База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

ПЛАН:

§ 1. Введение. Общая характеристика обстоятельств, отягчающих умышленное убийство.

§ 2. Отягчающие обстоятельства, характеризующие субъективные свойства убийства и личность виновного

1.   Убийство из корыстных побуждений

2.   Убийство из хулиганских побуждений

3.   Убийство, совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга

4.   Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием

5.   Убийство, совершенное лицом, ранее совершившим убийство, за исключением убийства при смягчающих обстоятельствах.

6.   Убийство, совершенное на почве кровной мести

7. Убийство, совершенное особо опасным рецидивистом

8. Убийство, совершенное по предварительному сговору группой лиц

9. Убийство в целях использования органов и тканей потерпевшего

§ 3. Отягчающие обстоятельства, характеризующие объективные свойства убийства

10. Убийство, совершенное с особой жестокостью

11. Убийство, совершенное способом, опасным для жизни многих людей

12. Убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности

13. Убийство двух или более лиц

ЛИТЕРАТУРА:

УБИЙСТВО ПРИ ОТЯГЧАЮЩИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ

§ 1. Общая характеристика обстоятельств, отягчающих умышленное убийство

Из истории российского законодательства наиболее тяжкими в разное время признавались различные виды умышленных убийств. Например, "убийство в разбое" по Русской правде; убийство путем отравления по Уложению Алексея Михайловича; родственное убийство, особенно отца или матери, по Своду законов Российской Империи (1832 г); предумышленное убийство с заранее обдуманным умыслом по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.)

Выявление отягчающих обстоятельств умышленных убийств по действующему УК имеет важное значение для правильной квалификации, а затем и для наказания виновного.

Российскому уголовному законодательству в настоящее время известны два вида обстоятельств, отягчающих ответственность. Одни из них имеют значение для определения наказания лицу, совершившему преступление (ст. 39 Ж), другие — выступают как признаки конкретного состава преступления, влияющие на его квалификацию. Сопоставление отягчающих ответственность об­стоятельств, названных в ст. 39 УК, с обстоятельствами, влияющими на квалификацию отдельных преступлений, показывает, что пер­вые служат как бы юридической базой, определяющей направлен­ность вторых. Иными словами, отягчающие обстоятельства, на­званные в Общей части Уголовного кодекса, конкретизируются в отдельных составах Особенной части. Это относится в полной мере и к обстоятельствам, отягчающим ответственность за умыш-ленное убийство. Например, такие обстоятельства из числа назван­ных в ст. 39 УК, как совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, совершение преступления из корыстных или иных низменных побуждений, причинение преступлением тяжких последствий, совершение преступления с особой жестокостью или издевательством над потерпевшим, со­вершение преступления общеопасным способом сформулированы в ст. 102 УК с необходимой детализацией применительно к убийствам, с учетом специфики этих преступлений.

Вместе с тем было бы неправильно считать, что обстоятель­ства, влияющие на квалификацию, по своему характеру имеют подчиненное значение по отношению к обстоятельствам, на­званным в Общей части Уголовного кодекса. По своей правовой природе они, несомненно, самостоятельны. Более того, обстоя­тельства, влияющие на квалификацию преступления, по нашему мнению, исключают, при их наличии, применение по конкретному делу при назначении наказания аналогичных обстоятельств, упо­мянутых в ст. 39 УК. Это объясняется тем, что квалифицирующие обстоятельства являются признаками состава преступления и тем самым позволяют дифференцировать общественную опасность по сравнению с той, которая выражена признаками основного состава преступления . Имеется в виду ст. 103 УК.

2. По сравнению с другими видами убийств, умышленные убийства при отягчающих обстоятельствах представляют особую опасность для общества. Положение усугубляется еще и тем, что вместе с ростом числа убийств в целом за последние годы, о чем уже говорилось, неуклонно увеличивается и количество умышлен­ных убийств, предусмотренных ст. 102 УК. По данным Верховного суда РФ число осужденных по этой статье увеличилось в 1989 г. по сравнению с предыдущим годом на 12%, в 1990 — на 35,2 %, в 1991 — на 15,5 %, в 1992 — на 23 %. Складывающаяся ситуация заставляет следователей и судей с повышенным вниманием относиться к выявлению обстоятельств, отягчающих умышленные убийства.

Признание тех или иных обстоятельств, при которых совер­шается умышленное убийство, отягчающими и оказывающими влияние на его квалификацию определяет направленность борьбы с этими преступлениями. Действующее законодательство опреде­ляет обстоятельства, отягчающие умышленное убийство, исходя из необходимости обеспечения наиболее эффективной охраны жизни любого гражданина.

Каждое из обстоятельств, указанных в ст. 102 Ж, имеет самостоятельное значение. Поэтому недопустимо, когда отдельные следователи и судьи при квалификации действий лица, виновного в совершении умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах, признают достаточным применение одного из пунктов ст. 102 УК, хотя устанавливают не одно, а несколько отягчающих обстоятельств, указанных в этой статье.

Иногда такие ошибки пытаются оправдать тем, что применение одного или двух-трех пунктов ст. 102 УК якобы не влияет на исход дела, ибо эта статья имеет единую санкцию. Последнее, конечно, верно, но с утверждением о том, что неправильная квалификация и при этом условии не влияет на исход дела, согласиться нельзя. В действительности подобная постановка вопроса неизбежно ведет к упрощенчеству. Поэтому Пленум Верховного суда РФ в п. 14 постановления от 22 декабря 1992 г. обоснованно указал, что умышленное убийство, совершенное при отягчающих обстоятель­ствах, предусмотренных двумя и более пунктами ст. 102 УК, должно квалифицироваться по всем этим пунктам. При ином подходе суд при вынесении приговора будет лишен возможности оценить все существенные обстоятельства дела и прежде всего квалифицирующие признаки совершенного преступления. Это в свою очередь повлечет назначение более мягкого наказания виновному по сравнению с тем, которого он заслуживает. Только квалификация всех действий виновного позволяет всесторонне оценить общественную опасность совершенного убийства и с учетом данных о его личности назначить справедливое наказание.

3. Из сказанного следует, что в тех случаях, когда умышленное убийство совершено при отягчающих обстоятельствах, указанных в двух или более пунктах ст. 102 УК, для правильной юридической

оценки такого убийства должны быть указаны все эти пункты. На практике нередко возникает необходимость квалификации умыш­ленного убийства не по одному, а по нескольким пунктам данной статьи. В связи с этим возникает вопрос о том, возможна ли любая совокупность обстоятельств, отягчающих умышленное убийство, при квалификации его по ст. 102 УК На него следует ответить отрицательно. Нельзя квалифицировать убийство по совокупности пп. "а", "б", "в","е", "к" и "м" ст. 102 УК в любом сочетании этих обстоятельств, характеризующих мотив и цель деятельности винов­ного. Дело в том, что каждое убийство совершается по какому-то одному мотиву или цели, которые определяют в конкретном случае действия виновного. В литературе правильно подчеркивалось, что лицо, совершая преступление, всегда подчиняет свое поведение какому-либо одному мотиву, который и определяет смысл и содержание как цели, так и совершенных действий . Например, убийство из корыстных побуждений нельзя одновременно признать совершенным из хулиганских побуждений. Анализируя обстоятельства конкретного уголовного дела, Э.Ф. Побегайло допускает квалификацию убийства по совокуп­ности пп. "б" и "в" ст. 102 УК. К сожалению, он не приводит каких-либо обоснований . По соображениям, которые высказа­ны нами выше, его позицию нельзя признать убедительной. Не подтверждается она и в судебной практике. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ при рассмотрении дела по обвинению В., в том числе и по ст. 15 и пп. "б" и "в" ст. 102 УК пришла к выводу о том, что, если умысел лица был направлен на убийство потерпевшего в связи с пресечением последним совершенного этим лицом злостного хулиганства, дополнительной квалификации таких действий по п. "б" ст. 102 УК не требуется. Поэтому из приговора п. "б" ст. 102 УК был исключен.

Равным образом, несовместима с указанными мотивами цель сокрытия или облегчения преступления либо изнасилования потерпевшей. Мотив и цель тесно связаны между собой. Цели всегда соответствует определенный мотив, которым определя­ются действия виновного при совершении убийства. Критически оценивая позицию Э.Ф. Побегайло, который допускает также совокупность пп. "в" и "е" ст. 102 УК, А.В. Наумов правильно пишет, что цель скрыть следы преступления (п. "е") предпола­гает зачастую такой мотив, как желание избежать уголовной ответственности. Мотивы же убийства в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга иные: месть за общественно полезную деятельность потерпевшего, недовольство этой деятельностью или стремление воспрепятст вовать ей. Поэтому убийство не может быть одновременно квалифицировано по п. "в" и по п. "е" ст. 102 УК .

Что касается других отягчающих обстоятельств (пп. "г", "д", "ж", "з", "и", "л" ст. 102 Ж), то их совокупность с определенными мотивом и целью при совершении убийства возможна, причем допустимы любые сочетания.

Разумеется, при такой квалификации возникают вопросы о разграничении, например, пп. "г" и "д", или пп. "з" и "и", или пп. "и" и "л" ст. 102 УК, которые разрешаются в соответствии с признаками, характерными для того или иного вида убийства, предусмотренного данной статьей.

4. Для общей характеристики обстоятельств, отягчающих умышленное убийство, а также для уяснения их сущности, определенное значение имеет их классификация. Большинство авторов классифицирует отягчающие обстоятельства по элемен­там состава преступления . Этим делается попытка дать систе­матическое изложение отягчающих обстоятельств и подчерк­нуть, что они тесно связаны с составом преступления.

Н.И. Загородников предложил другую классификацию отягча­ющих обстоятельств умышленного убийства, подразделив их на обстоятельства, характеризующие: 1) мотивы и цели, квалифици­рующие убийство; 2) индивидуальные черты личности преступ­ника как квалифицирующие признаки особо опасного умышлен­ного убийства; 3) способ действия и последствия как признаки квалифицированного убийства. Он отступил от принятой боль­шинством авторов классификации обстоятельств, отягчающих умышленное убийство, исключив как признак классификации объект преступления. С этим нельзя не согласиться, поскольку ни одно из обстоятельств, отягчающих умышленное убийство, не может быть отнесено к объекту преступления. Такие отягчающие обстоятельства, как убийство "женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности" либо "двух или более лиц", относятся к характеристике потерпевшего, но вовсе не к характеристике объекта убийства. Объект преступления при совер­шении любого убийства остается без изменения и сам по себе не может отягчать (как и смягчать) данное преступление. Эти отягчающие обстоятельства умышленного убийства относятся к объективным свойствам преступления, так же как "особая жесто­кость" и "способ, опасный для жизни многих людей".

Вместе с тем, классификация отягчающих обстоятельств умышленного убийства, предлагаемая Н.И. Загородниковым, не может быть принята в остальной части.

С нашей точки зрения, неправильно разрывать характеристику отягчающих обстоятельств, относящихся к субъективной стороне и к субъекту убийства. Отягчающие обстоятельства, характеризу­ющие субъективную сторону, — это мотивы, которыми руковод­ствуется виновный, либо цель, которую он ставит перед собой, совершая убийство. Например, корыстный мотив убийства в равной степени относится к характеристике и субъективной стороны и субъекта. Цель скрыть другое преступление путем совершения убийства характеризует субъекта преступления не в меньшей степени, чем его субъективную сторону. В то же время данные, характеризующие личность виновного, как отягчающие обстоятельства убийства нельзя рассматривать в отрыве от субъ­ективной стороны преступления, в которой отражается психиче­ское отношение субъекта к содеянному.

Исходя из этого, мы полагаем, что обстоятельства, отягча­ющие умышленное убийство, относящиеся к субъективным свойствам убийства и к личности виновного, следует рассмат­ривать в одной группе.

Таким образом, обстоятельства, отягчающие умышленное убийство по действующему УК, правильнее объединить в две группы:

1) обстоятельства, характеризующие субъективные свойства убийства и личность виновного (совершение убийства: из коры­стных побуждений; из хулиганских побуждений; в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественно­го долга; с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием; лицом, ранее совершившим умышленное убийство, за исключением убийства, предусмотренного ст.ст. 104 и 105 УК; на почве кровной мести; особо опасным рецидивистом; на почве национальной или расовой вражды или розни; но предварительному сговору группой лиц);

2) обстоятельства, характеризующие объективные свойства убийства (совершение убийства: с особой жестокостью; способом, опасным для жизни многих людей; женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности; двух или более лиц).

Предложенная нами классификация отягчающих обстоятельств умышленного убийства получила поддержку в литературе .

5. Два из включенных в опубликованный проект УК новых отягчающих обстоятельств убийства (убийство "по предваритель­ному сговору группой лиц" и "на национальной или религиозной почве") с некоторыми редакционными поправками включены в действующий УК. В качестве варианта проект УК предлагает включить в число отягчающих обстоятельств совершение умышленного убийства "малолетнего, отца или матери". Мы поддерживаем дополнение будущего УК этими признаками убийства Такая норма имела бы глубокий нравственный смысл. В отношении убийства малолет­него далее будет приведена соответствующая аргументация.

Что касается убийства отца или матери, то заметим, что уголовное законодательство многих стран считает его особо тяжким убийством (например, ст. 116 УК Болгарии, ст. 464 УК Румынии, ст. 299 УК Франции). Такой же позиции придержи­валось дореволюционное российское законодательство (ст. 1449 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных). Н.С. Таганцев, исследовавший данный признак умышленного убий­ства у древних народов, писал, что родителеубийство считалось самым тяжким преступлением в законодательстве Египта, Ин­дии, Китая, Иудеи, Рима, а также во всех средневековых законодательствах .

Основное возражение против данного предложения сводится к тому, что встречаются убийства родителей-алкоголиков, кото­рые своим поведением вынуждают детей к совершению таких крайних действий, как убийства. Однако данный довод неубеди­телен, поскольку проект УК на этот случай содержит нормы об убийстве при смягчающих обстоятельствах, которые, как будет показано, подлежат преимущественному применению. Кроме того, у суда всегда есть возможность назначить в таких случаях наказание ниже низшего предела.

§ 2. Отягчающие обстоятельства, характеризующие субъективные свойства убийства и личность виновного

1. Убийство из корыстных побуждений (п "з" ст.105 УК)

Корысть — это и общее отягчающее ответственность обстоятельство при совершении преступлений (п. 3 ст. 39 УК), и квалифицирующий признак ряда преступлений, в том числе и убийств. Корыстный мотив характерен прежде всего для имуще­ственных преступлений. Но закон не связывает понятие корысти только с преступлениями против собственности. В ст.ст. 124, 125, 170 и некоторых других статьях Уголовного кодекса говорится о корыстной цели, о корыстной заинтересованности, о корыстных побуждениях, хотя речь идет о злоупотреблении опекунскими обязанностями, похищении чужого ребенка, злоупотреблении служебным положением и т.д. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что корысть присуща далеко не всем преступлениям. Трудно согласиться с Б.С. Волковым, который считает, что "в Уголовном кодексе вряд ли можно найти преступление, отправной побуди­тельной причиной которого не могла бы выступать корысть... стремление отдать предпочтение своему личному материальному интересу, а не общественному, получить какую-то материальную выгоду, пользу для удовлетворения этого интереса". Представ­ляется, что корысть присуща только тем преступлениям, при совершении которых виновный стремится получить материаль­ную выгоду. Нельзя, например, говорить о корысти как "отправ­ной побудительной причине" совершения подовых преступлений.

Для правильной квалификации убийства из корыстных по­буждений важное значение имеет раскрытие содержания этих побуждений.

По нашему мнению, корыстный мотив при убийстве охваты­вает материальную выгоду в самом широком смысле. Ее нельзя сводить только к завладению имуществом и деньгами, хотя, как показывает практика, убийство из корыстных побуждений чаще всего совершается для того, чтобы завладеть имуществом и деньгами. Корысть при убийстве — это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем не обладал виновный до убийства, но и стремление избавиться от каких-либо мате­риальных затрат сейчас или в будущем, сохранить материальные блага, с которыми придется расстаться на законном основании.

В 1992 — 1993 гг. появились так называемые "квартирные убийства". Пенсионерам, а иногда и алкоголикам предлагается пожизненное содержание за завещание или дарственную на их квартиру. После оформления соответствующих документов вла­дельцы квартир оказываются в числе без вести пропавших граждан. Чаще всего выясняется, что они убиты из корыстных побуждений с целью завладения квартирой.

Судебная практика знает и такого рода случаи, когда коры­стное убийство совершается с целью удержания или получения ценностей, распределение которых законом не регулируется, например, при дележе похищенного имущества.

Пленум Верховного суда РФ в п. 5 постановления от 22 декабря 1992 г. "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" разъяснил, что по п. "а" ст. 102 Ж следует квалифи­цировать умышленное убийство, совершенное в целях получения материальной выгоды (денег, имущества или прав на его получе­ние, прав на жилплощадь, вознаграждения от третьих лиц и т.п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.). Корыстным убийство признается независимо от того, кто оказы­вается потерпевшим: владелец имущества (иных ценностей) или лицо, у которого оно находилось в пользовании либо которому его передали на хранение. Потерпевшим может оказаться лицо, со смертью которого виновный надеется получить какие-то права имущественного характера. Военная коллегия Верховного суда СССР, основываясь на ст. 531 ГК, обратила внимание на то, что убийца не может наследовать имущество убитого им лица .

