курсовые,контрольные,дипломы,рефераты
Реферат по отечественной истории выолнил: Охотников Д., студент группы ФП-151(1)
Мурманский государственный технический университет
Кафедра истории и социологии
Мурманск
2005
Князь Александр Невский (1220—1263) оставил яркий след в русской истории как незаурядный полководец, дипломат, государственный деятель. Однако далеко не все подробности его биографии, к сожалению, известны. Историки больше касались его военных свершений. Международная, геополитическая деятельность князя прояснена еще недостаточно.
В своем реферате я не стараюсь показать полную биографию Александра Невского: подробно не рассматриваю его юность, женитьбу дочери Брячислава полоцкого и их совместную жизнь и т.д. Я акцентирую внимание на полководческую деятельность Александра Невского против шведов, немцев, литовцев и ливонских рыцарей и на политику князя Александра Невского в отношениях с монголо – татарами.
Цель работы – рассмотрение и выявление особенностей полководческой деятельности Александра Невского в отношении Запада (подробно рассмотрены Невская битва и Ледовое побоище) и политики в отношениях с монголо-татарами, т.к. этот вопрос – отношения Руси с Востоком и Западом во время правления Александра Невского – вызвал у меня большой интерес и не оставил равнодушным к его рассмотрению .
Хронологический рамки моей работы охватывают период с 1220 г. (рождение Александра Ярославича) по 1263г. (его смерть во время возвращения из Орды).
Отрочество и юность его большей частью протекли в Новгороде. Отец его Ярослав всю жизнь то ссорился с новгородцами, то опять ладил с ними. Несколько раз Новгородцы прогоняли его и столько же раз приглашали обратно, будучи не в состоянии обойтись без него. Князь Александр уже в молодых летах подвергался тому же вместе с отцом. В 1228 году, оставленный со своим братом Федором, с двумя княжескими мужами, в Новгороде, он должен был бежать, не выдержав поднявшегося в то время междоусобия – явления обычного в вольном Новгороде. В 1230 году юноша снова вернулся в Новгород с отцом и с тех пор долго не покидал Новгорода. С 1236 года начинается его самобытная деятельность. Ярослав уехал в Киев; Александр посажен был князем в Великом Новгороде. Через два года (1238) Новгород праздновал свадьбу своего молодого князя: он женился на Александре – дочери Брячислава полоцкого, последнего из Рогволодовичей, скоро замененных в Полоцке литовскими князьями. Венчание происходило в Торопце. Князь отпраздновал два свадебных пира, называемых тогда о «кашею» – один в Торопце, другой в Новгороде, как бы для того чтобы сделать новгородцев участниками своего семейного торжества. Молодой князь был высок ростом, красив собой, а голос его, по выражению современника, «гремел перед народом, как труба». Всем своим воспитанием Александр Ярославич был призван идти по стопам отца: добиваться политического успеха, уметь сражаться на своей земле и наносить удары соседям. Вскоре ему предстоял важный подвиг.
Вторжение на Русь в 1237 г. татаро-монгольских полчищ круто изменило обстановку. Все более набиравшее ход экономическое и культурное развитие страны было прервано. Захватчики вели невиданную для той поры войну, основанную на тотальном истреблении народа. В 1238 г. пал Владимир, столица Северо-Восточной Руси. В течение февраля 1238 г. монголы взяли на Северо-Востоке 14 городов, не считая слобод и погостов. 4 марта того же года за Волгой на р. Сяти было разгромлено русское войско и погиб великий князь Юрий. Завоевание Владимиро-Сузальского княжества было завершено. Монгольская армия двинулась дальше, не тронув Новгорода и Пскова.
С трудом стали восстанавливаться разрушенные города. Но надежды на то, что захватчики ушли навсегда, не оправдались. Страну подстерегали новые беды. В те же годы военная угроза нависла над Северо-Западной Русью: шведские и немецкие феодалы, воспользовавшись разгромом большей части страны, открыли «второй фронт», чтобы завладеть землями Новгорода и Пскова. В очень сложных условиях, при явном недостатке военной силы провел Александр Ярославич свои первые успешные сражения с западными противниками.
За свою жизнь князь Александр, судя по письменным источникам, провел не меньше 12 битв, воевал со шведами, немцами, Литвой, и всегда добивался успеха. Большую часть военных предприятий Александр провел в то время, когда был полноправным новгородским князем (12З6-1252гг.). Начало княжения в Новгороде оказалось особенно трудным, и именно тогда, и почти внезапно, обозначился яркий талант князя как военачальника, мастера решающих сражений. Триумфальные победы 1240 г. в Невской битве и 1242 г. на льду Чудского озера
остановили неприятельское нашествие; остались неизменными и границы Новгородской земли. В момент, когда почти три четверти Руси лежало в развалинах, эти битвы со шведами и ливонскими немцами были восприняты как общенациональные свершения народа, поднявшегося на борьбу за свободу и независимость. При Александре Ярославиче отшлифовались и выработались характерные черты «русского боя».
