуманизма. Приобретая характер высших мо­ральных принципов, данные требования становятся источником гуманности законов, поднимаясь по своему значению выше социальных отношений в конкретной стране, выше потребностей различных групп! Они не меняются в зависимости от этапов и типов развития обще­ства, становясь мерой человечности всех социальных образований, критерием, используемым при оценке всех социальных явлений, в том числе универсальной мерой оценки человечности любой поли­тической системы. Так что, оценивая человека как «меру всех вещей» (Протагор), эти гуманистические принципы способны задать совер­шенно определенные цели и принципы государственной политике, выступив гуманистическим ориентиром саморазвития власти.

Иными словами, государство и индивид взаимодействуют между собой как два взаимосвязанных и одновременно в известной степени взаимооппозиционных начала социальной жизни. Каждый из них не только обладает различными правами и возможностями, но и оли­цетворяет два различных источника и принципа организации власти в обществе. Конечно, человек и власть меняются, меняются и их ин­тересы, а главное — возможности в преобразовании социума. И все же сложившаяся практика говорит о том, что принципиальные от­ношения между ними сохраняются. Государство остается внешней для индивидуальной жизни силой, обладающей по отношению к личности важнейшими принудительными прерогативами, правами и полномочиями. Однако и человек в ряде демократических стран ста­новится высшей социальной ценностью политических отношений, направляя государственную политику. Как же в целом соотносятся возможности государства и личности?

Исторические модели взаимоотношений власти и человека

В истории политической мысли в ос­новном представлены три основные модели взаимоотношений государ­ства и личности. Первая из них в ос­новном представлена патерналистскими (Конфуций) и этатистскими (Платон, Аристотель, Заратустра) теориями, обосновывающими системы власти, в которых государство обладает неоспоримым при­оритетом и преимуществом перед человеком.

Так, еще легисты (IV—II вв. до н.э.) говорили о необходимости сильного деспотического государства, которое контролировало бы все стороны человеческой жизни и опиралось на жестокие законы, призванные регулировать неизбежную и постоянную войну между правителями и подданными. Конфуций, также отстаивавший доми­нирование государства, предпочитал трактовать его как большую пат­риархальную семью, в которой аристократия, чиновничество и тем более простой люд обязаны безропотно повиноваться властителю. Индивид же рассматривался как подданный, не имеющий особых прав. По сути такие же принципы отстаивал и Платон, идеализиро­вавший общесоциальные функции государства и оправдывавший его верховенство над индивидом. Аристотель тоже едва ли не обожест­влял государство, считая его высшей (после общения в семье) фор­мой социального общения.

Характерно, что комплиментарность в отношении государства у Платона и Аристотеля подкреплялась идеями его очищения от не­угодных, т.е. тех, кто мог подорвать мощь и нарушить спокойствие государства, от тех «варваров», которые не достойны «государствен­ной жизни». Понятно, что утверждение главной идеи — полного до­минирования государства — исключало возможность постановки воп­роса о политических правах и свободах человека, признании индиви­да в качестве гражданина и полноправного партнера государства. Государство, как утверждалось, должно полностью определять ста­тус и права человека, каналы его политической активности.

В дальнейшем такого рода идеи воплотились в понимании госу­дарства как реального воплощения общественного разума, источни­ка и гаранта прав человека. Законы государства объявлялись высшим проявлением мудрости и силы, выражением народных интересов. Со средних веков утвердились представления о государстве как един­ственном источнике человеческих прав и обязанностей. Свою лепту в обоснование государственного доминирования внес и марксизм, рас­сматривавший человека в качестве элемента системы господства класса, чей внутренний мир и права обусловливаются, определяются ин­тересами целого. Обоснование всевластия господствующего класса до­полнил образ одномерного (экономического) человека, чья личность растворена в группе, а его права целиком и полностью зависят от коллективных пожеланий.

В политической истории такие теоретические конструкции наибо­лее ярко подтвердились в практике деспотических и тоталитарных го­сударств, где были полностью подавлены права и свободы личности. Причем до сих пор многие, например, азиатские страны подвергают критике любые попытки признания внегосударственного происхож­дения прав человека и утверждения их универсалистской природы.

Другая модель отношений государства и человека основывается
на признании того, что в основе государства и его политики должны
лежать права и природа человека. Либеральные мыслители (Дж. Локк,
Т. Джеферсон, Дж. Мэдисон и др.) настаивали на том, что высшей
социальной ценностью является личность, на основе потребностей
которой и должна строиться вся государственная система власти.

Го­сударственному господству противопоставлялись свободные граждане.

Признавалось, что совместная и индивидуальная жизнь человека не
должна строиться на политическом принуждении со стороны центров
власти. Эти ученые и их единомышленники развивали возникшие еще
в афинском полисе и римском праве идеи суверенитета личности. И хотя
они говорили о взаимной ответственности индивида и государства,
все же главный упор делали на ограничении и обуздании политической власти, на утверждении ее зависимости от личности. Провозгласив политическое равенство, либералы считали необходимым, чтобы люди получали гражданские права независимо от происхождения, владения и других статусных и социальных характеристик.                                                                                                                                                 ?|

Таким образом, государство объявлялось результатом соглашения свободных индивидуумов, граждан, которые ограничивают его возможности вмешательства в их частную жизнь. В силу этого, выпол­няя лишь те функции, которыми наделяют его граждане, государ­ство становилось подконтрольным народу, гражданскому обществу. Главной же сферой реализации человека считалось гражданское об­щество, т.е. область независимых от государства горизонтальных свя­зей индивидуумов, межличностного общения, деятельности обще­ственных объединений. Иначе говоря, либералы признавали личность скорее источником, чем участником власти.

В различных модификациях такая модель взаимоотношений госу­дарства и личности установилась в ряде современных стран Запада. И хотя до идеальной модели демократии там еще далеко, тем не менее эти государства показали, что личность может реально стать источником и целью государственной политики.

Третья, срединная модель отношений человека и власти также имеет древнее происхождение. Еще семь греческих мудрецов (VII- VI вв. до н.э.) отстаивали идею компромисса и меры в отношении прав того и другого субъекта власти. Свой вклад в развитие идеи срединности внесли и некоторые другие древнегреческие мыслители — сторонники правила «золотой середины» во взаимоотношениях этих полюсов, т.е. все те, кто призывал к установлению гармоничных отношений между государством и личностью. По-своему решали данный вопрос и русские философы, один из которых, Н.Ф. Федоров, говорил, что человеку «нуж­но жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех»1

Наиболее ярко эта позиция проявилась в христианско-демократической идеологии, которая критикует не только патернализм, но и либерализм за его излишний индивидуализм и преувеличение прав личности по сравнению с правами государства. Эта теория исходит из того, что жизнь человека как творение Божие духовна и уникаль­на, но ее духовность и уникальность не могут изменить такой поли­тический институт, как государство. Индивид — главный источник его деятельности, объект защиты гражданского достоинства и опе­кунства. Но и государство — не столько источник принуждения, сколь­ко орган, действующий в интересах всеобщего блага, сглаживания социальных контрастов, поддержания слабых. Государство есть сред­ство совершенствования совместной жизни, согласования интересов и упрочения справедливости.

В силу этого государство и индивид должны действовать в соот­ветствии с принципами солидарности и субсидарности. Первый прин­цип предполагает, что благо (и горе) каждого неразрывно связано с процветанием (или ослаблением) целого, с заботой каждого друг о друге и о государстве как воплощении гражданских уз. Второй прин­цип означает, что государство обязано оказывать помощь тем, кто не в состоянии самостоятельно организовать достойную жизнь, у кого нет для этого необходимых средств и духовных сил. Но такая помощь должна иметь избирательный и адресный характер, не вырождаясь в поддержку иждивенчества.

