База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

Введение.

Древнее латинское слово cultura (уход, возделывание, воспитание) было настолько широким понятием, что включало в себя и смыслы, связанные с современными представлениями о культуре. Термин же «культура» даже в литературе античности на латинском языке, создававшейся несколькими столетиями позже классических эллинских произведений, употребляется практически как синоним греческому «воспитание в соответствии с традициями этоса, нрава-традиции». Представления об истинном этосе (еще в VI-V вв. до н.э., апеллируя к опыту древности, рассуждали о нем пифагорейцы, Сократ, Аристофан) менялись неоднократно, но всегда сохранялась привязанность к типу отвечающего прекрасному строю Космоса “человека воспитанного”, который, являясь добродетельным и верным гражданином, занимает свое “естественное место”. Признавая множественность природных различий между людьми, античная эпоха наделяла их всех (уж римлян точно) восприимчивостью к воспитанию. Постановке последнего, собственно, и посвящены грандиозные политико-воспитательные сочинения Ксенофонта и Платона, политико-воспитательная деятельность пифагорейцев и стоиков.

Центральное положение воспитания в античной культуре было безусловным. Именно воспитание отличает человека от животного, эллина от варвара, свободного от раба, философа от черни, был убежден на рубеже III-IV вв. н.э. Ямвлих.

Культуросозидающая деятельность в античности центрировалась вокруг идеи воспитания. Воспитывалось же соответствие космическому строю, соответствие, всегда привязанное к местным условиям, к местной традиции и не отрицающее благородного противостояния слепой стихии судьбы. Именно в этом плане человеческое установление (номос) является естественным продолжением установления природного (фюсис). Природа охватывает все человеческое, в том числе и специфически человеческую деятельность, которую ныне мы отождествляем с культурой. Воспитание — также природный процесс; констатация этого факта не принижает его, а показывает, сколь широким семантическим спектром обладало в античности слово “природа”. Как только культура открыто выявляла себя как “вторая реальность” — будь то “первая софистика” или литературные излишества типа Меценатовых, — античность обращалась к критике “искусственного”.

I. Свободное время у римлян.

Отдых — после дел, — говорила латинская пословица. Свободным временем римляне пользовались по-разному. Люди образованные, с высокими духовными интересами посвящали себя науке или литературе, не считая это “делами”, а, рассматривая как досуг, как “отдохновение духа”. Так что отдыхать для римлян отнюдь не значило ничего не делать.

Выбор занятий был широкий: спорт, охота, беседы и особенно посещение зрелищ. Зрелищ было много, и каждый мог отыскать то, которое ему больше всего по душе: театр, бои гладиаторов, гонки на колесницах, выступления акробатов. Иногда отправлялись просто подивиться на какого-нибудь экзотического зверя. Одни искали тишины и покоя, другие — шумных, неистовых развлечений. Одни удалялись на отдых из города к себе в поместье, а иных манили соблазны больших городов.

Впрочем, поездки за город требовали целого дня, а то и нескольких дней. Случалось же, что выпадали только свободные часы, и надо было уметь правильно их использовать. Такие часы можно было посвятить игре в мяч, которой римляне предавались еще охотней, чем греки. Играли и взрослые, и молодежь. Правила игры были, по всей вероятности, такие же, как и в Греции, а в самой игре видели хорошее средство поддерживать себя в подобающей физической форме.

Главной спортивной площадкой жителей Вечного города, которой все могли пользоваться, было Марсово поле, а также комиций, т.е. место на форуме, где проходили народные собрания.

Излюбленным видом отдыха римлян была охота на диких зверей и птиц. Были также различные забавы, игры, которым они могли предаваться как дома, так и в гостях, на пирах.

К играм невинным, не вызывающим опасного азарта, относились всякого рода загадки и головоломки. Ими тешились и взрослые, и молодежь. Например, двое играющих быстро показывали остальным по несколько пальцев, и те должны были сразу же сказать, сколько всего пальцев было показано. Эта простейшая игра так и называлась — “мелькание пальцев”. Очень популярна была и игра “голова — корабль”: надо было угадать, какой стороной упадет подброшенная монета. Играли также в чет и нечет, подбрасывая некоторое количество орехов, камешков или игральных костей.