Для признания убийства совершенным из корыстных побужде­ний не имеет значения, кто может получить материальную выгоду: сам виновный или его близкие, например члены семьи, иные лица, в судьбе которых он заинтересован.

Таким образом, корыстные побуждения при убий­стве характеризуются стремлением виновного извлечь в результате преступления материальную выгоду, в том числе освободиться от материаль­ных затрат для себя или для других лиц в су­дьбе которых он заинтересован

2. Вопрос о форме умысла при убийстве из корыстных побуж­дений необходимо решать в зависимости от того, подпадает ли данное убийство только под признаки корыстного убийства или оно было совершено одновременно с другим преступлением.

В тех случаях, когда совершается одно преступление — корыстное убийство, субъект всегда действует с прямым умыс­лом, преследуя цель завладения имуществом, иными ценностями или правами материального характера. Здесь убийство оказыва­ется средством для достижения желаемого результата. Виновный сознает, что без лишения жизни потерпевшего не может добиться своей корыстной цели.

По-другому должен решаться вопрос в тех случаях, когда корыстное убийство совершается при разбойном нападении. Мы согласны с А.В. Наумовым в том, что такое убийство может быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом. В некоторых случаях виновный, завладевая имуществом потер­певшего, причиняет ему смерть и безразлично относится к этому результату.

Встречаются и другие ситуации, когда корыстное убийство совершается с косвенным умыслом. Например, преступник раздел пьяного, оставил его на сильном морозе, и тот умер. Здесь виновный не желал наступления смерти потерпевшего, но созна­вал, что она может наступить, и относился к его судьбе безразлично.

3. Корыстное убийство, подлежащее квалификации только по п. "а" ст. 102 УК необходимо отграничивать от случаев, когда оно

совершено при разбойном нападении. Пленум Верховного суда РФ в п 5 постановления от 22 декабря 1992 г. разъяснил, что такие случаи следует квалифицировать по совокупности указанных преступлений, поскольку разбой не охватывается диспозицией а п "а" ст. 102 УК Пленум в данном случае исходил, видимо, из того, что каждое преступление, если оно совершено, должно получить соответствующую юридическую оценку. Поэтому нельзя согла­ситься с АА. Пионтковским, который утверждал, что квалифика­ция корыстного убийства по совокупности с разбойным нападе­нием может быть оправдана только тем, что санкция ст. 102 УК не предусматривает конфискацию имущества. Поскольку конфи­скация имущества предусматривается ст. 93 УК Украины, то там не требуется прибегать к квалификации по совокупности, так как содеянное охватывается полностью корыстным убийством .

Такой позиции придерживаются и некоторые практические работ­ники, полагая, что действия виновного в умышленном убийстве и разбое следует квалифицировать лишь по п. "а" ст. 102 УК, ошибочно рассматривая разбойное нападение только как обстоятельство, отяг­чающее убийство, а не как самостоятельное преступление. По этим основаниям Краснодарский краевой суд квалифицировал по п. "а" ст. 102 УК действия П., совершившего убийство и разбойное нападение. Президиум Верховного суда РФ признал вывод краевого суда неправильным, так как П. совершил два самостоятельных преступле­ния, предусмотренных п. "а" ст. 102 и ст. 146 УК Президиум отменил приговор краевого суда и дело возвратил на новое судебное рассмотрение, указав на неправильность квалификации действий осужденного. В связи с этим надо отметить, что в опубликованном проекте УК в качестве отягчающего обстоятельства указывается на умышленное убийство "при совершении разбоя или из иных корыстных побуждений".

В литературе и среди некоторой части практических работни­ков распространено мнение о том, что критерием правильности разрешения поставленного выше вопроса является способ убий­ства. При этом признается, что разбойное нападение, окончивше­еся убийством, может быть совершено только открыто и потер­певший должен осознавать, что его убивают ради завладения имуществом, а убийство из корысти может быть совершено как открыто, так и незаметно для потерпевшего. Кроме того, указы­вается, что при разбое переход имущества происходит при совершении убийства и соединяется с ним по времени и месту, а при корыстном убийстве имущество переходит к виновному лишь в дальнейшем.

Анализ законодательства и практики показывает, что эти крите­рии не являются обязательными, а в ряде случаев вообще не имеют значения для правильной квалификации данного преступления. Это видно, например, из дела по обвинению К в убийстве Р. К, хорошо знавший Р., решил убить его и завладеть его деньгами, которые хранились дома. С этой целью К., подойдя сзади, нанес Р. несколько ударов топором по голове, от которых тот сразу же умер. Затем К. обыскал Р. взял ключи от его квартиры с тем, чтобы забрать деньги, но потом, испугавшись, отказался от своего намерения. Рязанский областной суд расценил действия К. лишь как корыстное убийство и оправдал его в разбойном нападении. В обоснование своего решения суд сослался на то, что, во-первых, нападение не было заметно потерпевшему и, во-вторых, К. после убийства добровольно отказался от завладения деньгами.

Однако эти доводы суда не основаны на законе. Действующий закон не содержит обязательного требования о том, чтобы нападение при разбое было открытым. Следовательно, квалифи­кация действий К. не должна измениться от того, было ли "заметно" нападение потерпевшему. Тем более для квалификации преступления в таких случаях не имеет значения, сознавал ли потерпевший, с какой целью его убивают. Это трудно установить. Даже при нахичии свидетелей, как правило, можно лишь строить предположения. Нельзя согласиться и с другим доводом суда по этому делу. Известно, что разбой признается оконченным в момент нападения с целью завладения чужим имуществом, независимо от того, завладеет ли нападавший каким-либо имуще­ством потерпевшего. Для оконченного состава корыстного убий­ства при любых обстоятельствах не имеет значения, получил ли виновный те блага, завладеть которыми он стремился, совершая преступление.

Нельзя признать самостоятельным критерием разграничения корыстного убийства без признаков разбоя и корыстного убийства, сопряженного с разбоем, нападение, поскольку оно, хотя и является признаком разбоя, не исключается и при корыстном убийстве без разбоя. Например, путем нападения может быть совершено убийство супруга с целью завладения в полной мере общим, совместно нажитым имуществом. Такое убийство не может быть квалифици­ровано по совокупности с разбоем. В то же время по совокупности этих преступлений должно квалифицироваться убийство путем нападения на родственника с целью завладения его имуществом Президиум Верховного суда РФ признал правильной квалификацию по п. "а" ст. 102 и ч. 2 ст. 146 УК действий Ч., который двумя выстрелами убил своего отчима К, взял принадлежавшие ему 342 руб., а труп бросил в реку. В данном случае деньги не являлись общей собственностью. Из этого следует, что решающее значение для квалификации убийства и разбоя по совокупности имеет наличие факта похищения имущества, поскольку состав корыстного убий­ства не включает похищение имущества.

Кроме того, для признания убийства совершенным из корысти и применения п. "а" ст. 102 и ст.ст. 91 или 146 УК необходимо установить, что умысел на завладение имуществом возник у виновного до убийства. В тех случаях, когда такой умысел возник после совершения убийства, оно не может быть признано корыстным. Например, после убийства из ревности или мести виновный присваивает имущество потерпевшего. Его действия образуют убийство без отягчающих обстоятельств, а завладение имуществом в этом случае является кражей, а не разбойным нападением.

Таким образом, критерием разграничения корыстного убийства при разбойном нападении и корыстного убийства без признаков разбоя является наличие или отсутствие обязательной совокупности трех признаков. Если убийство совершено, во-первых, путем напа­дения, во-вторых, с целью завладения имуществом (похищения его), и если, в-третьих, завладение имуществом осуществлено в момент совершения убийства или непосредственно после него, то налицо совокупность корыстного убийства и разбоя.

4. Убийство из корыстных побуждений необходимо отграни­чивать от убийств, совершаемых по другим мотивам. Ошибки при квалификации, как правило, допускаются в связи с тем, что корыстными признаются такие мотивы, которые имеют с ними только внешнее сходство.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР не обнаружила корыстных мотивов в действиях М., который во время игры в карты заподозрил партнера в обмане — тот не поставил в банк проигранный им рубль. В результате возникла ссора, перешедшая в драку, в ходе которой потерпевший был убит. Судебная коллегия пришла к выводу, что убийство было совершено не вследствие того, что М. желал получить материальную выгоду, а по мотиву мести за то, что потерпевший, нарушивший "правила игры", обманул своего партнера. Обоснованность такого вывода не вызывает сомнений

На практике возник вопрос о квалификации действий лиц, совершивших убийство, чтобы удержать или сохранить имущест­во, уже принадлежащее виновному. Действия Н., который из ружья убил И., проникшего к нему в сад за клубникой, предла­галось квалифицировать по п. "а" ст. 102 УК. Президиум Верхов­ного суда РФ признал это неправильным, указав, что корыстные мотивы совершения убийства предполагают стремление к проти­воправному завладению имуществом или иными ценностями, находящимися во владении потерпевшего, либо желание лица пол­учить материальную выгоду от совершения преступления иным путем. В данном же случае, совершая убийство, Н. никакой материальной выгоды от этого не получил и не мог получить. Следовательно, в его действиях не было корыстных мотивов . Правильность выводов Президиума по этому делу оспаривает Э.Ф. Побегаило, по мнению которого то, что Н. материальной "выгоды не получил и не мог получить", ни в коей мере не меняет корыстной сущности его побуждений. Было бы несправедливо считать проявление таких частнособственнических пережитков "простым убийством" . Это утверждение представляется неубе­дительным. Действия Н. следовало бы считать корыстными только в том случае, если бы имущество у него изымалось на законном основании. Удержание имущества при этом условии свидетель­ствует о корыстных побуждениях. В сложившейся обстановке Н., совершая убийство И., мстил ему за похищаемое имущество и при отсутствии других отягчающих обстоятельств должен отве­чать по ст. 103 УК. Что касается ссылки Э.Ф. Побегаило на "несправедливость" такой квалификации, которая и сама по себе отнюдь не бесспорна, то она для уяснения содержания корысти при убийстве не имеет значения.

Равным образом нельзя считать убийством из корыстных побуждений лишение жизни лица, совершившего кражу. Здесь виновный при убийстве также руководствуется желанием ото­мстить за похищение имущества и никакой выгоды в результате убийства не извлекает.

Неправильно относить к корыстному и убийство, совершенное в связи с невозвращением потерпевшим ранее взятого долга. Президиум Верховного суда РФ, например, признал неправильной квалификацию действий С., осужденного Краснодарским краевым судом по п."а" ст, 102 УК. П. взял у С. деньги заимообразно. Спустя два месяца С., встретив П., напомнил ему о доже. В тот же день после распития спиртных напитков между ними на этой почве произошла ссора, а затем С. ударил потерпевшего ножом и убил его. Президиум переквалифицировал действия С. на ст. 103 УК, сославшись на то, что С., совершая убийство П., никакой материальной выгоды от этого не получил и не мог получить. Следовательно, корыстных мотивов в его действиях не было. Из обстоятельств дела видно, что С. совершил убийство на почве мести за неуплату долга.

В данном случае, совершив убийство, С. фактически лишил себя возможности получить долг с потерпевшего. Поэтому у суда не было оснований считать, что при убийстве он руководство­вался корыстным мотивом.

По некоторым делам об убийстве встречаются попытки квалифицировать по п. "а" ст. 102 УК убийство жены, совершен­ное мужем, чтобы избавиться от нее. А., проживая в г. Алексан­дрове Владимирской области, убил жену, желая избавиться от нее с тем, чтобы сожительствовать с другими женщинами. При рассмотрении дела суд признал, что А. совершил убийство из корыстных побуждений. Между тем мотив, которым руководст­вовался виновный, лишен корыстного характера. Совершая убий­ство в этой ситуации, он стремился извлечь для себя нематери­альную выгоду — получить свободу действий.

5. Корыстное убийство необходимо отграничивать от убийства с целью скрыть совершенное преступление (п. "е" ст. 102 УК). Важность правильного решения данного вопроса обусловлена тем, что, как мы уже отмечали, квалификация убийства по совокуп­ности пп. "а" и "е" ст. 102 Ж исключается.

В связи с высказанными в литературе соображениями по данному вопросу считаем необходимым уточнить свою пози­цию. При совершении убийства во время разбойного нападения, во всяком случае до его окончания, убийство должно расцени­ваться как корыстное, разумеется, когда оно совершено с прямым умыслом. В этом случае квалификация по пп."а" и "е" ст. 102 и ст. 146 УК вполне обоснована. Если же убийство совершено после разбойного нападения, то правильно было бы считать это убийство совершенным с целью сокрытия разбойного нападения. Для таких случаев характерна ситуация, когда после разбойного нападения потерпевший заявляет, что он "так это дело не оставит" или требует возвратить отобранные вещи. В связи с заявлениями потерпевшего виновный совершает убийство. Такие действия следует квалифицировать по п. "е" ст. 102 и ст. 146 УК. Равным образом грабеж или кража не становятся разбойным нападением, если после их совершения виновный совершает убийство потер­певшего. В этих случаях применению подлежит п. "е" ст. 102 и соответственно ст.ст. 144 или 145 УК.

6. К корыстным убийствам относится убийство за плату, когда убийца лишает жизни человека по указанию лица, пообещавшего уплатить или уплатившего за убийство вознаграждение. Здесь, как нам кажется, сомнений не должно возникнуть. В 60 — 80-х годах в России такие убийства были единичными. Однако за последние четыре-пять лет их число увеличилось. По данным МВД РФ, в 1992 г. было совершено 32 "заказных" убийства. Дела, которые нам известны по Москве и Екатеринбургу, дают основание для вывода о том, что в конечном счете и эти убийства совершаются из корыстных побуждений, возникающих на почве конкуренции при предпринимательстве или при распределении "доходов" (получен- ных на законном основании или противоправным путем). Данный вопрос нуждается в дополнительном изучении. Но совершенно ясно, что для применения п. "а" ст. 102 УК корысть должна быть установлена не только у "заказчика", который выступает в таких случаях либо организатором, либо подстрекателем, но и у исполнителя убийства

2.Убийство из хулиганских побуждений (п. "и" ст. 105 УК)

1. Изучение практики показывает, что данное обстоятельство при убийстве встречается чаще других отягчающих обстоя­тельств, указанных в этой статье. Пленум Верховного суда РФ в п. 6 постановления от 22 декабря 1992 г. разъяснил, что по п. "б" ст. 102 УК следует квалифицировать умышленное убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и обще­принятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстри­ровать пренебрежительное к ним отношение.

Пленум з первой части приведенного указания исходил, очевидно, из диспозиции ст. 206 УК. Однако эти положения нельзя понимать упрощенно. Любое умышленное убийство является проявлением явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали.

Как отмечалось в литературе, специфику этого мотива следует искать прежде всего в причинной обусловленности. Хулиганские побуждения лишены какой-либо необходимости: они целиком проистекают из разнузданного эгоизма, связан­ного с неуважением к личности и человеческому достоинству, безразличным отношением к общественным интересам, пре­небрежением к законам и правилам поведения. Нередко в основе такого отношения к общественным и личным интересам лежит безотчетная злоба, чувство неудовлетворенной потребно­сти, которые порождают тупое отчаяние и связанное с ним стремление к озорству, удали, разрушению, желанию проявить и показать себя. Часто хулиганские побуждения обусловлены уродливым пониманием свободы своих действий, смысл кото­рого очень четко выражает формула "мне все дозволено". Хулиганские побуждения означают, что субъекту доставляет удовлетворение само преступное деяние, само нарушение обще­ственного порядка, что он получает удовлетворение от своего антиобщественного поведения . Из этого следует, что, совершая убийство из хулиганских побуждений виновный получает удовлетворение от самого факта лишения жизни человека либо от таких действий (направленных на грубое нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу), которыми человек может быть лишен жизни при безразлич­ном отношении к этому со стороны винов­ного.

В связи с этим необходимо подчеркнуть, что место совершения убийства (например, общественное место) не имеет самостоятельного значения для применения п. "б" ст. 102 УК Важно установить, что решающей и непосредственной причиной, вызвавшей умысел на убийство, явились указанные выше антиобщественные побуждения.

2. Известно, что мотив считается факультативным признаком субъективной стороны состава преступления. Но по делам об убийстве из хулиганских побуждений он является обязательным признаком состава. Поэтому мотив убийства из хулиганских побуж­дений во всяком случае должен быть установлен как необходимое условие правильного применения п. "б" ст. 102 УК Изучение практики показывает, что значительная часть ошибок при квалифи­кации умышленных убийств из хулиганских побуждений объясня­ется поверхностным анализом обстоятельств преступления, свидетельствущих о субъективной стороне и главным образом о мотиве его совершения .