Иными словами, не отвергая приоритета индивида и его прав, сто­ронники такого подхода настаивают на сохранении серьезных соци­альных функций государства. Причем его социальный облик ставится ими в большую зависимость от уровня политической культуры граждан.

1 Федоров Н.Ф. Соч. М, 1982. С. 400.

Политическое участие

Понятие политического участия

Участие в политической жизни яв­ляется непосредственным показате­лем самоопределения личности, востребованности и осуществимости ею своих прав, выражением по­нимания человеком своего социального статуса и возможностей. Именно участие индивида в политике в конечном счете показывает, насколько эта сфера жизни способна служить не только интересам крупных социальных групп, но также запросам и чаяниям рядового гражданина, обычного человека.

Как уже говорилось, отдельный индивид способен выполнять фун­кции профессионального политика; лица, действующего в рамках групповых интересов и вместе с тем осуществляющего автономную линию поведения независимо от потребностей той или иной общно­сти. Об особенностях осуществления индивидом элитарных и лидерс­ких функций речь пойдет далее, а сейчас остановимся на характери­стике политического участия рядового гражданина.

Известный американский политолог Дж. Нагель определяет по­литическое участие как действия, посредством которых рядовые чле­ны любой политической системы влияют или пытаются влиять на ре­зультаты ее деятельности. В этом смысле участие в политике пони­мается в качестве одного из средств, используемых человеком для достижения своих собственных, индивидуально осознанных целей. Причем данная форма реализации личных потребностей формирует­ся в процессе взаимодействия индивида с правительством, органами власти, другими политическими институтами и силами.

Благодаря такому инструментальному отношению к политике, индивидуальное «участие» характеризует только конкретные формы практических действий человека, независимо от их мотивации или условий осуществления. Иными словами, к «участию» относятся только реально совершаемые в политике действия индивида. Осуществляя такие действия, индивид переступает через порог того умозритель­ного отношения к политическим событиям, которое выражается в эмоциях, оценках, суждениях и иных сугубо идеальных реакциях. В этом смысле политическое участие предстает как качественно иной, практический уровень включенности индивида в политическую жизнь, заставляющий его совершать там конкретные поступки.

В то же время некоторые формы пассивного отношения индивида к политическим процессам, в частности абсентеизм (неучастие в вы­борах), неоднозначно расцениваются политологами. Одни из них, как, например, Р. Хиггинс, называя «политическую инерцию» и пас­сивность граждан (наряду с перенаселением, голодом, нехваткой ре­сурсов и некоторыми другими явлениями) «основным врагом» чело­вечества, исключают ее из политического участия. Другие (С. Верба, Л. Пай), в силу массовости такого рода фактов, напротив, расцени­вают их как одну из форм деятельного отношения индивидов к поли­тике.

Среди практических действий людей политическим участием мо­гут быть признаны только их целенаправленные поступки, т.е. те дей­ствия, которые специально и сознательно проектируются и осуще­ствляются ими в политическом пространстве. Иначе говоря, к поли­тическому участию относятся лишь собственно политические действия, а не поступки, которые могут вызывать политические по­следствия. Например, сознательно спланированный приход на ми­тинг может быть квалифицирован как политическое участие индиви­да, а его случайное появление там — не может. Или если гражданин специально сообщает управленческую информацию должностному лицу, то это может рассматриваться как форма его политического участия; если же эти сведения он передаст в центр принятия реше­ний косвенным образом, например, в ходе случайного разговора с ответственными лицами, то в таком случае их беседа не может быть отнесена к формам политического участия данного гражданина.

Практические и целенаправленные формы политического учас­тия характеризуются масштабностью и интенсивностью. Например, индивид может участвовать в решении местных или общефедераль­ных вопросов, заниматься постоянной активной деятельностью по организации избирательных кампаний, а может изредка принимать участие в выборах — и все это будут разные по значимости и интен­сивности формы его политического участия.

Непосредственно характеризуя поступки индивида, политичес­кое участие дает косвенную аттестацию и самой политической сис­теме, т.е. той внешней среде, которая сопутствует или препятствует политическим действиям граждан. Так, в одних политических систе­мах индивид имеет возможность практически реагировать на затраги­вающие его поступки властей, предпринимать те или иные действия в качестве реакции на сложившуюся в стране (регионе) ситуацию, а в других то же стремление действовать натыкается на жесткость и неприспособленность политических структур к такого рода желание ям индивидов. Например, во многих демократических странах широко распространены судебные процессы, в которых рядовые граждане оспаривают действия правящих структур. В то же время в тоталитар­ных и деспотических государствах невозможны не только индивиду­альные, но и групповые формы политического участия человека (в виде деятельности партий, общественно-политических движений и т.д.). Так что разнообразие форм политического участия неизменно определяется наличием условий и разветвленностью структур, способных воспринимать индивидуальные запросы граждан к власти.

Основные подходы к трактовке политического участия

Факты практического участия инди­видов в политической жизни неоднозначно оцениваются представите­лями различных школ и направлений в политической мысли. Например, сторонники элитистских учений полагают, что участие рядовых граждан — это аномальное явление в политике, ибо основные функции по принятию решений, формиро­ванию государственной политики могут выполняться только на про­фессиональной основе. В этом смысле вовлечение широких социальных слоев, массы индивидов в политику рассматриваются ими как дис­функциональное и нежелательное.

Сторонники же воззрений французского просветителя XVIII в. Ж. Ж. Руссо, приверженцы марксистского учения, партиципаторной демократии и некоторых других течений исходят из того, что един­ственно оправданной нормой политической жизни является посто­янное выполнение всеми гражданами функций по управлению дела­ми государства и общества. В частности, В.И. Ленин писал о необхо­димости «прямого, обеспеченного законами (конституцией) участия всех граждан в управлении государством»2. Правда, повсеместность выполнения таких политических функций населением связывалась марксистами лишь с определенной исторической фазой — переходом от социализма к коммунизму, т.е. с периодом отмирания госу­дарства. Однако суть подхода от этого не меняется.

Коротко говоря, в силу того, что каждый не только грамотный и активный гражданин объявлялся участником управления государ­ством, политика трактовалась в качестве неотъемлемой стороны ин­дивидуального существования, обязательного компонента стиля жизни личности. В этом смысле профессиональным управляющим отказыва­лось в каких-либо преимуществах перед рядовыми гражданами (в том числе в дополнительной ответственности перед населением). Они объявлялись тем политическим субъектом, чьи функции будут по­степенно передаваться всем членам общества. Не случайно марксизм негативно оценивал деятельность государственной бюрократии, т.е. чиновников-управленцев.

2Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 2. С. 106-107.

Другая группа ученых (И. Шумпетер) полагает, что функции уп­равляющих и управляемых в политике неравнозначны: если элитар­ные круги обязаны обладать должной компетенцией для профессио­нальной организации управления государством, то рядовые гражда­не обязаны довольствоваться «символическими» формами участия, и прежде всего голосованием. Как писал С. Пэтман, «единственным способом участия, доступным для граждан... является голосование за лидеров и дискуссии»3. Поскольку, по мнению многих сторонников таких взглядов, сложность реальных политических проблем и конф­ликтов столь высока, что включение в их обсуждение массы неква­лифицированных лиц только усугубит и осложнит обстановку, то бо­лее оптимально добиваться «поверхностного вовлечения» граждан в политику. В противном случае, с их точки зрения, излишняя актив­ность населения и вовлеченность в процесс принятия решений будет угрожать стабильности системы власти. И самым страшным послед­ствием такой массовой вовлеченности населения в политику может стать установление охлократических режимов, воцарение хаоса и бес­порядка.