Знали римляне и игру, похожую на шашки: на большой доске двое партнеров передвигали по определенным правилам игральные камешки, кости или фигурки, называвшиеся “латрункули” — наемные воины. Существовало, по всей видимости, множество вариантов этой игры.

В кости римляне играли так же, как и греки, определяя победителя по числу очков, выпавших при бросании костей. Сама игральная кость могла быть маленьким кубиком или шестигранником с углублениями на гранях. Самый неудачный бросок римляне называли “собакой”, как и жители Эллады, самый лучший — Венерой. Азартная игра в кости была в принципе запрещена в течение всего года за исключением праздника Сатурналий. Однако запреты эти нарушались, и нарушали их как раз те, кто их вводил. Как бы то ни было, римляне продолжали увлекаться азартными играми, теряя подчас целые состояния.

Поддерживая торговые и иные связи со многими далекими странами и народами, римляне охотно знакомились со всевозможными редкостями и новинками, привозимыми оттуда. Специальных музеев, выставок в современном значении этих понятий в Риме не было: произведения искусства, памятники, статуи окружали древних повсюду. Римляне жили с ними рядом, привязывались к ним и энергично противились любым попыткам перенести, например, какое-нибудь изваяние на новое место.

Время от времени в городе появлялась какая-нибудь новинка, и множество людей сходилось, чтобы взглянуть на нее. Это могли быть редкие, прежде не известные здесь образцы растений, могли быть и экзотические звери, это, наконец, могли быть и люди с непривычным цветом кожи, строением тела, странными, причудливыми чертами лица.

Еще большей приманкой для зрителей были дикие звери. С ними римляне чаще всего знакомились постепенно, по мере расширения сферы своих завоевательных походов и торговых экспедиций. Зверей в Рим привозили все больше, потребность в них росла, ведь бои гладиаторов с дикими животными уже стали любимым развлечением для жителей Вечного города.

На всеобщее обозрение выставлялись не только живые звери, но и скелеты, и отдельные кости, необычные по своим размерам и вызывавшие в памяти древние мифы. В 58 г. до н.э. Эмилий Скавр доставил из Иудеи в Рим скелет некоего морского чудовища: традиция утверждала, что это останки того самого дракона, которому должны были выдать на съедение Андромеду! В правление Александра Севера в театре был выставлен скелет кита. С удивлением рассматривали римляне также невиданных прежде крокодилов и бегемотов.

То, что каждая новинка вызывала всеобщее любопытство, естественно и понятно. Неприятным явлением было, однако, страстное желание сотен римлян поглазеть на физические уродства, на людей увечных, обделенных судьбой. А ведь и такие “подарки” присылались правителям Рима. Так, Августу привезли из Индии человека без рук, а Нерону преподнесли в дар ребенка нормальных размеров, но с четырьмя головами. Римский плебс охотно ходил смотреть на необычайно высоких людей и ,наоборот, на карликов. Маленьких человечков держали в домах ради развлечения и даже показывали их публично. Существовали и другие сомнительные с сегодняшней точки зрения обычаи. В Риме был рынок, где всякий мог купить себе для забавы все, что было уродливого и притом необычного: людей, родившихся без рук или без ног, одноглазых или трехглазых, с бесформенными головами, сиамских близнецов. Сохраняли и выставляли напоказ даже умерших людей, отличавшихся очень высоким ростом или необычным телосложением. В эпоху принципата Августа в садах Саллюстия можно было видеть тела супружеской пары великанов. Плиний старший пишет, что сам наблюдал однажды сохраненные и выставленные таким образом тела карликов.

Мы знаем, что у древних были разные способы консервации мертвых тел. Когда в Рим при Клавдии отправили некое неведомое существо, названное “гиппокентавром”, но по дороге, в Египте, оно погибло, тело его законсервировали в меде и в таком виде привезли, в конце концов, в столицу империи, где и выставили в императорском дворце. Точно также два века спустя некоего гиппокентавра прислали из Антиохии в Рим законсервированным, дабы император мог на него подивиться.

