База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

Министерство общего и специального образования РФ

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Гуманитарно-юридический лицей» №86

Реферат

Сравнение романтического героя Байрона и романтического героя Лермонтова

Выполнила: Скобелева А.И.

Преподаватель: Князева Г.Г.

Ижевск

2008

Содержание

 

Введение

Часть 1

1.1  Романтизм как направление в мировой литературе. Предпосылки его появления

1.2  Джордж Ноэл Гордон Байрон и его лирика

1.3   Характерные черты лирики М.Ю. Лермонтова

Часть 2

2.1  Характерные черты лирического героя Лермонтова. Мцыри

2.2  Характерные черты лирического героя Байрона. Шильонский узник

Часть 3

3.1  Сравнение романтических героев. Сравнение русского и западноевропейского романтизма

Заключение

Приложение

Библиография

Введение

 

Тема моей реферативной работы – сравнение романтического героя Байрона и романтического героя Лермонтова. Я поставила перед собой задачу найти сходства и различия между русским и западноевропейским романтизмом. Для этого мне предстоит рассмотреть творчество двух романтиков – представителей русского и английского романтизма. Мой выбор пал на М. Ю. Лермонтова и Д. Г. Байрона, так как они, на мой взгляд, являются одними из самых ярких писателей своего направления. Чтобы проанализировать их лирику более детально, я сделаю это на примерах конкретных романтических героев.

Исходя из всего вышеперечисленного, целями моей работы являются:

- Сравнение романтического героя Байрона и романтического героя Лермонтова.

- Выявление причин отличия русского романтизма от романтизма западноевропейского.

Поэтому в ходе работы были поставлены следующие задачи:

- Выявление характерных черт романтического героя Байрона.

- Выявление характерных черт романтического герояЛермонтова.

 

Часть 1

 

1.1  Романтизм как направление в мировой литературе Исторические предпосылки его появления

 

XIX век стал для человечества временем значительных общественных потрясений. Это была эпоха распада феодально-средневекового мира и возникновения на его обломках капиталистического строя. Волна буржуазных революций прокатилась по Европе и не оправдала возлагавшихся на неё надежд, не разрешила основных общественных противоречий, не принесла людям свободы и справедливости, не привела к построению на земле «царства разума», которое предсказывали столь популярные в XVIII веке философы-просветители. Возникшее в результате революций буржуазное общество выглядело немногим привлекательнее старого – феодального. Основано оно было на власти денег, на расчёте и корысти, и оказалось, по выражению Ф. Энгельса «Злой, вызывающей горькое разочарование карикатурой на блестящие обещания просветителей»*.

Также в эту тревожную эпоху мир потрясло другое явление – сильный технический прогресс. На заводах и фабриках стали появляться механизмы новых технологий. В результате промышленного переворота утвердилось машинное производство и капиталистические отношения. Но появление машин нового образца существование человеку не облегчило. К. Маркс, словно подводя итоги первой половины века, сказал на юбилее английской рабочей газеты в 1856 году: «Мы видим, что машины, обладающие чудесной силой сокращать и делать плодотворнее человеческий труд, приносят людям

голод и изнурение. Новые, до сих пор неизвестные источники богатства, благодаря каким-то странным, непонятным чарам, превращаются в источники нищеты… Человечество подчиняет себе природу, человек становится рабом других людей, либо же рабом своей собственной подлости»*.

В это тяжёлое время человек чувствовал себя одиноким и неприкаянным, выбитым из привычной колеи. Ещё не успевший свыкнуться с новыми порядками, он ощущал себя на переломе двух жизненных укладов. Вера во всемогущество человеческого разума оказалась теперь подорванной. Мыслящим людям нового столетия дальнейшие пути общественного развития представлялись крайне неопределенными и туманными. И, тем не менее, они понимали: остановить начавшееся обновление жизни уже невозможно.

В этих сложных условиях, в вихре новых идей, в столкновении противоречивых настроений, возникает художественное направление, получившее наименование романтизма. Романтизм - одно из ведущих направлений в искусстве начала XIX века, появившееся на смену классицизму и просветительскому реализму. Романтизм, возникший первоначально в Германии и чуть позднее в Англии, получил затем широкое распространение едва ли не во всех европейских странах и оказал влияние на мировую культуру. Он выдвинул множество поэтов и прозаиков, художников и скульпторов, актеров и музыкантов. Писателей-романтиков, отличает невиданная ранее интенсивность и острота переживаний, сознание могущества и свободы человеческого духа. Беспощадно требовательные к обществу, миру и личности, они безудержны в своей ориентации и в своих мечтах.

Характерной чертой романтизма является крайняя неудовлетворенность действительностью, подчас полное разочарование в ней, глубокое сомнение в том, что жизнь общества в целом и даже жизнь отдельной личности может быть построена на началах добра, разума и справедливости. Обличение буржуазного общества, духовной скудости и ограниченности «людей плоти», которые, по выражению немецкого поэта-романтика Новалиса «живут лишь обыденным»*, стало одной из главных тем романтического искусства, романтической литературы. Также получила широкое распространение тема противопоставления «гения», человека исключительного, сильную личность, не понятую обществом, и «толпы», с их точки зрения тупой, косной массы.

И всё-таки не критику современного общества, не обличение буржуазного образа жизни считали романтики главной задачей. Свою цель видели они в том, чтобы вырвать читателя из тесного и ограниченного житейского мирка, увлечь его как можно дальше от прозаической повседневности. Они хотели бы вознестись вместе с ним в заоблачные выси идеала. Романтическая личность «живёт не в обыденности, но создает свой собственный, выдуманный мир, построенный по собственным законам»**, - писал один из представителей немецкого романтизма Фридрих Шлегель. Мечтой романтиков являлось коренное переустройство мира и человека. Им свойственно страстное стремление (наперекор логике, фактам, реальности) к возвышенному идеалу, недостижимому, не всегда ясному, но властно подчиняющему себе душу художника. Противоречие между идеалом и действительностью (оно находило выражение и в творчестве писателей, принадлежавшим другим литературным направлениям) достигает у романтиков невиданной остроты, становится источником напряженных, трагических переживаний.

И это двоемирие, то есть сознание полярности идеала и действительности, ощущение разрыва, пропасти между ними, а с другой стороны, жажда их воссоединения, является важнейшей, определяющей чертой романтического искусства. При этом в творчестве  одних писателей-романтиков (нередко их называют пассивными или консервативными) преобладала мысль о господстве в мире каких-то высших, роковых сил, недоступных разуму человека, не подвластных его воле, мысль о необходимости подчиняться судьбе. В творчестве других писателей романтического направления преобладали настроения борьбы и протеста против царящего в мире зла. Отстаивая право человеческой личности на свободу и независимость, они горячо выступали против деспотизма и социальной несправедливости. Их романтизм часто называют активным или революционным.

