курсовые,контрольные,дипломы,рефераты
В конце XVIII века русские дворяне пережили два крупнейших исторических события — крестьянское восстание под предводительством Пугачева и Французскую буржуазную революцию. Политический гнет сверху и физическое уничтожение снизу — таковы были реальности, ставшие перед русскими дворянами. В этих условиях прежние ценности просвещенного дворянства претерпели глубокие перемены.
В недрах русского просветительства рождается новая философия. Рационалисты, полагавшие разум главным двигателем прогресса, пытались изменить мир через внедрение просвещенных понятий, но при этом забыли про конкретного человека, его живые чувства. Возникла мысль, что просвещать надо душу, сделать ее сердечной, отзывчивой на чужую боль, чужие страдания и чужие заботы.
На этой почве зарождается литература сентиментализма, для которой главное — внутренний мир человека с его нехитрыми и простыми радостями. близким дружеским обществом или природой. При этом устанавливается теснейшая связь между чувствительностью и моралью.
В прозе типичными формами сентиментализма стали повесть и путешествие. Оба жанра связаны с именем Н. М. Карамзина (1766—1826), родоначальника и ярчайшего представителя русского сентиментализма. Образцом жанра повести для русского читателя стала «Бедная Лиза», а путешествия — его «Письма русского путешественника».
Карамзин известен не только как писатель, но и как журналист, издатель, историк, литературный критик, реформатор русского литературного языка. Между тем до сих пор еще недооценена роль Карамзина-критика и «необычайная цивилизующая сила» (Ф. Буслаев) этого писателя в свое время.
Во второй половине XVIII в. во многих европейских странах распространяется новое литературное направление, получившее название сентиментализм.
По идейной направленности сентиментализм - одно из явлений Просвещения. В отличие от классицистов, сентименталисты объявили высшей ценностью не государство, а человека. «От природы, - писал Руссо, - люди не короли, не вельможи, не богачи: все родятся нагими и бедными. Начните же изучение человеческой природы с того, что действительно неразлучно с нею, что составляет суть человечества».
Первостепенное место в представлениях сентименталистов занимают чувства, или, как говорили в России в XVIII в., чувствительность. От этого слова (по-французски sentiment) получило название и само литературное направление. В отличие от классицизма, философской основой которого был рационализм, сентиментализм опирался на сенсуалистическую философию английского ученого, Локка, объявившего отправной точкой познания - ощущения. Чувствительность понимается сентименталистами не только как орудие познания, но и как область эмоций, переживаний, как способность отзываться на радости и страдания других людей, т. е. как основа общественной солидарности. В Словаре Академии Российской, выпущенном в конце XVIII в., слово «чувствительность» определялось как «качество трогающегося человека несчастиями другого». Чувствительность, по учению просветителей сенсуалистов, - основа «страстей», волевых импульсов, побуждающих человека к различным, в том числе и общественным, действиям. Поэтому в лучших произведениях сентиментализма она - не прекраснодушие, не слезливость, а драгоценный дар природы, определяющий его гражданские добродетели.
Творческий метод сентименталистов покоится не на разуме, а на чувствах, на ощущениях, отражающих действительность в ее единичных проявлениях. Их интересуют конкретные люди с индивидуальной судьбой. В связи с этим в произведениях сентиментализма часто выступают реально существовавшие лица, иногда даже с сохранением их имени. Это не лишает сентиментальных героев типичности, поскольку их черты мыслятся как характерные для той среды, к которой они принадлежат.
Для сентиментализма характерны, как правило, прозаические жанры: повесть, роман (чаще всего эпистолярный), дневник, «путешествие», т. е. путевые записки, помогающие раскрыть внутренний мир героев и самого автора.
Лучшими образцами сентиментальной литературы были признаны «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Стерна, «Векфилдский священник» Голдсмита, «Юлия, или Новая Элоиза» Руссо, «Страдания юного Вертера» Гете.
