курсовые,контрольные,дипломы,рефераты
Доклад
Возникновение и эволюция христианства
Общественно-исторические условия возникновения и распространения христианства
Христианство возникло в I в. на территории восточной части Римской империи в Палестине. Согласно ортодоксальной традиции на рубеже нашей эры в Иудее родился от Девы Марии давно уже предсказанный библейскими пророками Мессия-Спаситель, Сын Божий Иисус, который, совершая многочисленные чудеса, доказал, что он ниспослан с неба на землю во имя спасения рода человеческого, погрязшего в пороках и беззаконии. За выступления против официального иудаизма Иисус был распят на кресте в Иерусалиме. Своей мученической смертью он искупил грехи человечества. Ранние христиане были убеждены, что в ближайшем будущем состоится второе пришествие Иисуса Христа, которое установит царство Божье на земле.
Таким образом, в центре христианства находится образ Богочеловека — Иисуса Христа. Греческое слово "христос" соответствует древнееврейскому "мессия" — спаситель. Этим нарицательным именем Иисус Христос связывается с ветхозаветными преданиями о приходе на израильскую землю пророка, мессии, который освободит свой народ от страданий и установит там праведную жизнь — Божье царство. Были тысячи примет, откуда и как должен был появиться мессия. И вот человек, назвавший себя мессией, сказал: "Не придет царствие Божие приметным способом, и не скажут: вот оно здесь или вот оно там. Ибо царствие Божие внутри нас". Иначе говоря, то, что метафорически называется царствием Божиим, — есть внутренний духовный мир человека, который он сам в себе должен открыть и развить. Христос увидел бесконечность внутри, как некое ему самому присущее свойство. Он перенес центр тяжести из внешнего мира внутрь. Бог ДРЕВНИХ иудеев был смутно ощутимым огнем жизни, далеким и непоишным, приходящим к пророкам, как вдохновение. Иисус ощутил этот огонь как внутренний свет, свет собственной души. Это было совершенно новое понимание глубинной внутренней сути жизни и человека. Внешний мир остается внешним до тех пор, пока нет подлинной фобии к нему. Спаситель — внутреннее чудо преображения души, а не внешняя сила.
Таков духовный смысл евангельского образа, и именно такое его прочтение оставило неизгладимый след на века. Именно такой Христос запечатлен на лучших иконах мира. И именно о такой невероятной, головокружительной высоте человеческого духа, вмещающего всю бесконечность, "повествуют" хоралы Баха, написанные на евангельские темы.
Относительно быстрое распространение христианства в малоазиатских провинциях Римской империи и в самом Риме было обусловлено рядом социально-исторических факторов. Начавшийся в эпоху античного мира социальный кризис порождал всеобщую неуверенность в завтрашнем дне, чувства апатии и бесперспективности. Усилился антагонизм не только между рабами и свободными, но и между римскими гражданами и подданными провинций, между римской потомственной знатью и обогатившимися всадниками. В огромной Римской империи насчитывалось несколько десятков миллионов людей, но не было чувства солидарности между ними, общего идеала, общепринятой морали. То, что почитали одни, презирали другие. И таких несовместимых ценностных систем были десятки. Можно себе представить, какой в силу этого царил хаос, как постепенно терялось уважение ко всяким нормам и правилам. Древние историки в один голос жалуются на упадок нравов. Нужна была объединяющая всех мировая религия, которая могла бы заполнить духовный вакуум. Новая религия должна была обращаться ко всем народностям обширной Римской империи и ко всем социальным слоям общества, в том числе и к рабам. И такой религией стало христианство. Настроения усиливавшегося недовольства и протеста вылились в религиозную форму.