Каковы же пути установления этого мотива при убийстве? О содержании некоторых мотивов убийства органы следствия и суды нередко узнают из показаний обвиняемого или подсудимого, когда он, признавая себя виновным в преступлении, заявляет, что действовал по мотиву корысти, ревности, зависти и т.п. (разуме­ется, при подтверждении другими доказательствами). Однако хулиганские побуждения как мотив действий виновного в этом отношении являются исключением. Нам, например, не встретилось ни одного случая, когда бы виновный, признавая совершение убийства, заявил, что он действовал из хулиганских побуждений. В таких случаях преобладают объяснения об убийстве "по пьянке", обвиняемый утверждает, что он "не помнит, как случи­лось", объясняет свое поведение какими-то другими мотивами. В результате этого наиболее доступный источник установления мотива в данном случае не может быть использован. О мотиве, которым руководствовался виновный, позволяют судить сами его действия, а в ряде случаев и повод, явившийся внешней причиной совершенного преступления. Поскольку при убийстве речь вдет о действиях виновного, направленных против другого человека — потерпевшего, то для установления мотива убийства приобре­тают определенное значение и действия последнего, а также отношения между виновным и потерпевшим. Чаще всего убийство из хулиганских побуждений совершается в тех случаях, когда оно оказывается продолжением хулиганских действий. Верховным судом РФ рассмотрено по жалобе дело в отношении М, осужденного областным судом по п. "б" ст. 102 и ч. 2 ст. 206 УК за убийство Л. Явившись ночью в общежитие рабочих в пьяном виде, М. совершил хулиганские действия: заходил в комнаты, включал свет, стучал, кричал, выражался нецензурными словами. В одной из комнат он ударил ножом в живот лежавшего на кровати Л., который сразу же умер. Наличие хулиганских побуждений в этом случае очевидно, они обуслов­лены предшествующим поведением виновного, убийство по существу совершено вообще без какого-либо повода. Приговор областного суда признан правильным.

Потерпевшими в некоторых случаях оказываются граждане, указавшие хулигану на его недостойное поведение. В этом отношении характерно дело по обвинению В., который, будучи пьяным, проходя по улице районного центра, пел непристойные песни и выражался нецензурными словами. Стоявший возле своего дома незнакомый В. гражданин М. сделал ему замечание и предложил прекратить хулиганские действия. В ответ на это В. убил М. ударом ножа в сердце. Суд квалифицировал его действия по п. "б" ст. 102 УК.

Потерпевшие при убийстве из хулиганских побуждений в ряде случаев по собственной инициативе не вступали в контакт с виновным, который, заранее наметив жертву, предъявлял вздор­ные претензии. По приговору Горьковского областного суда П. осужден за убийство С. из хулиганских побуждений. Встретив С. на улице, П. стал приставать к нему, утверждая, что С. в столовой выпил его водку и съел его обед. С. отстранил от себя приста­вавшего к нему П. В ответ на это П. снял с плеча ружье и ударом приклада по лицу сбил С. на землю, а затем стал избивать его ружьем, которое сломалось. Увидев, что С. мертв, П. оттащил труп к забору, придав ему вид спящего человека. Затем собрал части разбитого ружья и ушел домой.

Проявление хулиганских побуждении вполне возможно и внезапно, когда виновный до убийства не совершал хулиганских действий. Об этом свидетельствует дело по обвинению Г. в убийстве 3. при следующих обстоятельствах 3. вошел во двор дома и спросил у стоявших в подъезде Г., К. и Н., где находится квартира Д. Вместо ответа на вопрос К. и Н. набросились на 3. и стали его избивать, а Г. нанес 3. несколько ударов ножом в шею и грудь, от которых сразу же наступила смерть. Вывод Москов­ского городского суда об убийстве 3. из хулиганских побуждений вполне обоснован. Здесь хулиганские побуждения проявились в

ничем не вызванной реакции Г. на вопрос потерпевшего о квартире его знакомых.

Встречаются случаи, когда убийство из хулиганских побужде­ний совершается в связи с невыполнением близким или знакомым человеком какого-то желания виновного. Б., находясь в состоянии опьянения, убил своего товарища за то, что тот отказался уйти вместе с ним из клуба. Затем Б. взял гармошку и до прибытия милиции играл на ней. Здесь о мотиве убийства свидетельствуют действия Б. в момент его совершения и после него.

Во всех приведенных примерах хулиганские побуждения про­явились достаточно четко в действиях виновного до убийства или во время его совершения, или после него. Характерно для них было и то, что потерпевшие не давали какого-либо повода для агрессивного поведения виновного либо вообще не знали его.

3. В тех случаях, когда хулиганские побуждения выступают в качестве единственного мотива убийства, их установление вызывает меньше затруднений. Прав в определенной степени И.Н. Даныпин, который считает, что для хулиганских мотивов характерна наглядность и явность проявления. Хулиганские мотивы, по его мнению, отчетливо выражены внешне, они "кричат", "бьют в глаза" . Сложнее обстоит дело в тех случаях, когда хулиганские побуждения сопряжены о другими мотивами, когда они оказываются завуалированными. От следователей и судей по таким делам требуется и высокий профессиональный уровень знаний, и опыт для того, чтобы отграничить хулиганские побуждения от других мотивов.

Мы исходим из того, что хулиганские побуждения в принципе совместимы с другими мотивами при совершении убийства. Они вполне "уживаются" рядом с ревностью, местью, ненавистью, завистью и др. При квалификации некоторых убийств возникает задача отграничения этих мотивов от хулиганских побуждений. Чаще всего этот вопрос возникает при отграничении хулиганских побуж­дений от ревности и мести. Важно не только разграничить эти мотивы, но и выявить, какой из них доминировал при убийстве, был главным мотивом, которым руководствовался виновный, совершая преступление.

При отграничении хулиганских побуждений от ревности и мести должна учитываться различная природа этих мотивов. Если хулиганские побуждения своим острием направлены против общественного порядка и характеризуются циничным отношением виновного к потерпевшему, то ревность и месть являются мотивами, при которых отношения между обвиняе­мым и потерпевшим, предшествующие убийству, носят личный характер. А. Наумовым высказано правильное мнение о том, что нельзя считать убийство совершенным из хулиганских побуждений, а не по мотиву ревности только на там основании, что не было действительного повода к ревности . Но нам кажется, что вопрос должен решаться и в иной плоскости. Следователь и суд обязаны проверить, не является ли ревность и обвинения в измене лишь предлогом кия скандалов и издевательств над потерпевшей. При таких обстоятельствах, например, было совершено убийство Л. своей жены. Липецкий областной суд установил, что Л. в течение ряда лет систематически пьянствовал, устраивал скандалы, выго­нял жену, детей, родителей жены из дома, избивал жену и тещу. За эти действия Л. неоднократно привлекался к ответственности за мелкое хулигенство. Однажды, вернувшись домой ночью в пьяном виде, Л. разбудил жену и дочь, нанес им побои, от жены требовал "объяснений", а затем, когда жена и дочь хотели уйти из дома, он выстрелом из ружья убил жену. Суд признал, что убийство совершено из хулиганских побуждений, и отверг утвер­ждения Л. о мотиве ревности.

Другим мотивом, от которого приходится нередко отграничи­вать хулиганские побуждения при убийстве, является месть, возникшая на почве личных отношений. Этот вопрос чаще всего возникает в тех случаях, когда потерпевший своими умышленны­ми или неосторожными действиями причиняет виновному какую-либо малозначительную неприятность. Например, Ш. убил Т. за то, что после игры в домино во дворе дома Т. ходил и рассказывал, что Ш. остался "козлом рогатым". По другому делу М. был осужден за убийство П. в кубовой общежития за то, что П. разбил его тарелку. Оба эти убийства были признаны совершенными из хулиганских побуждений. Интересно, что по последнему делу адвокат в кассационной жалобе утверждал, что убийство было совершено на почве мести из личных отношений и ставил вопрос о квалификации действий М. по ст. 103 УК. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ отклонила кассационную жалобу, сославшись на малозначительность повода, используя который М затеял ссору, а затем совершил убийство из хулиган­ских побуждений.

Таким образом, при отграничении мести, возникшей на почве личных отношений, от хулиганских побуждений при убийстве подлежат тщательному выяснению действия потерпевшего, кото­рые виновный счел основанием для совершения этого преступле­ния. По общему правилу убийство должно признаваться совер­шенным из хулиганских побуждений в тех случаях, когда действия потерпевшего оказываются малозначительными, а виновный ис­пользовал их лишь как предлог для совершения убийства.

От убийства из хулиганских побуждений на практике нередко приходится отграничивать убийство, совершенное в драке или ссоре. В литературе было высказано мнение о том, что убийство в драке или ссоре должно всегда признаваться совершенным из хулиганских побуждений, если установлено, что субъект убийства является инициатором и активной стороной преступления . С такой рекомендацией трудно согласиться. Чаще всего по обстоятельствам преступ­ления это может быть действительно так, но все же для признания убийства совершенным из хулиганских побуждений недостаточно сослаться на то, что данное лицо является "инициатором" или "активной стороной" преступления, — необходимо установить мотив действий виновного. Трудности состоят в том, что убийство из хулиганских побуждений зачастую совершается в драке или ссоре, в результате обсто­ятельства убийства из хулиганских побуждении и убийства в драке или ссоре нередко совпадают. Ошибки в квалификации убийства в этих случаях потому именно и происходят, что не уделяется внимания установлению мотива убийства, совершен­ного в драке или ссоре.

4. Убийство, предусмотренное в п. "б" ст. 102 УК, может быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом. Совершая убийство их хулиганских побуждении с косвенным умыслом, виновный, хотя и не ставит перед собой цели убийства, которая имеется при прямом умысле, но и не исключает, что смерть потерпевшего все же может наступить. Вместе с тем это не значит, что действия виновного в убийстве из хулиганских побуждений с косвенным умыслом являются бесцельными. Цель имеется, она состоит в совершении самого действия, направленного против личности потерпевшего, при безразличном отношении к возможному наступлению его смерти. Только цель при убийстве из хулиганских побуждений не выходит за рамки основного убийства, как, например, завладение имуществом при корыстном убийстве. Здесь убий­ство не является средством для достижения какой-либо цели (помимо причинившего смерть действия при косвенном и причинения смерти при прямом умысле). Известно, что мотив всегда служит достижению цели и даже определяет ее. Поскольку установлено, что при убийстве из хулиганских побуждений имеется определенная цель, постольку есть осно­вания считать, что они (эти побуждения) являются мотивами действий виновного.

Этот вопрос приобретает принципиальное значение по делам о покушении на убийство из хулиганских побуждений. По таким делам убеждение следователя или суда о наличии этого мотива иногда ведет к тому, что анализу других элементов субъективной стороны не уделяется должного внимания. При этом не учитыва­ется, что наличие хулиганских побуждений при косвенном умысле, когда смерть потерпевшего не наступила, недостаточно для при­знания преступления покушением на убийство. В результате этого в ряде случаев преступление, квалифицированное по ст. 15, п. "б" ст. 102 УК, оказывается в действительности причинением телесных повреждений или просто хулиганством

5. В литературе утверждалось, что если хулиганство сопряжено с убийством, то действия виновного квалифицируются только по статье, предусматривающей ответственность за убийство . Эта позиция представляется правильной. Как уже отмечалось, убий­ство из хулиганских побуждений нередко является продолжением ранее совершенных хулиганских действий либо они продолжают­ся после убийства. В таких случаях фактически совершается два самостоятельных преступления (реальная совокупность), из ко­торых каждое должно получить самостоятельную оценку. Но это относится только к тем случаям, когда в совокупность входят хулиганство и более тяжкое преступление, в частности убийство . Следовательно, квалификация убийства из хулиганских побужде­ний только по одной статье, предусматривающей ответственность за убийство, правильна лишь для тех случаев, когда речь идет не о хулиганстве, сопряженном с убийством, а об убийстве из хулиганских побуждений.

3. Убийство, совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга (п. "б" ст.105 УК РФ)

1. Выполнение служебного и общественного долга гражданами является их важнейшей обязанностью. Поэтому добросовестное отношение к служебному и общественному долгу, жизнь граждан, выполняющих этот долг, находятся под охраной закона, в том числе и уголовного.

Убийство, подлежащее квалификации по п. "в" ст. 102 УК, как правило, оказывается совершенным по мотиву мести, вызванной служебной или общественной деятельностью потер­певшего. Вместе с тем такая квалификация убийства возможна и при неустановленном мотиве мести, когда оно совершается с целью воспрепятствовать правомерной деятельности потерпевше­го или в связи с его предстоящей служебной или общественной деятельностью, которая для виновного почему-ли­бо нежелательна.

В литературе было высказано мнение и о том, что сама по себе активная служебная или общественная деятельность потер­певшего может вызвать чувство места и привести к убийству, предусмотренному п. "в" ст. 102 УК .

В п. "в" ст. 102 УК говорится об убийстве, совершенном в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга. Это указание закона в судебной практике не всегда учитывается. Встречаются случаи применения п. "в" ст. 102 УК, когда убийство совершается в связи с выполнением служебного или общественного долга не самим потерпевшим, а его близким, родственником. Так, Президиум Верховного суда РФ предложил квалифицировать действия А. по ст. 15 и п. "в" ст. 102 УК, мотивируя это тем, что он покушался на жизнь П. в связи с выполнением женой потерпевшего своего служебного долга. Пленум Верховного суда СССР отменил поста­новление Президиума, признав, что в данном случае допущено расширительное толкование закона .

2. Под выполнением служебного долга, как указано в п. 7 постановления Пленума Верховного суда РФ от 22 декабря 1992 г., следует понимать действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора с государст­венными, кооперативными или иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями, деятель­ность которых не противоречит действующему законодательству.

Указание в законе о выполнении потерпевшим служебного долга относится не только к должностным лицам. Потерпевшим по такому делу об убийстве может оказаться как руководитель какого-либо учреждения, предприятия или организации, так и любой рабочий, сторож и т.п.

В судебной практике нам не встретилось ни одного убийства из мести в связи со служебной деятельностью потерпевшего, которое не было бы вызвано добросовестным исполнением им служебных обязанностей. Это ^ъясняется тем, что по п. "в" ст. 102 УК следует квалифицировать убийство лишь такого лица, которое действует на законном основании. Если же потерпев­ший действовал незаконно (злоупотреблял служебным положе­нием или допускал превышение власти) в отношении лица, совершившего убийство, последнее не может быть квалифици­ровано по п. "в" ст. 102 УК.

Потерпевшими по делам об убийстве в связи с выполнением служебного долга чаще всего оказываются должностные лица, предъявляющие к подчиненным требования, связанные с работой последних, либо осуществляющие иные служебные функции. Например, 3., ветфельдшер бригады № 3 Кваркенского совхоза Оренбургской области, неоднократно делал замечания скотнику К., который систематически приходил на работу в пьяном виде либо совсем не являлся. К., встретив 3. около клуба, со словами: "Ты долго будешь меня мучить?!", нанес ему несколько ударов ножом в левый бок, от которых потерпевший умер. Оренбургский областной суд обоснованно расценил это убийство как совершен­ное на почве выполнения потерпевшим своего служебного долга. Для квалификации убийства по п. "в" ст. 102 УК не имеет значения, совершено ли оно при исполнении потерпевшим служебных обязанностей или в другое время, важно устано­вить, что оно совершено в связи с выполнением потерпевшим своего служебного долга.

3. Под выполнением общественного долга, как указано в том же постановлении Пленума Верховного суда РФ от 22 декабря 1992 г., должно пониматься осуществление граж­данами как специально возложенных на них общественных обязанностей, так и совершение других действий в интересах общества или отдельных лиц (пресечение правонарушений, сооб­щение органам власти о совершенном или готовящемся преступ­лении и т.п.). Но эти разъяснения, вполне понятно, не исчерпы­вают всех вопросов, связанных с трактовкой понятий служебного или общественного дожа.

Иногда встречаются попытки не признавать общественным долгом участие граждан в охране общественного порядка. Так, Архангельский областной суд осудил по ст. 103 УК К., убившего дружинника Г. Было установлено, что в городском парке Г. воспрепятствовал избиению Д. В ответ на это К. ударом ножа убил Г. Суд признал, что убийство было совер­шено не на почве выполнения потерпевшим своего обществен­ного долга, поскольку убийца "не знал", что в драку вмешался дружинник. Это утверждение суда нельзя признать убедитель­ным. Закон действительно специально предусматривает уго­ловную ответственность за посягательство на жизнь народного дружинника. Но в то же время закон устанавливает повышен­ную ответственность за посягательство на жизнь и здоровье граждан, которые пресекают действия правонарушителей. В тех же случаях, когда виновный, совершающий убийство, осведомлен, что посягает на жизнь работника милиции или народного дружинника, охраняющего общественный порядок, его действия подлежат квалификации по ст. 191 УК.

От убийства в связи с выполнением потерпевшим своего общественного или служебного долга необходимо отграничивать убийство государственного или общественного деятеля или пред­ставителя власти, совершенное в связи с его государственной или

общественной деятельностью, с целью подрыва или ослабления власти (террористический акт). При убийстве, квалифицируемом по п. "в" ст. 102 УК, цель подрыва или ослабления власти отсутствует.

4. В судебной практике возник вопрос о том, имеет ли значение время, истекшее с момента выполнения лицом служебного долга до момента посягательства на жизнь этого лица. П. был осужден за кражу и совершил побег из места заключения. Работавший стрелком охраны Т. задержал его, и П. был возвращен для отбывания наказания. При этом П. угрожал Т. отомстить убийст­вом. Спустя 20 лет П. встретил Т. в гостях у К., схватил нож и со словами: "Вот теперь ты мне попался, я тебя убью!" бросился на него и нанес несколько ударов, но был обезоружен. Т. были приченены легкие телесные повреждения. Суд квалифицировал действия П. по ст. 15 и п. "в" ст. 102 УК. В протесте прокурора ставился вопрос о переквалификации действий П. на ст. 15 и ст. 103 УК потому, что с момента столкновения П. с Т. как с должностным лицом прошло почти 20 лет.