Однако, все без исключения романтики были едины в своем отрицании существующего общества, царящих в нем расчета, пошлости, скуки. Главным своим врагом они считали благоразумного и самодовольного обывателя, человека с мертвой душой, для которого смысл жизненного существования состоит в сытости, покое и материальном благополучии.

Романтиков страстно влекли к себе народные предания, фольклор. Их манили дальние страны и минувшие исторические эпохи, жизнь племён и народов, ещё не тронутых европейской цивилизацией. В романтических произведениях присутствует мир народных поверий и легенд, а иногда в них действуют чудесные силы, явь причудливо переплетается с мечтой и сном.

Влюбленные в природу, романтики проникновенно изображали её жизнь. Они нашли невиданные ранее художественные средства, новые звуки и краски, чтобы передать красоту и величие этой вольной стихии.

Романтиков притягивали высшие сферы духа, прежде всего – философия и искусство, а также внутренняя жизнь личности – её мысли, чувства, переживания. Им впервые открылась сложность и глубокая противоречивость внутреннего мира человека, богатство и неисчерпаемое многообразие его духовной жизни.

Романтический герой всегда в конфликте с обществом. Он – изгнанник, скиталец, странник. Одинокий, разочарованный, нередко бросает он вызов несправедливым общественным порядкам, устоявшимся формам жизни, и превращаются в бунтарей, мятежников, протестантов. К другому распространенному типу романтического героя относятся чудаки, фантазёры, мечтатели. Чаще всего это люди, преданные искусству, тоже, разумеется, непонятые и отвергнутые обществом.

Только в искусстве, думали романтики, полностью раскрываются творческие способности человека. И поэтому они проповедовали абсолютную свободу художника, горячо отстаивая его независимость от власти, от невежественного суда тупой и презренной «толпы». В оппозицию сторонникам классицизма, направления, стремящегося подчинить искусство строгим и общеобязательным правилам, романтики были убеждены, что вдохновение и творчество не могут быть ничем ограничены, а всякий настоящий художник создаёт собственные правила. В своих художественных произведениях – словно бы в насмешку над теориями классицизма – смело сочетали высокое и низменное, трагическое и комическое, фантастику и реальность.

Романтики видоизменили и обновили старые жанры, создали новые – такие как исторический роман, лироэпическая поэма, фантастическая повесть-сказка. Они открыли бесценные сокровища народного искусства, сблизили литературу с фольклором. Они решительно изменили представления о драматическом искусстве, необычайно расширили возможности поэзии, проложили новые пути в лирике.

В творчестве писателей-романтиков, живших в разных странах и даже в разное время, можно обнаружить немало сходного. Но между ними существуют и серьёзные различия, порождённые своеобразием культур и традиций в разных странах, и, безусловно, индивидуальностью личностей писателей.

Рассмотрим творческое наследие Д. Г. Н. Байрона и М. Ю. Лермонтова.

1.2  Джордж Ноэл Гордон Байрон и его лирика

 

До Байрона не было поэта, который с таким же правом мог бы притязать на роль кумира своего поколения, и не только в Англии. Стихами Байрона зачитывались, а самому ему (вернее, тому лирическому герою, в котором видели автопортрет поэта) откровенно подражали. Когда Байрон погиб, его смерть оплакивала вся мыслящая Европа. Его творчество представляет собой одно из самых значительных явлений в истории мировой литературной и общественной мысли. В его поэтических произведениях воплотились наиболее острые, жизненно актуальные проблемы его эпохи. Огромная художественная ценность наследия Байрона неотделима от его исторического значения. Его поэзия, явившаяся откликом на революционные потрясения конца XVIII – начала XIX века, отразила общую позицию европейского романтизма как особого направления духовной жизни эпохи.

Байрон был привержен просветительским идеалам и эстетике классицизма, однако, он является поэтом-романтиком. Преклонение перед разумом сопровождается мыслью о неразумности современной действительности. Признание классицистической строгости и ясности сочетается с изображением сложных и неясных чувств, окрашенных мрачным настроением. Действительность испытывается не только разумом, но и романтической иронией. Идеи просветителей выступают в творчестве Байрона в новом, трансформированном виде. У поэта уже нет оптимистической веры во всесилие разума.

Пафос жизни и творчества Байрона - в борьбе против тирании.

Главной мечтой его была мечта о свободе человечества. Однако идеал свободы у Байрона лишен социальной конкретности, поэтому стремление к свободе у него индивидуалистично. Свободу Байрон видит либо в борьбе, ведущей к разрыву с обществом, либо в эпикуреизме.

Личность Байрона весьма противоречива. В его сознании и творчестве борются различные начала - стремление к борьбе за освобождение народов от тирании и индивидуалистические настроения; устремленность вперед, в будущее и «мировая скорбь». Веря в то, что в будущем свобода восторжествует, поэт, тем не менее, не может отрешиться от скепсиса и пессимизма.

Тяжёлое детство поэта повлияло на его характер и мироощущение. Ранимость, надменность, служившая формой самозащиты, тоска – качества, определяющие для личности Байрона – нередко задают главную тональность его поэзии. Особенно отчётливо она проступает в знаменитом лирическом цикле «Еврейские мелодии»(1815г.), навеянном чтением Библии:

Неспящих солнце! Грустная звезда!

Как слёзно луч мерцает твой всегда!

Как темнота при нём ещё темней!

Как он похож на радость прежних дней!

Так светит прошлое нам в жизненной ночи,

Но уж не греют нас бессильные лучи;

Звезда минувшего так в горе мне видна;

Видна, но далека – светла, но холодна!*

(Перевод А. К. Толстого)

Байрон вольно перелагает библейские мотивы, и они обретают романтическое звучание. Скорбная лирика поэта, исполненная неотступного чувства одиночества и стоического мужества в испытаниях, посылаемых

судьбой, очаровывала современников. Переводя «Еврейские мелодии», юный М. Ю. Лермонтов вкладывал в строки Байрона и собственное ощущение мира:

И если не на век надежды рок унёс, -

Они в груди моей проснутся,

И если есть в очах застывших капля слёз, -

Они растают и прольются.*

«Душа моя мрачна»

Жгучее презрение к благоденствующей толпе, добровольная отверженность, напряженность трагических переживаний, звучащие в лирике Байрона, сделали её воплощением романтизма - и как миропонимания, и как эстетической доктрины. Стихи передавали не только окрашенную в мрачные тона гамму чувств, но и энергию протеста, вольнолюбие, отказ от моральных компромиссов. Прежде считалось немыслимым с подобной откровенностью говорить в стихотворении о любви и ненависти, озарениях и очарованиях, муках и яростях, скрупулезно воссоздавая прихотливые порывы души, и делая это так, что хроника сердечных смут одновременно оказывалась хроникой века. До романтиков в поэзии преобладали обобщенность и почти неизбежная условность чувства. Байрон первым превратил лирику в исповедь и дневник в личности, уникальному по своему духовному опыту, но в месте с тем типичной для своей эпохи.