В России сентиментализм зарождается в 1760е годы, но лучшие его произведения – «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, «Письма русского путешественника» и повести Карамзина - относятся к последнему десятилетию XVIII в.
В русском сентиментализме можно выделить два течения: демократическое, представленное творчеством А. Н. Радищева и близких к нему писателей - Н. С. Смирнова и И. И. Мартынова, и более обширное по своему составу - дворянское, видными деятелями которого были М. М. Херасков, М. Н. Муравьев, И. И. Дмитриев, Н. М. Карамзин, П. Ю. Львов, Ю. А. Нелединский Мелецкий, П. И. Шаликов.
Русский сентиментализм прошел в своем развитии четыре этапа.
Границы первого этапа с 1760 по 1775 г. В 1760 г. появляется журнал «Полезное увеселение», сплотивший вокруг себя молодых поэтов сентименталистов - А. А. Ржевского, С. Г. Домашнева, В. Д. Санковского, А. В. Нарышкина и некоторых других. Во главе этой группы стоял М. М. Херасков. Продолжением «Полезного увеселения» (1760-1762) были журналы «Свободные часы» (1763), «Невинное упражнение» (1763) и «Доброе намерение» (1764). Прозаические произведения этого периода представлены романом Ф. А. Эмина «Письма Эрнеста и Доравры», «Дневником одной недели» А. Н. Радищева и «Утренниками влюбленного» В. А. Лёвшина; драматические – «слезными» пьесами М. М. Хераскова, В. И. Лукина.
Это период зарождения русского сентиментализма. Поэтому авторы часто заимствуют жанры у предшествующей классицистической литературы (анакреонтическая ода, идиллия) или используют готовые европейские образцы («Новая Элоиза» Руссо, «Мот, или Добродетельная обманщица» Детуша, «Неимущие» Мерсье).
Второй этап русского сентиментализма начинается с 1776 и продолжается до 1789 г. В 1776 г. Н. П. Николевым была написана сентиментальная комическая опера 'Розана и Любим', положившая начало ряду однотипных произведений. Именно в этом жанре прежде всего осуществляется дальнейшее углубление творческого метода писателей сентименталистов. В том же 1776 г. наблюдаются резкие изменения в лирике талантливого поэта М. Н. Муравьева, который после классицистического сборника «Оды» (1775) переходит к сентиментальной поэзии. В его творчестве, по сравнению с поэтами «херасковцами», углубляется интерес к частной жизни и общественным добродетелям простого человека, в том числе и крестьянина.
Третий период (1789-1796)-наиболее яркий и плодотворный в истории русского сентиментализма. Его успехи теснейшим образом связаны с судьбами русского Просвещения, которое в эти годы особенно оживляется под влиянием начавшейся во Франции революции. Французская революция на первых порах ее развития «была принята русской интеллигенцией чуть ли не с единодушным подъемом». Оживление общественной мысли благотворно повлияло на развитие просветительства, что, в свою очередь, не замедлило отразиться на сентиментальной литературе.
В этот период сентиментально-просветительская литература в наибольшей степени раскрывает свои возможности. В ней ставятся злободневные социальные и политические вопросы: внесословная ценность человеческой личности, законы природы и политический строй государства, революционное переустройство общества. Этот период характеризуется преобладанием прозаических произведений - повестей, романов, сентиментальных путешествий. Именно в это время были созданы лучшие произведения Радищева – «Житие Федора Васильевича Ушакова» и «Путешествие из Петербурга в Москву». С 1791 г. печатаются повести Карамзина и «Письма русского путешественника». Появляются лучшие журналы: «Московский журнал» Карамзина и «Приятное и полезное препровождение времени» Подшивалова, «Чтение для вкуса, разума и чувствования».