Христианство возникло на базе иудаизма, можно даже сказать, что оно было восстанием внутри иудаизма. Христиане приняли эстафету пророков и утверждали, что основатель их учения Иисус Христос — тот самый Мессия, который избавит мир от страданий и даже от смерти. И они обращаются не только к евреям, среди которых родилось учение, но ко всем людям мира, называя всех своими братьями. Христианство прежде всего провозгласило равенство всех людей как грешников. Оно отвергло существующие рабовладельческие общественные порядки и тем самым породило надежду на избавление от гнета и порабощения отчаявшихся людей. Оно призвало к переустройству мира, выразив реальные интересы бесправных и порабощенных. Оно, наконец, дало рабу утешение, надежду на получение свободы простым и понятным способом — через познание Божественной истины, которую принес на землю Христос, чтобы навсегда искупить все человеческие грехи и пороки. Христиане создают Новый Завет, а старая еврейская Библия стала называться Ветхим Заветом. И если Ветхий Завет противоречил Новому, новое отменяло старое. Суть нововведений не сводилась лишь к обрядовым изменениям (вместо субботы стало праздноваться воскресенье, вместо обрезания младенцев было введено крещение), а заключалось в установлении общего поворота: новое оказывалось лучше старого. "Новый Адам", т. е. новый человек, противопоставляется в евангелиях старому, "ветхому", новое вино — старым мехам ("Не вливайте вино новое в мехи старые...") (Map. 2, 22). Во всех примитивных и архаических религиях старое лучше нового (сравните: "старое доброе время"). В еврейском мессианстве, рожденном вдали от земли обетованной, торжество добра переместилось в будущее. Но только в христианстве идея лучшего будущего (для всех племен и народов) слилась с идеей нового, преображенного человека, человека, которого прежде не было, которым христианин должен стать по примеру Христа. Эта религиозная идея была очень важной предпосылкой идеологии прогресса, движения к лучшему будущему, возникшей в Западной Европе в XVIII—XIX вв. Таким образом, благодаря евангелиям были сделаны важнейшие шаги в духовном развитии человечества, и потому их значение далеко выходит за рамки истории религии. В Новый Завет входят четыре Евангелия. Евангелие означает "благая весть" (весть о спасителе). Четыре Евангелия — это четыре жизнеописания Иисуса Христа и четыре изложения его учения. Евангелия варьируют события, дополняют друг друга, авторы придают описаниям индивидуальную окраску, рассказы совпадают или не совпадают, но, так или иначе, создают единый и цельный художественный образ Христа. Что в этом образе необыкновенного, так выделяющего его из всей череды библейских пророков? Иисус Христос утверждает не только личную свою божественность, но и общую для всех людей способность к обожению (теозису). Называя себя "сыном человеческим", он говорит, что каждый человек может достичь божественной высоты, свободы в Боге. Дух человеческий он ставит выше всех слепых авторитетов, вековых установлений, законов. Он напоминает людям о том, что законы творились ими, а не они законами, и призывает людей к свободе. Ни один пророк не дерзнул пренебречь обрядом, установленным Моисеем и поставить новое вдохновенное чувство истины выше вековых предписаний. Это сделал только Иисус. Важно, что человек перестает быть рабом созданий собственного разума. Установка на внутреннее чувство, на интуицию помогла впоследствии христианству преодолеть "букву" традиций разных народов, впитать в себя "дух" традиций не только еврейских, но и греческих, египетских, сирийских, предстать в качестве синтеза всей средиземноморской культуры.
В истории христианства, равно как и в его догматике, учение Христа неотделимо от Его Личности. Христианство тем и отличается от других религий, что в центре его стоит Личность Богочеловека, а не просто данное им учение. Сами христианские философы отмечают, что "сущность христианства... — в личности Христа, в космической роли этой таинственной Личности. Евангелие есть учение о Христе как Искупителе и Спасителе мира, а не учение Христа. По Евангелию, путь спасения — Сам Христос. Его божественная Личность, а не евангельская мораль, не христианские поучения. Если брать учение Христа и отвергать самого Христа, то в христианстве нельзя найти ничего абсолютно нового и оригинального. В Ветхом Завете, в Индии, у Сократа и стоиков были уже даны почти все элементы христианской морали. А моральное учение Канта некоторые даже находят более возвышенным, чем христианское. Все христианское учение было уже подготовлено греческой и восточной мудростью... Одно только абсолютно ново и оригинально в христианстве — сам Христос; Его только не было еще в мире и другого Христа никогда не будет"1.
Притягательность христианства — не в учении как таковом, а в соединении учения и личности, учения и примера. Именно здесь христианство одержало победу над языческим миром, в котором утонченность философских и моральных рассуждений сочеталась с практическим имморализмом и цинизмом. "Ведь не рассужденьиц недостает теперь, нет, книги полны стоическими рассужденьицами. Чего же недостает? Человека, который будет практически осуществлять рассуждения, который делом будет свидетельствовать в их пользу", — писал римский философ-стоик Эпиктет2. О любви и высшем добре говорили еще со времен Сократа и Платона; этика Сенеки была в некоторых моментах столь близка к христианской, что это дало повод Энгельсу назвать его "дядей христианства". Но языческий мир преклонился не перед теми, кто вдохновенно и возвышенно писал о любви; он сделал своим Богом Того, Кто во имя этой любви пошел на крест.