Различным был масштаб и ход военных операций.
2.1 Невская битва
Шведы первыми сделали попытку захватить русские земли. В 1238 году шведский король Эрих Картавый получил от римского папы разрешение ("благословение") на крестовый поход против новгородцев. Всем, кто соглашался принять участие в походе было обещано отпущение грехов. В 1239 году шведы и немцы вели переговоры, намечая план похода: шведы, захватившие к тому времени Финляндию, должны были наступать на Новгород с севера, от реки Нева, а немцы - через Изборск и Псков. Швеция выделили для похода войско под предводительством ярла (князя) Ульфа Фаси и зятя короля - ярла Биргера, будущего основателя Стокгольма.
Новгородцы знали о планах шведов, как и о том, что шведы собирались окрестить их, словно язычников, в католическую веру. Поэтому шведы, шедшие насаждать чуждую веру, представлялись им страшнее монголов. Летом 1240 года шведское войско под командованием Биргера "в силе велице, пыхая духом ратном", появилось на реке Нева на кораблях, которые стали в устье реки Ижора. Войско состояло из шведов, норвежцев, представителей финских племен, намеревавшихся идти прямо к Ладоге, чтобы оттуда спуститься к Новгороду. В войске завоевателей находились и католические епископы. Они шли с крестом в одной руке и мечом в другой. Высадившись на берег, шведы и их союзники раскинули свои палатки и шатры при впадении Ижоры в Неву. Биргер, уверенный в своей победе , послал к князю Александру с заявлением: "Если можешь мне сопротивляться, то я уже здесь, воюю твою землю"[1] . Новгородские границы в то время охранялись "сторожами". Они находились и на морском побережье, где службу несли местные племена. Так, в районе Невы, по обоим берегам Финского залива, находилась "морская сторожа" ижорян, несшая охрану путей к Новгороду с моря. Ижоряне уже приняли православие и являлись союзником Новгорода. Однажды на рассвете июльского дня 1240 года старейшина Ижоской земли Пелгусий, находясь в дозоре, обнаружил шведскую флотилию и спешно послал доложить обо всем Александру. Получив известие о появлении неприятеля, новгородский князь Александр Ярославович решил внезапно атаковать его. Времени на сбор войска не было, да и созыв веча (народного собрания) мог затянуть дело и привести к срыву внезапности готовящейся операции. Поэтому Александр не стал дожидаться, пока придут дружины, посланные его отцом Ярославом, или соберутся ратники с новгородских земель. Он решил выступить против шведов со своей дружиной, усилив ее лишь новгородскими добровольцами. По старинному обычаю, собрались у собора святой Софии, помолились, приняли благословение от своего владыки Спиридона и выступили в поход. Шли вдоль реки Волхов до Ладоги, где к Александру присоединился отряд ладожан, союзников Великого Новгорода. Из Ладоги войско Александра повернуло к устью реки Ижоры. Шведский лагерь, разбитый в устье Ижоры, не охранялся, так как шведы не подозревали о приближении русских войск. Неприятельские суда качались, привязанные к берегу; по всему побережью белели шатры, и между ними - златоверхий шатер Биргера. 15 июля в 11 часов утра новгородцы внезапно атаковали шведов. Их нападение было столь неожиданным, что шведы не успели "опоясать мечи на чресла свои". Войско Биргера было захвачено врасполох. Лишенное возможности построиться для боя, оно не могло оказать организованного сопротивления. Смелым натиском русская дружина прошла через неприятельский лагерь и погнала шведов к берегу. Пешие ополченцы, продвигаясь вдоль берега Невы, не только рубили мостки, соединявшие шведские корабли с сушей, но даже захватили и уничтожили три вражеских судна. Новгородцы сражались "в ярости мужества своего". Александр лично "изби множество бесчисленное шведов и самому королю возложи печать на лице острым своим мечом"[2] . Княжеский подручник, Гаврило Олексич, погнался за Биргером до самого корабля, верхом ворвался на шведскую ладью, был сброшен в воду, остался жив и снова вступил в бой, уложив на месте епископа и другого знатного шведа, по имени Спиридон. Другой новгородец, Сбыслав Якунович, с одним лишь топором в руке смело врезался в самую гущу врагов, косил их направо и налево, очищая путь, точно в лесной чаще. За ним размахивал своим длинным мечом княжий ловчий Яков Полочанин. За этими молодцами насупали прочие дружинники. Княжий отрок Савва, пробившись к центру лагеря противника, подрубил высокий столб шатра самого Биргера: шатер свалился. Отряд новгородских добровольцев потопил три шведских