Четвертый и последний период (1797-1811) - время постепенного упадка русского сентиментализма, вызванное ослаблением просветительского движения XVIII в. под влиянием русской и европейской реакции. Недавнюю славу сентиментализма поддерживают только Карамзин своими повестями в 'Вестнике Европы' и молодой Жуковский. Но Карамзин с 1803 г. отходит от художественной литературы и начинает работу над 'Историей государства Российского'. Для творчества же большинства сентименталистов характерно эпигонское повторение. Этот период заканчивается Отечественной войной 1812 г., которая вызвала в России новый общественный подъем, благотворно отозвавшийся в новом литературном направлении - романтизме.
Для России начала XIXв. характерно стремительное хронологическое выравнивание художественных стадий с соответствующими западноевропейскими стадиями. Русский классицизм отставал от французского - наиболее яркой и сильной формы классицизма - почти на столетие. Русский сентиментализм отставал от западноевропейского лишь на несколько десятилетий, подхватив и продолжив его последние, угасающие отзвуки, что дало основание А. Веселовскому говорить о единой для всей Европы “эпохе чувствительности”. Последующие художественные направления (романтизм и реализм), а также их разновидности возникали и оформлялись в России уже одновременно или почти одновременно с соответствующими направлениями на Западе.
Русский сентиментализм (как и западноевропейский), поставив во главу угла чувство, вел к переоценке разума; в то же время он, пожалуй, еще более активно, чем его западноевропейский аналог, присваивал достояния предшествующих и нередко отвергаемых им систем. Так, например, понятие образованного и правильного вкуса - достояние классицизма - составило ось карамзинской эстетики, а идея гражданского и личностного воспитания - критерий Просвещения - пронизывала многие произведения эпохи сентиментализма, в том числе и такое, как “Письма русского путешественника” Карамзина. Но в то же время русский сентиментализм усваивал и резкие, яркие краски “Бури и натиска” (проявлявшиеся и в психологической обрисовке центрального персонажа, и в стилистической экспрессии), и таинственные тона предромантизма (в более широком смысле предромантизмом называют сентиментализм в целом), экстремальность ситуаций “готического романа”.
Николай Михайлович Карамзин - крупнейший представитель русского сентиментализма. В его творчестве наиболее полно и ярко раскрылись художественные возможности этого литературного направления. Карамзин, как и Радищев, придерживался взглядов просветителей, но они носили более умеренный характер. В политике он был сторонником просвещенной монархии, что не мешает ему сочувствовать и республиканскому строю, при том условии, что путь к нему не вел через революцию. Среди просветительских идей наиболее близки Карамзину осуждение деспотизма и идея внесословной ценности человеческой личности.
Деятельность Карамзина-писателя началась в середине 80х годов XVIII в. и завершилась в 1826 г., т. е. в общей сложности продолжалась свыше сорока лет и претерпела ряд существенных изменений. Ранний период творчества писателя относится ко второй половине 80х годов XVIII в., когда юный Карамзин стал одним из членов масонской ложи розенкрейцеров, возглавляемой Н. И. Новиковым.
Вместе со своим другом, также масоном, А. А. Петровым он редактирует первый в России детский журнал «Детское чтение для сердца и разума» (1785-1789), где была помещена его повесть «Евгений и Юлия». Влияние масонов ощущается в повышенном интересе Карамзина к религиозно моралистическим проблемам. Однако в отличие от правоверных масонов, Карамзин испытывает в это время сильное влияние со стороны сентиментальной и предромантической литературы, о чем прежде всего свидетельствуют переведенные им произведения: «Времена года» Томсона, идиллия Геснера «Деревянная нога», драма Лессинга «Эмилия Галотти». Ему хорошо знакомы и произведения Руссо, Клопштока, Юнга, Виланда, Ричардсона и Стерна.
Новый, сентиментально-просветительский период, как было указано выше, начинается в 1789 г. и продолжается до лета 1793 г. И к началу этого периода, т.е. в 1789 г. Карамзин порывает с масонами.