Идейные предшественники христианства
Христианство, как и любое другое крупное историческое явление, возникло, да и могло возникнуть только в определенной общественной среде; оно тысячами нитей было тесно связано с различными предшествовавшими и особенно современными ему философскими и религиозными системами. В странах Средиземноморья был распространен культ египетских богов Исиды и Осириса. По своему содержанию аналогичными культу Исиды и Осириса были сирийский культ Адониса и Астарты, малоазатский — Кибелы и Аттиса, вавилонский — Таммуза и многие другие. Во всех этих культах большую роль играли страдания умирающего бога и его воскресение. Весьма популярным в то время был также иранский культ Митры. Митраизм стал распространяться на территории римской средиземноморской державы уже в I в. до н. э. Родственным митраизму был культ "Непобедимого солнца". Верховным божеством этого сирийского культа было также солнце. Аналогично митраизму и этот культ отличался воинственностью. При императоре Аврелиане Непобедимое Солнце было официально признано верховным божеством — покровителем Римской империи. Оба эти культа были опасными соперниками христианской церкви. Христианство победило сравнительно быстро благодаря тому, что многое позаимствовало у них. Для иллюстрации укажем на несколько совпадений в идеологии и культе христианства и митраизма. Так, дата Рождества установлена 25 декабря — день зимнего солнцеворота. Символ христианства — крест — означал в митраистской символике солнце с расходящимися во все стороны лучами. Символами Митры были лев, бык и орел. Эти же символы в христианской литературе обозначали евангелистов Марка, Луку и Иоанна. На наиболее ранних изображениях распятия встречаются те же изображения солнца и луны, что и у Митры. Митраизм, как и христианство, имел ритуал крещения в купели, в нем использовалась священная вода, признавалась тайная вечеря, празднование воскресенья. В религиозных представлениях и митраизма, и христианства большую роль играли вера в бессмертие души, загробную жизнь с раем и адом, воскресение и Страшный суд.
Филон Александрийский дал личностное понимание Бога. Характеристика Бога как личности была существенным шагом вперед в направлении формирования христианского мировоззрения, но еще оставалась проблема понимания преодоления пропасти между Богом и миром. Необходимо было ввести опосредующие силы. Для этой цели Филон использует одно из центральных понятий античной философии — понятие Логоса. Так же как и в античной философии, Логос — это мировой порядок, красота и гармония. Это закон, приводящий все разнообразие вещей к единству. Но в отличие от античной философии, Логос у Филона выступает как сотворенный Богом дух, который первоначально есть божественный разум. В представлении Филона о Логосе недоставало лишь отождествления его с мессией — Христом. Логос, отождествленный с Христом, появится вскоре после смерти Филона в Евангелии от Иоанна: "Вначале было Слово (в греческом подлиннике Логос) и Слово было у Бога и Слово было Бог" (Ион,1,4). Таким образом, возникает версия, что извечно существовавший Логос воплотился в Иисуса Христа. Иисус Христос интерпретируется как Бог, но понятие "Бог" — не тождественно понятию "Христос". Между ними существует известное различие, ибо иначе трудно понять смысл земного существования Логоса, его цель и назначение в мире. Бог-Отец невидим, а Логос-Сын должен воплотиться среди людей, чтобы те через него узнали об Отце. Логос Филона как посредник "не изначален, как бог, не рожден, как мы, но он посредине этих крайностей, совпадая с обеими"1. Он, с одной стороны, для людей есть отражение трансцендентного бога, а с другой — делает возможным отражение людей для бога. В одном случае он есть эманация божества как у стоиков, в другом — он в духе платоников является творением бога.