Практический опыт, являющийся, как известно, лучшим судьей в решении теоретических споров, показал, что для тех, кто не жела­ет делать карьеру политика, вовлечение в эту область жизни требует дополнительных сил, знаний, психологической готовности к сопер­ничеству и других внутренних усилий, которые не являются услови­ями, сопутствующими приятному времяпрепровождению. Напротив, политика нередко становится сферой выброса негативных эмоций человека, его социального перевозбуждения и духовного кризиса.

В реальной жизни большинство граждан не имеют ни времени, ни средств, ни возможностей для постоянного участия в политике. Политика для них — это область жизни, куда они добровольно всту­пают лишь в тех случаях, когда не могут иными путями реализовать свои интересы. И это не сфера саморазвития индивида, а область жесткой конкурентной деятельности, где правила поведения неред­ко противоречат законам и моральным нормам. Постоянные скан­дальные разоблачения, назойливая реклама лидеров и непредсказуемость их поведения, политический терроризм — все это создает ту напряженность, которая превращает политику в отнюдь не благо­приятствующую для жизни форму существования индивида. По сути дела участие в политике есть форма критического социального поведения граждан.

В то же время неразрывная связь политики с жизненно важными для индивида интересами показывает, что и излишняя вовлеченность в данную область жизни, и длительное отчуждение от нее крайне опасны. В частности, это чревато либо искусственной политизацией общественной

3Pateman С.Participation and Democratic Theory.Cambridge,  1970. P.5.

жизни и ростом напряженности человеческого суще­ствования, либо — из-за отсутствия у людей навыков поиска комп­ромиссов, ведения дискуссий о проблемах общества и т.д. — воцаре­нием конфронтационного стиля политической конкуренции, нарас­танием экстремизма и радикализма в общественной жизни.

Факторы политического участия

Степень и характер включения лич­ности в политическую жизнь непос­редственно определяется значимыми для нее причинами, факторами участия. Последние крайне разнооб­разны и напрямую связаны с ролями, которые индивиды играют в политической жизни. «Роль», по Г. Алмонду — это разновидность («часть») политической деятельности, свидетельствующая о том, что индивид может быть избирателем, активистом партии, членом пар­ламента и т.д. И при этом каждая политическая роль имеет свою фун­кциональную нагрузку, предполагающую соответствующие возможности и обязательства (ответственность) личности перед государством (партией, обществом).

Понимание факторов политического участия играет принципиально важную роль в толковании его природы и роли индивида в политике. В самом общем плане факторы политического участия тра­диционно рассматриваются через два его глобальных механизма: при­нуждение, которое делает упор на действии внешних по отношению к индивиду сил, в том числе на разумность власти и ограниченность необходимых для самостоятельного участия в политике свойств ин­дивида (Т. Гоббс), а также интерес, который, напротив, ориентиру­ется на внутренние структуры действия индивида и сложную струк­туру личности (А. Смит, Г. Спенсер).

Так, в XIX в. основное внимание уделялось надличностным, объек­тивным факторам, например, наличию институтов, тем или иным социально-экономическим условиям жизни людей, духовной атмос­фере общества и другим аналогичным показателям, которые должны были дать исчерпывающий ответ на вопрос о том, что заставляет человека включаться в отношения с публичной властью. В своих край­них формах эта социальная детерминация растворяла личность в об­щественных отношениях, делала ее безликим исполнителем воли клас­са, нации, государства.

В нынешнем же столетии, наряду с признанием определенного значения общественных норм и институтов, основной акцент дела­ется главным образом на субъективные факторы, на характеристику индивидуальных воззрений, психологические состояния конкретных лиц, наконец, на культурные традиции и обычаи населения. Сложи­лась даже парадигма «автономного человека» (А. Горц, О. Дебарль), основывавшаяся на признании несовпадения публичных норм и ин­ститутов с мотивациями конкретной личности, что якобы обуслов­ливает принципиальную неспособность науки адекватно раскрывать подлинные причины политического участия личности. Такая гипер­болизация индивидуального начала превращает политику в совокуп­ность спорадических, случайных поступков личности.

В современной политической мысли принято различать предпо­сылки (условия) и факторы (непосредственные причины, обуслов­ливающие действия индивида) политического участия. К первым от­носятся материальные, политико-правовые, социокультурные и ин­формационные отношения и структуры, которые создают наиболее широкую среду для различных проявлений индивидуальной актив­ности. В границах этой среды складываются те главные причины, к которым можно отнести макро- (способность государства к принуж­дению, благосостояние, пол, возраст, род занятий) и микрофакторы (культурно-образовательный уровень человека, его религиозная при­надлежность, психологический тип и т.д.) политического участия. Каждый фактор способен оказывать решающее влияние на те или иные формы политического участия людей, в зависимости от вре­менных и пространственных условий их жизни. Но наибольшее зна­чение в науке придается психологическим состояниям личности, например, ощущению угрозы своему общественному положению (Г. Лассуэлл); рациональному осознанию своих интересов и завоева­нию нового статуса (А. Лэйн); желанию жизненного успеха и обще­ственного признания (А. Доунс); пониманию общественного долга и реализации собственных прав, страху за самосохранение в обществен­ной системе и т.д.

В сочетании различных факторов и предпосылок выявлены опре­деленные зависимости. Например, данные разнообразных и долго­летних социологических наблюдений показывают, что чем богаче об­щество, тем больше оно открыто к демократии и способствует более широкому и активному политическому участию граждан. Более обра­зованные граждане чаще других предрасположены к участию в поли­тической жизни, у них сильнее развито чувство восприятия эффективности своего участия, и чем больше у таких людей доступ к ин­
формации, тем больше вероятности, что они будут политически ак­тивными (В. Кей).

Вместе с тем анализ политических процессов в демократических странах выявил и то, что неучастие является показателем не только пассивности или убежденности граждан в том, что их голос ничего не изменит, но и уважения и доверия людей к своим представителям. Так, во многих демократических странах Запада широкие возможности контроля общественности за правящими кругами, традиции публичной критики действий властей в СМИ, отбор профессионально подготовленных лиц для руководства и управления снижает степени повседневной вовлеченности граждан в политический процесс. Ины­ми словами, в условиях высокой гарантированности своих полити­ческих и гражданских прав люди весьма рационально относятся к формам участия в политике, доверяя правящим кругам осуществлять повседневные функции по управлению государством и обществом и оставляя за собой право контроля и оценки их деятельности на выбо­рах и референдумах.

Одновременно политическая практика XX в. дала и множество примеров «кризиса личности в политике», выражающегося в распро­странении насилия и террора или таких явлений, как коррупция, неповиновение граждан закону и т.д. Широкое распространение и воспроизводство таких форм политического участия многие ученые связывают с кризисом базовых демократических ценностей, нарас­танием интенсивности жизни в крупных городах, негибкостью поли­тических форм для самовыражения все более усложняющейся личности, нарастанием отчужденнности индивида, кризисом прежних форм его договора с государством и т.д.

Формы и типы политического участия

В самом общем виде многообразие форм и разновидностей политичес­кого участия зависит от определенных свойств действующего индивида, характера режима правления, а также от конкретной ситуации. Соответственно американские по­литологи С. Верба и Л. Пай выделяют следующие разновидности по­литического участия: пассивные формы политического поведения граждан; участие людей только в выборах представительных органов власти или только в решении местных проблем; политические дей­ствия активных участников предвыборных кампаний; деятельность политических активистов, распространяющих свою активность на всю сферу политики; профессиональные действия политиков.