Еще до поездки за границу Карамзин твердо решил начать издание собственного журнала, который бы полностью соответствовал его новым литературным вкусам. В 1789-1790 годах писатель совершает путешествие по Западной Европе. Вернувшись в Россию, он издает ежемесячный «Московский журнал» (1791 -1792), в котором публикует «Письма русского путешественника», повести «Бедная Лиза» (1792), «Наталья, боярская дочь» (1792), «Фрол Силин, благодетельный человек» (1791), «Лиодор» (1792). Они открыли новую страницу в истории русской литературы Литература, благодаря карамзинской прозе, приближалась к жизни, признаком литературности делалась не возвышенность слога, а его изящество, точно так же, как ценность человека стала определяться не социальным весом, властью или богатством, а душевной тонкостью.
С одной стороны, Карамзин стремился создать человека новой культуры — утонченного, «чувствительного», с тонкой душой и умом, наследующим все лучшее из запаса мировой культуры. А с другой стороны, он хотел поднять рядового читателя до уровня современной культуры. Карамзин мечтал о грамотном крестьянине, о светской даме, говорящей по-русски и читающей русские книги, о внутренней культуре и человеческом достоинстве. Он считал, что роман и повесть, короткое лирическое стихотворение и романс облагородят умы и чувства людей.
«Письма русского путешественника» открывают сентиментально-просветительский этап творчества Карамзина. Материал, представленный в «Письмах», чрезвычайно разнообразен: здесь и картины природы, и встречи со знаменитыми писателями и учеными Европы, и описание памятников истории и культуры. Просветительский характер мышления Карамзина особенно четко обрисовывается при оценке общественного строя посещаемых им стран.
Популярность «Бедной Лизы» не ослабевала в течение нескольких десятилетий. Она и сейчас читается с живым интересом. Повесть написана от первого лица, за которым подразумевается сам автор. Перед нами рассказ-воспоминание. Печальная история Лизы рассказана устами автора-героя. Вспоминая о семье Лизы, о патриархальном быте, Карамзин вводит знаменитую формулу "и крестьянки любить умеют!", которая по-новому освещает проблему социального неравенства. Грубость и невоспитанность душ — не всегда удел бедняков.
В 1803 году Карамзин обратился с просьбой об официальном назначении его историографом. Интерес к истории у него уже давно созревал, и сейчас он почувствовал необходимость исторически осмыслить свои взгляды на современность.
8 томов "Истории государства Российского" вышли в свет 28 января 1818 года 3 000 экземпляров разошлись в один месяц, сразу же потребовалось второе издание. Карамзин продолжал свой исторический труд. Девятый том вышел в 1821 году, в 1824 — десятый и одиннадцатый, последний, двенадцатый, том вышел посмертно.
Карамзинская «История...» не только историческое, но и литературное произведение. Он поставил перед собой задачу создать эпическое повествование. Это потребовало смены образа повествователя — им стал историк, наделенный простодушием летописца и гражданским мужеством.
Сразу же после заграничного путешествия Карамзин решил заняться литературной деятельностью. В 1791-1792 гг. он издавал ежемесячный «Московский журнал» с постоянным отделом критики и библиографии. Вокруг журнала объединились лучшие литературные силы: Херасков, Державин, Дмитриев, Нелединский-Мелецкий и др. Карамзин напечатал здесь свои маленькие, удивительно содержательные рецензии на романы Стерна, Ричардсона. Руссо, перевел отрывки «Тристрама Шенди» Стерна.
В 1802 г. московский книгопродавец И. В. Попов задумал выпускать журнал «Вестник Европы» и пригласил на пост редактора H. М. Карамзина. В течение двух лет Карамзин руководил изданием журнала, получая три тысячи рублей в год; в истории русской журналистики это первый случай оплаты редакторского труда.
«Вестник Европы» был двухнедельным общественно-политическим и литературным журналом, рассчитанным на более или менее широкие круги дворянских читателей в столицах и провинции.