Пленум Верховного суда СССР отклонил протест и указал, что ответственность за убийство в связи с выполнением потерпевшим своего служебного долга наступает независимо от того, когда были совершены потерпевшим те или иные действия по службе. Важно лишь то, что убийство совершено из мести потерпевшему за выполнение им указанных действий, что и было установлено по данному делу.

Такое решение вполне обосновано. Осужденный в данном случае пытался реализовать высказанную им ранее угрозу убий­ством. Мотив мести на почве служебной деятельности как побудительная причина преступления с течением времени не изменился, остался прежним. Это положение относится и к убийству в связи с выполнением потерпевшим своего обществен­ного долга.

4. Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием (п. "к" ст. 105 УК РФ)

1. Повышенная опасность для общества данного вида убийства состоит в том, что виновный совершает фактически два преступ­ления, преследуя при этом низменную цель облегчения другого преступления или освобождения от ответственности за предыдущее преступление, не останавливаясь перед лишением жизни другого человека.

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что речь идет об убийстве с целью сокрытия любого преступления или об облег­чении совершения любого другого преступления независимо от того, является оно особо тяжким или не представляет большой опасности для общества.

При квалификации данного вида убийства необходимо учиты­вать, что оно может быть совершено только с прямым умыслом (в законе указывается на специальную цель совершения преступ­ления). В связи с этим нельзя признать обоснованным указание Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР по делу Е., осужденного по п. "е" ст. 102 Ж, о том, что убийство с целью скрыть другое преступление возможно и с косвенным умыслом . В данном случае цель сокрытия или облегчения совершения другого преступления определяет и характер умысла самого убийства.

Изучение практики показывает, что чаще всего по п. "е" ст. 102 УК квалифицируется убийство, когда оно направлено на сокрытие или облегчение такого преступления, как завладение имуществом По п. "е" ст. 102 Ж квалифицируются убийства, сопряженные с изнасилованием, а также убийства, совершенные для того, чтобы облегчить или скрыть другое убийство. В прошлом неоднократно судимый В. убил мужа своей сожительницы А., которая знала об этом. Боясь разоблачения, В. решил убить А. В момент совершения этого преступления в дом вошел С. Желая скрыть и это преступ­ление, В. набросился на С. и убил его, после чего инсценировал пожар. Верховный суд Якутии признал, что два последних убийства были совершены В. с целью сокрытия другого убийства. В таких случаях действия виновного подлежат квалификации не только по п. "е", но и по п.п. "з" и "и" ст. 102 УК

Убийство с целью сокрытия или облегчения другого преступ­ления и само это преступление могут быть совершены как одним лицом, так и по предварительному сговору разными лицами. В первом случае действия виновного подлежат квалификации по п. "е" ст. 102 Ж и по статье, предусматривающей ответственность за другое преступление. Во втором случае ответственность наступает по общим правилам ответственности за соучастие; этим и определяется с учетом конкретных обстоятельств дела квали­фикация убийства и другого преступления.

Убийство и другое преступление могут быть совершены и в разное время. В этих случаях возникает вопрос о разграничении квалификации по пп. "е" и "в" ст. 102 Ж. По п. "е" ст. 102 УК действия виновного могут быть квалифицированы только при условии, если еще не заявлено органу власти о совершенном или готовящемся преступлении. Если же такое заявление сделано потерпевшим и виновный, совершая убийство, знает об этом, его действия подлежат квалификации по п. "в" ст. 102 Ж как убийство из мести в связи с выполнением потерпевшим своего обществен­ного долга.

Представляется, что неправ А. В. Наумов, который вносит предложение о квалификации убийства по п. "в", а не по п. "е" ст. 102 Ж и в том случае, если о совершенном преступлении помима потерпевшего знали другие граждане, а не только органы власти . Осведомленность граждан о преступлении, по нашему мнению, вовсе не означает, что виновный, совершая убийство, не ставит цели сокрытия преступления. То, что потерпевший расска­зал о преступлении гражданам, вряд ли дает основания считать это выполнением общественного долга. Только в том случае, если потерпевший рассказал гражданам о преступлении для того, чтобы они сообщили органу власти, и об этом знает убийца, действия последнего следует квалифицировать по п. "в" ст. 102 УК

Для оконченного состава убийства, предусмотренного п.' "е" ст. 102 Ж, закон не требует, чтобы виновный в результате убийства достиг цели, а именно облегчил совершение или сокрытие другого преступления, достаточно установить сам факт совершения убий­ства с этой целью.

В тех случаях, когда после убийства с целью облегчения другого преступления виновный не успевает совершить это другое преступление, ответственость наступает за убийство при отягча­ющих обстоятельствах и за приготовление к другому преступле­нию. Убийство оказывается и самостоятельным преступлением и тем приготовительным действием, за которое наступает ответст­венность по ст. 15 и соответствующей статье Особенной части Уголовного кодекса.

2. К убийству, сопряженному с изнасилованием, относится не только убийство в процессе изнасилования или с целью скрыть его, но и убийство, совершенное, например, по мотивам мести за оказание сопротивления при изнасиловании. Иногда высказыва­ется мнение о том, что к убийству, сопряженному с изнасилова­нием, следует относить только убийство, совершенное при самом изнасиловании. С этим нельзя согласиться. Было бы нелогично другие названные варианты такого убийства признавать совер­шенными с целью скрыть другое преступление или облегчить его, а не сопряженными с изнасилованием. Это последнее убийство специально выделено в п. "е" ст. 102 Ж из числа убийств с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, и поэтому, с нашей точки зрения, именно специальная часть нормы подлежит применению во всех указаниях случаях. Кроме того, сама формулировка "убийство, сопряженное с изнасиловани­ем" не дает оснований для столь узкого понимания данного вида убийств. Вполне обоснованно Пленум Верховного суда РФ в п. 10 постановления от 22 декабря 1992 г. разъяснил, что под убийством сопряженным с изнасилованием, следует пони­мать убийство в процессе изнасилования или с целью скрыть его, а также совершенное, например, по мотивам мести за оказанное при изнасиловании сопротивление.

Э. Ф. Побегайло считает, что убийство лица, которое могло воспрепятствовать изнасилованию шш сообщить о нем., следует квалифицировать по п. "в" ст. 102 УК . Такое решение вопроса представляется по меньшей мере, спорным. Из текста закона вовсе не вытекает, что при убийстве, сопряженном с изнасилованием, речь идет о лишении жизни только потерпевшей от изнасилования и не имеются в виду другие лица, лишенные жизни в связи с изнасилованием. Разумеется, прежде всего в данном случае предусматривается уголовная ответственность за убийство потер­певшей от изнасилования, но не исключается ответственность и за убийство других лиц, если убийство было сопряжено с изнасилованием. Нельзя не учитывать и то, что убийство, сопря­женное с изнасилованием, является частным случаем убийства с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение. Поэтому оно подлежит квалификации по п. "е" ст. 102 УК. Ведь если согласиться с таким предложением, то тогда любое убийство с целью скрыть другое преступление необходимо будет квалифи­цировать по п. "в" ст. 102, поскольку оно всегда совершается из опасения, что лишаемое жизни лицо может сообщить органам власти о "другом" преступлении.

3. Убийство, сопряженное с изнасилованием, может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. С прямым умыслом совершаются убийства, сопряженные с изнасилованием, когда виновный заранее готовится лишить жизни потерпевшую после изнасилования. В этих случаях, а также после групповых изнасилований убийства иногда характеризуются особой жесто­костью и поэтому наряду с п. "е" влекут применение п. "г" ст. 102 УК.

С прямым умыслом совершаются также убийства, сопряжен­ные с изнасилованием, когда виновный убивает потерпевшую или ее родственников спустя какое-то время после изнасилования в связи с их намерением подать заявление или в связи с подачей заявления органу власти об изнасиловании. В Нижнегородской области группой цыган были убиты М. и ее двое детей после того, как она подала заявление в прокуратуру об изнасиловании дочери одним из членов этой группы. В таком случае убийство вряд ли можно рассматривать как средство сокрытия изнасило­вания, так как о совершенном преступлении уже сообщено органам власти, но формулировка закона позволяет квалифици­ровать его по п. "е" ст. 102 УК. Таким образом, п. "е" ст. 102 УК при совершении убийства и изнасилования подлежит более широкому применению, чем при убийстве с целью облегчить или скрыть другое преступление.

С прямым умыслом совершаются и убийства, сопряженные с изнасилованием, различного рода сексуальными маньяками, для которых само убийство при этих обстоятельствах достав­ляет удовольствие. Здесь убийство жертвы и насилие над ней составляют "единый" процесс. В Ростовском областном суде в 1992 г. рассмотрено известное дело Ч., совершившего таким путем более 50-ти убийств. В Москве и Московской области в течение 1992 — 1993 гг. некто М.М. в связи с изнасилованием совершил 24 убийства женщин, девочек и мальчиков.

Несколько другой характер носят убийства, сопряженные с изнасилованием, которые совершают при преодолении сопро­тивления жертвы. В этих случаях убийство, как правило, оказывается совершенным с косвенным умыслом, когда винов­ный душит потерпевшую или наносит ей удары по голове. Известны убийства, когда преступник, сдавливая шею потерпев­шей, приводит ее в бессознательное состояние, а затем осуще­ствляет свое намерение. Некто Ш. на окраине города, в котором он проживал, выслеживал женщин, а затем в пустынных местах накидывал веревочную петлю на шею и затягивал ее. Когда потерпевшая теряла сознание, он совершал насильственный половой акт. Одно из таких нападений закончилось тем, что потерпевшая Л. оказалась убитой.

4 На практике и в литературе возникает вопрос о том, следует ли убийство, сопряженное с изнасилованием, квалифи­цировать только по п. "е" ст. 102 или необходимо применять наряду с этим ст. 117 УК.

Некоторые авторы считают, что особая общественная опас­ность преступления, предусмотренного п. "е" ст. 102 Ж, состоит в "синтезе" убийства и изнасилования, и поэтому изнасилование не образует самостоятельного состава . Из этого утверждения следует, что два особо опасных преступления можно без всяких сомнений принять за одно. Прежде всего, вряд ли можно отрицать, что в ст. 102 УК речь идет об умышленном убийстве (и ни о каком другом преступлении), но и не просто об умышленном убийстве, а об умышленном убийстве при отягча­ющих обстоятельствах. Одним из таких отягчающих обстоя- тельств является изнасилование, которое предусмотрено уголов­ным законом (ст. 117 УК) как самостоятельное преступление. Возникает вопрос, почему при совершении убийства, сопря­женного с изнасилованием (иными словами, убийства и изна­силования), подлежит применению только одна статья закона и не должна применяться другая. Кроме того, в рамки п. "е" ст. 102 УК не укладываются случаи, когда совершено покушение на изнасилование и убийство либо, наоборот, покушение на убийство и изнасилование. В таком случае покушение превра­тится в оконченное преступление либо останется без самосто­ятельной юридической оценки. В самом деле, если, например, оказалась изнасилованной несовершеннолетняя и виновный совершил приготовительные действия к убийству, то получается, что изнасилование, предусмотренное ч. 3 ст. 117 УК, должно остаться без самостоятельной юридической оценки и выступать лишь в качестве отягчающего обстоятельства приготовления к убийству. Нелепость подобной ситуации очевидна. В связи с этим представляется вполне обоснованным указание, содер­жащееся в п. 10 постановления Пленума Верховного суда РФ от 22 декабря 1992 г. о том, что в подобных случаях совершаются два самостоятельных преступления, которые необ­ходимо квалифицировать по п. "е" ст. 102 УК и, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, по соответствующей части ст. 117 УК.

5. По вопросу о квалификации убийства, сопряженного с изнасилованием, иногда высказывается мнение о том, что убийство при изнасиловании является "особо тяжким послед­ствием" (см. ч. 4 ст. 117 УК) Сторонники такого решения вопроса исходят из того, что отягчающим в данном случае может быть только то обстоятельство, которое явилось следствием самого факта изнасилования. Однако с этим нельзя согласиться. Как уже отмечалось, убийство при изнасиловании совершается почти во всех случаях с целью сокрытия данного преступления и поэтому должно рассматриваться как тяжкое последствие. Вряд ли можно представить более тяжкое последствие для потерпевшей, чем убийство. Помимо того, даже чисто логи­ческий анализ нормы закона показывает, что изнасилование с убийством потерпевшей должно признаваться повлекшим особо тяжкие последствия, поскольку для квалификации изнасилования по ч. 2 ст. 117 УК достаточно лишь угрозы убийством или причинением тяжкого телесного повреждения.

Вместе с тем было бы неправильным считать, что изнасило­вание вообще не может быть квалифицировано по ч. 1 или ч. 2 ст. 117 УК, если после изнасилования последовало убийство

потерпевшей. С нашей точки зрения, возможна реальная совокупность изнасилования, предусмотренного ч.ч. 1 или 2 ст. 117 УК, и умышленного убийства с целью сокрытия этого ранее совершенного изнасилования в случаях установления определенного разрыва во времени между указанными пре­ступлениями.

5. Убийство, совершенное лицом, ранее совершившим умышленное убийство, за исключением убийства, предусмотреннего ст.ст. 104 и 105 УК (п"н" ст.105 УК РФ)

1. Устанавливая повышенную ответственность за совершение повторного убийства, закон исходит из того, что совершение умышленного убийства лицом, ранее уже совершившим убийство, представляет особую опасность для общества как по тяжести наступивших последствий, так и по опасности личности виновного.

Особенность данного вида убийства состоит в том, что квалифицирующим обстоятельством оказываются не признаки, характеризующие данное убийство, а признак, характеризующий субъекта, факт совершения им такого же преступления в про­шлом. Иными словами, данное отягчающее обстоятельство не является конститутивным признаком состава конкретного пре­ступления, оно находится за его пределами и влияет на квалифи­кацию в силу предшествующей деятельности субъекта. Уточняя ранее высказанное нами мнение, необходимо подчеркнуть, что повторность совершения убийства является обстоятельством л и-ч н ы м, квалифицирующим действия только виновного. Это означает, что данное отягчающее обстоятельство не может вменяться в вину соучастникам. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ при рассмотрении дела Н. указала, что "квалифицирующие обстоятельства, относящиеся к лично­сти исполнителя (совершение преступления повторно, особо опасным рецидивистом), не вменяются в ответственность соу­частникам, если даже эти обстоятельства и охватывались их сознанием, так как указанные обстоятельства характеризуют общественную опасность только личности преступника и могут отягчать лишь самого исполнителя, т.е. лица, к которому они непосредственно относятся" .

Убийство, подлежащее квалификации по п. "и" ст. 102 УК, может быть совершено при любых обстоятельствах и по любым мотивам.

Изучение практики показало, что повторное убийство в некоторых случаях совершается по тому же мотиву, что и первое. Характерно в этом отношении дело по обвинению А., осужденного по пп. "б" и "и" ст. 102 УК А. был ранее осужден за умышленное убийство из хулиганских побуждений. Освободившись досрочно из мест лишения свободы, А. совершил злостное хулиганство, а затем из хулиганских побуждений убил X.

Встречаются и такие случаи, когда ревность, месть, стремле­ние скрыть или облегчить другое преступление оказываются мотивами совершения и первого и второго убийства.

2. Повторным в соответствии с п. "и" ст. 102 УК признается умышленное убийство только в том случае, если ранее совершен­ное убийство было умышленным, за исключением убийства в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны, предусмотренного ст.ст. 104 и 105 УК. Равным образом совершение убийства, предусмотренного ст.ст. 104 и 105 Ж, лицом, ранее совершившим умышленное убийство, в силу того же указания закона не может влечь за собой применение п. "и" ст. 102 УК. Основанием для квалификации умышленного убийства по п. "и" ст. 102 УК прежде всего может служить совершение в прошлом убийства, предусмотренного ст.ст. 102, 103, п. "в" ст. 240 УК Кроме того, по смыслу закона, повторным признается убийство при совершении виновным ранее террористического акта (ст.ст. 66, 67 УК), диверсии, сопряженной с убийством (ст. 68 УК), бандитизма, сопряженного с убийством (ст. 77 УК), посягательства на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их служебной или общественной деятель­ностью по охране общественного порядка (ст. 191 УК).