Другой американский ученый Милбэрт разделяет формы полити­ческого участия на «активные» (руководство государственными и партийными учреждениями, деятельность кандидатов в представи­тельные органы власти, организация предвыборных кампаний и т.п.), промежуточные (участие в политических собраниях, поддержка партий денежными пожертвованиями, контакты с официальными лицами и политическими лидерами и т.д.), наблюдательные (ношение на де­монстрациях транспарантов, попытки других граждан вовлечь кого-либо в дискуссии и т.д.) и, наконец, выделяет «апатичное» отноше­ние граждан к политике.

В самом общем виде различают мобилизованное и автономное по­литическое участие. Первое характеризует те формы вовлечения ин­дивида в политику, которые исходят от власти, государства, органов принуждения, создающих условия для втягивания личности в поли­тические отношения помимо ее воли. Следовательно, политическое участие не является тем инструментом, посредством которого люди хотят повлиять «на правительство таким образом, чтобы оно пред­принимало желаемые для них действия»42. Итак, индивид включается в политическую жизнь, становясь заложником воли лидеров, влас­тей, их искусства манипулировать людьми.

Разновидности автономного политического участия, напротив, демонстрируют действия, которые индивид предпринимает, во-пер­вых, самостоятельно обращаясь к политическим формам защиты своих интересов, а во-вторых, столь же автономно выбирая формы и кана­лы проявления своей активности. В этом смысле политическое учас­тие наиболее полно отвечает своей природе и сущности как инстру­менту разрешения индивидуальных проблем.

Политический протест                             

Особое значение для государства имеют протестные формы политичес­кого участия населения. Политичес­кий протест представляет собой разновидность негативного воздей­ствия индивида (группы) на сложившуюся в обществе политичес­кую ситуацию или конкретные действия властей, затрагивающие его.

К наиболее распространенным источникам политического про­теста, как правило, относятся: слабая приверженность граждан гос­подствующим в обществе ценностям, психологическая неудовлетво­ренность сложившимся положением вещей, а также отсутствие дол­жной чуткости властей к текущим запросам населения.

Однако политический протест возникает не только там, где име­ют место неэффективные действия государства, как такового, но и там, где наличествует тот человеческий «материал», который спосо­бен к спонтанным или осознанным оппонирующим власти действи­ям. Не секрет, что, к примеру, российское население отличается дол­готерпением, повышенным привыканием даже к невыносимым по­литическим и социально-экономическим условиям (длительным невыплатам заработной платы, подавлениям демократических сво­бод и т.д.). В то же время в других странах граждане более активно и целенаправленно пытаются корректировать неудовлетворяющие их аспекты государственной политики.

В государствах любого типа политический протест протекает в кон­венциональных (в виде разрешенных властями демонстрациях, пике­тах и прочих акциях) и неконвенциональных формах (деятельность подпольных политических партий, запрещенные шествия и т.д.). В этом смысле основная опасность протеста состоит в том, что он способен к нарастанию интенсивности и переходу к неконвенциональным, не­конституционным (особенно революционным) формам, связанным с прямым применением силы населением (или его отдельными груп­пами). Для того чтобы придать протесту цивилизованную форму, в демократических государствах обеспечивается свобода слова, фор­мируется институт оппозиции, который представлен деятельностью неправительственных партий и движений. В ряде стран оппозиция даже создает «теневые» правительства, которые постоянно оппонируют правящим структурам по всем важнейшим политическим вопросам, публикуя собственные оценки и прогнозы, планы и программы ре­шения тех или иных проблем.

Крайней формой неконвенционального политического протеста является политический терроризм, цель которого — физическое уничтожение политических деятелей, проведение силовых символических акций возмездия режиму, постоянное провоцирование взрывной си­туации в стране. В современной политической истории известны мно­гочисленные факты убийств президентов, депутатов парламента и кандидатов в представительные органы, представителей различных органов власти, повлекшие массовые жертвы захваты заложников и взрывы в общественных местах.

Помимо террористических организаций (типа палестинской орга­низации, У. бен Ладена, итальянских «Красных бригад», организации басков в Испании, ряда формирований чеченских боевиков и др.) такого рода действия систематически практиковали, особенно в годы «холодной войны», и спецслужбы отдельных стран, организуя поку­шения на глав государств или отдельных недружественных полити­ков. В настоящее время на международной арене существуют даже отдельные политические режимы (Ливия, Ирак, Иран и др.), кото­рые в определенные периоды своей истории открыто поддерживали (поддерживают) террористические приемы в политических отноше­ниях с другими странами. Борьба с международным и внутренним терроризмом требует громадных ресурсов, отлаженной законодательной базы, решимости властей и скоординированности действий си­ловых структур.

Процесс формирования политической науки

Структура политического знания        

Люди издавна интересовались политикой, не одно тысячелетие постигая устройство государства и партий, поведение правителей и масс, проведение выборов и многие другие аспекты и проявления этого сложнейшего общественного феномена. Даже в трудах древних китайцев, индийцев и греков, отдаленных от нас более чем 2,5 тыс. лет, можно найти рассуждения о проблемах, сходных по существу с теми, которые занимают умы наших совре­менников: о способах организации публичной власти, условиях дос­тижения общественной стабильности, признаках совершенного спо­соба правления, поведении ответственных управляющих и т.д.

Однако в зависимости от уровня развития общества, характера собственных потребностей, а также уровня развития знаний люди отображали политический мир с разной степенью глубины и в раз­ных формах, в частности в форме мифов, идеологий, религиозных и научных воззрений. Многовековая история человечества выкристал­лизовала три основных способа (формы) постижения человеком мира политики.

На обыденном уровне познания рядовой гражданин, «человек с улицы» создает тот первичный, фоновый облик политики, который позволяет ему приспосабливаться к политически организованному сообществу, находить совместимые с собственными целями способы взаимоотношения с властью и государством. Формирующийся на этом уровне сознания образ политики по существу есть результат ее фактографического созерцания, не претендующего на какое-либо спе­циализированное отношение к ней или использование приемов от­ражения, выходящих за рамки обычных наблюдений за действительностью. Обыденное сознание рисует «естественную» картину политики на основе индивидуального эмпирического опыта и традиционно сложившихся идей, обычаев, стереотипов. По сути такой тип политического созерцания представляет собой разновидность не логического, а интуитивно-образного мышления, в котором преобладают чувства и эмоции, выраженные в разного рода символах, ассоциациях, метафорах и других простейших спосо­бах выражения человеческой мысли. Наряду с рациональными оцен­ками здесь в достатке присутствуют и различные неотрефлексированные, иррациональные представления. Именно этот тип мышле­ния порождает всевозможные мифы, утопии, вероучения и иные аналогичные формы мысли о политике.

Что касается смысла такого суммативного образа политики, то он чаще всего связывается с явлениями власти, государства, руко­водства, управления, какой-то целенаправленной активности. Нередко люди привносят в этот образ и оттенки определенной хитрости, ко­варства, нечистоплотности. Такой образ «политического» объясняет­ся в значительной степени тем, что в его основе лежит восприятие человеком отдельного фрагмента политики, с которым он непосред­ственно сталкивается и который к тому же вполне устраивает его как отражение внешних черт политического взаимодействия людей.

Высшая форма специализированного отражения политики научно-теоретическая. Специфика научно-теоретического познания, отображе­ния мира политики состоит в рационально-критическом осмыслении политической действительности и создании такой картины политики, которая описывала бы и объясняла данное явление в целом. По сути — это форма абстрактного мышления, с помощью которой человек выс­траивает в своем сознании представления о внешних и внутренних свя­зях политики на основе обобщения и систематизации не индивидуаль­ного, а интергруппового и универсального опыта.