корабля. Остатки разбитого войска Биргера бежали на уцелевших кораблях. Потери новгородцев были незначительными, составив 20 человек, тогда как шведы нагрузили три судна телами лишь знатных людей, а прочих оставили на берегу. Победа над шведами имела большое политическое значение. Она показала всем русским людям, что они еще не утратили прежней доблести и могут постоять за себя. Шведам не удалось отрезать Новгород от моря, захватить побережье Невы и Финского залива. Отразив шведское нападение с севера, русское войско сорвало возможное взаимодействие шведских и немецких завоевателей. Для борьбы с немецкой агрессией теперь надежно обеспечены правый фланг и тыл псковского театра военных действий. В тактическом отношении следует отметить роль "сторожи", которая обнаружила противника и своевременно сообщила Александру о его появлении. Важное значение имел фактор внезапности при нападении на лагерь Биргера, войско которого было захвачено врасплох и не могло оказать организованного сопротивления. Летописец отмечал необыкновенную храбрость русских воинов. За эту победу князя Александра Ярославича нарекли "невским". В то время ему шел лишь двадцать первый год...
Шла зима 1242 года. После освобождения Пскова и Изборска князь Александр Ярославич двинулся в поход на Ливонию. Он дал право своему войску воевать «зажитнем», то есть наносить противнику максимальный материальный ущерб. Удар по карману очень болезненный, а потому вице-магистр Ливонского ордена Андреас фон Вельвен не стал ждать лета и по зимним дорогам выступил в поход на «наглых новгородцев».
Александр Невский находился в это время на западном берегу Псковского озера, продвигаясь севернее, к Чудскому. Марш был не быстрый, во все стороны рассылались конные дозоры. Князь словно чувствовал, что предстоит решающая схватка, и потому старался не углубляться в ливонские земли. Так считали и считают историки, но если повнимательнее взглянуть на действия Александра, то можно предположить, что он располагал некой информацией о дальнейших действиях рыцарей, специально маневрируя на ливонском берегу.
На этом предположении, на известных фактах дальнейших событий, а также на некоторых физико-математическо-метеорологических выкладках и будет теперь предпринята попытка «поставить на уши» историю и историков.
Дозорный отряд под командованием Домаша Твердиславича и воеводы Кербета неожиданно наткнулся на главные силы рыцарей. Бой был неравный, большая часть отряда вместе с Твердиславичем погибла.
Князь быстро узнал о гибели дозора; весть принесли уцелевшие воины. Дальнейшие действия Невского историки рассчитывали на основании мнения о князе как о талантливом полководце. А если он был не «талантливый», а гениальный? Гениальный полководец должен был понять, что противник теперь знает местонахождение его войск от пленных, которых по обычаям тех времен могли подвергнуть пыткам. Отсюда следует, что рыцари захотят проверить показания пленных, проведут разведку и атакуют. Именно в этот момент он должен был понять, что победа сама идет к нему, а для этого необходимо сделать все, чтобы рыцари знали его местонахождение. И он с войском встал лагерем... на западном берегу Чудского озера!
Александр позволил немцам провести разведку своего лагеря на западном берегу Чудского озера. Русский лагерь должен был быть отчетливо виден издалека, а со стороны берега должно было быть заметно, что позади русских местами проступает вода. Князь рассчитывал, что немцы захотят сбросить новгородцев в воду, так как лед уже был непрочный. Дозоры должны были проследить за немецкой разведкой вплоть до ее возвращения к своим и установить, собираются ли рыцари атаковать русский лагерь на следующий день.
Как только стало понятно, что орденцы готовятся к бою, Невский быстро свернул лагерь, приказал замести снегом все следы и передвинулся вдоль берега к некоему месту, где лед был еще достаточно прочный. Это место должно было находиться не более чем в километре, так как слишком далеко отходить было нельзя; рыцари могли заподозрить неладное. Одновременно с передвижением вдоль берега лагерь был перенесен примерно на 500 метров восточнее — на лед!
Рельеф поверхности во втором случае должен был быть практически одинаковый; еще заснеженная равнина, незаметно переходящая в ледяное поле, с обязательными проталинами воды вдали, позади нового русского лагеря. Около воды новгородцы могли и срубленных кустов в лед натыкать — картина «берега» выглядела бы убедительнее при наличии растительности!