Людей ученых, интеллектуалов, литераторов, не так уж привлекали к себе скелеты крокодилов и живые карлики. Время, свободное от повседневных обязанностей, они проводили за чтением, литературным трудом или просто отдыхая в тиши своих поместий. Интерес к бурной интеллектуальной жизни, к публичным чтениям, дискуссиям пробудили у римлян греческие философы и грамматики, десятками переселявшиеся в Италию и прежде всего в Рим, начиная с середины II в. до н.э.

II. Боги Древнего Рима

Во что верили римляне?

Древнейшая римская религия коренным образом отличалась от греческой. Трезвые римляне, убогая фантазия которых не создала народного эпоса, подобного “Илиаде” и “Одиссее”, не знали также и мифологии. Их боги безжизненны. Это были персонажи неопределенные, без родословной, без супружеских и родственных связей, которые греческих богов объединяли в одну большую семью. Зачастую они даже имели не настоящие имена, а лишь прозвища, как бы клички, определяющие границы их власти и действий. У них не рассказывали никаких легенд. Это отсутствие легенд, в котором мы теперь усматриваем известный недостаток творческого воображения, древние считали достоинства римлян, слывших самым религиозным народом. Именно от римлян пошли и получили впоследствии распространение во всех языках слова: религия - поклонение воображаемым сверхъестественным силам и культ - означающая с переносном смысле “почитать”, “ублажать” и предполагающее выполнение религиозных обрядов. Греков поражала эта религия, которая не имела мифов, порочащих честь и достоинство богов. Мир римских богов не знал Кроноса, который изувечил отца и пожирал своих детей, не знал преступлений и безнравственности.

В древнейшей римской религии отразилась простота трудолюбивых земледельцев и пастухов, целиком поглощенных повседневными делами своей скромной жизни. Опустив голову к борозде, которую пропахивала его деревянная соха, и к лугам, на которых пасся его скот, древний римлянин не испытывал желания обращать свой взор к звездам. Он не почитал ни солнца, ни луну, ни все те небесные явления, которые своими тайнами будоражили воображение других индоевропейских народов. С него достаточно было тайн, заключенных в самых будничных, житейских делах и в ближайшем окружении. Если бы кто-нибудь из римлян обошел древнюю Италию, он увидел бы людей, молящихся в рощах, увенчанные цветами алтари, гроты, убранные зеленью, деревья, украшенные рогами и шкурами животных, кровь которых орошала растущую под ними мураву, холмы, окруженные особым почитанием, камни, умащенные маслом.

Повсюду мерещилось какое-либо божество, и недаром один из латинских писателей сказал, что в этой стране легче встретить бога, чем человека.

По убеждению римлянина, человеческая жизнь во всех, даже в самых мельчайших, проявлениях подчинялась власти и находилась под опекой различных богов, так что человек на каждом шагу зависел от какой-либо высшей силы. Наряду с такими богами, как Юпитер и Марс, могущество которых все более возрастало, существовало неисчислимое множество менее значительных богов, духов, опекающих различные действия в жизни и хозяйстве. Их влияние касалось лишь определенных моментов в обработке земли, росте злаков, выращивании скота, бортничестве и жизни человека. Ватикан открывал уста ребенка для первого крика, Кунина была покровительницей колыбели, Румина заботилась о пище младенца, Потина и Эдуса учили ребенка пить и есть после отлучения от груди, Куба наблюдала за переносом его из колыбели в постель, Оссипаго следила, чтобы кости ребенка правильно срастались, Статан учил его стоять, а Фабулин - говорить, Итердука и Домидука вели ребенка, когда он первый раз выходил из дома.