Наука призвана давать целостную и достоверную систему пред­ставлений о политике. Основным внутренним механизмом выработ­ки ею таких представлений является теоретическое познание, стре­мящееся схематически отобразить источники и формы развития по­литической жизни человека и общества. Как внутренняя форма науки теория стремится прежде всего построить определенную логическую (описательную, нормативную, типологическую, прогностическую и т.д.) модель политики, увязывающую ее основные параметры с представлениями об обществе и мире в целом.

Придавая значения терминам, используемым для моделирования политики как объекта исследования, научно-теоретическое знание формирует собственный аналитический инструментарий. В этом смысле используемые категории и понятия выступают результатами своеоб­разного обобщения различных фактов, взятых из различных картин политического мира. Учитывая, что теория может создавать беско­нечное количество трактовок политики, понятия всегда обладают оп­ределенной конвенциональностью, предполагающей согласие ученых на их использование в конкретном значении и смысле. Именно по­этому известный американский ученый Дж. Ганнел считает, что «все политическое относится к сфере конвенции»1.

Благодаря своим неограниченным способностям формировать
интеллектуальные картины политики, теория может даже отрываться и «отлетать» от действительности, превращаться в способ ее бес­предметной идеализации, создания метафизических, умозрительных образов, которые не объясняют, а маркируют политику знаком ори­гинального подхода того или иного ученого. Политическая теория способна превратиться в «вербальный произвол» исследователя (И. Хеттих), утратив какую-либо смысловую связь с реальностью. Так что усложнение схем политического анализа не всегда ведет, усилению эвристических свойств научных концепций.

1   Gannel J.  In Search of the  Political Object Beyond  Methodology and Transcendentalism//Ed. by J. Nelson. N.Y., 1983. P. 43. "

Механизмом, препятствующим такой альтернативе, выступает процедура научной верификации (соотнесения теоретических оценок с практикой). Упрощенно ситуацию можно представить так: теория разнообразит представления о политике, наука придает ее схемам убедительность и достоверность, отсекая те теоретические рискрефлексии, в которых гипотетическое знание превалирует над здравым смыслом и доказательствами правомерности данной трактовки поли­тических процессов.

Третьей специфической формой отображения политики является технологическое отражение. В определенном смысле оно служит каче­ственной разновидностью научного сознания, формирующейся для решения конкретной политической задачи и представляющей науку как особое «искусство», «ремесло», «мастерство». Это существенно влияет на методы формирования и развития такого рода знаний, спо­собы их организации и формы воплощения (подробнее об этом см, разд. VII).

Общее и особенное в развитии научно- теоретического знания

Все три названные формы отображения
политики имеют общие и отличительные черты. Так, все они зави­сят от развития самой политической сферы, обладают определенными возможностями взаимодействовать с обществом и друг с другом. Например, научные выводы влияют на обыденные представления о политике, способствуя рационализации и повышению массовых стандартов оценивания политической жиз­ни, обогащению повседневного языка и т.д. С другой стороны, и на­ука подвергается «агрессии» со стороны обыденности, которая про­никает в политический анализ за счет расхожих и банальных сужде­ний о тех или иных явлениях, морализаторских оценок и т.д.

Научные и обыденные представления обладают — хотя и в раз­ной степени — нормативным и оценочным характером. Правда, если у обывателя это проявляется в вынесении им морально-этических оце­нок тем или иным политическим событиям (номинировании их «хо­рошими» или «плохими»), то у исследователя нормативным значе­нием обладают ведущие установки его концептуального подхода к политическим явлениям.

Научные, технологические и обыденные воззрения обладают (не вполне одинаковой, но все же однотипной) особенностью: они мо­гут воплощаться в действительности, служить основой для принятия решений, урегулирования конфликтов и т.д. Политика же, формиру­емая в результате воплощения как обыденных, так и научных воззре­ний, обретает характер артефакта, т.е. социального явления, прин­ципиально открытого для сознательного построения и переустрой­ства своих институтов, ролей, отношений.

Однако при определенной схожести отдельных элементов ука­занных способов отображения политики каждый из них создает соб­ственную интеллектуальную сферу. Как заметил Н. Луман, теория пред­ставляет собой «самореферентную» систему, способную к «самоот­граничению» (от других способов отражения) и «самоописыванию». Она не только отражает, но и обладает собственной жизнеспособно­стью (viability). Поэтому в науке складываются и действуют особый язык, способы коммуникации с внешним миром, формируются соб­ственные ценности, приоритеты и другие атрибуты. В конечном счете все это задает особую логику развития каждой области политическо­го знания.

Так, для научно-теоретического знания она складывается преж­де всего под воздействием исторического процесса эволюции поли­тики, усложнения форм организации публичной власти (т.е. разви­тия объекта познания). К факторам, влияющим на ее динамику, не­пременно относится и развитие способов, средств познавательного процесса, динамика которых зависит и от особенностей познания политических явлений, и от эволюции соответствующих возможнос­тей науки, как таковой, и обществознания в целом. Имеют значение и организационные формы накопления и передачи знаний, свиде­тельствующие о роли и месте науки как социального института в том или ином обществе. Ведь одно дело, когда политика описывается в условиях диктата властей, гонений на ученых (например, в тотали­тарном обществе), а другое, когда познание осуществляется и сти­мулируется в свободном демократическом обществе. Наконец, принципиальное значение для развития политической науки имеет и ха­рактер познающего субъекта, всегда действующего в определенной социальной среде, обладающего собственным мировоззренческим отношением к фактам политики и потому способного изменять как цели, так и способы отражения политических процессов и явлений.

Функции политической науки

Функционирование и развитие политической науки в общественной жизни сочетается с выполнением ею целого ряда определенных функций, связанных не только с позна­нием политики, но и с реальной практической деятельностью в сфе­ре публичной власти. Это прежде всего дескриптивная функция, пред­полагающая необходимость всестороннего и полного описания внут­ренних и внешних связей политических явлений, их характерных признаков. Осуществление данной функции неразрывно связано с изменением и обогащением способов и приемов познания, требова­ния к которым определяются состоянием объекта, потребностями общества в получении достоверных знаний о политических измене­ниях, наличием профессиональных исполнителей и некоторых дру­гих условий.

Политическая наука выполняет и оценочную функцию, предпо­лагающую вынесение суждений о политических объектах (и их свой­ствах) с точки зрения их приемлемости или неприемлемости для того или иного общественного субъекта. Иначе говоря, политичес­кие явления подвергаются со стороны ученых обязательной ценнос­тной оценке, являющейся непременной составляющей научного ана­лиза. И это не «пристрастность», а особенность процедуры познания, проявляющаяся в виде приписывания событиям тех или иных субъек­тивных значений, которое и превращает событие в политический факт. Не случайно ученые, придерживающиеся, к примеру, демок­ратических воззрений, видят в фашистском путче содержание, про­тивоположное тому, которое видят в нем сторонники такого рода действий.

Политическая наука выполняет также сравнительную функцию, предполагающую обязательное сопоставление различных политичес­ких явлений (систем власти, режимов правления, типов политичес­кой культуры и т.п.), прежде чем будут сформированы выводы и оценки относительно тех или иных явлений, тенденций их развития, типологий, закономерностей и т.д.

Весьма важна и преобразовательная функция политической на­уки. Она вызвана потребностью общества в формировании таких зна­ний, которые, будучи включенными в практическую деятельность в сфере власти, смогут снизить издержки государственного управле­ния, способствовать достижению большего соответствия результатов намеченным целям и т.д. Таким образом, политическая наука в той или иной степени связана с практическими преобразованиями в сфере власти, вплетена в целенаправленные действия разнообразных поли­тических сил.