При Карамзине «Вестник Европы» состоял из отделов: «Литература и смесь» и «Политика». Большой заслугой редактора было выделение «Политики» в самостоятельный отдел: Карамзин угадывал запросы читателя, желавшего видеть в журнале не только литературное периодическое издание, но и общественно-политический орган, способный объяснить факты и явления современности. В отделе помещались статьи и заметки политического характера, касавшиеся не только Европы, но и России, политические обозрения, переведенные Карамзиным или им самим написанные, речи государственных деятелей, манифесты, отчеты, указы, письма и т. д.
Составление и редактирование политического отдела полностью лежало на Карамзине, и он делал все для того, чтобы этот отдел стал ведущим в журнале. Благодаря его стараниям статьи и сообщения отличались как свежестью и полнотой материала, так и живостью изложения. И это сразу же оценили современники. Намеченный первоначально тираж в 600 экземпляров был увеличен вдвое – и то едва удовлетворил желавших подписаться. Такой необыкновенный для своего времени успех «Вестника Европы» В. Г. Белинский объяснял способностью Карамзина как редактора и журналиста «следить за современными политическими событиями и передавать их увлекательно». Белинский в заслугу Карамзину ставил «умное, живое передавание политических новостей столь интересных в то время» (IX, 678). Он писал, что Карамзин составлял книжки «Вестника Европы» «умно, ловко и талантливо» поэтому их «зачитывали до лоскутков» (VI, 459).
Неоднократно подчеркивая важную роль Карамзина в формировании русской читающей публики («он создал в России многочисленный в сравнении с прежним класс читателей, создал, можно сказать, нечто вроде публики» – IX, 678), Белинский имел в виду и уменье Карамзина как редактора и журнального сотрудника устанавливать тесные контакты журнала с читателями.
Наряду с переводами из иностранных авторов и периодических изданий в отделе «Литература и смесь» помешались художественные произведения в стихах и прозе русских писателей. Карамзин привлек к сотрудничеству Г. Р. Державина, M. M. Хераскова, Ю. А. Нелединского-Мелецкого, И. И. Дмитриева, В. Л. Пушкина, В. А. Жуковского и часто сам выступал на страницах журнала (повести «Моя исповедь», «Рыцарь нашего времени», «Марфа-посадница» и другие, а также публицистические статьи). Материалами этого отдела определялась литературная позиция «Вестника Европы» – защита сентиментализма.
В отличие от «Московского журнала» Карамзина, в «Вестнике Европы» не было отдела критики. Редактор мотивировал его отсутствие, во-первых, нежеланием наживать врагов среди писателей, а во-вторых, тем, что серьезная, строгая критика возможна только при богатстве литературы, в России еще не достигнутом.
Как и многие его современники, Карамзин тяжело переживал деспотизм павловского правления, как и они, поверил либеральным речам Александра I и приветствовал царя. Он начал издавать «Вестник Европы» в духе либеральных веяний своего времени, восхваляя в деятельности правительства все то, что способствует превращению России из деспотии в просвещенную монархию. Защищая незыблемость крепостного душевладения, Карамзин в то же время призывал помещиков быть гуманными и великодушными в обращении со своими крестьянами; он наивно верил в возможность подобного рода отношений в условиях крепостной России. Вот идеал Карамзина: «Российский дворянин дает нужную землю крестьянам своим, бывает их защитником в гражданских отношениях, помощником в бедствиях случая и натуры: вот его обязанность! Зато он требует от них половины рабочих дней в неделе: вот его право!». Заявляя, что «дворянство есть душа и благородный образ всего народа», Карамзин настаивает, что дворянин может называться истинным гражданином и патриотом в том случае, если он «печется о своих подданных».