И так было во всем. Каждая неудача, хотя бы самая пустячная, каждый успех, хотя бы самый ничтожный, были проявлением гнева или благосклонности божества. Римлянин знал богиню лихорадки - Фебрис, бога Вермина, насылающего паразитов на скот, он отмечал праздник моли и мышей, ставил часовню богине кашля. Эта суеверная мелочность неоднократно вызывала насмешки. “Каждый в своем доме, - говорит Августин, - имеет одного привратника, и этого в общем достаточно, так как он человек. Но они поместили здесь аж трех богов: створки отдали под опеку Форкула, петли - богине Кардеа, а порог - богу Лименту. По-видимому, этот Форкул неумел одновременно стеречь петли и порог”.

Все эти божества были совершенно безлики. Римлянин не осмеливался утверждать с полной уверенностью, что он знает настоящее имя бога или что он может различить - бог это или богиня. В молитвах он тоже сохранял ту же осторожность и говорил: “Юпитер Преблагой Величайший или если тебе угодно называться каким-нибудь другим именем”. А принося жертву, он говорил: “Бог ли ты или богиня, муж ли ты или женщина”. На Палатине (одном из семи холмов, на которых был расположен Древний Рим) до сих пор стоит алтарь, на котором нет ни какого имени, а лишь уклончивая формула: “Богу или богине, мужу или женщине”, и уж сами боги должны были решать, кому принадлежат жертвы, принесенные на этом алтаре. Греку подобное отношение к божеству было непонятным. Он отлично знал, что Зевс - мужчина, а Гера - женщина, и ни секунды в этом не сомневался.

Римские боги не спускались на землю и не показывались людям так охотно, как греческие. Они держались вдали от человека и даже если хотели его о чем-то предостеречь, никогда не являлись непосредственно: в глубине лесов, во мраке храмов, либо в тишине полей слышались внезапные таинственные возгласы, при помощи которых бог и подавал предостерегающий сигнал. Между богом и человеком никогда не доходило до близости.

Одиссей, препирающийся с Афиной, Диомед, борющийся с Афродитой, все ссоры и интрижки греческих героев с Олимпом были для римлянина не понятны. Если во время жертвоприношения или молитвы римлянин закрывал голову плащом, он наверняка делал это не только для того, чтобы больше сосредоточиться, но также из опасения увидеть бога, если бы тому заблагорассудилось оказаться поблизости.

В древнейшем Риме все знания о богах сводились в сущности к тому, как их следует почитать и в какую минуту просить у них помощи. Обстоятельно и точно разработанная система жертвоприношений и обрядов составляла всю религиозную жизнь римлян. Они представляли себе богов подобными преторам (Претор - одно из высших должностных лиц в Древнем Риме. Преторы ведали судебными делами.) и были убеждены, что, как и у судьи, у них проигрывает дело тот, кто не разбирается в официальных формальностях. Поэтому существовали книги, в которых все было предусмотрено и где можно было найти молитвы на все случаи жизни. Правила следовало точно соблюдать, любое нарушение сводило на нет результаты богослужения.

Римлянин все время пребывал в страхе, что совершил обряды не так, как следует. Достаточно было малейшего упущения в молитве, какого-то не предписанного движения, внезапной заминки в религиозном танце, порчи музыкального инструмента во время жертвоприношения, чтобы один и тот же обряд повторяли заново. Бывали случаи, когда раз тридцать все начинали сначала, пока жертвоприношение не выполнялось безупречно. Совершая молитву, содержащую просьбу, жрец должен был следить за тем, чтобы не опустить какого-либо выражения или не произнести его в несоответствующем месте. Поэтому кто-нибудь читал, а жрец повторял за ним слово в слово, читающему был придан помощник, который следил, правильно ли все читается. Особый слуга жреца наблюдал за тем, чтобы присутствующие хранили молчание, и одновременно трубач изо всех сил дул в трубу, чтобы ничего нельзя было услышать, кроме слов произносимой молитвы.