«Тоски язвительная сила» стала опознавательным знаком поэзии Байрона, которая отразила драму поколения, задыхавшегося в европейской атмосфере после наполеоновских войн. Лермонтов передал основной мотив этой лирики исключительно верно и остро:

Нет слёз в очах, уста молчат,

От тайных дум томится грудь,

И эти думы вечный яд,-

Им не пройти, им не уснуть!*

«Прости! Коль могут к небесам…», 1808

До Байрона господствующим жанром в области поэзии была эпическая поэма; новый шаг Байрона в литературе заключается в том, что он создал поэму лирическую, которая затем широко распространилась по всем европейским литературам XIX века. Также появляется такой термин, как байронизм (так стали называть подобное умонастроение ещё при жизни поэта). Его суть афористично определил А. С. Пушкин: «преждевременная старость души» как драма времени. Всего выразительнее она описана в поэме «Паломничество Чайльд-Гарольда». В ней предстаёт новый тип героя, на котором лежит мета времени. Он томим «мировой скорбью», потому что нигде не нашёл пристанища для изверившейся души. Скепсис, эгоистическое своеволие, несчастный жребий человека, неспособного обрести призвание, а от того страдающего глубоко и безысходно, - вот та «болезнь ума и сердца роковая», которую первым распознал Байрон. Тот же самый человеческий тип был обрисован в других поэмах поэта, созданных в пору высшего расцвета его славы.

Байрон увлекался сатирой. Сатирическое направление в его творчестве развивалось в различных жанрах – поэмах, эпиграммах, пародиях, сатирических эпитафиях. В совершенстве Байрон владел малой формой – в нескольких строках, в остроумной игре слов ему удавалось передать и злободневность события, и его точность.

При чтении некоторых поэм Байрона («Гяур», «Корсар», «Паломничество Чайльд-Гарольда») может создаться впечатление, что в главных героях автор описывает себя. В действительности дело обстоит сложнее. Между автором и его героем сохраняется дистанция – порой владеющая персонажем апатия и неверие в собственные способности вызывают у Байрона горькую насмешку над его несостоятельностью.

Байрон – выдающийся представитель прогрессивного романтизма. Лиризм, скепсис, скорбь, «угрюмый холод» переплелись в его поэзии, создавая неповторимую тональность, которая захватывала и покоряла буквально всех. Через много лет после его гибели Б. Жуковский дал тзамечательно-точную характеристику поэта: «Дух высокий, могучий, но дух отрицания, гордости и презрения. Байрона сколь ни тревожит ум, ни повергает в безнадёжность сердце, ни волнует чувственность, его гений имеет высокость необычайную»*. Его образ останется навсегда как символ высокой романтики, творческого горения, нераздельности поэтического слова и реального выбора в общественной борьбе. Определяя место Байрона в мировой литературе, Белинский указывал, что «всякий великий поэт потому велик, что корни его страдания и блаженства глубоко вросли в почву общественности и истории, что он, следовательно, есть орган и представитель общества, времени, человечества».

1.3  Характерные черты лирики Михаила Юрьевича Лермонтова

 

Пистолетный выстрел, убивший Пушкина, пробудил, по словам Герцена, душу другого великого поэта – Михаила Юрьевича Лермонтова. Как приговор прямым и косвенным убийцам Пушкина прозвучало его гневное стихотворение «Смерть поэта», написанное в февральские дни 1837г., выразив одновременно и боль от постигшей утраты, и любовь к поэту, и презрение к «жадной толпе, стоящей у трона». Лермонтов был слишком юным, чтобы участвовать в восстании декабристов, но воспламененным этим великим днём. Он видел лишь казни и изгнания, поэтому в его мировоззрении основными были мысли, полные ярости. Они и определили содержание его поэзии, преобладающее её настроение. Неприятие поэтом окружающей среды, горькое ощущение одиночества, обнаженная исповедь души отличают уже раннюю лирику Лермонтова:

Но пылкий, но суровый нрав

Меня грызёт от колыбели…

И в жизни зло лишь испытав,

Умру я, сердцем не познав

Печальных дум, печальной цели.

Без преувеличения тему одиночества в лирике Лермонтова можно назвать ключевой:

На жизнь надеяться страшась,

Живу, как камень меж камней,

Излить страдания скупясь:

Как страшно жизни сей оковы

Нам в одиночестве влачить.

Делить веселье все готовы –

Никто не хочет грусть делить…

Не покидающее поэта ощущение отверженности рождает в его душе чувство своей исключительности, мысль о своём особом предназначении – черта, характерная для романтизма, но доведённая у Лермонтова до предела. Я хочу, чтоб целый мир был зритель

В поэзии Лермонтова достигает предельного напряжения основное противоречие романтизма – противоречие между идеалом и действительностью. Его творчество поражает беспощадностью отрицания и полётом мечты, и оба эти начала тесно взаимосвязаны. Глубина и сила разочарования выступают как прямое следствие повышенной требовательности к людям, миру, к самому себе. Поэт даже склонен упрекать в бездействии своих соотечественников:

Сыны снегов, сыны славян,

Зачем вы мужеством упали?

Зачем? Погибнет ваш тиран,

Как все тираны погибали!..*

«Новгород», 1830

Это было не просто данью элегической традиции русского и европейского романтизма. Чувства поэта носили не литературный, а ярко выраженный социальный характер. Он понимал, что его отрицание существующих порядков и самодержавно-крепостнического уклада жизни носит исторический характер, что страна, народ, общество стоят на пороге социальных потрясений:

Настанет год, России чёрный год,

Когда царей корона упадёт;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь…**

Ценность самой жизни поэт определяет мерой человеческих деяний, борьбой, которая может оправдать существование человека и сделать его достойным высокого призвания: …жизнь скучна, когда боренья нет…

Мне нужно действовать, я каждый день

Бессмертным сделать бы желал, как тень,

Великого героя и понять

Я не могу, что значит отдыхать.

Лермонтов чувствует в себе силы для каких-то больших дел и свершений:

Боюсь не смерти я. О нет!

Боюсь исчезнуть совершенно.

Хочу, чтоб труд мой вдохновенный

Когда-нибудь увидел свет…**

 «1830 Мая, 16 число»

Вместе с тем поэт горько осознаёт своё одиночество, свою неприкаянность в современном ему мире, своё бессилие что-либо изменить.