Настроение части высших слоев римского общества, оказавшее немалое влияние на формирование и развитие христианской идеологии, нашло яркое выражение в сочинениях Луция Аннея Сенеки. Сенека был стоиком — представителем философской школы, от которой многое позаимствовал живший несколькими десятилетиями ранее Цицерон. Тем более характерно различие в политических взглядах этих двух крупнейших представителей римской философской мысли. Цицерон выступал за активное участие в общественной жизни. Его волновали политические конфликты и столкновения в столице и на окраинах государства, он выдвигал определенную программу переустройства республики. Обширная переписка Цицерона наглядно свидетельствует, сколь бурно он реагировал на текущие политические события. До нас дошло большое количество сочинений Сенеки, в том числе и его письма. Хотя Сенека был воспитателем будущего императора Нерона и даже одно время стоял у кормила власти, он не проявлял ни малейшего желания участвовать в политической жизни. Он заявлял, что вести судебные процессы, участвовать в политических интригах и писать прошения — худшая участь для человека. Мудрец, хоть и обязан трудиться для родины, но должен стремиться лишь к самоусовершенствованию, размышлять о божественном и вести тихую, созерцательную жизнь. Даже в ранних произведениях Сенеки, в его "Утешениях", провозглашается бренность земной жизни и настойчиво проводится мысль о том, что смерть является величайшим благом. Он заявляет, что умершие праведники возносятся на небеса и ведут там блаженное существование. Основа человеческой мудрости в этом бренном мире, единственное средство жить счастливо — это покорность судьбе. Борьба против ее превратностей — дело, не достойное истинно мудрого человека. Только повиновение судьбе порождает невозмутимость духа, совесть, нравственные нормы, общечеловеческие ценности. Утверждение общечеловеческих ценностей зависит не от государственных требований, а всецело от общительности. Под общительностью Сенека понимает признание единства человеческой природы, взаимную любовь, всеобщее сострадание, заботу каждого человека о других, ему подобных, независимо от социального положения. Сенека в качестве нравственного императива признал "золотое правило морали", которое звучало следующим образом: "Обходись со стоящим ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше"1. Христианству были созвучны постулаты Сенеки о скоротечности и обманчивости чувственных удовольствий, необходимости заботы о других людях, самоограничении в пользовании материальными благами, недопущении разгула страстей, гибельных для общества и человека, скромности и умеренности в повседневной жизни. Также соответствовали христианскому "духу" и сформулированные Сенекой принципы индивидуальной этики. Личное спасение предполагает строгую оценку собственной жизни, самоусовершенствование, обретение божественного милосердия.
Более всего христианство заимствовало от иудейской религии. После смерти и воскресения Иисуса Христа в Иерусалиме осталась община его последователей во главе с апостолом Петром. Помимо нее к 60-м годам I в. на территории Палестины существовало еще несколько раннехристианских общин. Их наличие на данной территории подтверждено данными науки. В 1947 г. недалеко от Мертвого моря (район Вади-Кумран) ученые обнаружили древние свитки, ставшие известными мировой общественности под названием Кумранских рукописей. Эти рукописи рассказали о поселении иудаистской секты эссе-нов, которая по многим положениям вероучения и культа, а также образу жизни была близка к христианству. Общность мировоззренческих принципов у эссенов и первоначальных христиан прослеживается в мессианстве — ожидании скорого пришествия Учителя праведности, в эсхатологических (от греч. eschatos — последний, учение о конце мира) представлениях, в истолковании идеи греховности человека, в обрядности, в организации общин и отношении к собственности. Археологические раскопки в местах находок кумранских свитков показали, что здесь был центр эссенов. Подтверждается общность имущества у обитателей Кумрана. Мы узнали также, что один из вождей общины — Наставник справедливости — был казнен еще до римского завоевания в 63 г. до н. э. нечестивым первосвященником, и что эссе-ны верили во вторичное появление этого наставника именно в день падения Иерусалима. Эти верования были распространены в явно нехристианской среде. Однако именно в них содержится наиболее важный элемент легенды об Иисусе.
Без уяснения тесной связи с иудаизмом многое в христианстве будет выглядеть непонятным. Христианство возникает как секта иудаизма. Оно ставит перед собой задачу очистить иудаизм от "вредных" наслоений, которые привнесли в него книжники и фарисеи, превратившие живое учение в систему косных и автоматических ритуальных действий. Для книжников и фарисеев буква закона была дороже его сути. Христианское учение развивается в полемике с иудаистскими книжниками и фарисеями, хотя поначалу не претендует на что-то принципиально новое. Вместе с тем в Евангелиях довольно четко обозначена линия противопоставления нового учения иудаизму. Эта линия уже отчетливо обозначена в знаменитой Нагорной проповеди Иисуса Христа. Проповедь необычна не только по своей сути, но и по форме. Учитель противопоставляет свое понимание нравственной нормы, долга и счастья всему, что было до Него. Однако он не отменяет, не уничтожает старое, а как бы углубляет и развивает его. Именно чувствуя свою связь со всей многовековой традицией, верность ее духу, он мыслит себя самого как ее продолжателя, Творца, а не слепого раба, и выступает от имени всего лучшего, что охраняет традиция, от имени ее святыни, ее Бога. Верность этой святыне дает Ему внутреннее право отождествлять себя с ней. И он решительно противопоставляет себя букве закона. Через всю проповедь проходит, как рефрен: "Сказано в законе, а Я говорю вам...".