Столь же осторожно и тщательно производили всевозможные гадания, которые у римлян имели большое значение в общественной и частной жизни. Перед каждым важным делом сначала узнавали волю богов, проявляющуюся в различных знамениях, наблюдать и разъяснять которые умели жрецы, называемые авгурами. Гром и молния, внезапное чихание, падение какого-либо предмета в священном месте, приступ эпилепсии на публичной площади - все подобные явления, даже самые ничтожные, но случившиеся в необычную или важную минуту, приобретали значение божественного предзнаменования. Самым излюбленным было гадание по полету птиц. Когда сенат или консулы должны были принять какое-либо решение, объявить войну или провозгласить мир, обнародовать новые законы, они прежде всего обращались к авгурам с вопросом, подходящее ли для этого выбрано время. Авгур приносил жертву и молился, а в полночь шел на Капитолий, самый священный холм в Риме, и, обратившись лицом к югу, смотрел на небо. На рассвете пролетали птицы, и сообразно тому, с какой стороны летели, какие они были и как вели себя, авгур предсказывал, будет ли задуманное дело успешным или потерпит неудачу. Так привередливые куры управляли могущественной республикой, и военачальники перед лицом неприятеля должны были подчиняться их капризам.

Эту первобытную религию называли религией Нумы, по имени второго из семи римских царей, которому приписывалось установление важнейших религиозных положений. Она была очень проста, лишена всякой пышности, не знала ни статуй, ни храмов. В чистом виде она продержалась недолго. В нее проникали религиозные представления соседних народов, и теперь с трудом можно воссоздать ее облик, скрытый позднейшими наслоениями.

Чужие боги легко приживались в Риме, так как у римлян было обыкновение после завоевания какого-либо города переселять богов побежденных в свою столицу, чтобы заслужить их расположения и уберечься от их гнева.

Вот так, например, римляне зазывали к себе карфагенских богов. Жрец провозглашал торжественное заклинание: “Богиня ты или бог, который простираешь опеку над народом или государством карфагенским, ты, который покровительствуешь этому городу, к тебе возношу молитвы, тебе воздаю почести, вас о милости прошу, чтобы оставили народ и государство карфагенян, чтобы покинули их храмы, чтобы от них ушли. Переходите ко мне в Рим. Пусть наши храмы и город будут вам приятнее. Будьте милостивы и благосклонны ко мне и народу римскому и к нашим воинам так, как мы этого хотим и как это понимаем. Если сделаете так, обещаю, что вам воздвигнут храм и в вашу честь будут учреждены игры”.

До того как римляне непосредственно столкнулись с греками, которые оказали такое подавляющее влияние на их религиозные представления, другой народ, более близкий территориально, обнаружил перед римлянами свое духовное превосходство. Это были этруски, народ неведомого происхождения, удивительная культура которого сохранилась поныне в тысячах памятников и обращается к нам не непонятном языке надписей, не похожем ни на один язык мира. Они занимали северо-западную часть Италии, от Апеннин до моря, - страну

плодородных долин и солнечных холмов, сбегающую к Тибру, реке, которая соединяла их с римлянами. Богатые и могущественные, этруски с вышины своих городов-крепостей, стоящих на крутых и недоступных горах, господствовали над огромными земельными пространствами. Их цари одевались в пурпур, сидели на стульях, выложенных слоновой костью, а окружала их почетная стража, вооруженная пучками розог с воткнутыми в них топорами. Этруски имели флот и с очень давних пор поддерживали торговые отношения с греками в Сицилии и на юге Италии. От них они заимствовали письменность и многие религиозные представления, которые, однако, переиначивали по-своему.

Об этрусских богах можно сказать немногое. Среди большого числа их выделяется над другими троица: Тини, бог громовержец, вроде Юпитера, Уни, богиня-царица, подобная Юноне, и крылатая богиня Менфра, соответствующая латинской Минерве. Это как бы прототип прославленной Капитолийской троицы. С суеверной набожностью этруски почитали души умерших, как существа жестокие, жаждущие крови. На могилах этруски совершали человеческие жертвоприношения, перенятые впоследствии римлянами бои гладиаторов были вначале у этрусков частью культа мертвых. Они верили в существование реального ада, куда доставляет души Харун - старец полузвериного облика, с крыльями, вооруженный тяжелым молотом. На расписанных стенах этрусских могил проходит целая вереница подобных демонов: Мантус, царь ада, тоже крылатый, с короной на голове и факелом в руке; Тухульха, чудовище с клювом орла, ослиными ушами и со змеями на голове вместо волос, и многие другие. Зловещей вереницей они окружают несчастные, запуганные человеческие души.