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сиянье голубом…

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? Жалею ли о чём?

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!..***

 «Выхожу один я на дорогу…», 1841

Презирая самодержавно-крепостническую Россию, «страну рабов, страну господ», Лермонтов пишет проникновенные строки о Родине, о её просторах, о своей любви к ней:

Люблю дымок спаленной жнивы,

В степи ночующий обоз.

И на холме, средь желтой нивы,

Чету белеющих берёз.

С отрадой, многим не знакомой,

Я вижу полное гумно,

Избу, покрытую соломой,

С резными ставнями окно;

Непримиримое столкновение добра и зла, веры и неверия, стремление отъединиться от мира людей и желание соединиться с ними составляет самую суть глубокого внутреннего конфликта в лирике Лермонтова. Порой кажется, что одно из этих начал одерживает победу, но ненадолго. Просветление уступает мрачному демонизму – и наоборот.

Умилением и кротостью дышит его «Молитва»(1839):

С души как бремя скатится

Сомненье далеко –

И верится, и плачется,

И так легко, легко…

А рядом с ней возникают холодные и дерзкие слова «Благодарности» (1840) – гордый вызов Богу: «Устрой лишь так, чтобы тебя отныне недолго я ещё благодарил»***.

В основе лирики Лермонтова лежит двоякий, но внутренне единый конфликт – трагедия одинокой, гордой личности, вызвавшей на бой целый мир и переживающей внутренние боренья. Лирика поэта поражает цельностью жизнеощущения. В ней резче выступает уникальность самого душевного строя личности автора, её внутреннее, психологическое единство. Она не умещается в границах традиционных Жанов: оды, сатиры, элегии. Поэт смешивает их между собой, а чаще всего обращается к свободному жанру лирического монолога.

В своей лирике Лермонтов открыл простор для самоанализа, самоуглубления, диалектики души. В этой сфере он открыл путь прямому предметному слову, точно передающему состояние души в той или иной драматической ситуации. Активный, героический дух поэзии Лермонтова, её лиризм, глубина мысли, тонкость психологического анализа, простота в сочетании с высоким совершенством формы, наконец, удивительная музыкальность его стиха и прозы – всё это ставит Михаила Юрьевича в ряд величайших писателей мира.

Часть 2.

 

Чтобы сравнить романтических героев Байрона и Лермонтова, я решила рассмотреть конкретные примеры из лирики романтиков, остановила свой выбор на Мцыри Лермонтова и на Шильонском узнике Байрона. Оба они – узники обстоятельств, но так ли похожи они, как нам может показаться на первый взгляд? Схожи ли их мысли, чувства, переживания? На эти и другие вопросы мне предстоит ответить в ходе своей работы, а сейчас познакомимся поближе с романтическим героем Лермонтова – Мцыри.

2.1 Характерные черты романтического героя Лермонтова Мцыри

 

С грузинского Мцыри переводится как 1-послушник и 2-пришелец, чужеземец, прибывший добровольно или привезённый насильственно из чужих краёв, одинокий человек, не имеющий родных, близких. Наш герой относится к обоим из приведённых определений – он послушник при монастыре, ещё в детстве привезённый туда с родины, оторванный от родных. Характер героя обозначен в эпиграфе из первой книги Царств (Библия): «Вкушая, вкусих мало мёда, и се аз умираю». Этот библейский эпиграф имеет символическое значение запрета, а также свидетельствует о жизнелюбии героя и о его трагической обреченности. Но изначально поэма называлась иначе – «Бэри», с примечанием «по-грузински монах»- и имела другой эпиграф:«On n’a qu’une seule patrie» («У каждого есть только одно отечество»).

Существует рассказ П. А. Висковатова о возникновении замысла поэмы, основанный на свидетельствах А. П. Шан-Гирея и А. А. Хастатова. «Поэт, странствуя в 1837 г. по старой Военно-грузинской дороге, наткнулся в Мцхете… на одинокого монаха или, вернее, старого монастырского служку, «Бэри» по-грузински. Сторож был последний из братии упразднённого близлежащего монастыря. Лермонтов разговорился с ним и узнал, что родом он горец, ещё ребёнком пленённый генералом Ермоловым во время экспедиции. Генерал хотел увезти его с собой, но был вынужден оставить при одном из монастырей по причине неожиданной болезни мальчика. Там он и вырос; долго не мог свыкнуться с монастырём, тосковал, делал попытки к бегству в горы. Последствием одной такой попытки была долгая болезнь, приведшая его на край могилы. Излечившись, дикарь угомонился и остался в монастыре, где особенно привязался к старику монаху»*. Любопытный и живой рассказ «Бэри» произвёл на Лермонтова огромное впечатление.

Если даже сведения, сообщенные Висковатым, не совсем достоверны, нельзя не учитывать того обстоятельства, что захват русскими в плен горцев-детей был в период завоевания Кавказа типичным явлением. Известно, например, что художник-академик П. З. Захаров ребёнком был взят в плен русскими, и генерал Ермолов отвёз его в Тифлис. Лермонтов мог знать полную драматизма историю Захарова и другие, аналогичные ей. Сюжетная ситуация и образы вполне конкретны, хотя одновременно и символичны. Реальный образ томящегося в неволе героя-горца вместе с ним – символ современного Лермонтову человека, переживающего в условиях после восстания декабристов подобного рода драму.

Вся поэма, кроме эпического зачина, представляет собой исповедь-монолог Мцыри, главного героя и рассказчика. Он повествует нам о трёх днях жизни на свободе, за стенами монастыря. Образы монастыря и главного героя символичны, они контрастны по духу. Мцыри – воплощение порыва к воле, монастырь – ограниченное жизненное пространство, символ неволи и чуждого герою уклада жизни.

Мцыри – герой действия, непосредственного поступка. Жить для него значит действовать. Он «естественный человек», вынужденный жить в неволе монастыря. Бегство в естественную среду означает для него возвращение в родную стихию, страну отцов, к самому себе, куда зовёт его «могучий дух», и этот «могучий дух» дан ему с рождения. И герой откликается на этот зов природы, чтобы ощутить жизнь, предназначенную ему по праву. Однако пребывание в монастыре наложило свой отпечаток – Мцыри слаб телом, жизненные силы его не соответствуют могуществу духа. Состояние души и возможности тела находятся в разладе. Причина в том, что герой отдалён от естественной среды. Раздвоённость сознания Мцыри выражается как в тоске по родине, так и трагической гибели иллюзии, будто он может стать частью природного мира и гармонично слиться с ним. Убежавший на волю Мцыри оказывается неприспособленным к такому близкому, родному, но одновременно и непривычному укладу. Это выражается в его метаниях по кругу. Путь героя внутренне замкнут. Природа сначала оправдывает его надежды. Он ликует, рассказывая старику-монаху о первых впечатлениях от родного края:

Мне тайный голос говорил,

Что некогда и я там жил.