 

Составной, но весьма специфической частью решения указан­ной задачи является прогностическая функция политической науки. Она выражает потребность в разработке вероятностного знания, пред­восхищающего возможные последствия предпринимаемых действий и пытающегося гипотетически определить изменения, сопутствую­щие достижению целей. Благодаря реализации данной функции по­литического знания формируется некий первичный облик политики будущего, способный скорректировать актуальные действия сил, бо­рющихся за власть.

Функция социализации направлена на формирование политичес­кого сознания у людей, включающихся в сферу властных отношений. Сопровождая жизнедеятельность индивидов, чью жизнь в той или иной мере затрагивают политические процессы, наука способствует рационализации их политических представлений, повышению уров­ня их компетентности при выполнении различных ролей в сфере вла­сти, уточнению собственных возможностей при использовании по­литической власти для защиты своих интересов.

Давая логический перечень основных функций политической на­уки, мы не касаемся вопроса о реальном весе каждой из них в конк­ретном государстве и обществе. Скажем, в советские времена сто­ронники марксизма, исповедующие кредо основателя этого научно­го направления (а К. Маркс полагал, что задача ученых состоит не в объяснении, а изменении мира), рассматривали в качестве ведущей преобразовательную функцию. В то же время многие консервативно мыслящие ученые, напротив, негативно относятся к преобразова­тельным свойствам научного знания, отдавая предпочтение его опи­сательным функциям. Таким образом, следует признать, что значе­ние и роль тех или иных функций могут меняться в зависимости от конкретных политических условий, уровня развития научных зна­ний, чуткости правящей элиты к рекомендациям ученых, приорите­тов ведущей группы политических исследователей и ряда других фак­торов.

Этапы развития научно-теоретического знания

Исторически политическая наука формировалась в процессе постепен­ного перехода от способов обыден­ного восприятия политики к методам ее систематического специали­зированного изучения и получения на этой основе все более упоря­доченных представлений о ней. С самого зарождения политическая наука формировалась как междисциплинарная отрасль знания. Ее ста­новление и развитие тесно переплетались с философскими, этичес­кими, историческими, а впоследствии социологическими и правовыми исследованиями. К изучению политики постоянно привлекались и методы, характерные для естественных наук. В процессе исторического развития она не раз меняла свои наименования (политика, научная политика, политология, политическая наука, political
science, science politique и т.д.).

Развиваясь как органическая составная часть гуманитарного знания и в более широком понимании — духовной культуры общества,
политическое знание постоянно стремилось к влиянию на механиз­мы руководства и управления обществом. Сегодня уже невозможно
представить себе политическое развитие мирового сообщества без на­ложивших на него неизгладимый отпечаток идей Н. Макиавелли,
Дж. Локка, М. Вебера, И. Бентама и многих других политических мыслителей. Причем судьбы многих государств существенно изменялись
под влиянием не только макрополитических концепций (например,
марксизма), но и частных технологических теорий типа «разделения
властей» и др.                                                                                                  

Решающее воздействие на эволюцию научного знания оказало развитие политики как самостоятельной социальной сферы с прису­щими ей механизмами поддержания интеграции общества, институ­тами, способами властного общения людей. В конечном счете, имен­но эта эволюция предопределила превращение совокупности накоп­ленных о политике знаний в самостоятельную академическую дисциплину с собственными предметом и средствами познания. Се­годня она занимает почетное место в системе обществознания.

Американский ученый Р. Даль полагал, что с логической точки зрения становление политической науки прошло три основных эта­па: философский (на нем превалировали нормативно-дедуктивные под­ходы в толковании политической жизни), эмпирический (на этом эта­пе непосредственный анализ данных превратился в основной источ­ник пополнения знаний и доминирующий способ анализа политических реалий) и этап ревизии эмпирического знания (этап кри­тического переосмысления источников развития теории, обусловивший разнообразие методов исследования). Однако исторически этот процесс занял не одно столетие. Если ретроспективно посмот­реть на него, то можно выделить три самых общих этапа эволюции политической науки.

Первые формы специализированного (протонаучного) отображе­ния и осмысления мира политики сформировались 2,5 тыс. лет назад и существовали преимущественно в религиозно-мифологической фор­ме. Их основу составляли идеи о божественном происхождении и орга­низации власти. Позже, примерно в середине I тысячелетия, обнаружилась тенденция к большей рационализации политических пред­ставлений, появлению отдельных систематизированных учений. Так, в цивилизациях Древнего Востока доминировали идеи об устройстве отдельных государств, искусстве управления людьми. Например, Конфуций (551—479 до н.э.) разрабатывал учение о «гуманном управлении» в нем государство трактовалось как средство перевоплощения идеальных семейных отношений и насаждения таким способом в об­ществе справедливости, любви к людям, благодарности к старшим.
Наиболее видные представители древнегреческой мысли Платон (427—347 до н.э.) и Аристотель (384—322 до н.э.) в качестве основного объекта познания рассматривали конкретные государства, формы господства отдельных правителей, наиболее отчетливые проявления пуб­личной власти. Они пытались более целостно и систематично представить себе мир политики. Так, Аристотель, развивая представления
об идеальном государстве и политике как высшей форме социального общения, рассматривал политическую форму существования в со­
отнесении с основами человеческой жизни в целом.

Такие идеи основывались на практическом отождествлении политики и государства, нерасчлененном восприятии государства и общества, предполагая интегрированность организации человеческой
жизни и публичной власти. Это оставляло теоретические трактовки
политики в русле философии и даже частично естествознания. Однако нарастание рационального описания все усложнявшихся политических явлений привело в XIII в. к созданию на основе схоластики
уже специфической политической науки, именуемой то «ars politica»,
что означает «политическое искусство» (Альберт Великий), то «scientia politica» — «политическая наука» (Аквинат), то «doctrina politica» —
«политическое учение» (Л. Гвирини) и даже «sanctissima civilis
scientia» — «божественная гражданская наука» (С. Брент). Несмотря
на достаточно идеалистическую трактовку политики, она символи­зировала коренной поворот в сторону формирования специализированных знаний об этой области жизни. Причем данная совокупность
представлений стала и непременной составной частью гуманитарного образования того времени.

Новое время (XVI—XIX вв.), положившее начало второму этапу развития политической науки, существенно изменило и формы, и темпы формирования политической теории. Усложнение политичес­кой сферы, постепенно выявлявшее зависимость государственной власти от области частной жизни человека, способствовало понима­нию ее как определенной социальной сферы со своими специфичес­кими основами и механизмами. Итальянский мыслитель Н. Макиа­велли первым совершил этот прорыв, разделив представления о по­литике и обществе. Введя в научный лексикон термин stato, он трактовал его не как отображение конкретного государства, а как особым образом организованную форму власти. В духе такого подхода Ж. Воден поставил вопрос о разработке методических оснований осо­бой политической науки. Громадный вклад в развитие этой отрасли знания внесли Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж. Ж. Руссо, Ш. Монтескье, Д. Милль, И. Вентам, А. Токвиль, К. Маркс и ряд других выдающихся мыслителей, разрабатывавших идеи рационализма, свободы, равен­ства граждан.

В конце XIX — начале XX в. появилось множество специализиро­ванных теорий, посвященных исследованию демократии, систем по­литического представительства интересов, элит, партий, неформаль­ных, психологических процессов. Эта эпоха дала миру имена А. Бен-тли, Г. Моски, В. Парето, Р. Михельса, М. Вебера, В. Вильсона, Ч. Мерриама и других выдающихся теоретиков. Конечно, в разных странах развитие научного знания о политике шло неравномерно. Однако и в России труды Б. Н. Чичерина, П. А. Новгородцева, А. И. Строгина, М. М. Ковалевского, М. Я. Острогорского, Г. В. Плеха­нова и других ученых явились достойным вкладом в процесс форми­рования политической науки

Мощный теоретический подъем на рубеже веков привел и к конституциализации политической науки в качестве самостоятельной дисциплины в учебных заведениях США (1857), а впоследствии в Германии и Франции. В 1903 г. была создана первая Американская ассоциация политических наук, объединившая в своих рядах ученых, профессионально исследовавших сферу политики. Все это позволяло говорить о становлении политической науки в качестве особой от­расли знания, занявшей свое место в структуре гуманитаристики.