Этрусские легенды сообщают, что однажды в окрестностях города Тарквиниев, когда крестьяне пахали землю, из влажной борозды вышел человек с лицом и фигурой ребенка, но с седыми волосами и бородой, как у старика. Звали его Тагес. Когда вокруг него собралась толпа, он начал проповедовать правила гадания и религиозных церемоний. Царь тех мест приказал из заповедей Тагеса составить книгу. С тех пор этруски считали, что они лучше других народов знают, как следует толковать божественные знамения и предсказания. Гаданием занимались особые жрецы - гаруспики. Когда животное приносили в жертву, они внимательно осматривали его внутренности: форму и положение сердца, печени, легких - и, согласно определенным правилам, предсказывали будущее. Они знали, что означает каждая молния, по ее цвету узнавали, от какого бога она исходит. Огромную и сложную систему сверхъестественных знамений гаруспики превратили в целую науку, которую позднее переняли римляне.

2.1 Культ мертвых и домашние божества

Духи предков назывались у римлян манами - чистыми, добрыми духами. В этом названии было больше лести, чем, чем действительной веры в доброту душ умерших, которые во все времена и у всех народов вызывали страх. Каждая семья чтила души собственных предков, и в дни 9, 11 и 13 мая повсюду проводились Лемурии - праздники мертвых. Тогда считали, что в эти дни души выходят из могил и блуждают по свету как вампиры, которых называли лемурами или ларвами. В каждом доме отец семейства вставал в полночь и босиком обходил все комнаты, отгоняя духов. После этого он мыл руки в родниковой воде, клал в рот зерна черных бобов, которые затем перебрасывал через дом, не оглядываясь назад. При этом он девять раз повторял заклинание: “Это отдаю вам и этими бобами выкупаю себя и своих близких”. Невидимые духи шли следом за ним и собирали рассыпанные по земле бобы. После этого глава семьи снова омывался водой, брал медный таз и бил в него изо всех сил, прося, чтобы духи покинули дом.

21 февраля был другой праздник, называемый Фералии, в этот день для умерших готовили трапезу. Духи не требуют слишком многого, нежная память живущих приятнее им, нежели обильные жертвы. В дар им можно принести черепицу с увядшим венком, хлеб, размоченный в вине, немного фиалок, несколько зерен пшена, щепотку соли. Самое главное - помолиться им от всего сердца. И следует о них помнить. Однажды во время войны забыли провести Фералии. В городе начался мор, а по ночам души целыми толпами выходили из могил и громким плачем оглашали улицы. Как только им принесли жертвы, они вернулись в землю и мор прекратился. Страной умерших был Орк, как у греков Аид, - глубокие подземные пещеры в недоступных горах. Так же назывался и властелин этого царства теней. Мы не знаем его изображения, так как он никогда его не имел, как не имел никаких храмов и никакого культа. Однако на склоне Капитолия был найден храм другого бога смерти, Вейовиса, имя которого как бы означало отрицание благотворной силы Юпитера (Йовиса). В близком родстве с духами предков находятся гении, представляющие жизненную силу мужчин, и юноны - что-то вроде ангелов-хранителей женщин. Каждый человек в зависимости от пола млеет своего гения или свою юнону. В момент появления человека на свет гений входит в него, а в час смерти покидает, после чего становится одним из манов. Гений наблюдает за человеком, помогает ему в жизни, как может и умеет, и в тяжелую минуту полезно обращаться к нему, как к ближайшему заступнику.

Некоторые, однако, считали, что, рождаясь, человек получает двух гениев: один склоняет его к добру, другой направляет на злое, и в зависимости от того, за кем из них он пойдет, человека после смерти ждет благословенная судьба или кара. Однако это было уже скорее богословское учение, нежели всеобщая вера.

В дни рождения каждый приносил жертву своему гению. Гения изображали в виде змеи или римским гражданином, в тоге, с рогом изобилия.