И стало в памяти моей

Прошедшее ясней, ясней.*

Ему становятся понятными и доступными «думы скал», духовная жизнь природы в целом. Он будто сливается с природой, постигая смысл мироздания («О, я как брат//обняться с бурей был бы рад!//Глазами тучи я следил//Рукою молнии ловил…»**)

Но одновременно он и страшится стихийных сил («Мне стало страшно,

на краю//Грозящей бездны я лежал». «Всё лес был, вечный лес кругом//Страшней и гуще каждый час//И миллионом чёрных глаз//Смотрела ночи темнота//Сквозь ветви каждого куста…») Естественная природа угрожает Мцыри, становится его врагом, и преодолеть её дикость, необузданность, сжиться с ней он не может. («И смутно понял я тогда,// Что мне на родину следа//Не проложить уж никогда»). Оказывается, возвращение героя, выросшего в неестественной ему среде, в родную природу невозможно, как невозможно и пребывание в монастыре (В этом выражается одна из черт романтического героя – его неприкаянность). Мцыри терпит поражение, но это не уничтожает порыва к свободе, жажды гармонии с природой. Уже сам по себе этот порыв – неуступного и неуспокоенного духа. Несмотря на то, что сила духа угасает, и Мцыри ищет «приют в раю, святом, заоблачном краю», он всё-таки готов отдать «рай и вечность» за вольную и полную опасностей жизнь в стране отцов. Страдания и тревоги героя умирают вместе с ним, не воплощаясь, и достижение свободы остаётся нереальным. Герой бежит не в чуждое ему, а в родное, бежит в естественный для него мир. Он родился в той самой природе, откуда его вырвали. Но, пожив в монастыре и будучи там воспитан, он оказывается не в силах окунуться в природную жизнь. «Природность» героя искажена монастырём. И Мцыри, сравнивая себя с «в тюрьме воспитанным цветком…» признаётся: «На мне печать свою тюрьма оставила…» В этом и заключается проблема поэмы: предвосхищение Мцыри свободной жизни на родине (у героя естественная среда ассоциируется со свободой и родиной) и невозможность реализовать своё стремление к ней.

2.2 Характерные черты романтического героя Байрона

Шильонский узник

 

Поэма «Шильонский узник» была написана в деревне Уши близ Лозанны, где Байрон и Перси Биши Шелли, посетившие 26 июня 1816 года Шильонский замок, задержались из-за плохой погоды на два дня. Написана она была между 24 и 29 июня, а окончательный вариант был готов 10 июля. Несколько позже Байрон предпослал поэме предисловие и назвал его «Сонет Шильону». В поэме использованы реальные факты биографии швейцарского гуманиста Франсуа Бонивара, прославившегося своим мужеством, когда его родина сражалась за независимость, отражая натиск армий Карла X Савойского. Бонивар был заточен в подземелье вместе с двумя братьями, все трое были прикованы к разным стенам и в темноте не видели друг друга. И все же в этих жестоких условиях герой старался не дать младшим братьям потерять надежду. Но, не выдержав страшных мучений, один из братьев умер, и Бонивара охватило отчаяние. В темнице остались двое. И новой, единственной целью жизни Бонивара стал младший брат. Герой желал, чтобы он бодрее был в неволе, надеялся на то, что когда-нибудь, покинув стены тюрьмы, он сможет стать по-настоящему свободным. Однако, как долго тот ни держался, пришел день, когда силы стали покидать его. Старший брат с ужасом наблюдал, «как силится преодолеть смерть человека». Со смертью младшего брата Бонивар потерял все, что было ему дорого, все, что так сильно любил. На свете он был теперь сиротой, и, казалось, ничто уже не влечет его в мир земной. Однако он продолжал жить мечтой хоть раз еще увидеть красоту родных гор, утесов и лесов, услышать шум ручьев, посетить «хижины веселых сел», «кровы светлых городов». Разлука с родиной, с родным народом болью отдавалась в его душе. Шли годы, и герой постепенно примирился со своей неволей. Когда же пришло долгожданное освобождение, он осознал, что привык к тюрьме.

Судьба Шильонского узника во многом схожа с судьбой Бонивара, но существует одно серьёзное отличие в мировоззрении литературного героя и его прототипа. Бонивар всегда был народным героем, в душе которого жила ненависть к угнетателям и стремление к свободе. Это стремление не смогли сломить холодные застенки тюрьмы – Бонивар мечтал о свободе до конца дней заключения. Что касается Шильонского узника, он более пассивный герой, смирившийся со своей судьбой и мечтающий о смерти.

Таким образом, это произведение о том, как мужественно сражается закованный в кандалы герой с самой судьбой. Он стремится сохранить веру, надежду и поддержать ее в своих умирающих мучительной, медленной смертью братьях. Но постепенно отчаяние берет верх и над ним; суровая жизнь, мрак и холод подземелья постепенно подтачивают его волю, и он уже полностью смиряется со своей участью. Однако, несмотря на то, что пришедшее освобождение уже не радует его, чувствуется, что одного герой не потерял за годы заключения — ненависти к угнетателям, любви к родному народу, веры в торжество справедливости и свободы на земле. Это произведение до сих пор волнует сердца людей своим стремлением к свободе, уверенным призывом к протесту и борьбе.

Поэма представляет собой монолог главного героя – узника Шильонского замка. Он повествует нам о своей судьбе и судьбе своих родственников – шести братьев и отца. Все они трагически погибли.

Шильонский узник - пассивный герой. Он считает, что судьба его предрешена: умереть в заточении, подобно его братьям. Он не пытается её изменить. Он свыкается со сложившимися обстоятельствами настолько, что «безнадёжность полюбил», хотя поначалу это ему трудно даётся – замок «душит» его. Впоследствии свобода даже станет для него нежеланной («И равнодушно цепь скидал»). Герой считает, что единственное, что избавит его от заточения – это смерть:

И содрогалася скала;

И с жадностью душа ждала,

Что рухнет и задавит нас:

Свободой был бы смертный час!*

Сам Шильонский замок весьма неоднородный образ. В связи со сменой обстоятельств он меняет свои роли, точнее, герой пересматривает своё отношение к нему. В начале поэмы Шильон выступает как холодная тюрьма, убившая родственников героя. Порой Шильонский узник замечает за собой, что забывается в своих мечтах:

Вдруг луч внезапный посетил

Мой ум... то голос птички был.