Карамзин грустит по поводу того, что в России литература и наука не пользуются таким же признанием, как другие виды деятельности человека, что светские люди чуждаются занятий литературой и наукой (статья «Отчего в России мало авторских талантов?», 1802, № 14). Он с удовлетворением отмечает рост книжной торговли не только в Москве и Петербурге, но и в провинциальных городах, подчеркивая большие заслуги в этом замечательного просветителя Н. И. Новикова («О книжной торговле и любви ко чтению в России», 1802, № 9). Карамзин указывает также на значение московского периода журнально-издательской деятельности Новикова (1779–1789 гг.), сообщает, что при Новикове тираж «Московских ведомостей» возрос с 600 до 4000 экземпляров, и приводит любопытную социальную характеристику читателей газет. Оказывается, дворяне предпочитают читать журналы и пока еще не приучили себя к русским газетам: «Правда, что еще многие дворяне, и даже в хорошем состоянии, не берут газет, но зато купцы, мещане любят уже читать их. Самые бедные люди подписываются, и самые безграмотные желают знать, что пишут из чужих земель». Далее Карамзин поясняет: «Одному моему знакомцу случилось видеть несколько пирожников, которые, окружив чтеца, с великим вниманием слушали описание сражения между австрийцами и французами. Он спросил и узнал, что пятеро из них складываются и берут московские газеты, хотя четверо не знают грамоте; но пятый разбирает буквы, а другие слушают».
После Карамзина «Вестник Европы» утрачивает свои положительные журнальные качества – современность и злободневность.
Карамзин не ограничивался чисто субъективной и эмоциональной оценкой произведений. Он пытался осознавать свои оценки теоретически, рассматривая критику и эстетику, по возможности, как строгую науку: «эстетика есть наука вкуса». Это тезис проф. Э. Платнера, лекцию которого слушал Карамзин в 1789 году в Лейпциге. Платнер, в свою очередь, опирался на Баумгартена, который в 1750-х гг. впервые обособил эстетику как отдельную область науки, отличающуюся от логики, области разума и рассудка.
Перед Карамзиным, по сравнению с классицистами, вставали новые вопросы: «Не есть ли красота и совершенство нечто весьма относительное или, лучше сказать, нечто такое, чего во всей чистоте не найдешь ни у какого народа и ни в каком сочинении?»; «…разве древние без всякого исключения могут быть для нас оригиналами?».
Карамзин дальше Ломоносова и Тредиаковского продвинулся в разработке представлений о принципиальной связи между искусством и жизненным фактом. Искусство должно опираться на реальные впечатления. В то же время Карамзин считал, что изображение в искусстве имеет свои законы и не сводится к рабской верности факту.
В статье «Что нужно автору?» Карамзин говорил о том, что позднее получило название пафоса творчества: «Слог, фигуры, метафоры, образы, выражения – все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством…». Талант сочетается с «тонким вкусом», «знанием света», владением «духом языка своего», терпением, упорством в преодолении трудностей, во многом «работа есть условие искусства». Талант – дар природы, но от обстоятельств зависит, разовьются или погибнут его задатки. Талант – вещь естественная, не нечто божественное, он нуждается в поощрении и выучке.
Как бы ни был противоречив Карамзин и как бы ни декларировал он, что художник всегда пишет лишь «портрет души и сердца своего», во всем искал для творчества опору в реальности и требовал подлинной художественности изображений. Так, в романе Ричардсона «Кларисса Гарлоу», разбору которой критик посвятил специальную статью 1791 г., он ценил прежде всего «верность натуре». Эта статья стала зерном целой теории характеров. Термин «характер» обозначает здесь не просто душевный строй человека, а особенность сложной души, сотканной из противоречий.
Карамзин чувствовал, что проблема характера – центральная в сентиментализме и логически вытекает из принципов изображения чувствительности, индивидуальности. Он полно исследовал соотношение понятий «темперамент» и «характер». В «Письмах русского путешественника» писатель сформулировал свою позицию так: «Темперамент есть основание нравственного существа нашего, а характер – случайная форма его. Мы родимся с темпераментом, но без характера, который образуется мало-помалу от внешних впечатлений». Карамзин стремился постичь характеры в их связи с историческими обстоятельствами. Также его мысль углублялась в двух направлениях: он искал национальную определенность характеров и средства индивидуализации языка.