В ряде исторических исследований высказывается мысль о том, что русские воины специально пилили лед на пути движения «свиньи». Абсолютное большинство историков эту версию отвергает, считая апрельский лед еще достаточно крепким и на основании этого утверждая, что ни князь Невский, ни рыцарское командование никогда бы не пошли на такое сражение с переходом с западного берега на восточный, если бы лед был уже опасен. Если новгородцы и не пилили лед из-за отсутствия пил, то обколоть рассчитываемое место схода «свиньи» на лед могли легко. Князь рассчитывал заманить «свинью» в ледовую «волчью яму» — так ловили в лесах кабанов, используя эту известную с древних времен ловушку. Разница была только в размерах обычного кабана и рыцарской «свиньи»,а вместо ямы была ледяная глубокая вода!
Наступило 5 апреля 1242 года. Рыцарская «свинья» шла на русскую рать. Порядок этого построения известен; тупорылый клин, впервой шеренге три рыцаря, во второй — пять, в третьей — семь и далее увеличение шеренг на два всадника. Острие клина состояло только из конных рыцарей, пехота шла позади, защищенная со всех сторон конными рыцарями. Такое построение прикрывало легковооруженную пехоту от стрел, которыми могли засыпать клин при приближении к вражескому строю. В острие клина под знаменем находился весь командный состав армии — рыцарская честь не позволяла командирам идти позади, но и впервые ряды они не становились — там находились самые опытные и сильные рыцари.
Приближаясь к врагу на расстояние полета стрелы, идущие с края пехотинцы опускали щиты, прикрывая просветы ниже бронированных крупов коней, тем самым защищая строй от поражения стрелами в ноги и нижнюю часть тела, а идущие в центре поднимали щиты над головой, защищая весь строй пехоты от навесного обстрела вражескими лучниками. «Свинья» мгновенно превращалась в огромную бронированную «черепаху», заставляя противника лишь попусту тратить стрелы, не причинявшие ей никаких потерь. «Свинья» подходила к врагу шагом, иначе пехота не поспевала за всадниками и теряла бы в беге силы, необходимые для боя. Лишь за несколько десятков метров рыцари переходили на рысь, а пехота — на бег, чтобы с разгону протаранить боевые порядки врага. Этот неспешный подход в сочетании с неуязвимостью для стрел еще до боя оказывал на противника деморализующее воздействие, что имеет на войне очень большое значение!
В Рыцарском зале Дрезденской галереи стоит прекрасно выполненная в натуральную величину композиция из пяти атакующих конных рыцарей. Глядя на нее из противоположного угла зала, «с фронта», чувствуешь в спине некоторый холодок, который начинает усиливаться по мере приближения к композиции. Что же ощущали те, кому приходилось видеть подобное «живьем»? Вряд ли кто-то смог поведать потом о своих ощущениях.
Чудское озеро. Минимум 450 конных рыцарей и 10-12 тысяч пехотинцев в составе «свиньи», Строй плотный как у конных, так и у пеших воинов. Один рыцарь в полном вооружении вместе с конем весил минимум 300 килограммов, один пехотинец примерно 80 килограммов. Численность пехоты в среднем — 11 тысяч. По льду Чудского озера компактным строем шла «свинья» живым весом в одну тысячу тонн!
Александр ничего не мог знать о резонансе (разрушительные колебания). Это явление будет изучено через сотни лет. Его расчет строился только на «живом весе свиньи». Но резонансные колебания, ускорившие разрушение ледяного поля, вполне могли возникнуть, когда рыцарская армия перешла на бег.
Так закончилось, не начавшись, Ледовое побоище – «свинья» не успела даже «хрюкнуть» как булькнула под лед! …Лед лопнул, рыцари и думать забыли о бое. Фильм «Александр Невский» примерно показывает то, что происходило в действительности: передняя и центральная части клина мгновенно оказались в глубокой воде, рыцари бросали оружие, пытались сбросить доспехи, хватались за льдины и друг за друга… Убитых рыцарей не было — были только утонувшие. Ливонский орден в течение нескольких минут потерял 400 рыцарей, а сколько погибло пеших воинов, знает, как говорится, только Господь Бог!