В судебной практике возник вопрос о том, является ли повторным убийство, совершенное лицом, ранее покушавшимся на убийство. При решении этого вопроса необходимо исходить из ст. 15 УК, устанавливающей единые основания ответственности и за неоконченное и за оконченное преступление. Следовательно, как приготовление, так и покушение при решении вопроса о повторности должны признаваться равнозначными оконченному преступлению. Пленум Верховного суда РФ в постановления от 22 декабря 1992 г. разъяснил, что ответственность за повторное умышленное убийство наступает независимо от того, совершил ли виновный ранее убийство либо покушение, был ли он исполните­лем или соучастником этого преступления. В то же время надо иметь в виду, что умышленное убийство не может быть квалифи­цировано по п "и" ст. 102 Ж, если виновный совершил деяние, являющееся по действующему законодательству не соучастием, а заранее не обещанным укрывательством умышленного убийства. 3. Для судебной практики представляет интерес вопрос о том, подлежит ли применению п. "и" ст. 102 Ж в случае, если

установлено, что виновный в разное время совершил два убийства и ни за одно из них не был осужден. Президиум Верховного суда РФ признал, что для применения п. "и" ст. 102 Ж не имеет значения, был ли виновный осужден за первое убийство . С таким решением вопроса нельзя не согласиться, так как "лицом, ранее совершившим умышленное убийство", является в том числе и лицо, которое не было еще за него осуждено.

4. В теории уголовного права и на практике остается спорным вопрос о том, подлежат ли квалификации по совокупности действия лица, которое одновременно привлекается к уголовной ответственности за умышленное убийство без отягчающих и без смягчающих обстоятельств, а также за покушение на такое же умышленное убийство. Отсутствие единства взглядов на квали­фикацию таких случаев показывает дело по обвинению Б., который был осужден по ст.ст. 15 и 103, пп. "б" и "и" ст. 102 Ж за покушение на убийство из ревности и за убийство из хулиганских побуждений. Прокурор внес протест, в котором ставил вопрос об исключении ст.ст. 15 и 103 Ж. Президиум Верховного суда РФ отклонил протест, указав в постановлении, что если согласиться с изложенным в протесте предложением об исключении квалификации действий Б. по ст.ст. 15 и 103 Ж, то это приведет к тому, что первому преступлению, совершенному осужденным, не будет дана соответствующая квалификация и не будет определена мера наказания за это преступление. По нашему мнению, протест отклонен обоснованно, так как п. "и" ст. 102 Ж предусматривает квалификацию только второго (повторного) убийства или покушения на него.

Нашу позицию по данному вопросу не разделяет М.И. Блум, полагая, что два или более преступных деяния, одно из которых признается оконченным преступлением, а второе покушением, приготовлением или соучастием, не могут рассматриваться как преступления, предусмотренные различными статьями Уголовного кодекса, и поэтому не могут квалифицироваться как реальная совокупность преступлений. Для таких случаев предлагается ква­лификация по статье, предусматривающей повышенную ответст­венность .

Несостоятельность этой позиции становится более убеди­тельной, если последовательность совершенных преступлений изложить в таком порядке: сначала совершено умышленное убийство одного человека, а потом — покушение на убийство другого.

Представляется, что здесь не должно возникать вопроса о том, подлежат ли они квалификации по совокупности. Нельзя же квалификацией первого преступления исключить квалифи- кацию второго преступления либо квалификацией только второго преступления первое превратить в покушение. Как в первом (дело Б.), так и во втором (измененном) примере налицо совокупность одних и тех же преступлений, последователь­ность совершения которых не должна изменять принципи­ального подхода к их юридической оценке.

5. В практике возникают и иные вопросы квалификации покушений на убийство и другого оконченного убийства, когда оба преступления совершило одно и то же лицо и преступле­ния расследуются и рассматриваются в одном деле.

На эти вопросы ответил Пленум Верховного суда РФ в а 12 постановления от 22 декабря 1992 г. В частности, судам разъяснено, что если виновный не был осужден за ранее совершенное убийство (или покушение на него), подпадающее соответственно под действие ст. 103 и ст.ст. 15 и 103 Ж, то это деяние подлежит самостоятельной квалификации, а последнее преступление, в зависимости от того, окончено оно или нет, следует квалифици­ровать по п. "и" ст. 102 либо по ст. 15 и п. "и" ст. 102 УК Такой же порядок самостоятельной квалификации должен применяться в случаях: а) если сначала совершается покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах, а затем оконченное преступле­ние —умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах либо без таковых; б) когда первоначально совершается умышлен­ное убийство при отягчающих обстоятельствах либо без них, а потом — покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах либо без них.

б. Для квалификации оконченных преступлений (двух умыш­ленных убийств без отягчающих обстоятельств) также приме­нима совокупность преступлений. В связи с этим представля­ются необоснованными возражения Г.Л. Кригер, которая оспа­ривает в Курсе уголовного права нашу позицию по данному вопросу, исключая квалификацию первого убийства по ст. 103 УК при квалификации второго по п. "и" ст. 102 УК на том основании, что "в таких случаях общественная опасность соде­янного, выразившегося в неоднократном совершении одного и того же преступления, может быть в полной мере учтена при квалификации совершенных преступлений по одной статье, предусматривающей более строгое наказание за их повторное совершение" К сожалению, автор не раскрывает, как можно учесть при квалификации нескольких преступле­ний по одной статье, предусматривающей ответственность только за последнее преступление, их неоднократность. Другой аргументации не приводится. Авторы Курса уголовного права допускают и непоследовательность, признавая в то же

время необходимость квалификации покушения на убийстао и убийства по совокупности ст.ст. 15, 103 и п. "и" ст. 102 Ж .

Сторонники применения в подобных случаях только п. "и" ст. 102 УК ссылаются еще на ст. 40 УК, где говорится о назначении наказания по совокупности преступлении, предусмотренных раз­личными статьями Уголовного кодекса. По нашему мнению, эта ссылка не убедительна. Здесь речь идет о назначении наказания, а не о квалификации преступления.

В качестве аргумента при обсуждении данного вопроса иногда приводится и то, что лицо совершает одноименное преступление. Нетрудно убедиться, что повторное убийство не может быть одноименным, так как впервые совершенное убийство никогда не будет квалифицировано по п. "и" ст. 102 Ж как повторное. Оно не может быть одноименным и потому, что имеет свои особен­ности, которые при квалификации обоих убийств только по п. "и" ст. 102 УК не находили бы отражения. Например, первое убийство совершено из хулиганских побуждений (п. "б" ст. 102 УК), а повторное — без отягчающих обстоятельств. Для последнего единственным квалифицирующим признаком будет п. "и" ст 102 УК. А как быть с п. "б" ст. 102 УК ? Получается, что он исчезнет. В связи с этим возникает вопрос: почему мы должны облегчать участь убийцы, скрывшегося после совершения первого преступ­ления? Ведь если бы его судили за первое убийство по п. "б" ст. 102 УК, то в случае совершения нового убийства его действия квалифицировались бы также по п. "и" ст. 102 Ж. Совершенно непонятно, почему отсутствие судимости за прежнее убийство в подобных случаях должно исключать его самостоятельную ква­лификацию в соответствии с теми признаками, которые оно содержит.

Наконец, нельзя не учитывать формулировку закона. В п. "и" ст. 102 Ж говорится: "умышленное убийство, совершенное лицом, ранее совершившим умышленное убийство", т.е. речь идет о новом убийстве, а предыдущее упомишется лишь как отягчающее обстоятельство, влияющее на квалификацию. Правильное решение вопросов о повторности и совокупности в подобных случаях выходит за рамки разрешения вопроса о квалификации убийств.

7. Для правильной квалификации убийства по п. "и" ст. 102 УК имеет значение решение вопроса о влиянии снятия или погашения судимости на признание или непризнание убийства повторным Пленум Верховного суда РФ в п. 12 постановления 22 декабря 1992 г. признал, что убийство не может квалифицироваться по п. "и" ст. 102 Ж, если судимость за ранее совершенное умышленное убийство снята с виновного в порядке амнистии или помилования либо погашена или снята в установленном законом порядке, а также если к моменту совершения убийства истек срок давности привлечения к уголовной ответственности за ранее совершенное преступление.

6. Убийство, совершенное на почве кровной мести

( п. "л" ст. 105 УК РФ)

1. Кровная месть является видом мести, возникающей на почве личных отношений. Кровная месть при убийстве выступает как обычай, пережиток прошлого, в силу которого родственники убитого или лицо, считающее себя оби­женным, обязаны или "вправе" лишить жизни обидчика. Она представляется им как справедливое возмездие за причиненное зло

Кровная месть идет из глубины веков. Исследователи считают, что первоначально это была личная кровная месть, зател. — родовая кровная месть, когда члены рода мстили за убийство своего родича. По Русской Правде кровная месть была ограничена небольшим кругом близких родствен­ников: брат за убитого брата, сын за отца, отец за сына (а также сын брата и сын сестры) вправе были мстить. Кровная месть на pych была заменена денежным взысканием в середине XI в.

У некоторых других народов, проживающих на территории Российской Федерации, обычай кровной мести сохранился до настоящего времени. Изучение судебной практики в Верховном суде РФ позволяет сделать вывод о том, что убийства на почве кровной мести встречаются еще в Дагестане, Кабардино-Балкарии и Северной Осетии. В этих регионах предусмотрена организация специальных комиссий по примирению враждующих сторон . Деятельность этих комиссии призвана вносить позитивный вклад в предупреждение убийств на почве кровной мести. В ст. 231 УК предусмотрена ответственность родственников за уклонение от отказа применения обычая кровной мести в отношении убийцы и его родственников.

Поводом для кровной мести может быть не только убий­ство, но и другие противоправные действия или действия, которые по местным обычаям признаются оскорблением . Этим было обусловлено включение данного обстоятельства в качестве отягчающего умышленное убийство в действующий УК. При обсуждении проекта нового УК РФ высказывалось мнение, что кровную месть необходимо исключить из числа отягчающих обстоятельств при убийстве в связи с тем, что это

месть на почве личных отношений. Однако данное предложение в комиссии не получило поддержки в связи с тем, что кровная месть ведет в ряде случаев к совершению "цепи" убийств. Убийство, совершенное на почве кровной мести, как правило, не изменяет его характера и может побудить родственников второго потерпевшего к мести за его смерть, а следовательно, привести к убийству нескольких человек. Так, из дела по обвинению М. по п. "к" ст. 102 УК, осужденного Верховным судом Дагестана, видно, что в результате обычая кровной мести в разное время враждующими сторонами было убито пять человек. Общественная опасность убийства на почве кровной мести усиливается тем, что, как видно из дел этой категории, осуждение лица, виновного в убийстве, не исключает в даль­нейшем в связи с этим же убийством применения данного обычая.

2. В литературе было высказано мнение о том, что субъектом убийства на почве кровной мести, равным образом как и потер­певшим от этого преступления, могут быть только лица мужского пола на том основании, что кровная месть "падает" лишь на родственников по мужской линии . Действующее уголовное законодательство не знает таких ограничений.

Для квалификации убийства по п. "к" ст. 102 УК достаточно установить, что лицо, его совершившее, признает такой обычай и в данном случае руководствовалось мотивом кровной мести. Вот это обстоятельство не всегда учитывается судами.

По приговору Тюменского областного суда по п. "к" ст. 102 УК был осужден А. (по национальности цыган) за убийство на почве кровной мести цыганки С., дядя которой за несколько месяцев перед этим убил отчима осужденного. Признавая убийство совершенным на почве кровной мести, суд сослался на то, что осужденный и его брат решили мстить семье С. за убийство их отчима. Однако в приговоре не было приведено никаких доказательств того, что осужденный принадлежит к группе населения, признающей обычай кровной мести. В связи с этим Президиум Верховного суда РСФСР переквалифицировал действия А. на ст. 103 УК.

В то же время необходимо подчеркнуть, что не имеет значения, относится ли к группе населения, придерживающейся обычая кровной мести, потерпевший. Кровная месть может возникнуть в отношении потерпевшего как мужского, так и женского пола.

Установление принадлежности лица, совершившего убийст­во, к группе населения, которая придерживается обычая кровной мести, еще не решает вопроса о квалификации этого преступ- ления по п. "к" ст. 102 УК. Для этого необходимо установить мотив кровной мести, т.е. побудительную причину убийства, порожденную данным обычаем. Судебная практика показывает, что в некоторых случаях допускается квалификация действий виновного по п. "к" ст. 102 УК, когда убийство совершено не по мотиву кровной мести, а в связи с грозящей кровной местью. Рассматривая дело по обвинению А. в убийстве М., Верховный суд Дагестана установил, что род­ственник А. совершил убийство родственника М. Опасаясь кровной мести со стороны М., А. стал ходить с охотничьим ружьем. Работая в поле по снегозадержанию и имея с собой ружье, А. увидел подходившего к нему М., возвращающегося с охоты. Опасаясь мести, А. убил М. Суд, сославшись на то, что между А. и М. существовали неприязненные отношения в связи с убийством родственником А. родственника М., признал, что убийство подпадает под признаки п. "к" ст. 102 УК. Президиум Верховного суда РСФСР отменил приговор и предложил выяснить ряд обстоятельств, указав при этом, что убийством на почве кровной мести может быть признано убийство по мотиву мести, если эта месть является пережит­ком местных обычаев. Следует добавить, что, как видно из обстоятельств, предшествовавших убийству, наоборот, А. опасался кровной мести со стороны М. Следовательно, это убийство было совершено в связи с кровной местью, а не по мотиву кровной мести. При новом рассмотрении дела действия А. были квалифицированы по ст. 103 УК. 4. Кроме мотива, при выяснении признаков субъективной стороны для квалификации действий виновного по п."к" ст. 102 УК необходимо установить характер умысла виновного. Представляется, что убийство на почве кровной мести не может быть совершено с косвенным умыслом, необходимо установить прямой умысел. В связи с этим имеет значение выяснение соотношения мотива и цели при совершении такого убийства. А. Мамутов пишет, что "субъективная сторона этого преступления включает не только мотив — чувство обиды, но и цель отмщения" . Такая позиция представляется спорной. О чувстве обиды можно было бы говорить в том случае, если бы действия виновного не определялись обычаем кровной мести. Именно кровная месть как обычай здесь выступает побудительной причиной убийства, и, следовательно, ее нельзя не признать мотивом совершения преступления, которым руководствуется виновный. Неверны соображения А. Мамутова и относительно цели убийства на почве кровной мести. Целью убийства является вовсе не отмщение, а лишение

жизни обидчика. Она и свидетельствует о прямом умысле на совершение такого преступления.

5. В связи с квалификацией убийства по п. "к" ст. 102 УК возникает вопрос о действии этой нормы в пространстве. Дело в том, что кровная месть является местным обычаем, а в ст. 236 УК указывается, что действие главы о преступлениях, составляющих пережитки местных обычаев (гл. XI УК), распространяется только на те республики и другие местности Российской Федерации, где такие общественно опасные деяния являются пережитками мест­ных обычаев. Представляется, что убийство может быть признано совершенным на почве кровной мести при наличии данных, которые для этого необходимы, и в том случае, если оно совершено за пределами местности, где кровная месть среди населения еще встречается. Такое решение вопроса объясняется прежде всего тем, что п. "к" ст. 102 УК находится не в системе норм указанной главы XI, а в главе "Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности". Совершение убийства на почве кровной мести в любой местности России не изменяет его юридической природы, а следовательно, и не влияет на квалификацию.

6. Изучение практики показывает, что в местностях, на которые распространяются нормы гл. XI УК, встречаются убийства, совер­шенные в связи с феодально-байским отношением к женщине, например убийство жены в связи с "нарушением адата, требую­щего покорности мужу", или убийство сестры из-за вступления ее в интимные отношения с мужчиной без заключения брака по местному обычаю. Однако вряд ли убийство по этим мотивам может быть признано совершенным по мотиву кровной мести, хотя несомненно, что эти убийства имеют одну и ту же почву.

Было бы неправильно квалифицировать такие убийства и по п. "в" ст. 102 УК в связи с выполнением общественного долга потерпевшим. Закон в этих случаях не имеет в виду убийств, совершенных на почве феодально-байского отно­шения к женщине. В то же время вряд ли можно считать данный вид убийства менее опасным, чем убийство по мотиву кровной мести. Это дает основания для обсуждения вопроса об изменении редакции п. "к" ст. 102 УК.

7. Убийство, совершенное особо опасным рецидивистом (п "н" ст. 105 УК РФ)

1. Отнесение умышленного убийства, совершенного особо опасным рецидивистом, к числу особо опасных убийств обуслов­лено личностью человека, виновного в совершении этого пре- ступления. Из ст. 24 УК следует, что если лицо признано судом особо опасным рецидивистом, то это означает, что оно неодно­кратно в прошлом совершало преступления. Как и при квалифи­кации убийства по п. "и" ст. 102 УК, здесь квалифицирующим обстоятельством оказываются не признаки, характеризующие данное убийство, а личность виновного. Поэтому совершение убийства особо опасным рецидивистом не влечет квалификацию по п. "л" ст. 102 Ж действий других лиц, если они являются соучастниками данного преступления.

Пленум Верховного суда РФ в п. 13 постановления от 22 декабря 1992 г. признал, что по п. "л" ст. 102 УК могут нести ответственность только лица, признанные в установленном зако­ном порядке особо опасными рецидивистами до совершения ими убийства. Это разъяснение Пленума соответствует также букваль­ному смыслу п. "л" ст. 102 УК, где говорится об умышленном убийстве, совершенном особо опасным реци­дивистом. При таком решении вопроса приобретает важное значение определение момента, с которого лицо перестает быть особо опасрш рецидивистом.

В ст. 24 УК указывается, что признание лица особо опасным рецидивистом отменяется при снятии с него судимости. Это означает, что п. "л" ст. 102 УК может применяться при квалификации убийства, совершенного лицами, как отбывающи­ми наказание за прежнее преступление в местах лишения свободы, так и отбывшими наказание, но до снятия с них судимости.