С первой четверти XX в. начинается современный, продолжаю­щийся и поныне, этап развития политической науки. Теперь ее раз­витие идет на основе все более усложняющихся политических свя­зей, дальнейшей политизации социальной жизни в целом, на фоне развития всего обществознания, способствующего постоянному обо­гащению методов политических исследований. Неуклонное усложне­ние социального мира привело некоторых теоретиков к идее о том, что «политическая теория современности должна сфокусировать вни­мание на фрагментированности общества»2. Мир стал еще более политизированным, а число субдисциплин, изучающих грани полити­ческого, стало неуклонно расти, демонстрируя громадное разнооб­разие специализированных исследований, методов и приемов анализа политики. Расширение областей, подвергающихся специализирован­ным и систематическим исследованиям, привело Г. Лассуэлла в 1951 г. к мысли о необходимости введения термина «политические науки» (political science).

Основной вклад в развитие современной политической науки вне­сли западные теоретики: Т. Парсонс, Д. Истон, Р. Дарендорф, М. Дю-верже, Р. Даль, Б. Мур, Э. Дауне, Ч. Линдблом, Г. Алмонд, С. Верба, Э. Кэмпбелл и др. Современная политическая наука — авторитетней­шая академическая дисциплина; соответствующие курсы читаются во всех сколько-нибудь крупных университетах мира. В мире действует Международная ассоциация политологов (IPSA), систематически про­водятся научные конференции, симпозиумы. Мнение профессиональ­ных политологов-аналитиков является постоянным компонентом раз­работки и принятия важнейших решений в национальных государ­ствах и в международных организациях.

2 Веуте К. von. Politische Theorie//Staat und Politik. Neue Hagen, 1995. S. 546.

Особенности и структура политической науки

Особенности политической науки

Ход исторического развития, фундаментальные свойства политики, а также особенности процесса познания в этой сфере придают политической науке целый ряд специфи­ческих черт.

Прежде всего политическая наука представляет собой открытую систему знаний, развивающуюся на основе постоянного уточнения обновления теоретических образов политики, расширения иссле­дований ее социального пространства. Процесс политических изме­нений непрерывно дополняется появлением новых частных и общих определений, интерпретаций явлений политики в русле новых теоретических координат. Именно поэтому в современной науке нет единого теоретического направления, которое сформировало бы однозначные подходы и общепризнанные оценки мира политики. Наверное, ни в одной другой отрасли научного знания не привлекаются на постоянной основе методы познания из других — в том числе есте­ственных — дисциплин, как в политологии. Потому-то в ней сравнительно невелика область общепринятых понятий и категорий. И хотя динамика политологических исследований способствует постоянному обновлению понятийно-категориального аппарата (использованию, к примеру, таких понятий, как «поле политики», «политоид», «политический дизайн», «политоценоз», «политический ландшафт» и т.д.), все же отношение к ним со стороны профессионалов-политологов не всегда едино.

Сложность политического объекта обусловливает и сложность стро­ения научного знания. Политическую науку характеризует многоуровневый характер организации ее знаний. Она включает в себя: общую (фундаментальную) политологию, изучающую глубинные сущностные связи и отношения в мире политики, механизмы формирования и развития данной сферы во взаимосвязи с общей картиной мира; теории среднего уровня, формулирующие принципы и установки, рассчитанные на ограниченную сферу применения и исследование отдельных областей политики (например, теории малых групп, бюрократии, организаций, государственного управления, политической элиты и др.); а также прикладные теории, которые формируются в связи с необходимостью решения типовых проблем, обеспечивающих практические изменения в текущем политическом процессе (например, в области принятия политических решений, партийного строительства, урегулирования конфликтов, переговор­ном процессе и т.д.).

Высокий динамизм изменений в политике, разнообразие действу­ющих в ареале публичной власти субъектов обусловливают неодноз­начность теоретических выводов и оценок. В силу этого политические истины больше привязаны к конкретной ситуации, не всегда обла­дают всеобщностью и потому весьма подвижны и релятивны. Более того, в некоторых случаях, в сравнительных (компаративистских) теориях, они исключительно быстро становятся банальными. Так что многие выводы политической науки зачастую недолговечны и зна­чительно менее универсальны, чем в других областях знания. Однако недолговечность выводов политической науки компенсируется ее высокой чувствительностью к реальным изменениям, интенсивнос­тью проводимых исследований, постоянным обновлением теорети­ческих подходов. В настоящее время область политических исследова­ний простирается от изучения неформальных отношений лидеров в процессе принятия решений до глобальных проблем современности.

Проблема предмета политической науки

Особую сложность политической науке придает специфический предмет ее исследования. В первом приближе­нии можно сказать, что общественная наука в самом широком плане может изучать как тенденции и закономерности развития той или иной области жизни, так и ее отдельные институты, проблемы, фак­ты, формы явлений.

Традиционно ценность общественных наук, в том числе полити­ческой науки, определялась их способностью вскрыть причинно-след­ственные связи в социуме и на этой основе уловить повторяемость событий, в результате определив некие «объективные», постоянно воспроизводящиеся формы взаимной зависимости политики с дру­гими областями жизни, типы человеческого поведения в этой обла­сти жизни, способы организации государства и т.д. Сторонники та­кого подхода считают, что найденные наукой закономерности дают возможность получить истинное знание и сформировать строгую си­стему универсальной политической науки.

В то же время многие ученые придерживаются противоположной
точки зрения, полагая, что нет особых оснований для открытия «вечных» истин и «неизменных» политических законов. В принципе они
не отрицают, что в отдельных областях политического пространства
могут складываться относительно устойчивые зависимости. Однако
этого явно недостаточно для того, чтобы признавать существование
закономерностей функционирования и развития политического мира
в целом.

Многовековая практика действительно демонстрирует относи­тельно устойчивые и повторяющиеся зависимости между различ­ными компонентами политического, что отражено, к примеру, в так называемом железном законе олигархии Р. Михельса (фикси­рующем тенденции к олигархиизации массовых партий); некото­рых взаимозависимостях избирательной и партийной систем, опи­санных М. Дюверже; в открытых К. Марксом «законах классовой борьбы», характеризующих известную зависимость политических позиций крупных социальных групп от их материального (эконо­мического) положения; в прослеживаемых транзитологами зависи­мостях реформации эпохи модерна от типа национальной политичес­кой культуры; в отмечаемых связях государственного правления с кон­тролируемой им территорией (Ш. Монтескье) и т.д. «Правда, и эти зависимости в силу исключительной динамичности и сложности по­литической деятельности имеют характер скорее относительно жест­ких связей (генерализаций), нежели универсальных законов.

Сторонники поиска политических законов не учитывают главно­го — того, что политические явления в принципе не могут быть под­вержены однозначному толкованию и оценке. То, что один теоретик рассматривает как «прогресс», для другого оказывается «регрессом». По справедливому замечанию С. Липсета, «при многовариантности любой причинно-следственной связи любые политические перемен­ные неизбежно будут давать противоречивые результаты»3. В силу этого невозможно объяснить все «конечные» факторы, которые определя­ют повторяемость человеческих действий, лежащих в основе законо­мерностей. И это тем более невозможно, поскольку политическое поведение граждан формируется в сложнейших сочетаниях причин­но-следственной и функциональной зависимостей, круговых и ли­нейных, волновых и циркуляционных типов политических измене­ний. Все это существенно снижает возможности формирования ус­тойчивых зависимостей и тем более открытие универсальных закономерностей в политике.