Не падали в жестокой сече русские и немцы, не свистела оглобля в руках Васьки Буслаева. Как только лопнул лед под бегущей в атаку рыцарской «свиньей», господин Великий Новгород понял, что такого князя больше нельзя изгонять с княжения: «Кто с мечом к нам придет — как собаку утопим, не понеся при этом потерь!»[3]
Как только «свинья» ухнула под лед, часть новгородцев занялась... спасением командного состава Ордена, а большая часть войска бросилась в погоню за теми, кто шел в задней части клина и тоже оказался в воде, но на более мелком месте. Они бросали оружие и доспехи, карабкались на лед и старались убежать. И убежали почти все, но беглецы получили не опасные для жизни, но настолько позорные даже для простых воинов ранения, что вынуждены были молчать о происшедшем до самой смерти.
Выудив из воды орденское командование, тут же, на льду Чудского озера, князь Новгородский должен был потребовать у рыцарей… немедленного заключения мирного договора.
Это предположение основано на тонком умении Невского разбираться в психологии людей, и он, без сомнения, так и поступил — рыцарское «железо надо было ковать», не отходя от воды, пока орденцы не опомнились от ледяной купели! И договор, обеспечивший стабильность северо-западных границ Руси на последующие триста лет (!), был заключен именно на Чудском озере, а все последующие события (торжественная доставка в Новгород пленных, приезд рыцарского посольства и т. д.) были всего лишь спектаклем, который новгородцы и немцы разыгрывали для... всей остальной Европы!
Если бы в Европе узнали, что грозный Ливонский орден попался в примитивную ловушку – «волчью яму», Ордену пришел бы конец! Над ним смеялась бы вся Европа, а это по тем временам было страшнее для рыцарства, чем плен или даже
гибель в бою: честь рыцаря не допускала над собой смеха!
В начале ХХI века люди смеются над словами «честь, достоинство, патриотизм», но в веке ХI они были не пустым звуком для русских, немцев, шведов и даже татаро- монголов…
Русские и немецкие (орденские) летописи скрыли правду о Ледовом побоище. Еще на Чудском озере русские воины могли поцеловать крест «на молчание» о происшедшем. И произошло невероятное - тысячи самых разных по характеру людей знали государственную тайну и молчали до самой смерти ради будущего своей страны! Это был первый случай в мировой истории, когда победители умолчали о своей победе, что несоизмеримо труднее, чем молчать о своем поражении!
Потом «победители» с триумфом вернулись на Русь, гордо рассказывая то, что предложил говорить им Великий Князь Новгородский: семь верст шла (тысячетонная) «свинья» по (апрельскому) льду, но зажали ее и с Божьей помощью одолели[4] . Привезли русичи и своих погибших, чтобы похоронить их в родной земле. Это были Домаш Твердиславич и воины его «сторожи», чья гибель стала основой не имеющей аналогов в истории победы!
Ливонские (орденские) летописи также сообщают о Ледовом побоище много интересного: армия оказалась в кольце, на каждого рыцаря набросились 60 русских («озверевших и с ножами в зубах» будут добавлять позднее в подобных случаях «просвещенные» европейцы), «братья-орденцы достаточно упорно оборонялись, но их там одолели»[5] ... - Орден тоже молчал, ибо боялся «потерять лицо»!
Молчала и убежавшая «чудь» (эстонцы) - хвастать было нечем, ибо, разбежавшись по домам, им довольно долго пришлось есть стоя и спать на животе, потому что князь Новгородский не был жесток к уже побежденному врагу (историки это отмечают) и вполне мог отдать приказ типа «изранить как можно больше беглецов в (известную часть тела) вместо порки! Но эстонцы кое-что о Ледовом побоище все-таки сохранили в народной памяти. Не случайно они называют русских «куратами» (черти) — только черти могли за несколько минут утащить на дно Чудского озера могучую рыцарскую армию!
В 1256 г. состоялся поход в Емьскую землю, попавшую под власть шведов. В Копорье митрополит Кирилл благословил отряды, выступавшие в дальний путь, но даже в Новгороде не знали, куда они направляются. Проделав тяжелый переход, русское войско внезапно появилось в Финляндии и заняло целый регион. В этих и других боевых делах Александр проявил себя как расчетливый и смелый предводитель, владевший искусством войны.
С годами все более грозную опасность для Русь приобретали действия ханов Золотой Орлы. Ордынцы, как и во времена Батыева похода, располагали силами, по численности во много раз превосходившими местные русские ополчения. Они с успехом осаждали крепости и господствовали в полевом бою, отработав тактику стремительного наступления, окружения противника, заманивания его ложным бегством. Захватчики разоряли и грабил не только города, но и целые области. Они периодически намеренно уничтожали население, угоняли в плен заложников и мирных жителей. Характерно, что, проводя массовые репрессии, ордынцы не заключали никаких договоров с побежденными, не давая никаких гарантий, что новых нападений не будет.