Правильность решения данного вопроса вызывает сомне­ния. Вряд ли есть необходимость, помимо судимости как последствия осуждения за преступление и отбытия наказания, после освобождения лица из мест лишения свободы вводить еще особую категорию лиц, которые считаются особо опас­ными рецидивистами. Кроме того, продолжая признавать таких лиц особо опасными рецидивистами в течение срока судимости, мы как бы заранее ставим под сомнение возможность исправ­ления их в местах лишения свободы. Более правильно было бы считать, что лицо перестает быть особо опасным рецидивистом по отбытии срока наказания по приговору, которым оно было признано особо опасным рецидивистом. Но при таком положе­нии п. "л" ст. 102 УК можно было бы применять только при совершении убийств в местах лишения свободы. Это было бы тоже неверно По нашему мнению, данный вопрос следует разрешить путем изменения формулировки закона. В частности, п. "л" ст. 102 УК целесообразно было бы изложить в такой редакции: умышленное убийство, совершенное особо опасным

рецидивистом либо лицом, признававшимся особо опасным рецидивистом и имеющим судимости, послужившие основа­нием для признания его таковым*. Подобная формулировка закона позволила бы после освобождения из исправительно-трудового учреждения лица, признанного особо опасным рецидивистом, считать его имеющим судимость, но не явля­ющимся особо опасным рецидивистом. В то же время в случае совершения нового преступления в течение срока судимости лицо, ранее признававшееся особо опасным реци­дивистом, несло бы повышенную ответственность в связи с квалификацией его действий с учетом этого признака по более строгому закону.

2. Квалификация умышленного убийства, совершенного особо опасным рецидивистом, по п. "л" ст. 102 УК иногда сочетается с применением и других пунктов этой статьи при наличии предусмотренных ими отягчающих обстоя­тельств. Как правило, решение этого вопроса не представ­ляет трудностей. Некоторую сложность, может быть, име­ет только вопрос о разграничении применения п. "л" и п. "и" ст. 102 УК. Здесь возможны различные сочетания судимости и наличия факта признания лица особо опас­ным рецидивистом. Не исключены три варианта: а) при­менению подлежат и п. "л" и п. "и" ст. 102 УК, если лицо, совершившее последнее убийство, имеет судимость за умышленное убийство без смягчающих обстоятельств и ранее было признано особо опасным рецидивистом; б) применению подлежит только п. "л" ст. 102 УК, если лицо, совершившее умышленное убийство, было признано особо опасным рецидивистом в связи с совершением преступле­ний, указанных в ст. 24 УК, не позволяющих признавать убийство повторным; в) применению подлежит только п. "и" ст. 102 УК, если лицо, совершившее повторное убий­ство, ранее не было признано особо опасным рецидиви­стом.

Убийство, совершенное на почве национальной или расовой вражды или розни

(п. "л" ст. 105 УК РФ)

1. В сложившейся в России социально-политической обстанов­ке включение в действующий Ж данного отягчающего обстоя-тельства вполне оправдано. Причины обострения отношений

* Это предложение затрагивает и другие статьи Особенной части Уголовного кодекса, в которых совершение преступлений особо опасным рецидивистом рассматривается как квалифицирующий признак между гражданами различных национальностей и народностей были заложены еще в период тоталитаризма, когда целые народы и народности по преступным приказам переселя лись с их национальной родины в другие местности. Сейчас когда восстанавливается справедливость и незаконно высе ленное население возвращается в места прежнего постоян ного проживания, их очаги оказываются заняты гражданами другой национальности. В результате в ряде случаев воз­никает вражда, которая получает национальную окраску. Национальная вражда или рознь коренится в национал-пат­риотизме. Возникают экстремистские группировки нацио­налистического или шовинистического толка, исповедую­щие идеи расового превосходства одного народа над дру­гим.

2. Изучение судебной практики показывает, что дела об убийствах на почве национальной розни имеются. До последнего времени такие преступления квалифицировались по другим при­знакам ст. 102 УК при наличии соответствующих этим признакам обстоятельств, а в некоторых случаях применялась ст. 103 УК Появление в УК п. "м" ст. 102 позволяет мотиву национальной или расовой вражды или розни при убийстве давать соответству­ющую закону юридическую оценку.

Установление факта национальной или расовой вражды или розни при убийстве как мотива совершения преступле­ния для применения п. "м" ст. 102 УК является обязатель­ным. Данный мотив может сочетаться и с мотивом мести. Не исключено, по нашему мнению, применение одновре­менно пп. "м", "а" или "е" ст. 102 УК, когда установлены и корыстные побуждения при убийстве, либо последнее сопряжено с изнасилованием или сокрытием другого пре­ступления. Однако национальная или расовая вражда или рознь должна быть во всех случаях установлена как само­стоятельный доминирующий мотив.

Как правило, убийство, подпадающее под п. "м" ст. 102 УК, совершается с прямым умыслом, поскольку мотив в данном случае характеризует и цель совершения преступления. Возможны такие убийства и с косвенным умыслом, но данный мотив должен быть установлен по отношению к другому преступлению. Например, — поджог дома лица другой национальности по рассматриваемому мотиву, когда в доме находятся люди и виновный к их судьбе относится безразлично, не исключая наступление смерти.

Возможны и другие варианты применения п. "м" ст. 102 УК, которые выявит в ближайшее время практика.

8. Убийство, совершенное по предварительному сговору группой лиц (п. "ж" ст. 105 УК РФ)

1. В п. 2 ст. 39 УК имеется отягчающее обстоятельство — совершение преступления организованной группой". Это, как мы уже подчеркивали, относится ко всем тем случаям совер­шения преступлений, когда данное обстоятельство не является квалифицирующим признаком, указанным в статье Особенной части УК. Представляется, что данное положение относится к п "н" ст. 102 УК. Правда, здесь в одной статье речь идет об "организованной группе", а в другой — о "предварительном сговоре" группы лиц. В формулировках статей, как видно, имеется некоторое различие, о котором будет сказано далее. Здесь лишь необходимо подчеркнуть, что предварительный сговор об убийстве свидетельствует об организации группы для совершения данного преступления.

Из сказанного следуют два вывода: 1) для применения п. "н" ст. 102 УК при совершении убийства двумя или более лицами необходимо установить предварительный сговор виновных в убийстве; 2) при назначении наказания таким лицам п. 2 ст. 39 УК не должен учитываться как отягчающее обстоятельство, поскольку квалифицирующий признак данного вида в п. "н" ст. 102 УК имеется.

2. Под предварительным сговором следует понимать договоренность о преступлении между соучастниками, до­стигнутую в течение любого промежутка времени, но до начала совершения убийства, точнее, до начала покушения на его совершение. Предварительный сговор может состо­яться и во время приготовления одного лица к совершению убийства вместе с другим лицом. Присоединение к убийству другого лица в процессе его совершения, как вытекает из текста закона, исключает квалификацию убийства как со­вершенного по предварительному сговору группой лиц и квалификацию по п. "н" ст. 102 УК.

Применение данного отягчающего обстоятельства позволит следователям и судьям давать более точную юридическую оценку особо тяжким убийствам.

На практике возникают трудности при оценке действий всех соучастников убийства, а также действий соучастников — непостредственных соисполнителей, когда это преступление совершается группой лиц. Вполне понятно, что при разрешении вопросов квалификации многое зависит от конкретной специ­фики действий соучастников убийства в каждом случае, но нельзя исключать возможность определения некоторых общих принципиальных подходов. Это сделал Пленум Верховного суда РФ в п. 2 постановления от 22 декабря 1992 г., в котором реко- мендовал судам при рассмотрении дел об убийствах, совершенных несколькими лицами, тщательно исследовать, имелась ли предвари­тельная договоренность между участниками преступления, были ли распределены роли между ними, а также все иные обстоятельства, с учетом которых может быть сделан вывод о наличии или отсутствии организованной группы. В связи с тем, что п. "н" ст. 102 УК был включен в кодекс уже после принятия упомянутого постановления Пленума, по нашему мнению, прежде всего необходимо устанавливать предварительный сговор, который может быть и без организованной группы, хотя организованная группа безусловно, свидетельствует о предварительном сговоре

Пленум исходит также из того, что соисполнителями следует признавать лиц, которые действовали совместно, с умыслом, направленным на совершение убийства, и непосредственно уча­ствовали в лишении жизни потерпевшего. При соисполнительстве, таким образом, необходимо учитывать согласованность действий соисполнителей, непосредственно направленных на причинение смерти другому человеку.

При квалификации действий соучастников, кроме того, необ­ходимо иметь в виду, что такие отягчающие обстоятельства, как совершение убийства особо опасным рецидивистом или лицом ранее совершившим умышленное убийство, следует учитывать только.в отношении тех соучастников, к которым эти признаки относятся непосредственно.

4. Формулировка п. "н" ст. 102 УК совпадает с формулировкой опубликованного проекта УК. При его подготовке обсуждались, однако, и другие варианты, например, предлагалось указать на умышленное убийство, совершенное организованной группой или преступным сообществом. С нашей точки зрения, эти предложе­ния были обоснованно отклонены, поскольку они охватывали бы только незначительную часть убийств, совершенных группой лиц. Указание в действующем теперь законе на "предварительный сговор" проблему в полной мере также не решает. Дело в том, что, как показывает изучение судебной практики, для данной категории преступлений точная формулировка соучастия имеет особенно существенное значение. По нашему мнению, проблема не в "предварительном сговоре", "организованной группе" или "преступном сообществе", а в том, что надо установить повы­шенную ответственность за все случаи совершения умышленного убийства группой лиц. Групповые действия во время убийства парализуют возможность потерпевшего защитить свою жизнь, ' облегчают доведение его до конца. Именно данное обстоятель­ство при совершении убийства приобретает решающее значе­ние. Поэтому в число обстоятельств, делающих умышленное

убийство квалифицированным, следовало бы включить совершение его "группой ли ц". Представляется, что данный признак охватывал бы применитель­но к убийству и "преступное сообщество", и "организованную группу", и "предварительный сговор", а также все другие убийства, совершенные двумя и более лицами.

9. Убийство в целях использования органов и тканей потерпевшего

(п. "м" ч. 2 ст. 105) — это новое отягчающее убийство обстоятельство, неизвестное УК РСФСР.

 Появившиеся в печати комментарии к этой норме справедливо связы­вают ее принятие с расширением возможностей медицины по пересадке орга-нов и тканей от одного человека к другому (в настоящее время производятся операции по пересадке сердца, почек, печени, селезенки, роговицы глаз и проч.), что обусловливает потребность в соответствующем донорском мате­риале. Это может привести к совершению убийств с целью использования ' органов и тканей потерпевшего для трансплантации.

Субъектами такого убийства могут быть любые лица, включая меди­цинских работников. Цель данного убийства свидетельствует о возможности его совершения только с прямым умыслом. Мотивы совершения данного преступления преимущественно носят корыстный характер (содеянное в таких случаях надлежит квалифицировать по п. "з" и "м" ч. 2 ст. 105), но возможны и иные мотивы (например, стремление спасти жизнь близкого человека за счет жизни постороннего лица, обеспечение успешного проведе­ния медицинского эксперимента и проч.).

Следует иметь в виду, что рассматриваемое преступление может совер­шаться в целях использования органов и тканей потерпевшего не только для трансплантации. Возможны и иные цели (например, при каннибализме, са­дизме, половом фетишизме и проч.). Возможно также использование чело­веческих органов и тканей в промышленных целях. Главное здесь состоит в том, что убийство совершается в целях использования органов и тканей по­терпевшего, характер же их использования может быть различным.

 

§ 3. Отягчающие обстоятельства, характеризующие объективные свойства убийства

10. Убийство, совершенное с особой жестокостью

(п. "д" ст.-105 УК РФ)

1. Совершение преступления с особой жестокостью или издевательством над потерпевшим признается обстоятельст­вом, отягчающим совершение любого преступления (п. 7 ст. 39 УК). Пункт "г" ст. 102 УК является конкретным проявле­нием этого общего положения при совершении умышленного убийства. Об особой опасности для общества такого убий­ства свидетельствуют обстоятельства его совершения, кото­рые могут проявиться в способе действий виновного, в безразличном отношении к страданиям потерпевшего и дру­гих лиц. Субъект данного вида убийства также характеризу­ется крайне отрицательно.

Правильное применение п. "г" ст. 102 УК находится в зависимости от того, что понимается под "особой жесто­костью" при совершении умышленного убийства. Относя особую жестокость к обстоятельствам, отягчающим умыш­ленное убийство, закон вместе с тем не называет критерии, по которым убийство должно быть признано совершенным с особой жестокостью. Некоторые следователи и судьи пытаются найти ответ на этот вопрос в заключении судеб­но-медицинского эксперта. Так, Судебная коллегия по уго­ловным делам Верховного суда РФ отменила приговор нижестоящего суда по делу Б., осужденного по п. "г" ст. 102 УК за убийство своей сожительницы В. Судебная коллегия сослалась на то, что в суде не был допрошен судебно-медицинский эксперт и в связи с этим осталось не установленным, было ли совершено убийство с особой жестокостью. Президиум Верховного суда РФ отменил определение Коллегии по этому делу как противоречащее закону. В самом деле, в п. 1 ст. 79 УПК говорится, что судебно-медицинский эксперт устанавливает причины смер­ти и характер телесных повреждений. Установление "особой жестокости" закон не относит к компетенции судебно-ме­дицинского эксперта. Разумеется, нельзя впадать в другую крайность и вообще игнорировать заключение эксперта при определении особой жесто­кости убийства. В ряде случаев выводы эксперта о характере телесных повреждений и причине смерти потерпевшего в совокуп­ности с другими доказательствами позволяют сделать обоснованный вьюод о квалификации убийства по п. "г" ст. 102 УК При этом во всяком случае необходимо иметь в виду, что особая жестокость — не медицинское, а юридическое понятие.

Отдельные авторы рекомендуют применять п. "г" ст. 102 УК, исходя из разъяснения в толковом словаре русского языка термина "жестокость" , не отграничивая это понятие от "особой жестокости". На практике подобные рекомендации могут приве­сти к необоснованному расширению пределов применения п. "г" ст. 102 УК. Именно это обстоятельство подчеркнул Президиум Верховного суда РФ по делу А. Признав необоснованной квали­фикацию действий А. по п. "г" ст. 102 УК, Президиум указал, что всякое умышленное убийство является тяжким и в той или иной мере жестоким преступлением, а при квалификации убийства по п. "г" ст. 102 УК необходима особая жестокость.

2. Установить признаки особой жестокости нельзя без анализа субъективной стороны данного преступления. В каждом случае должно быть выяснено отношение виновного не только к последствию, но и к особой жестокости как к обстоятельству, отягчающему умышленное убийство. Квалификация убийства по п. "г" ст. 102 УК может оказаться неправильной, если не выяснены и соответствующим образом не оценены эти обстоятельства. Так, С. была осуждена Кемеровским областным судом по п. "г" ст. . 102 УК. Президиум Верховного суда РФ переквалифицировал действия осужденной на ст. 103 УК сославшись на то, что нанесение потерпевшему нескольких ударов топором было вы­звано не сознанием с ее стороны особой жестокости, а опасением, что В. расправится с ней; если останется в живых, так как он ; ранее угрожал убить С. и ее мать.

Очевидно, что в данном случае виновная действовала без цели совершить убийство с особой жестокостью и не созна­вала, что ее действия могут объективно свидетельствовать об особой жестокости. При таких обстоятельствах признание убийства совершенным с особой жестокостью было бы объ­ективным вменением. Субъективное отношение виновного может быть установлено из его показаний, показаний свидетелей и других доказательств, позволяющих сделать вывод об особой жестокости. Но чаще всего вывод приходится делать в зависимости от действий виновного во время убийства, обстановки его совершения, личности потерпевшего и некоторых обстоятельств, в которых может проявиться особая жестокость.