В рассуждениях Карамзина о судьбах русского национального характера («Речь, произнесенная на торжественном собрании императорской Российской академии», 1818 г.) можно найти элементы будущих «западничества» и «славянофильства». С одной стороны, писатель положительно оценивает влияние петровских реформ на культуру России: «…красоты особенные, составляющие характер словесности народной, уступают красотам общим: первые изменяются, вторые вечны. Хорошо писать для россиян: еще лучше писать для всех людей». Но тут же Карамзин заявлял: «…Великий Петр, изменив многое, не изменил всего коренного русского… Сии остатки, действие ли природы, климата, естественных или гражданских обстоятельств еще образуют народное свойство россиян…»
Глубоко подходил Карамзин и к проблеме языка, связывая ее с проблемой характеров. Он строил свою стилистику, исходя из совсем других задач, нежели Ломоносов с его теорией «трех штилей». Для его эстетических задач, для языковой характеристики персонажей нужны были все стили русского литературного языка. Главным в их соотношении оказывалась передача полноты и сложности психологических переживаний, исторического и национального колорита.
Карамзиным были провозглашены и подтверждены собственной литературной практикой принципы так называемого «нового слога». Суть его сводилась к упрощению письменной речи, освобождению её от «славянщизны», тяжеловесной книжности, схоластической высокопарности, свойственных произведениям классицизма. Карамзин стремился сблизить письменный язык с живой разговорной речью образованного общества. Но требуя «писать как говорят», Карамзин отмечал, что русский разговорный, в том числе «общественно-бытовой», язык еще надлежит создать.
В разработке своей теории характеров Карамзин хотел опереться на опыт и традиции Шекспира. В заслугу Шекспиру он ставил смешение разных стилей, единственно по «правилам» самой натуры. «С равным искусством изображал он и героя и шута, умного и безумца». Его драмы, как и сама природа, исполнены «многоразличия», и все вместе «составляет совершенное целое».
В своем «Пантеоне российских авторов» (1802) Карамзин бросил взгляд на предшествующие этапы русской литературы с точки зрения развития разговорного языка и стиля, самобытных национальных начал литературы и разработки принципов изображения психологической характерности.
Опираясь на недавно открытое «Слово о полку Игореве» и желая «сохранить имя и память древнейшего русского поэта», Карамзин начал историю русской литературы с Бояна-вещего. Потом охарактеризовал Нестора, Никона, Симеона Полоцкого, Феофана Прокоповича.
Развитие русского литературного языка Карамзин разделял на эпохи:
1. Эпоха Кантемира.
2. Эпоха Ломоносова.
3. Эпоха сумароковско-елагинской школы.
4. Карамзинская современность, когда «образуется приятность слога».
Так Карамзин положил начало периодизации русской литературы.
В Ломоносове Карамзин видел «первого образователя нашего языка», который «открыл в нем изящность, силу и гармонию». Особенную силу Ломоносова Карамзин видел в лирическом песнопении, в одах. У Сумарокова он подчеркивал другое драгоценное качество: он «…сильнее Ломоносова действовал на публику». Но общая оценка Сумарокова у Карамзина сниженная. В упрек ему ставится то, что «в трагедиях своих он старался более описывать чувства, нежели представлять характеры в их эстетической и нравственной истине»; «называя героев своих именами древних князей русских, не думал соображать свойства, дела и я зык их с характером времени». Карамзин упрекал Сумарокова в приторной «чувствительности», неумении изображать характеры и обстоятельства в их единстве.