Им очарован, оживлён,

Заслушавшись, забылся я,

Но ненадолго…мысль моя

Стезей привычною пошла,

И я очнулся...

Герой постоянно находится в беспамятстве:

Но что потом сбылось со мной –

Не помню…Свет казался тьмой,

Тьма – светом; воздух исчезал;

В оцепенении стоял,

Он не считает ни дни, ни годы, проведённые в заключении. Шильонский узник так убит своим горем, что не всегда понимает и хочет понимать сложившуюся ситуацию. Это вызвано усталостью от заточения и мыслями о безысходности.

Заточение «съедает» героя изнутри. Мы не знаем, сколько ему лет, но из контекста понятно, что выглядит он намного старше своих лет, и всё это благодаря годам, проведённым в тюрьме:

Взгляните на меня: я сед,

Но не от хилости и лет;

Не страх внезапный в ночь одну

До срока дал мне седину.

Я сгорблен, лоб наморщен мой,

Но не труды, не хлад, не зной –

Тюрьма разрушила меня.

Родственники Узника погибли – во что он долгое время отказывается верить - и с течением времени герой понимает, что он один в этом мире, и что Шильон – единственное, что он имеет. Возможно, он сам не хочет сознаваться себе в этом, но, обретя долгожданную свободу, он особо остро понимает это, вспоминает приятные моменты, проведённые в тюрьме, при этом всё в тюрьме называет своим:

И подземелье стало вдруг

Мне милой кровлей…всё там, друг,

Всё, одноземец, было мой:

Паук темничный надо мной

Так мило ткал в моём окне;

За резвой мышью при луне

Я там подсматривать любил;

Я к цепи руку приучил;

И… столь себе неверны мы!

Когда за дверь своей тюрьмы

На волю я перешагнул –

Я о тюрьме своей вздохнул.

Часть 3.

 

3.1 Сравнение романтических героев

 

Итак, охарактеризовав двух романтических героев, попробуем сравнить их характеры, мысли, чувства, судьбы.

Для начала отметим черты, присущие обоим героям.

Первое, на что я обратила внимание при прочтении произведений – схожесть судеб. Создаётся впечатление, что и Шильонскому узнику, и Мцыри, суждено было умереть, но они чудом остались в живых, словно по ошибке. В детстве Мцыри тяжело заболел и «тихо, гордо умирал», ведь «в нём мучительный недуг развил тогда могучий дух», но мальчик оправился от болезни. Что касается Шильонского узника, он, единственный из своих погибших родственников – шести братьев и отца – выжил («Удел несчастного отца – за веру смерть и стыд цепей – уделом стал и сыновей»). Судьба как бы хотела убить героев, но решила оставить скитаться их на этой земле неприкаянными.

Также я обратила внимание на одиночество героев. Это – характерная черта романтизма. Я бы назвала их одиночество «абсолютным». Поясню введённый мною термин: каждый из нас когда-либо чувствовал себя одиноким, при этом зная, что его окружают друзья, родственники. Обычно такое состояние появляется в сложных жизненных ситуациях и со временем проходит. Одиночество моих героев - абсолютно, у них нет ни родственников, ни друзей, ни даже врагов – никого в этом мире. Как это никого? – спросите вы, - а как же монахи и смотрители Шильонского замка? Да, они окружают героев, они постоянно рядом. Но есть ли страже дело до      несчастного узника, томившегося в подвале, а монахам – до маленького послушника, страдающего от неволи и их мнимой опеки? Согласитесь, эти люди только исполняют свой долг.

Ещё одно сходство – своеобразная «болезнь» героев, съедающая их изнутри, болезнь, вызванная неволей. Мцыри болен, он чахнет на глазах, с каждым днём он всё ближе к смерти. В те короткие дни, которые ему

удаётся провести за пределами монастыря, он «оживает», «распускается» как цветок, который долго нуждался во влаге. Но позже беглеца находят, и он вынужден вернуться туда, откуда сбежал. Он умирает в стенах монастыря от гнетущего чувства несвободы, сопровождавшего его почти всю его недолгую жизнь. А узник Шильонского замка? Он рассказывает нам, что его глубокие морщины лишь следствие долгого нахождения в заточении: «Я сед, но не от хилости и лет…Тюрьма разрушила меня». Несвобода давит на героев, убивает их. Они терзаемы мыслями о пленении.

Оба героя не имеют имён. Просто Узник и просто Мцыри. И это символично, так как судьбы этих героев – не истории каких-то определённых людей. На их месте может оказаться кто угодно в любое время – их положение актуально во все времена.

Обратим внимание также на то, что повествование в поэмах Лермонтова и Байрона представлено в виде монолога главного героя. Это тоже является характерной чертой романтической поэмы. Также оба автора обращаются к поэзии, а не к прозе. Возможно, это не существенно, но, думаю, стоит обратить на это внимание, так как это сближает романтиков. Ещё одно сходство: размер стиха. Вот что об этом говорит В. Г. Белинский: «Стих поэмы «Мцыри» чрезвычайно выразителен; этот четырёхстопный ямб с одними мужскими окончаниями, как в «Шильонском узнике», звучит и отрывисто падает, как удар меча, поражающего свою жертву. Упругость, энергия и звучное, однообразное падение его удивительно гармонируют с сосредоточенным чувством, несокрушимою силою могучей натуры и трагическим положением героя поэмы»*.

Как «Шильонский узник», так и «Мцыри», были написаны на основе реальных событий, произошедших с настоящими людьми. Причем сюжет произведений очень близок по содержанию к судьбам этих людей.

Итак, основные сходства двух романтических героев мы разобрали. Рассмотрим отличия.

При чтении поэм я обратила внимание на мысли героев, на их восприятие сложившихся ситуаций, на их действия. В течение всего повествования Шильонский узник рассказывает нам о своей жизни, а точнее – обо всех испытаниях и мучениях, которые он пережил. Жизнь для него – сплошная чёрная полоса. Недовольство жизнью байроновского героя не вызвано конкретным поводом. Жизнь сама по себе кажется ему ужасной, она угнетает его. В его рассказе чувствуется усталость существования. В какой-то степени он мечтает о смерти, правда, чтобы обрести свободу. Он рассуждает: «Хладость к жизни жизнь спасла?» Мцыри же наоборот – любит жизнь, несмотря на то, что в ней предостаточно проблем, печали. В его рассказе присутствуют позитивные настроения. Он тихой радостью рассказывает старому монаху о трёх счастливых днях, проведённых на свободе. Герой понимает, что его смерть близка и неизбежна, но его переполняет радость и светлая печаль.