К этому же семейству духов-покровителей относятся лары, которые опекают поле и дом крестьянина. В Риме не было культа более популярного, чем культ ларов. Каждый в своем доме молился им и почитал этих добрых божков, так как приписывал им все успехи, здоровье и счастье семьи. Уезжая, римлянин прощался с ними; возвращаясь, здоровался прежде всего с ними. Они с детства смотрели на него из своей часовенки (в сущности это был особый шкафчик, в котором хранились изображения ларов. Называли его - ларариум), установленной возле домашнего очага, присутствовали при каждом ужине, со всеми домашними делили их радости и печали. Как только семья садилась за стол, хозяйка дома прежде всего отделяла порцию ларам, в особые посвященные ларам дни в жертву им приносили венок из живых цветов. Сначала чисто семейный, культ ларов распространился потом на город, его участки и все государство. На уличных перекрестках стояли часовни участковых ларов, и местные жители относились к ним с большим почтением. Ежегодно в первые дни января отмечался праздник участковых ларов. Это было большой радостью для простого люда, так как в праздновании участвовали комедианты и музыканты, атлеты и певцы. Праздник проходил весело, и не один кувшин вина выпивался за здоровье ларов.

В той же самой часовенке возле домашнего очага вместе с ларами обитали также благодетельные божества - пенаты. Они опекали кладовую.

Для того, чтобы понять первичный культ ларов и пенатов, необходимо представить себе древнейший римский дом, хижину земледельца с одной главной комнатой - атриумом. В атриуме находился очаг. На нем готовили пишу, и одновременно он согревал домочадцев, собиравшихся главным образом в этой комнате. Перед очагом стоял стол, вокруг которого все садились во время еды.

За завтраком, обедом и ужином для пенатов на очаг ставили мисочку с едой в благодарность за домашний достаток, стражами которого они были. Благодаря этой жертве все блюда тоже становились как бы священными, а если на землю падала, например, даже крошка хлебы, ее следовало бережно поднять и бросить в огонь. Так как государство считалось большой семьей, то были также пенаты и государственные, чтимые в одном храме с Вестой.

Родственная самим именем греческой Гестии, Веста была олицетворением семейного очага. Ее почитали в каждом доме и в каждом городе, но более всего в самом Риме, где храм ее был как бы центром столицы, а следовательно, и всего государства. Культ Весты был древнейшим и одним из самых важных. Храм вместе с рощей находился на склоне Палатинского холма возле Форума, у самой Виа Сакра - священной дороги, по которой проходили триумфальные шествия победоносных вождей. Форум - площадь, рынок, вообще место, где собиралось много народа; центр экономической и политической жизни. В Риме таким центром  стал Римский Форум (Форум Романум). Рядом находился так называемый атриум Весты, или, монастырь весталок. Неподалеку располагалось жилище верховного жреца - Регия, или “царский дворец”. Его называли “царским дворцом” потому, что там некогда жил царь (Рекс), а будучи верховным жрецом, он одновременно был и непосредственным главой весталок.

Сам храм, маленький, округлый, напоминал своим видом первобытные глиняные лачуги древнейших, еще сельских жителей Рима. Он делился на две части. В одной пылал вечный огонь Весты, эта часть днем была доступна для всех, однако ночью туда нельзя было входить мужчинам. Другая часть, как бы “святая святых”, была скрыта от людских глаз, и никто толком не знал, что там находится. Хранились там некие таинственные святыни, от которых зависело счастье Рима. В самом храме не было статуи Весты, она находилась в реддверии, выполненная по образцу греческой Гестии.

Службу в храме несли шесть весталок. Их выбирал верховный жрец (понтифекс максимус) из лучших аристократических семей. Девочка поступала в монастырь между 6 и 10 годами жизни и оставалась в нем в течение тридцати лет, сохраняя невинность и отрекшись от мира.