В целом ряде случаев об особой жестокости свидетельст­вует множественность ранений или иных телесных поврежде­ний, причиненных потерпевшему. Правильное разрешение воп­роса о наличии или отсутствии особой жестокости при убийстве таким способом имеет важное значение для практики, так как применение п. "г" ст. 102 УК нередко обосновывается ссылкой на способ убийства. В таких случаях множественность ранений или иных телесных повреждений признается за бес­спорное доказательство особой жестокости. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, а затем и Президиум оставили без изменения приговор суда в отношении Ф, который был осужден за убийство с особой жестокостью только на том основании, что он нанес потерпевшей множе­ство ранений, при этом субъективная сторона преступления не была проанализирована. Пленум Верховного суда СССР при рассмотрении этого дела подчеркнул, что один лишь факт множественности ранений (как и иных телесных повреждений) не может служить с явственным основанием для приз­нания убийства совершенным с особой жестокостью . Вместе с тем в этом постановлении допускается неточность, когда утверждается, что для квалифи­кации убийства по п. "г" ст. 102 УК должно быть установлено, что виновный действовал с умыслом, направленным на убийство с собой жестокостью. При такой формулировке органы следствия и суды в каждом случае для применения п. "г" ст. 102 УК обязаны установить, что виновный при убийстве действовал специально с особой, жестокостью, т.е. с прямым умыслом. Вряд ли с этим можно согласиться. Во всяком случае такое указание не вытекает из закона, в котором нет ограничений в применении п. "г" ст. 102 УК, когда убийство совершается с косвенным умыслом по отношению к последствиям. А убийства, совершенного с косвен-ным умыслом в отношении причинения смерти потерпевшему и прямым умыслом в отношении проявленной особой жестокости, вобще быть не может. Во всех таких случаях виновный к особой жестокости относится только с косвенным умыслом. В связи с эим трудно согласиться с разъяснением Пленума Верховного суда РФ, данным в п. 8 постановления от 22 декабря 1992 г., где говорится, что для признания убийства совершенным с особой жестокостью достаточно, чтобы оно было совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий. Дело в том, что "заведомость" как уголовно-правовая категория, наряду с умыслом, включает пре ступную самонадеянность как вид неосторожной вины. В судеб ной практике трудно встретить ситуацию, при которой виновны умышленно лишая жизни другого человека и предвидя возмож ность совершения этого преступления с особой жестокостью легкомысленно рассчитывал бы на предотвращение особой жес­токости. Теоретически такие убийства могут быть совершены, когда виновный действует из сострадания либо по просьбе или договоренности с потерпевшим. Возникает вопрос: подлежит ли в таких случаях убийство квалификации по п. "г" ст. 102 УК на том основании, что оно для виновного было "заведомо" особо жестоким? По нашему мнению, когда речь идет "заведомости" как признаке преступной самонадеянности, на этот вопрос необходимо ответить отрицательно. В ст. 102 УК предусмотрена ответственность за умышленное убийство, и следовательно, субъективная сторона преступления может ха­рактеризоваться только умыслом по отношению как к послед­ствиям, так и к квалифицирующим обстоятельствам, отягчаю­щим ответственность .

3. Особая жестокость связана с причинением жертве особых страданий (нанесение большого количества телесных повреж­дений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т.д.). Это вполне обоснованно подчеркнуто в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 22 декабря 1992 г. Анализ практики показывает, что суды не всегда учитывают, что действия, свидетельствующие об особой жестокости, должны быть совершены непосредствен­но перед убийством или в процессе его совершения. Ростовский областной суд, например, рассматривая дело по обвинению М. в покушении на убийство, признал его совершенным с особой жестокостью. При этом в приговоре подчеркнуто, что М. перед убийством более года пьянствовал и избивал потерпевшую. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, указав, что М. при покушении на убийство не проявил особой жестокости, переквалифицировала его действия на ст. 15 и 103 УК, признав, таким образом, что истязания хотя и предшество­вали убийству, но непосредственно не были связаны с ним

В тех случаях, когда умышленное убийство совершается в присутствии лиц, близких потерпевшему, оно должно квалифи­цироваться по п. "г" ст. 102 УК. На данное обстоятельство обратил внимание Пленум Верховное суда РФ в постановлении от 22 декабря 1992 г подчеркнув в нем, что должно быть установлено причинение таким лицам особых страдании. Чаще всего особо жестокими признаются убийства, совершенные на почве семейных скандалов в присутствии детей. Магаданский областной суд осудил по п. "г" ст. 102 УК И. за убийство сожительницы А. в присутствии ее четырехлетней дочери. Суд сослался на то, что дочь потерпевшей осознавала убийство матери, тяжело переживала случившееся, ей были причинены особые страдания.

Убийствами с особой жестокостью в подобных случаях признаются убийства детей в присутствии родителей и других лиц, близких потерпевшему и лишенных по какой-либо причине возможности оказать им эффективную помощь. Здесь об особой жестокости свидетельствует характер действий виновного, выражающийся в надругательстве над чувствами близких потерпевшему лиц, в присутствии кото­рых совершается преступление.

Вполне обоснованно, по нашему мнению, признаются совер­шенными с особой жестокостью убийства и в тех случаях, когда виновный для осуществления своего намерения использовал беспомощное состояние потерпевшего, который сознавал, что его лишают жизни, но по возрасту или в силу других причин не мог оказать сопротивления. Так, А. осужден за убийство с особой жестокостью своей матери, которая была парализована и находилась в беспомощном состоянии. А. нанес потерпевшей удар топором в груда. Верховный суд РФ признал приговор обоснованным. В этом и в ряде других аналогичных случаев особая жестокость проявляется в безжалостности и в заведомых для виновного особых страданиях потерпевшего. Возражать против такой практики нет никаких оснований. Однако М.К. Аниянц в своей книге утверждает, что беспомощное состояние потерпевшего не может служить основанием для признания убийства особо жестоким в связи с тем, что, хотя по ранее действовавшему УК 1926 года беспомощное состояние потерпев­шего было отягчающим обстоятельством, в действующем УК оно к таковым не отнесено . Эти соображения неубедительны. м.к.аниянц был бы прав только при том условии, если бы в действующем УК формулировки прежнего УК остались без изменения. Между тем автор и сам несколько ранее вполне правильно повторяет общепризнанное положение о том, что содержание понятия "особая жестокость" шире понятия "особая мучительность". Поэтому в принципе нельзя исключить, что действующий УК в обобщенной формулировке одного отягчаю­щего обстоятельства может схватывать несколько отягчающих обстоятельств, содержащееся в различных частях или пунктах ранee действовавшего закона. Кроме того, было бы нелогично признавать особые страдания других лиц, близких потерпевшему. в присутствии которых совершается убийство, свидетельством особой жестокости, а особые страдания самого потерпевшего (ребенка, престарелого, больного), которого лишают жизни и который не может защитить себя, не признавать таковым. Вместе с тем, очевидно, что неправильно квалифицировать по п. "г" ст. 102 УК такие убийства, при которых вывод об особой жестокости; основывался бы только на том, что смерть потерпевшему причиняется во время сна. Здесь хотя и налицо беспомощность потерпевшего, но особые страдания ему не причиняются самим фактом убийства при этих условиях.

О безжалостности как об одном из признаков особой жесто­кости свидетельствует убийство нескольких лиц — одного за другим. Челябинским областным судом был осужден Б. за убий­ство своей жены и ее подруги К. с особой жестокостью. Было установлено, что Б. сначала нанес несколько ударов топором К по голове, а затем душил ее до тех пор, пока она не перестала подавать признаков жизни. Затем он связал находившуюся тут же свою жену, заткнул ей рот, изнасиловал и несколькими ударами ножа убил. Суд подчеркнул, что исключительная безжалостность осужденного по отношению к жертвам — характерная особен­ность поведения лица, совершающего преступление с особой жестокостью.

В таких случаях об особой жестокости свидетельствует не только то, что убийство совершается в присутствии других лиц, жизнь которых находится под угрозой, но и то, что она проявляется в совокупности всех действий виновного.

4. В литературе было высказано мнение о том, что расчле­нение трупа потерпевшего следует считать проявлением осо­бой жестокости. Для всех случаев такое решение было бы ошибочным не только по приведенным выше соображениям. Изучение судебной практики показывает, что расчленение трупа чаще всего совершается с целью уничтожения или сокрытия следов преступления. Московский областной суд переквалифицировал действия Ч., совершившего убийство Б. и расчленившего ее труп, с п. "г" ст. 102 на ст. 103 УК, сославшись на то, что расчленение трупа с целью сокрытия преступления не является убийством с особой жестокостью. Иного решения вопроса в таких случаях и не может быть, поскольку действующий УК не предусматривает уголовной ответственности виновного за сокрытие следов преступления. Эти действия, следовательно, находятся за пределами состава преступления. Расчленение, как и уничтожение трупа, нельзя рассматривать как обстоятельство, свидетельствующее об осо­бой жестокости. К такому же выводу пришел Пленум Верхов­ного суда РФ в и. 8 постановления от 22 декабря 1992г.

11. Убийство, совершенное способом, опасным для жизни многих людей (п "е" ст. 105 УК РФ)

Совершение преступления общеопасным способом признано обстоятельством, отягчающим ответственность для любого преступления (п. 9 ст. 39 УК). Пункт "д" ст. 102 УК является конкретизацией этого общего положения при совершении умышленных убийств.

Для правильной квалификации убийства по п. "д" ст. 102 УК имеет значение выяснение способа совершения убийства. Зачастую опасность способа для жизни многих людей вызывает сомнения. Это относится, например, к тем случаям, когда убийство совершается путем взрыва. М с целью убийства жены во время поездки на автобусе подложил ей в хозяйственную сумку сконструированное им взрывное устройство. От взрыва в автобусе погибли три человека и шесть человек были ранены. В другом случае Л., поссорившись с Г., вскочил на стоявший трактор, завел и направил его на большой скорости на группу из пяти. человек, среди которых был Г. В результате наезда один человек был убит, двое получили телесные повреждения. Правильность применения п. "д" ст. 102 УК в этих случаях сомнений не вызывает. Однако опасность способа должна о цениваться не абстрактно, а в конкретной обстановке свершения преступления. То же применение взрывного устройства или наезд транспортным средством, например, в безлюдном месте, где находится только один потерпевший, нельзя квалифицировать по п. "д" ст. 102 УК. Президиум Верховного суда РФ

признал неправильной квалификацию по п. "д" ст. 102 УК действий , который тремя выстрелами из пистолета на одной из улиц г. Калуги убил Ш. Суд мотивировал указанную квалификацию тем, что направлении выстрелов, произведенных К, как правило, происходит большое движение пешеходов и транспорта. Этот довод президиум признал неубедительным и указал, что основанием для признания убийства совершенным способом, опасным для жизни многих людей, в данном случае мог бы быть лишь факт пребывания других людей в месте, в направлении которого велась стрельба.

В судебной практике возникает вопрос о том, как следует понимать указание закона об опасности способа убийства для жизни многих людей, т.е. для какого числа лиц способ убийства создает опасность и влечет применение п. "д" ст. 102 УК. Этот вопрос, в частности, возник Верховном суде РФ при рассмотрении дела по обвинению Ж., осужденного по п. "д" ст. 102 УК Ж., общественный инспектор охотохозяйства, обнаружив двух браконьеров, несколько раз вы­стрелил из ружья. Один из них 3. был убит.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ переквалифицировала действия осужденного на ст. 103 УК, сославшись на отсутствие квалифицирующего признака п. "д" ст. 102 УК. По мнению Судебной коллегии, стрельба в двух человек не свидетельствовала об опасности убийства для многих людей.

Такое решение вопроса вряд ли можно признать правильным. По нашему мнению, в данном случае необходимо учитывать, что закон направлен на усиление уголовной ответственности за убийство, при котором создается опасность лишения жизни более чем одного человека. Убедительные соображения по этому вопросу содержатся в п. 9 постановления Пленума Верховного суда РФ от 22 декабря 1992 г., где говорится, что для признания убийства совершенным способом, опасным для жизни многих людей, необходимо установить, что, осуществляя умысел на убийство определенного лица, виновный сознавал, что он применяет такой способ причинения смерти, который опасен для жизни не только одного человека. Следовательно, п. "д" ст. 102 УК подлежит применению во всех тех случаях, когда способ убийства создает опасность лишения жизни другого лица или других лиц наряду с потерпевшим.

2. Правильная квалификация убийства по п. "д" ст. 102 УК зависит также от выяснения признаков субъективной стороны этого преступления. Установлению подлежит характер умысла виновного как в отношении потерпевшего, так и в отношении лиц, для жизни которых способ опасен. Чаще всего виновный при таком убийстве преследует цель лишения жизни какого-то определенного лица и безразлично относится к тому, что он ставит в опасность жизнь других людей, т.е. в отношении потерпевшего действует с прямым, а в отношении других лиц — с косвенным умыслом.

Однако встречаются и такие убийства, когда виновный дейст-вует с косвенным умыслом без цели убийства какого-либо лица. В этом отношении характерно дело по обвинению Д., рассмот­ренное Верховным судом РФ. Д., имея при себе малокалиберную винтовку, будучи в нетрезвом состоянии, в полевом стане открыл беспорядочную стрельбу, в результате которой убил С., а жизнь людей, находившихся вместе с потерпевшим, подверглась опас­ности. Как в отношении потерпевшего С., так и в отношении других лиц Д. действовал с косвенным умыслом.

Исходя из этого можно сделать вывод о том, что при совершении убийства способом, опасным для жизни многих людей, умысел виновного по отношению к наступившему последствию — смерти потерпевшего и смерти других лиц, которым угрожает опасность, может совпадать (соответственно: прямой — прямой либо косвенный — косвенный), но может и не совпадать (соответ­ственно: прямой — косвенный либо косвенный — прямой). Это обязывает в каждом случае детально разобраться в субъективной стороне совершенного убийства. Между тем на практике данному вопросу не всегда уделяется внимание. Очень часто, установив умышленный характер действий в отношении потерпевшего, суды не выясняют отношение виновного к возможности причинения смерти другим лицам. Встречаются такие случаи, когда вывод о наличии или отсутствии отягчающего обстоятельства, предусмотрен­ного п. "д" ст. 102 УК, делается на основании по­следствий, которые, как известно, не всегда точ­но и полно отражают субъективную сторону преступления. Так, Президиум Верховного суда РФ, отменяя определение Судебной коллегии по уголовным делам, в котором содержалось указание о квалификации действий П. по п. "д" ст. 102 УК, сослался на то, что, по заключению судебно-медицинского эксперта, выстрел в С. был произведен в упор на расстоянии 20 см, весь заряд остался в теле убитой. С нашей точки зрения, доводы Президиума неубедительны. Даже, если весь заряд дроби и остался в теле С., не исключается возможность признания убийства совершенным способом, опасным для жизни многих людей. Именно об этом свидетельствуют действия виновного, которые при оценке отношения его к возможности причинения смерти другим лицам, находившимся вместе с С. в коридоре, были оставлены без внимания.

3. В судебной практике возник вопрос о том, как квалифици­ровать действия виновного, который, не имея цели причинить смерть какому-то определенному лицу, совершает с косвенным умыслом действия, создающие опасность для жизни многих людей, в результате которых наступает смерть человека.

По приговору суда Ф. был осужден по п. "д" ст. 102 УК за умышленное убийство 3. Проживая в деревне, Ф. в целях охраны сада опутал изгородь проволокой и подключил ее к электрической сети 220 вольт. Жители деревни требовали снять проводку, но Ф. этого не сделал. Днем семилетний Володя 3., а также несовер­шеннолетние С. и Ц проникли в сад, чтобы нарвать яблок. При выходе из сада 3. прикоснулся к проводам и был убит. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ не согласилась с указанной юридической оценкой, так как по делу не собраны данные, свидетельствующие о том, что Ф., пропуская через проволоку на изгороди сада электроток, имел умысел на убийство определенного лица способом, опасным для жизни многих людей. Однако, предупрежденный односельчанами о необходимости от­ключения от элекросети расположенных на изгороди проводов, Ф. этого не сделал, следовательно, сознавал опасный характер своих действий и допускал наступление тяжких последствий. Такие действия свидетельствуют об убийстве, совершенном без отягча­ющих обстоятельств, указанных в ст. 102 УК, и их необходимо квалифицировать по ст. 103 УК

По существу решение Судебной коллегии является правиль­ным, следует лишь добавить, что дело не только в том, что Ф. действовал с косвенным умыслом, а в том, что умысел в данном случае был неконкретизированным. Ответственность при таком виде умысла наступает за причиненный результат по последст­виям. Поэтому действия Ф. и наступившие последствия могут быть квалифицированы в данном случае по ст. 103 УК.

4. Спорным также оказался вопрос о квалификации последст­вий (помимо убийства) по п. "д" ст. 102 УК При рассмотрении дела в отношении П., который, покушаясь на убийство жены, причинил менее тяжкие повреждения другим лицам, Военная коллегия Верховного суда СССР признала, что квалификация преступления по одной лишь ст. 102 УК неполностью отражает содержание действий П. и степень их общественной опасности, так как п. "д" этой статьи, предусматривая ответственность за убийство, совершенное способом, опасным для жизни многих людей, не охватывает всех последствий, которые предвидел осужденный. Такую же позицию по данному вопросу занял М.Д. Шаргородский, который поддержал определение Коллегии. Он писал, что при квалификации по п. "д" ст. 102 УК убийства, которое сопровождалось причинением телесных повреждений другим ли­цам, телесные повреждения требуют дополнительной квалифика­ции . По этому же пути пошел Пленум Верховного суда РФ, который в п. 9 постановления от 22 декабря 1992 г. разъяснил, что в случае причинения телесных повреждений другим лицам дейст­вия виновного надлежит квалифицировать, помимо п. "д" ст. 102 УК, также по статьям УК предусматривающим ответственность за умышленное причинение телесных повреждений.

Правильность этого разъяснения вызывает сомнение. Дело в том, что дополнительная квалификация причиненных телесных повреждений ничего не добавляет, например не порождает повторности при совершении нового телесного повреждения. Такая квалификация, кроме того, в случаях причинения телесных по­вреждений различной тяжести нескольким лицам (а такие дела

есть) приведет к применению ряда статей Уголовного кодекса, осложнит расследование и судебное разбира­тельство необходимостью определения степени тяжести телесных повреждений и по существу ничего не даст.