По определению А. Н. Насонова, татарская политика на Руси «выражалась не в стремлении создать единое государство из политически раздробленного общества, а в стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживать взаимную рознь отдельных политических групп и княжеств»[6] . Завоеватели ввели в практику раздачу ярлыков на княжение. В ставку татаро-монгольских ханов потянулись владетели русских земель для получения унизительной санкции на власть. Неугодные князья уничтожались, подобно тому, как в 1246 г. погиб великий князь Ярослав Всеволодович. Эта расправа была зловещим предзнаменованием для его сына Александра.
Историки иногда ставят Александру Невскому в вину его «протатарское» поведение а 1257-1259 годах. Однако в сложившейся тогда обстановке был единственный выбор: или вынужденное согласие на дань, или военный разгром Северной Руси, на этот раз – включая Новгород и Псков. Пришлось выбирать наименьшее зло. Дать отпор беспощадному врагу военными средствами Русь не могла. Разрозненные очаги сопротивления на севере и юго-западе страны не изменяли обстановки. Брат Александра Андрей в соперничестве за велико-княжеский владимирский стол навлек поход ордынского царевича Неврюя. Восстановленные было города Владимир и Переяславль-Залесский подверглись новому погрому.
Смерть отца, действия брата, всесилие Орды вынудили Александра приспособиться к трудным обстоятельствам. Чтобы уцелеть и избежать карательных мер, он пять раз ездил на поклон к монгольским ханам в Сарай и Каракорум. Ему пожаловали ярлыки сначала на великое княжение в Киеве и Русской земле (имеются в виду южные районы с городами Киевом, Переяславлем Русским и Черниговом), а затем в во Владимиро-Суздальской, Новгородско-Псковской и Полоцко-Витебской землях. Своей столицей Александр избрал Владимир, несмотря на то, что этот город был более уязвим для набегов ордынцев, чем, например, Новгород и Псков. Северо-Восточная Русь еще в ХII в. стала выдвигаться в качестве объединяющего общерусского ядра. «На владимирских князей в первые годы ига продолжали смотреть как на защитников не только земель Ростово-Суздальской, Новгородской и Смоленской, и земель киевского юга»[7] . Правда, к середине ХIII в. Владимиро-Суздальское княжество было основательно разорено и обескровлено, чем и воспользовались ордынцы, но уже не в военных целях.
В 1257 г. Александр Ярославич узнал о поголовной податной переписи населения Руси. Он не смог приостановить исчисление новгородцев, более того, в 1258 г. усмирил волнения горожан, поднявшихся против ожидаемых поборов. С 1259 г. устанавливается регулярный сбор дани баскаками. Признание такой повинности далось, нелегко, но приходилось смириться перед военной угрозой. Печальный урок Неврюевой рати был еще свеж в памяти. Во Владимире и Новгороде также знали, что поначалу успешно боровшийся с ордынцами Даниил Галицкий в конце концов им подчинился и выполнил требование снести укрепления своих городов. Ценой признания дани Александр Ярославич спас от неминуемого разгрома Новгородскую землю, ослабил давление на Северо-Восточную Русь. Баскаки, следившие за выплатой поборов, расположились в крупных городах, но в Новгороде и Пскове обошлось без них. Такую уступку ордынцев русским, скорее всего, можно поставить в заслугу великому князю.
Будучи правителем Северной Руси, Александр напряженно искал выхода из создавшегося положения. Организовать оборонительную войну одновременно на «два фронта» против Запада и Золотой Орды не было сил. Александр Невский в этих условиях проявил мудрость воина на троне и стратега. В 1254 г. он заключил мирный договор с Норвегией, а в 1253 г., после набега немцев на Псков, с ними был заключен мир, подтверждавший соглашение 1242 года. Далее, в 1262 г. был подписан договор с Литвой и договор о мире и торговле с Ливонским Орденом, Любеком и Готландом. Едва ли не впервые в средневековой Европе Александр
Ярославич выдвинул идею нерушимости границ-«жити не преступающе в чужую часть»[8] .
Смысл этой формулы своеобразно раскрыт в Молении Даниила Заточника, которое, как полагают, было посвящено Ярославу Всеволодовичу и, естественно, было известно его сыну. В Молении рисуется образ идеального, мудрого, доброго, справедливого и в то же время храброго и грозного множеством воинов князя, защитника своей земли. При этом автор Моления восклицал: «Не дай же, Господи, в полон земли нашей языком, не знающим Бога»[9] .