Герой Байрона не считает ни дни, ни годы. Смысл его жизни иссяк. Узник не делает попыток к бегству, хотя у него есть все возможности для этого, ведь смог же он прорыть оковами отверстие в стене. В своих действиях он пассивен - в его сердце уже нет надежды на освобождение – ему достаточно видеть сквозь проём в стене красоту природы. Шильонского узника уже не привлекает свобода - он смирился со своей судьбой. А когда настал час его освобождения, он «равнодушно цепь скидал». А Мцыри? Его поведение полностью определяется устремлениями к свободе. Он активен в своих действиях. Герой совершает побег из монастыря и ни в коем случае не хочет принимать навязанные ему условия существования. Он хотел сбежать и добился этого. Мцыри умер, но насладившись свободой. Шильонский узник тоже обретает свободу, но тогда, когда он уже не нуждается в ней. Тюрьма стала для героя родным домом, а освобождение потеряло смысл. Ему не важно – в цепях его руки или нет, он привык к неволе: «На волю я перешагнул – я о тюрьме своей вздохнул».

Оба героя оказались на свободе, но разными путями. Мцыри сбежал из монастыря, обретя свободу. И, хотя природа, в образе родины, отвергла его, он не терял надежды слиться с ней воедино. А узник Шильона, уже не мечтающий о свободе, неожиданно обрёл её, не прилагая никаких усилий и уже не нуждаясь в ней.

Мы сравнили двух романтических героев – представителей западноевропейского и русского романтизма. Но почему в их идеологии и характерах наблюдается такое несовпадение? Почему русский романтизм имеет черты, не характерные западноевропейскому? Коснёмся истории, чтобы ответить на этот нелёгкий вопрос.

Русская литература весьма своеобразно откликается на появление в западной Европе такого литературного направления как романтизм. От романтизма западноевропейского она многое заимствует, но при этом решает проблемы собственного национального самоопределения. Русский романтизм по сравнению западноевропейским имеет свою специфику, свои национальные корни.

Напомню, что конец XVIII века в истории христианской Европы был ознаменован глубоким социальным катаклизмом, взорвавшим до основания весь общественный порядок и поставившим под сомнение веру в человеческий разум и мировую гармонию. Кровавые потрясения Великой французской революции 1789-1793 гг., наступившая вслед за ними эпоха наполеоновских войн, установившийся в результате революции буржуазный строй – всё это заставило интеллектуальный слой европейского общества усомниться в истине просветительских учений XVIII века, обещавших человечеству торжество свободы, равенства, братства на разумных началах. Крах веры в разум привёл европейское общество к «космическому пессимизму», безнадёжности и отчаянию, сомнению в ценности современной цивилизации.

В России романтические веяния тоже возникли под влиянием событий Великой французской революции, окрепли в годы либеральной политики начала царствования Александра I, пришедшего на русский престол после дворцового заговора и убийства его отца – императора Павла I. Эти веяния питал подъем национального самосознания в ходе в ходе отечественной войны 1812 г. Отказ после победоносной войны правительства Александра I от либеральных обещаний начала его царствования привели общество к глубокому разочарованию, которое обострилось после краха декабристского движения и по-своему подпитывало романтическое мироощущение. Впоследствии в России сформировался романтизм, несколько отличающийся от западноевропейского. Русский романтизм сохранил исторический оптимизм – надежду на возможное преодоление противоречий между идеалом и действительностью. В романтизме Байрона, например, присутствует пафос свободолюбия, бунт против несовершенного миропорядка; поэт не понимает этот мир и гордо заявляет всем об этом. А. С. Пушкин говорит о нём: Байрон «одному дал свою гордость, другому – свою ненависть, третьему – свою меланхолию»* (Письмо к Раевскому, 1825). Русским романтикам оставались чужды байронический скептицизм, «космический пессимизм», настроение «мировой скорби». Они не приняли так же культ самодовольной, гордой и эгоистичной человеческой личности, противопоставив ему идеальный образ гражданина-патриота или гуманного человека, наделённого чувством христианской любви, жертвенности, сострадания. Романтический индивидуализм западноевропейского героя не нашёл на русской почве поддержки и встретил суровое осуждение. Существенную роль в национальном самоопределении русского романтизма сыграла православно-христианская культура с её тягой к общему согласию и неприятием индивидуализма и тщеславия.

Таким образом, различие в мировоззрении Мцыри и Шильонского узника объясняется особенностями исторически сложившегося национального характера русского народа. А подтверждением моим словам пусть служат слова М. Ю. Лермонтова:

«Нет, я не Байрон, я другой,

Ещё неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой».

Заключение

Задачи, которые я поставила перед собой вначале моей работы, выполнены, а цели – достигнуты. В ходе работы я рассмотрела особенности творчества М. Ю. Лермонтова и Д. Г. Байрона, проанализировала поведение двух романтических героев – Мцыри и Шильонского узника. В итоге я сравнила романтических героев Байрона и Лермонтова и объяснила их несхожесть, выяснив причину различия русского и западноевропейского романтизма.

Русский и западноевропейский романтизм имеют много общих черт. Но существует так же серьёзное отличие. Западноевропейскому романтизму присуща «мировая скорбь», а русский романтизм сохранил исторический оптимизм, так как существенную роль в национальном самоопределении этого литературного направления сыграла православно-христианская культура с её тягой к общему согласию и неприятием индивидуализма и тщеславия. Поэтому различие в мировоззрении Мцыри и Шильонского узника объясняется особенностями исторически сложившегося национального характера русского народа.

Приложение

 

Отрывки поэмы «Мцыри», которые имелись в первоначальной редакции, но в последствии не издавались*.

Отрывок после строки «Люблю, как жизнь мою» (окончание песни золотой рыбки), в котором заключалось описание горцев – соотечественников Мцыри, в том числе и его отца, сражавшихся за свободу. В этом отрывке повествуется о том, что Мцыри хорошо помнит своих соотечественников и своего отца. Вместе с тем он понимает, что возвращение на Родину невозможно, так как пребывание в монастыре сильно изменило героя, воспитало не по законам его отцов и дедов, которые принять его уже не смогут. Это свидетельствует о том, что Мцыри совсем одинок в этом мире.

«Но скоро вихорь новых грёз

Далече мысль мою унёс,

И пред собой увидел я

Большую степь…Ее края

Тонули в пасмурной дали,

И облака по небу шли

Косматой бурною толпой

С невыразимой быстротой:

В пустыне мчится не быстрей

Табун испуганных коней.

И вот я слышу: степь гудит,

Как будто тысячу копыт

О землю ударялись вдруг.

Гляжу с боязнию вокруг

И вижу: кто-то на коне,

Взвивая прах, летит ко мне,

За ним другой, и целый ряд…

Их бранный чуден был наряд!