Необходимо учитывать точный смысл п. "д" ст. 102 УК, из которого вытекает, что в данном пункте речь идет о способе, опасном для жизни многих людей, а не о способе, который может наряду с убийством представ­лять опасность причинения телесных повреждений. Логичнее нее говорить о дополнительной квали­фикации как о покушении на убийство, поскольку в законе говорится об опасности для жизни.

В самом деле, если дальше разбирать упомянутую позицию, то необходимо выяснять характер умысла виновного по отношению к возможности причинения смерти "другим" лицам. Например, при установлении умысла на убийство трех лиц, из которых убит один, а двоим причинены телесные повреждения, действия виновного в отношении двух лиц в соответствии с указанным разьяснением Пленума должны быть квалифицированы по последствиям, и, следо­вательно, применению подлежит закон о телесных повреж­дениях. Вряд ли это верно, так как при прямом умысле в действительности имеет место покушение на убийство, которое, по нашему мнению, в дополнительной квалифика­ции не нуждается.

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что при косвенном умысле положение виновного отягчается допол­нительной квалификацией. При таком положении нам пред­ставляется все же более убедительной позиция, занятая Пленумом Верховного суда СССР по конкретному уголовно­му делу, когда он признал, что по смыслу п. "д" ст. 102 УК квалификация убийства, совершенного способом, опасным для жизни многих людей, не ставится в зависимость от реального причинения вреда жизни или здоровью третьих лиц. Признавая указанный способ действий виновного отяг­чающим обстоятельством и устанавливая за такое преступ­ление повышенное наказание, закон тем самым допускает возможность причинения вреда здоровью третьих лиц. Ре­альное причинение такого вреда, хотя и является преступле­нием, однако в данном случае представляет собой один из возможных элементов объективной стороны состава другого, более тяжкого преступления в связи с чем утрачивает значение самостоятель­ного преступления, и, следовательно, не требует и самостоятельной квалификации .Если, совершая убийство способом, опасным для жизни других людей, виновный причинил по неосторожности тяжкие телесные повреждения вследствие отклонения действия, их следует квали­фицировать самостоятельно по ст. 114 УК в связи с различными формами вины убийства и телесного повреждения.

5. Среди убийств, которые квалифицируются по п. "д" ст. 102 УК, встречаются и такие, когда виновный, устроив засаду с целью убийства, допускает ошибку в личности потерпевшего и убивает лицо, появившееся там, где, по его расчетам, должно было оказаться лицо, намеченное для убийства. Так, Б., чтобы убить жену, спрятался в подъезде дома с ружьем и, полагая, что она вошла в дверь, произвел выстрел, которым был убит сосед 3. Признав квалификацию убийства по п. "д" ст. 102 Ж правильной, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ сослалась на то, что такой способ убийства был безусловно опасен для жизни многих людей, которые могли войти в подъезд дома и которые в данном случае входили по узкому коридору вслед за 3. Судебная коллегия вполне обоснованно признала, что ошибка в личности потерпевшего не влияет на квалификацию данного убийства. Вместе с тем представ­ляется, что при отсутствии других обстоятельств, свидетельствую­щих об общеопасном способе, ошибка в личности потерпевшего не влечет применения п. "д" ст. 102 УК Хотя в таком случае опасности лишения жизни подвергаются другие лица, которые могут быть приняты за жертву, намеченную для убийства, совершается убийство одного лица, а ошибка в личности потерпевшего в момент убийства сама по себе не делает его опасным для жизни многих людей.

12. Убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности (п. "г" ст. 105 УК РФ)

1. Это убийство отнесено к числу совершенных при отягчающих обстоятельствах в связи с тем, что виновный, причиняя смерть беременной женщине, посягает фактически на две жизни — на жизнь потерпевшей и на жизнь будущего человека. Учитывая данное обстоятельство, закон ставит под усиленную охрану жизнь беременной женщины.

Убийство, предусмотренное п. "ж" ст. 102 УК, может быть совершено любым лицом как мужского, так и женского пола. Субъект преступления в связи с особой общественной опасностью такого убийства характеризуется крайне отрицательно.

Устанавливая повышенную ответственность за убийство бере­менной женщины, закон выдвигает в качестве обязательного усло­вия, необходимого для квалификации действий виновного по п. "ж" упомянутой статьи, его заведомую осведомленность о беременности потерпевшей.

Заведомость предполагает осведомленность виновного о том, что он посягает на жизнь беременной женщины. В связи с этим представляется спорным указание Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ по делу Б., осужденного Тюменским областным судом по п. "ж" ст. 102 УК, о том, что для такой квалификации убийства необходимо, чтобы виновный дос­товерно знал о беременности потерпевшей. В судебном заседании Б. показал, что жена сообщила ему о своей беременности предположительно. "Следовательно, — указала коллегия, — Б. заведомо не знал о том, что жена находилась в состоянии беремен­ности" . Как мы уже отмечали, при заведомости несомненность знания субъекта об отягчающем обстоятельстве следует относить не к тому, имеется ли оно в действительности, а к тому, что он знает о нем. При этом несомненность знания об отягчающем обстоятель­стве не изменяется от того, что у субъекта нет полной уверенности в его фактическом наличии. В таких случаях отношение виновного к отягчающему обстоятельству характеризуется косвенным умыслом (он безразлично относится к его наличию) и, следовательно, квалификация убийства по п. "ж" ст. 102 УК не исключается.

Чаще всего такие затруднения в применении п. "ж" ст. 102 УК возникают в тех случаях, когда потерпевшая оказывается убитой в первые месяцы беременности.

Изучение дел этой категории показывает, что такие убийства совершаются в большинстве случаев на почве ревности, а подчас сопровождаются и особой жестокостью. В этом отношении характерно дело по обвинению В., осужденного за убийство жены. Было установ­лено, что В. подозревал жену в супружеской неверности. Считая, что жена изменяет ему, он стал встречаться с другими женщинами, не приходил домой ночевать. Эго еще больше обострило их отношения. Во время одной из ссор он нанес потерпевшей множество ранений ножом в различные части тела, совершив убийство. В. признал, что ему было известно о беременности жены. Суд квалифицировал его действия по пп. "г" и "ж" ст. 102 УК Ревность не имеет значения для квалификации убийства по п. "ж" ст. 102 УК, поскольку она как мотив лого преступления не относится к отягчающим обстоятельствам.

2. В судебной практике возник вопрос о том, подлежит ли применению п. "ж" ст. 102 УК, когда виновный, совершая убийство, ошибочно полагает, что потерпевшая находится в состоянии беременности. Верховным судом РФ в кассационном порядке было рассмотрено дело по обвинению Л., совершившего убийство III, с которой он состоял в интимной связи. Ш., желая, чтобы Л. ушел от жены, однажды заявила ему, что она беременна Л, опасаясь "неприят- ностей" дома и на работе, решил совершить убийство. С этой целью он пригласил Ш. в лес за ягодами и убил. Вскрытие показало, что беременной потерпевшая не была. Суд квалифицировал действия виновного по п. "ж" ст. 102 Ж.

По нашему мнению, с таким решением вопроса можно согла­ситься, но при этом необходимо иметь в виду следующее. Судя по обстоятельствам убийства, Л. допустил фактическую ошибку, которая состояла в предположе­нии наличия обстоятельства, квалифицирующего убийство. Он заблуждался, полагая, что личность потерпевшей обладает теми качествами, которые влекут для него повышенную ответственность за убийство. По мнению А.А. Пионтковского, "совершение преступ­ления при ошибочном предположении лица о наличии квалифици­рующих преступление обстоятельств следует рассматривать как покушение за совершение квалифицированного преступления" . Исходя из этого, действия Л. следовало бы квалифицировать как покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах по ст. 15 и п. "ж" ст. 102 УК Но в данном случае с таким предложением согласиться нельзя, поскольку потерпевшей причинена смерть и налицо - оконченное преступление.

В.Ф. Кириченко полагал, что в подобных случаях действия виновного должны квалифицироваться как оконченное преступле­ние без отягчающих обстоятельств и как покушение на аналогичное преступление при отягчающих обстоятельствах, поскольку такая квалификация позволяет непосредственно установить фактически совершенное привлекаемым к ответственности лицом. Свое предло­жение он мотивирует тем, что "совершая покушение на квалифи­цированное преступление, лицо может и не достигнуть стадии, на которой простое преступление считается законченным" .

Для некоторых преступлений такое решение вопроса и аргу­ментация приемлемы. При убийстве же, подлежащем квалифика­ции по п. "ж" ст. 102 УК не может быть стадий в указанном смысле. Покушение на такое убийство всегда является покушением на убийство при отягчающих обстоятельствах. Оно ни в какой стадии не может быть квалифицировано по ст. 103 УК. Кроме того, квалификация убийства по ст. 15, п. "ж" ст. 102 и по ст. 103 УК даст основание для утверждения, что виновный совершил два преступления, хотя в действительности он совершил одно. При таком положении, как нам кажется, меньшей неточностью будет признание убийства при указанных обстоятельствах оконченным и применение п. "ж" ст. 102 УК.

3. При фактической ошибке, когда виновный предполагает об отсутствии данного обстоятельства, отягчающего убийство, он не должен нести ответственность по п. "ж" ст. 102 УК, поскольку

нет его заведомой осведомленности о беременности потерпев­шей. На это обстоятельство указал Президиум Верховного суда РФ по делу П., который был осужден по ст. 15 и п. "ж" ст. 102 УК за то, что он на почве неприязненных отношений покушался на убийство жены, зная, что она беременна. Президиум указал, что в материалах дела нет данных о том, что П. знал о беременности жены. Из справки больницы видно, что на день совершения преступления беременность потерпевшей была ме­нее двух недель. В женскую консультацию она обратилась через полтора месяца после совершения преступления, где и была установлена беременность. Осужденный утверждал, что он не шал о беременности жены. Исходя из установленных по делу данных, Президиум переквалифицировал действия П. на ст.ст. 15 и 103 УК. Здесь налицо фактическая ошибка, исключающая применение п. "ж" ст. 102 УК.

13. Убийство двух или более лиц (п. "а" ст 105 УК РФ)

1. Отнесение убийства двух или более лиц к обстоятельствам, отягчающим это преступление, объясняется тяжестью наступив-шиx последствий и в связи с этим опасностью личности виновного, лишающего жизни нескольких человек.

Как разъяснил Пленум Верховного суда РФ в п. 11 постанов­ления от 22 декабря 1992 г., при квалификации преступлений, предусмотренных п. "з" ст. 102 УК, необходимо исходить из того, что действия виновного при умышленном убийстве охватывались единством умысла и совершены, как правило, од­новременно.

О единстве преступного намерения свидетельствуют умысел на убийство двух или более лиц и один и тот же мотив лишения жизни этих лиц.

Умысел на убийство двух или более лиц — обязательный признак, указывающий на единство преступного намерения виновного. При признании разновременного убийства двух или более лиц, объеди­ненного единством преступного намерения, должен быть установлен только прямой умысел, а при одновременном убийстве — возможен те только прямой, по и косвенный умысел.

Один и тот же мотив лишения жизни каждого из потерпевших также может свидетельствовать о единстве намерений. Его значе-ние для правильного применения п. "з" ст. 102 УК видно на следующем примере. М., будучи в пьяном виде, из хулиганских побуждений убил сожительницу А. Затем на велосипеде поехал в соседнюю деревню, где по тому же мотиву убил сестру А. и покушался на убийство других лиц. Верховный суд РФ признал правильной квалификацию действий М. по пп. "б" и "з" ст. 102 УК. По нашему мнению, о единстве преступного намерения М. на убийство двух или более лиц свидетельствует не только умысел, но и один и тот же мотив совершения преступления. Однако мотив не может считаться во всех случаях обязательным признаком единства преступного намерения виновного. Вполне возможна квалификация по п. "з" ст. 102 УК, когда два лица убиты одно за другим, по разным мотивам, например, смерть одному потерпев­шему причинена из хулиганских побуждений, а другому — в связи с выполнением им общественного долга.

К одновременному убийству двух или более лиц следует отнести такие убийства, при которых потерпевшие лишены жизни без разрыва во времени. Это может быть, например, убийство двух человек одним выстрелом либо причинение смерти потерпевшим одному за другим.

В литературе была предпринята попытка подменить требование одновременности более "емким" понятием "непрерывность" пре­ступной деятельности, при которой "причинение смерти каждому из потерпевших является звеном одного и того же акта преступ­ного поведения" . Вот это последнее как раз и могут подтвердить или не подтвердить в каждом конкретном случае разобранные выше критерии. "Непрерывность" преступной деятельности при убийстве двух или более лиц дополнительно для уяснения вопроса ничего не дает, а подмена "непрерывностью" требования одновре­менности только запугает его.

Таким образом, в тех случаях, когда убийство двух или более лиц совершается не одновременно и не охватывается единством преступного намерения, п. "з" ст. 102 УК не применяется. Эти убийства подлежат квалификации в зависимости от мотивов и конкретных обстоятельств их совершения, а последнее убийство должно быть квалифицировано по п. "и" ст. 102 УК как повторное. 2. В судебной практике возник вопрос о том, как квалифици­ровать одновременное совершение убийства одного лица и поку­шение на убийство другого. При его решении определились две позиции. Одна из них выражена в деле по обвинению К., который был осужден Пермским областным судом по ст. 15, пп."б" и "з" ст. 102, а также по пп."б" и "ж" ст. 102 УК. К. признан судом виновным в том, что из хулиганских побуждений он совершил убийство своей жены, находившейся в состоянии беременности, и покушался на убийство тещи. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ признала квалификацию действий осужденного правильной и указала, что убийство одного лица и покушение на жизнь другого следует квалифицировать как оконченное преступление по п. "з" ст. 102 УК. Судебная коллегия сохранила квалификацию действий К по пп. "б" и "ж" этой статьи. Эта позиция была отражена в п. 10 указанного постановления Пленума Верховного суда СССР от 3 июля 1963 г. "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике по делам об умышленном убийстве".

Другая позиция состоит в том, что действия виновного квалифицируются по ст. 15, п. "з" ст. 102 и ст. 103 УК. По приговору Калужского областного суда так были квалифицированы действия Б., покушавшегося на убийство С. и совершившего убийство Г. Признав такую квалификацию правильной, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ сослалась на то, что преступление в отношении одного человека не доведено до конца и обстоятельства, отягчающие убийство и покушение на убийство, отсутствуют. Именно такое решение вопроса предложил Пленум Верховного суда РФ в п. 11 постановления от 22 декабря 1992 г. В нем подчеркивается, что убийство одного человека и покушение на жизнь другого не может рассматриваться как оконченное преступление — убийство двух и более лип. Поскольку преступное намерение убить двух лиц не было осуществлено по причинам, не зависящим от воли виновного, содеянное следует квалифицировать по ст.ст. 103 или 102 и ст. 15 и п. "з" ст. 102 УК.

Обе позиции небезупречны. Однако менее точной представля­ется вторая позиция, поскольку в этом случае покушение на жизнь одного человека превращается в покушение на жизнь двух и более лиц а оконченное убийство не получает юридической оценки по п. "з" ст. 102 УК

3. По-другому должен решаться вопрос в тех случаях, когда одновременно совершено посягательство на жизнь работника мили­ции (виновный покушался на его жизнь) и убийство лица, не являющегося работником милиции или народным дружинником. Представляется, что действия виновного в отношении работ! шка милиции должны быть квалифицированы по ст. 191 УК, а убийство другого лица — по п. "з" ст. 102 УК при отсутствии других отягчающих обстоятельств. Такое решение вопроса объясняется тем, что посягательство на жизнь работника милиции является самосто­ятельным преступлением и должно получить отдельную квалифи­кацию. Как указал Пленум Верховного суда СССР, "под посягатель­ством на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка надлежит рассматривать убийство или покушение на убийство этих лиц. Следовательно, в данной ситуации фактически совершены покушение на убийство и убийство, которые получают указанную выше квалификацию по совокупности.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Все пункты и статьи написаны по старому УК.

ЛИТЕРАТУРА:

1.   Конституция РФ М. 1999 г.

2.   Уголовный кодекс РФ М. 2000 г.

3.   Уголовное право, особенная часть под ред. Наумова А.В. М. 1996 г.

4.   Уголовное право, особенная часть под ред. Здравомыслова Б.В. М. 1994

5.   Комментарий к Уголовному Кодексу РФ. По ред. В.И. Радченко.

6.   Комментарий к Уголовному Кодексу РФ. По ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева.

7.   Ответственность за убийство Бородин С.В. М. Юрист 1994 г.

8.   Уголовная Россия Чалидзе В.

ПЛАН: § 1. Введение. Общая характеристика обстоятельств, отягчающих умышленное убийство. § 2. Отягчающие обстоятельства, характеризующие субъективные свойства убийства и личность виновного 1. Убийство из корыстных побуждений 2. Уб

 

• 14:21 05 Июля 2016
  Российско-китайский медуниверситет откроет магистерскую программу по TCM
• 01:21 05 Июля 2016
  На форуме МГУ Россия и Китай обсудят научно-образовательное сотрудничество
• 11:00 04 Июля 2016
  Реморенко: "ЕГЭ-туризм" в России сходит на нет
• 10:52 04 Июля 2016
  Летняя российско-австрийская школа откроется в Москве
• 15:31 01 Июля 2016
  В СПбГУ могут воссоздать географический факультет

Заказать уникальную работу