Сколь гибкую внутреннюю и внешнюю политику ни проводил Александр Ярославич, но в вопросах веры и относительно предложений папской курии об антиордынском союзе он выступал с твердых позиций. В 1248 г. папа Иннокентий IV призвал князя «дабы ты матерь римскую церковь признал и папе повиновался, чтобы вкусить тебе от неувядаемых плодов вечного блаженства». Направленная по этому поводу Александра грамота содержала просьбу известить братьев Тевтонского Ордена в Ливонии, если татарское войско двинется на христиан, чтобы в таком случае «мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом с помощью Божией сим татаром мужественно сопротивление оказать»[10] . Князь отверг папское послание – «от вас учения не принимаем»[11] . В этом поступке сказалась не только верность «вере отцов», но и понимание сущности обещаний папы оказать некую неопределенную помощь в борьбе с Ордой. Бесполезность и даже опасность союза с католическим миром подтвердили события в Галицко-Волынской Руси. Папский престол, на словах поддержавший князя Даниила Романовича Галицкого, в момент появления в его земле большого татарского войска Бурундая никакой помощи князю не оказал.
Александр заручился поддержкой не римской, а православной церкви, чем укрепил свой авторитет. В 1250 г. оп пригласил митрополита Кирилла из Киева во Владимир. Митрополит стал его верным помощником и наставником.
Полагают, что во второй половине жизни Александр Ярославич сделал восточный выбор, чтобы заручится поддержкой орды и предотвратить наезды монгольской конницы. Думается, такой подход слишком односторонний. Политика великого князя на самом деле была евроазиатской и заключалась в балансировании между силами Запада и Востока. На Западе приходилось выступать с оружием в руках и - в благоприятный момент - с предложениями «мягкого мира» и союза, не поступаясь, однако, вопросами веры; на Востоке - действовать методами переговоров, просьб, платежами дани и, нередко, проявлять смирение.
В 1262 г. на Северо-Востоке произошло событие, которое нарушило сложившийся баланс во взаимоотношениях Руси с Ордой. Это событие совершенно не соответствует представлениям об Александре Невском как безоговорочно покорном ордынском «мирнике». В тот год горожане северо-восточных городов выступили против ордынцев - откупщиков дани. Последние были присланы императором Монгольской империи Хубилаем. а не золотоордынским Берке-ханом. Против поборов поднялись горожане, и «избави Бог от лютого томленья бесурменьского люди Ростовьския земли: вложи ярость в сердце крестьяном, не терпяща
насилия поганых, изволища вечь, и выгнаша из городов, из Ростова, из Суждаля, из Ярославля, окупахуть бо ти окаяньнии бесурмене дани, и от того велику пагубу людем творяхуть… и многы души крестьяньския роздно ведоша... егда же люди на врагы своя двигашася на бесурмены, изгнаша, иных избиша»[12] . Одна из северных летописей перечисляет тех, против кого было направлено восстание; ими оказались татарские чиновники: «мурзы, поборщики, баскаки и ясашники»[13] .
Обращает на себя внимание неслучайная согласованность одновременного выступления горожан. Кто же был его инициатором? Текст Устюжского летописного свода содержит прямое указание на некую грамоту, призвавшую жителей к восстанию: «И приде на Устюг грамота от великаго князя Александра Ярославича, что татар бити»[14] . Сохранившиеся в названном своде известия, особенно местного происхождения, содержат, по оценке К. Н. Сербиной «ценные, нигде больше не читавшиеся сведения»[15] . Достоверность упоминания о грамоте подтверждается рядом конкретных деталей сопутствующего рассказа: назван ясашник Буга, отмечено вече горожан. Приведенное летописное известие раскрывает важное обстоятельство: руководителем антитатарского движения в Устюге и, очевидно, в других городах Северо-Восточной Руси был сам великий князь. Он рассчитал (как установил Насонов), что невыполненный в 1262 г. приказ Монгольской империи о сборе дани в некоторых городах не вызовет карательных акций со стороны Золотой Орды, укреплявшей в то время свою независимость от метрополии[16] . Таким образом, момент выступления против грабительской политики монголов был выбран точно. То было фактически первым успешным выступлением против чужеземного ига.