Основное направление в христианском переосмыслении иудаизма состоит в углублении содержательного нравственного начала религиозного учения, в утверждении ведущей роли принципа любви. "Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас." (Мф. 5.44). Нагорная проповедь — это, по существу, словесная икона, не норма, а идеал. Начинается она с "заповедей блаженства". Познавшим блаженство оказывается вовсе не тот, кто достиг "благ земных", а скорее совсем наоборот, тот, кто понял их незначительность, недостаточность и полюбил нечто большее.
Первая заповедь блаженства звучит весьма странно: "Блаженны нищие духом". Однако этот парадокс полон внутреннего смысла. Дело в том, что и духовной пищей можно пресытиться, остановиться на достигнутом, на раз и навсегда найденных идеях, ценностях. Поэт, даже истинный, но уверенный, что он лучший на свете, философ, ученый, считающий, что он все постиг, — духовно богаты. Но это и есть то богатство, которому Иисус предпочитает нищету, — т. е. открытость миру, вечную жажду, ненасыщаемость духовной пищей. Евангельская нищета по существу, очень близка к сократовским словам: "Я знаю только то, что я ничего не знаю".
В Новозаветной проповеди довольно отчетливо прозвучали и социальные мотивы: идея равенства всех людей перед Богом, осуждение богатства, насилия, эксплуатации. Особенно явственно социальный мотив прослеживается в откровении Иоанна Богослова — Апокалипсисе. Все содержание этого произведения пронизано идеей возмездия, которое наступит в час Страшного суда. И этот суд, по мнению автора Апокалипсиса, состоится скоро, еще при жизни этого поколения. Но не следует на основании этих высказываний превращать Новый Завет в революционный манифест, а Иисуса Христа объявлять революционером, как это нередко делали некоторые леворадикальные
богословы в прошлом и в настоящем. Христианство — это не социальное, а прежде всего нравственно-религиозное учение. Иисус Христос учил: отдайте кесарю кесарево, а Богу — Богово. Тем не менее, социальные мотивы раннехристианской проповеди оказывали и оказывают существенное влияние на общественно-политические движения во всем мире.
Итак, христианство родилось на базе иудаизма, но основной пафос Нового Завета отличен от того, что содержался в Ветхом Завете. Иегова — племенной бог иудеев. Только они принадлежат к избранникам, только их спасением занят грозный еврейский бог. Христос же пришел на Землю ради спасения всех. И даже больше — ради несчастных и угнетенных. Христианский Бог — это Бог всех людей на планете. Идея спасения — спасения всех — важнейшая из идей христианства. Именно она вполне современна и необходима в наше многотрудное время. Более того, две тысячи лет назад она была высказана слишком рано. И по-настоящему не была осознана. Объединенная с новыми знаниями, с современным представлением о мире, она может оказать важное влияние на дальнейшие судьбы человечества. Не следует забывать об очень современно звучащих идеях Фомы Аквинского, который еще в XIII в. проповедовал идею спасения не на небесах, а на Земле, где может возникнуть справедливый порядок.
Споры о личности основателя христианства
Сколько существует христианство, столько продолжаются споры о личности его основателя. В конечном счете, споры об Иисусе Христе привели к образованию двух основных школ — мифологической и исторической. "Отцом мифологизма" можно считать астронома и адвоката Шарля Дюпюи (1742—1807), деятеля французской революции. В своей книге "Происхождение всех культов" Дюпюи утверждал, что Христос — солнечное божество, а все события его жизни нужно понимать как астральные аллегории. В середине XIX в. немецкий философ-гегельянец Бруно Бауэр (1809—1882), оспаривая историчность Иисуса, утверждал, что христианство возникло вовсе не в Иудее, а в Риме или Александрии. Даже Ф. Энгельс, которого нельзя заподозрить в симпатиях к христианству, признавал, что Бауэр "хватил через край". "Бауэру, — писал он, — пришлось отнести возникновение новой религии на полсотни лет позже, отбросить не согласующиеся с этим сообщения римских историков и вообще по-зволить себе большие вольности при изложении истории... Вслед-этого у Бауэра исчезает и всякая историческая почва для но-шяветных сказаний об Иисусе и его учениках; эти сказания пре-|ращаются в легенды"1. Самый активный пропагандист теории мифа философ Артур Древс (1865—1936) все аргументы против историчности Иисуса суммировал в книге "Миф о Христе". Однако ни один i крупных историков XX в. не поддержал Древса. А. Мень резко нришкует современных продолжателей Древса, которые не выдвинули, по его словам, ничего