Конечно, на практике сформировались отдельные локальные за­висимости, демонстрирующие, к примеру, наиболее оптимальные пути строительства партий или организации избирательных кампа­ний, достижения успехов на переговорах или в разрешении конф­ликтов и т.д. Но даже эти не столько закономерности, сколько пра­вила оптимальной деятельности складываются в ограниченных сег­ментах политического пространства, причем тогда и постольку, когда и поскольку там удается обеспечить рациональное поведение и взаи­модействие субъектов. А обеспечить это, как мы увидим далее, не всегда удается.

3 Lipset S.M.The Social Requisites of Democracy Revisited//American Sociological Review. 1994. Vol. 59. P. 12.

Статус политической науки

По существу, отмеченные особенности предмета политической науки свидетельствуют об особом, промежуточном характере ее статуса как отрасли обществознания. Так, В. Виндельбанд и Г. Риккерт, классифицируя научное знание как та­ковое, разделяли так называемые идеографические, изучающие еди­ничные явления, и номотетические науки, ищущие общие законы отдельных классов явлений, среди которых выделяются чистые на­уки — математика и символическая логика и науки, имеющие целью подтвердить свои законы эмпирическим путем.

Политология по своим возможностям относится к классу номотетических наук, к их второй разновидности. Однако сфера полити­ки, в которой поступки человека в значительной степени зависят от таких факторов, как приверженность долгу, следованию традициям, групповой идентичности, подверженности неосознанным соображениям и т.п., нередко разрушает рациональные основания его поведе­ния, тем самым увеличивая непрогнозируемость его действий. В силу этого даже действия, осуществляемые людьми в типичных условиях, могут существенно отклоняться от типичных стандартов, изменяться без видимых на то причин. Такая ситуация превращает политическую науку в систему научных знаний, которая вечно стремится обрести определенность номотетического статуса, но каждый раз дает повод сомневаться в основательности подобных претензий.

Система политической науки

Как известно, большинство социальных наук исходит из различения объекта исследований, т.е. области изучаемых явлений, и предмета исследований, т.е. особой содержа­тельной черты, того или иного аспекта соответствующего типа явле­ний. В политической же науке подобное традиционное разделение имеет существенные особенности, что, в свою очередь, отражается на структуре данной области научных знаний. Так, политика, представляя собой определенную область соот­ветствующих явлений, вместе с тем обладает способностью «про­никновения» в иные сферы социальной жизни, включения в свои границы разнообразных фрагментов различных сфер общественной жизни — экономической, правовой и др. Таким образом, в содержа­ние политики как объекта политической науки наряду с устойчивы­ми явлениями (формирующимися вокруг процессов распределения власти, управления государством, отношений государства и граж­данского общества и т.д.) всегда включаются и те явления, которые лишь эпизодически приобретают политическое значение. Вот почему в качестве ее предмета могут рассматриваться как разнообразные внут­ренние грани (отношения, механизмы, компоненты и т.п.) полити­ки, так и ее внешние связи с другими сферами общества и мира.

В силу этого приобретающие политический характер социальные институты и отношения включаются в содержание объекта полити­ческих исследований, что объясняет необходимость одновременно привлекать и «смежные» дисциплины. Так, например, политические аспекты экономических отношений, становясь составной частью по­литики, в то же время придают политэкономии статус «смежной» политической дисциплины. Подобным образом складывается широ­кий круг самых разнообразных, причем не только гуманитарных дис­циплин, несущих на себе отпечаток политического знания.

Все это позволяет рассматривать политическую науку как интегративную область знаний, собирающую под свои знамена все дисцип­лины, которые в той или иной мере исследуют разнообразные пред­метные грани политического мира. В таком случае она выступает в качестве совокупности различных (гуманитарных и естественных) дисциплин, некой меганауки, объединяющей и одновременно созда­ющей возможность для расширения класса политических объектов.

Принимая во внимание связи, определяющие место политики в системе мироздания в целом (а также рассматривая их в качестве наиболее важных предметных линий разграничения политических субдисциплин), можно представить систему политической науки. Эта система демонстрирует как ее внутреннее разнообразие, так и вне­шние отличия от философии, социологии, юриспруденции и других гуманитарных наук, частично исследующих политическую сферу.  Политика представлена как составная часть всего мироз­дания. Взаимодействуя с космосом, природой, обществом и различ­ными сферами последнего, политика тем самым обозначает те свои важнейшие внешние связи, которые являются основанием для воз­никновения специфических форм научного отображения ее опреде­ленных черт и граней. Так, политика, рассмотренная в качестве органической состав­ной части всей совокупности социальных, природных и космических (символизирующих специфическую часть природных) явлений, изу­чается политической философией. Эта и сопутствующие ей дисциплины (политическая глобалистика, политическая гуманистика, поли­тическая антропология и др.) раскрывают наиболее общие и глубин­ные связи политически организованного сообщества с различными сферами и уровнями жизни человека, выявляя значение политики для его существования и развития.

Связи политики со сферой космоса изучаются и описываются политической астрологией, пытающейся установить зависимость по­литических явлений и изменений (в поведении масс, стиле лидер­ства и др.) от расположения небесных светил, изменения солнечной активности, звездных катастроф, галактических трансформаций.

Политика в ее взаимоотношениях с природой описывается целой группой наук — политической географией, политической экологией, этом идет как бы разделение сфер применения методов: одни из них больше приспосабливаются к объяснению локальных ситуаций, дру­гие — к концептуальному изучению политики. Одни исследователи используют по преимуществу константные величины, другие — пе­ременные. Но в целом большинство современных ученых уже не ве­дет споров о том, что первично — рациональность или иррациональность, и не мыслит по принципу «или—или». Меняется сама атмос­фера, дух научных исследований.

В то же время следует учитывать, что объединение методологи­ческого инструментария и достигаемое на этом пути согласие между учеными в объяснении явлений не ведет к согласию сторонников различных теоретических представлений во взглядах на политику, на методы ее исследования. Согласие относительно методов имеет ситу­ативный характер: оно достигается на основе объяснения группы яв­лений, отдельных событий. Иными словами, методы универсализируются, а концепции дифференцируются. Интеграция политической науки осуществляется на базе дифференциации разного рода теорий.

Министерство общего и профессионального образования РФ Южно-Уральский государственный Университет Контрольная работа По политологии На тему “Личность и политика” Выполнил: Хлызов М.Н. Фак. ЗИЭФ Гр. УИТС -226

 

 

 

Внимание! Представленная Контрольная находится в открытом доступе в сети Интернет, и уже неоднократно сдавалась, возможно, даже в твоем учебном заведении.
Советуем не рисковать. Узнай, сколько стоит абсолютно уникальная Контрольная по твоей теме:

Новости образования и науки

Заказать уникальную работу

Похожие работы:

Власть как фундаментальная проблема Политологии
Макс Вебер и его социологическая концепция
Политические режимы
Сионизм как наиболее агрессивная форма национализма
Тоталитарный режим: идейные истоки предпосылки черты и разновидности
Власть как общественное явление
Проблемы формирования СНГ
Украинская государственная политика в отношении Крыма
Корпоративное гражданство: западные модели и перспективы для России
Политический конфликт и его специфика

Свои сданные студенческие работы

присылайте нам на e-mail

Client@Stud-Baza.ru