На каждом был стальной шелом

Обёрнут белым башлыком,

И под кольчугою одет

На каждом красный был бешмет.

Сверкали гордо их глаза;

И с диким свистом, как гроза,

Они промчались близ меня.

И каждый, наклонясь с коня,

Кидал презренья полный взгляд

На мой монашеский наряд

И с громким смехом исчезал…

Томим стыдом, я чуть дышал,

На сердце был тоски свинец…

Последний ехал мой отец.

И вот кипучего коня

Он осадил против меня,

И тихо приподняв башлык,

Открыл знакомый бледный лик:

Осенней ночи был грустней

Недвижный взор его очей.

Он улыбнулся – но жесток

В его улыбке был упрёк!

И стал он звать меня с собой,

Маня могучею рукой,

Но я как будто бы прирос

К сырой земле: без дум, без слёз,

Без чувств, без воли я стоял

И ничего не отвечал».

Отрывок после строки «И кинул взоры я кругом» (глава 20), в котором Мцыри упрекает Бога за то, что тот ему «дал вместо родины тюрьму», а так же вспоминает, как впервые попал в монастырь и понял, что его возвращение на Родину невозможно, так как он стал слабеть духом. Этот отрывок свидетельствует о том, что Мцыри родился в мире природы, откуда его вырвали. Пожив в монастыре и будучи там воспитан, он оказывается не в силах окунуться в природную жизнь.

Тот край казался мне знаком…

И страшно, страшно стало мне!..

Вот снова мерный в тишине

Раздался звук: и в этот раз

Я понял смысл его тотчас:

То был предвестник похорон,

Большого колокола звон.

И слушал я, без дум, без сил,

Казалось, звон тот выходил

Из сердца, будто кто-нибудь

Железом ударял мне в грудь.

О Боже, думал я, зачем

Ты дал мне то, что дал ты всем,

И крепость сил, и мысли власть,

Желанья, молодость и страсть?

Зачем ты ум наполнил мой

Неутолимою тоской

По дикой воле? Почему

Ты на земле мне одному

Дал вместо родины тюрьму?

Ты не хотел меня спасти!

Ты мне желанного пути

Не указал во тьме ночной,

И ныне я как волк ручной.

Так я роптал. То был, старик,

Отчаянья безумный крик,

Страданьем вынужденный стон.

Скажи, ведь буду я прощён?

Я был обманут в первый раз!

До сей минуты каждый час

Надежду темную дарил,

Молился я, и ждал, и жил.

И вдруг унылой чередой

Дни детства встали предо мной,

И вспомнил я ваш тёмный храм,

И вдоль по треснувшим стенам

Изображения святых

Твоей земли. Как взоры их

Следили медленно за мной

С угрозой мрачной и немой!

А на решетчатом окне

Играло солнце в вышине…

О, как туда хотелось мне,

От мрака кельи и молитв,

В тот чудный мир страстей и битв…

Я слёзы горькие глотал,

И детский голос мой дрожал,

Когда я пел хвалу тому,

Кто на земле мне одному

Дал вместо родины – тюрьму…

О! Я узнал тот вечный звон!

К нему был с детства приучён

Мой слух. И понял я тогда,

Что мне на родину следа

Не проложить уж никогда.

И быстро духом я упал.

Мне стало холодно. Кинжал,

Вонзаясь в сердце, говорят,

Так в жилы разливает хлад.

Я презирал себя. Я был

Для слёз и бешенства без сил.

Я с тёмным ужасом в тот миг

Своё ничтожество постиг,

И задушил в груди моей

Следы надежды и страстей,

Как душит оскорблённый змей

Своих трепещущих детей…

Скажи, я слабою душой

Не заслужил ли жребий свой?

Библиография

 

1.  Энциклопедия для детей «Аванта +», «Всемирная литература XIX-XX вв.» том 15, часть вторая. Издательский центр «Аванта +», Москва, 2001.

2.  «М. Ю. Лермонтов в жизни и творчестве» Издание второе. В.И. Коровин. Издательство «Русское слово», Москва, 2002.

3.  «Детская энциклопедия для среднего и старшего и среднего возраста». Третье издание. Академия педагогических наук СССР. Издательство «Педагогика», Москва, 1976.

4.  «История зарубежной литературы XIX века» под редакцией Я. Ню Засурского и С.В. Тураева. Издательство «Просвещение», Москва, 1982.

5.  «Зарубежная литература» Р.М. Самарин. Издательство «Высшая школа», Москва, 1978.

6.  «О Голдсмите, о Байроне, о Блоке…» статьи о литературе, Борис Кузьмин. Издательство «Художественная литература», Москва, 1977.

7.  «Литература» учебник по литературе в двух частях для общеобразовательных учреждений, 8ое издание, переработанное, Ю.В. Лебедев. Издательство «Просвещение», Москва, 2006.

8.  «Романтизм в русской литературе», А. М. Гуревич. Издательство «Просвещение», Москва, 1980.

9.  «История русской литературы XIX-XX веков» краткий очерк, А.С. Курилов, К. Н. Ломунов, В. Р. Щербина. Академия наук СССР. Издательство «Наука», Москва, 1983.

10.  «Хрестоматия по зарубежной литературе», составитель В. А. Скороденко. Издательство Просвещение», Москва, 1968.

11.  «М.Ю. Лермонтов. Поэмы» Собрание сочинений в четырёх томах. Том 2ой. Здание второе, исправленное и дополненное. Академия наук СССР. Издательство «Наука», ленинградское отделение, 1980.

12.  «Джордж Гордон Байрон. Звезда отважных. Избранные поэтические произведения». Составление, комментарии, предисловие А. Зверева. Издательство «Детская литература», Москва, 1988.

13. http;//www.angl.biz./w_Byron.htm

14. http://www.encyclopedia.com/doc/1E1_English_lit.html

15.http://www.encyclopedia.com/category/Literature_and_the_Arts/Biographies/eng.lit3bio.htm

16. http://English.wikipedia.orglwik./Romanticism./Romantic _hero

Министерство общего и специального образования РФ Муниципальное общеобразовательное учреждение «Гуманитарно-юридический лицей» №86 Реферат Сравнение романтического героя Байрона и романтического

 

• 14:21 05 Июля 2016
  Российско-китайский медуниверситет откроет магистерскую программу по TCM
• 01:21 05 Июля 2016
  На форуме МГУ Россия и Китай обсудят научно-образовательное сотрудничество
• 11:00 04 Июля 2016
  Реморенко: "ЕГЭ-туризм" в России сходит на нет
• 10:52 04 Июля 2016
  Летняя российско-австрийская школа откроется в Москве
• 15:31 01 Июля 2016
  В СПбГУ могут воссоздать географический факультет

Заказать уникальную работу