нового. Их книги, брошюры, лекции поражают удивительным однообразием аргументов, которые они постоянно переписывают друг у друга. Историческая школа считает Иисуса Христа реальной личностью, проповедником новой религии, который сформулировал ряд принципиальных идей, заложивших основу христианского вероучения. Реальность Иисуса подтверждается реальностью целого ряда евангельских персонажей, таких, как Иоанн Креститель, апостол Павел и других, непосредственно связанных с Христом евангельской фабулой. Сегодня в распоряжении науки имеется ряд источников, подтверждающих выводы исторической школы. Главным путеводителем по истории Иудеи I в. являются сочинения Иосифа Флавия (37 — ок. 100). Иосиф Флавий — священник, ученый и политический деятель, в молодости руководил боевыми отрядами Галилеи в войне против Рима. Но, попав в плен, он изменил свое отношение к восстанию. В книгах "Иудейская война" и "Археология" он проводил мысль, будто восстание — это дело рук кучки авантюристов, сбивших народ с толку. А. Мень пишет, что Иосиф мог замалчивать и христианство, как замалчивал другие мессианские движения. Однако кое-какие, хоть и краткие, сведения о евангельских событиях историк все же сообщает. Он упоминает об Иоанне Крестителе. В "Археологии" есть параграф, специально посвященный Христу, который всегда вызывал недоумение и споры. Приведем его: "В это время выступил Иисус, человек глубокой мудрости, если только можно назвать его человеком. Он творил дивные дела и был Учителем людей, с радостью приемлющих истину, привлекая к себе многих, в том числе и эллинов. Он-то и был Христом. Пилат распял его по доносу наших старейшин. Но те, которые его любили, не отступились от него, ибо он на третий день снова явился им живым, как это и было предсказано боговдохновенными пророками, которые также предвозвестили о нем много чудесных вещей. И до нынешнего дня есть еще люди, называющиеся по его имени христианами". В течение длительного времени данный фрагмент об Иисусе Христе считался позднейшей интерпретацией. Однако найденный в 1971 г. в Египте арабский текст, написанный египетским епископом Агапием в X в., дает все основания полагать, что Флавием описан один из известных ему проповедников по имени Иисус, хотя в этом описании и не говорится о совершаемых Христом чудесах и его воскресение описывается не как факт, а как один из многочисленных рассказов на тему. А. Мень приводит и этот текст: "В это время жил мудрый человек, которого звали Иисусом. Образ жизни его был достойным, и он славился своей добродетелью. И многие люди из иудеев и из других народов стали его учениками. Пилат приговорил его к распятию и смерти. Но те, кто стали его учениками, не отреклись от его учения. Они сообщили, что он явился им через три дня после распятия и что он был живым. Полагают, что он был Мессией, относительно которого пророки предсказывали чудеса"'.
В учебнике "Основы религиоведения" справедливо отмечается, что представители и мифологической, и исторической школы внесли значительный вклад в издание библейских текстов, а также других источников, относящихся к первым векам христианства.
Большинство религиоведов разделяют мнение представителей исторической школы. Христианские источники рисуют Иисуса как инициатора исторического движения, у истоков которого стояла палестинская первообщина его учеников. О жизни и личности Иисуса эти источники сообщают очень мало, они излагают его слово, учение. Носителем этого слова, этого учения предание называет Иисуса, и в высшей степени вероятно, что так оно и было в действительности. Можно согласиться с теми теологами, которые полагают, что если было по-другому, то это все равно ничего не меняет из сказанного в предании. Мы говорим об Иисусе как о провозвестнике христианского учения, образ которого именно в таком качестве и рисуют христианские источники. Множество публикаций последних полутора столетий о жизни и личности Иисуса — не более чем вольные "фантазии на тему".
Доклад Возникновение и эволюция христианства Общественно-исторические условия возникновения и распространения христианства Христианство возникло в I в. на территории восточной части Римской империи в Палестине. Согласно ортодо
Зарождение Ислама
Католицизм
Мифы
Представление о вампирах в европейском обществе первой половины XVIII века
Сравнительный анализ мифологического образа «божественного напитка»
Структура и основное содержание Корана
Учитесь любить
Христианизация Древней Руси
Эпоха вселенских соборов
Языческие обряды славян
Copyright (c) 2024 Stud-Baza.ru Рефераты, контрольные, курсовые, дипломные работы.