Таким образом проводилась резкая граница между классицизмом в его наиболее разносторонней сумароковской форме и сентиментализмом, превосходящим его не только многосторонностью и утонченностью изображения действительности, но и чувством историзма, индивидуальной специфики явлений. Сентиментализм выступал как наследник всех прежних завоеваний русской литературы и как ее новое слово.
Значение Карамзина для русской культуры исключительно. В своих произведениях он соединил простоту с лиризмом, создал жанр психологической повести, проложил дорогу Жуковскому, Батюшкову и Пушкину в поэзии. Сентиментальная повесть содействовала гуманизации общества, она вызвала неподдельный интерес к человеку. Любовь, вера в спасительность собственного чувства, холод и враждебность жизни, осуждение общества — со всем этим можно встретиться, если перелистать страницы произведений русской литературы, и не только XIX в., но и века двадцатого.
Как журналист он показал образцы всех видов политических изданий, сделавшихся в будущем традиционными для России.
Как реформатор языка он определил основную линию его развития, потребовав писать, как говорят и говорить, как пишут.
Как просветитель он сыграл огромную роль в создании читателя (по словам Белинского, он сумел «заохотить русскую публику к чтению русских книг»), ввел книгу в домашнее образование детей.
Как историк Карамзин создал труд, который принадлежал своей эпохе и привлекает внимание историков и читателей конца XX века.
Как литератор он дал русской культуре эталон благородной независимости, создал образ писателя, ставящего собственное достоинство и неподкупность своих убеждений выше любых суетных соображений минуты.
Кроме того, Карамзин сумел объединить вокруг себя целое поколение родственных себе по духу литераторов, оказав большое влияние на русскую литературу 1790-1800 гг.
По словам Белинского, с Карамзина началась новая эпоха русской литературы. Карамзин дал толчок к разделению на определенные группировки и партии в тогдашней русской литературе, вследствие чего было поколеблено поклонение «незыблемым» правилам художественного творчества. С 1790-х гг. литература начала делаться повседневным общественным занятием, «титулы стали отделяться от таланта», и сам Карамзин служил примером литератора-профессионала. Писатели сделались «двигателями, руководителями и образователями общества», обнаружились попытки «создать язык и литературу». «Карамзин ввел русскую литературу в сферу новых идей, - и преобразование языка было уже необходимым следствием этого дела». Карамзин развил вкус изящного, ввел в практику русской критики оценку явлений с точки зрения эстетики и науки. Карамзин «был первым критиком и, следовательно, основателем критики в русской литературе…».
Несмотря на то, что Карамзин-критик был вдохновителем сентименталистского направления, он выдвигал и такие эстетические идеи, которые были шире его писательской практики, опережали свое время и служили будущему развитию русской литературы. Он сам осознавал, что его собственная деятельность является звеном в исторической цепи преемственных явлений.
1. Избр. соч. в 2х тт. – М. – Л., 1964
2. Конунова Ф. З. Эволюция сентиментализма Карамзина. – Томск, 1967
3. XVIII – начала XX веков. – М., 1991
4. Лотман Ю. Н. Карамзин. – М., 1996
5. Русская критика от Карамзина до Белинского. – М., 1981
6.
7. Штранге М.М. Русское общество и Французская революция 1789-1794 гг. - М., 1956
Введение В конце XVIII века русские дворяне пережили два крупнейших исторических события — крестьянское восстание под предводительством Пугачева и Французскую буржуазную революцию. Политический гнет сверху и физическое уничтожение снизу — таковы
Жизнь и творчество А.П. Чехова
Лев Николаевич Толстой
Льюис Кэрол
Евгений Базаров в романе И.С. Тургенева "Отцы и дети" и отношение к нему автора
Тема мудрого безумия в романе "Дон Кихот"
Тема судьбы в "Старшей Эдде"
Эпическое повествование в "Старшей Эдде"
Дон Кихот
Personality of Hamlet
"Реквием" Анны Ахматовой
Copyright (c) 2024 Stud-Baza.ru Рефераты, контрольные, курсовые, дипломные работы.