Тогда в волжской Орде происходило важное преобразование. Хан Берке принял ислам, который быстро распространился в его народ, тем легче, что и прежде в полчищах монголов большинство народов, им покоренных и за них воевавших, исповедывало ислам. В тоже время кочевая жизнь мало-помалу начала сменяться оседлою. На Волге строился Кипчак, обширный город, который хан украшал всем великолепием, какое только возможно было при его могуществе. Хан Берке оказался более милостив к русским, чем можно было даже ожидать. Он не только простил русским избиение басурманов, (которых погибель, как народа подвластного, не могла раздражать его в той мере, в какой подействовало бы на него избиение ханских чиновников), но по просьбе Александра освободил русских от обязанности идти на войну. Александр, однако, прожил тогда в Орде всю зиму и лето и это заставляет предполагать, что не сразу удалось ему приобрести такую милость для своих соотечественников.
Соблюдение Русской земли от беды на востоке, знаменательные подвиги за веру и землю на западе доставили Александру славную память на Руси, сделали его самым видным историческим лицом в нашей древней истории - от Мономаха до Донского. Знаком этой памяти и славы служит особое сказание о подвигах Александровых, дошедшее до нас вместе с летописями, написанное современником и, как видно, человеком близким к князю. Великий князь Александр Ярославович, говорит автор сказания, побеждал везде, а сам не был нигде побежден; приходил в Новгород от западных стран знаменитый рыцарь, видел Александра и, возвратясь в свою землю, рассказывал: "Прошел я много стран и народов, но нигде не видал такого ни в царях царя, ни в князьях князя"; такой же отзыв сделал об нем и хан[17] .
Возвращаясь от Хана Берке, по Волге больным, Александр остановился в Нижнем Новгороде, через силу продолжал путь дальше, но приехав в Городец окончательно слег, и приняв схиму скончался 14 ноября 1263 года.
Тело его было встречено народом близ Боголюбова и похоронено во Владимире в церкви Рождества Богородицы. (в XVIII веке государь Петр I вздумал перенести сии останки бессмертного князя на берега Невы, как бы посвящая ему новую свою столицу и желая тем самым утвердить ее знаменитое бытие). Говорят, что митрополит Кирилл, услышав во Владимире о смерти Александра, громко сказал: «Зашло солнце земли русской». Говорят, что тогда случилось чудо, достойное памяти. Когда святое тело Александра было положено в гроб, эконом Севастьян и митрополит Кирилл хотели разжать ему руку, чтобы вложить в нее духовную грамоту. Он же сам, как живой, протянул руку и взял грамоту из рук митрополита[18] . Духовенство больше всего уважало и ценило этого князя. Его угодливость хану, умение ладить с ним, твердое намерение держать Русь в повиновении завоевателям и тем самым отклонять от русского народа бедствия и разорения, которые постигали бы его при всякой попытке к освобождению и независимости. Все это вполне согласовывалось с учением, всегда проповедуемым православными пастырями: считать целью нашей жизни загробный мир, безропотно терпеть всякие несправедливости и угнетения, покоряться всякой власти, хотя бы иноземной и поневоле признаваемой.
Оценивая деятельность Александра Невского, полную борьбы, смелости, риска и компромиссов, следует признать, что вряд ли другой человек на его месте в той катастрофической обстановке мог бы сделать большее. В этом отношении Руси повезло с одним из ее правителей, действовавшим в период, когда под вопрос было поставлено само выживание народа. Летописец имел право представить великого князя па фоне персонажей мировой истории. «Глас его акы труба в народе, и лице его акы лице Есифа, иже поставил его Егупетьский цесарь втораго цесаря в Егупте; сила бе его часть от силы Самсоня; дал бе ему Бог премудрость Соломоню, и храбрьство же акы цесаря Римьскаго Еуспасьяна, иже бе пленил всю Подъиюдейскую землю... Також и сий князь Олександр бе побежая, а не победим»[19] . Александр Ярославич не смог уберечь Северную Русь от ордынской зависимости, но своими действиями наметил трудные пути грядущего освобождения страны и превращения ее в могуществе государство.
1. Кирпичников А.Н. Александр Невский: между Западом и Востоком [1220-1263] // Вопр. Истории. -1996. -№11/12. –с.115-118
2. Кошелева В. Запад против Александра Невского: 750 лет спустя // Юность. -1998. -№3. –с.50-51
3. Полемика: [об Александре Невском, 1220-1263: Ст.] // Родина. -2002. -№3. –с.35-37
4.Чарушников В. Кто же такой Александр Невский? // Москва. -2003. -№5. –с.189-197
5. Александр Невский. Битва на реке Нева в 1240 году [Электронный ресурс]. –Электрон. дан. -2001. –Режим доступа: http://teen.fio.ru/news.php?n=4453&c=812. –Загл. с экрана.
Copyright (c) 2024 Stud-Baza.ru Рефераты, контрольные, курсовые, дипломные работы.