Первые десять лет ее учили всевозможным обрядам, следующие десять лет она служила в храме, последние десять лет обучала новеньких. Через тридцать лет весталка могла покинуть монастырь, вернуться к жизни, выйти замуж и создать собственную семью. Однако случалось это чрезвычайно редко - по всеобщему убеждению, весталка, покинувшая храм, не найдет счастья в жизни. поэтому большинство из них предпочитало оставаться в монастыре до конца своих дней, пользуясь уважением подруг и общества.

Главной задачей весталок было поддерживать вечный огонь на алтаре богини. Они следили за ним днем и ночью, все время подкладывали новые щепки, чтобы он никогда не угасал. Если огонь гаснул, это было не только преступлением нерадивой весталки, но предвещало неизбежное несчастье для государства.

Разжигание огня заново было очень торжественной процедурой. Добывали огонь трением двух палочек друг о друга, то есть самым первобытным способом, уходящим к каменному веку и встречаемым теперь лишь у народов, затерянных в дальних углах земли, куда еще не достигла цивилизация. Культ Весты неукоснительно сохранял формы быта древнейшей Италии, поэтому все орудия в храме - нож, топор - должны были быть бронзовыми, а не железными. Весталки не имели права уходить из города, они обязаны были находиться всегда поблизости от священного огня. Жрицу, по вине которой погас огонь, запарывали насмерть. Столь же суровое наказание постигало весталку, которая нарушала обет целомудрия. Ее сажали в плотно закрытый паланкин (крытые носилки), чтобы никто не мог ни увидеть ее, ни услышать, и несли через Форум. При приближении паланкина прохожие молча останавливались и, склонив головы, шли за процессией к месту казни. Оно находилось возле одних из ворот города, где уже ожидало вырытое углубление, достаточно обширное, чтобы в нем могли поместиться ложе и стол. (Весталок, нарушивших обед девственности, замуровывали заживо в земляном валу близ Коллинских ворот в восточной части города.) На столе зажигали лампу и оставляли немного хлеба, воды, молока и оливкового масла. Ликтор открывал паланкин, а в это время верховный жрец молился, подняв руки к небу. (Ликторы - служители, а также почетная стража высших должностных лиц; вооружены были фасциями (пучок розог) с воткнутыми в них топорами.)

Закончив молитву, он выводил осужденную, прикрытую плащом, чтобы лица ее не могли увидеть присутствующие, и приказывал ей сойти по лестнице в приготовленное углубление. Лестницу вытаскивали, нишу замуровывали. обычно весталка умирала через несколько дней. Иногда семье удавалось потихоньку освободить ее, но разумеется такая освобожденная весталка навсегда устранялась от общественной жизни.

Весталки были окружены большим уважением. Если одна из них выходила на улицу, впереди нее шествовали ликторы, как перед высшими чиновниками. Весталкам предоставлялись почетные места в театрах и цирках, а в суде их свидетельство имело силу присяги. Ведомый на смерь преступник, встретив одну их этих одетых в белое девиц, мог припасть к ее ногам, и если весталка возглашала помилование, его отпускали на свободу. Молитвам вестальских дев придавали особое значение. Они ежедневно молились за успехи и целостность римского государства. В девятый день июня, в торжественный праздник Весталий, римские матроны совершали паломничество к храму Весты, неся в глиняной посуде скромные жертвы. В этот день мельницы украшали цветами и венками, а пекари шумно веселились.

2.2 Древние италийские божества

Юпитер

Могущественный властитель неба, олицетворение солнечного света, грозы, бури, в гневе метавший молнии, поражая ими непокорных его божественной воле, - таков был верховный владыка богов Юпитер. Его обитель находилась на высоких горах, оттуда он обнимал взглядом весь мир, от него зависела судьба отдельных людей и народов. Свою волю Юпитер выражал раскатами грома, блеском молнии, полетом птиц (особенно появление орла, ему посвященного); иногда он посылал вещие сны, в которых открывал грядущее. Жрецы грозного бога - понтифики совершали особо торжественные церемонии в тех местах, куда ударяла молния. Этот участок огораживался, чтобы никто не мог по нему пройти и таким образом осквернить священное место. Земля бережно собиралась и закапывалась вместе с куском кремня - символом молнии. Жрец воздвигал на этом месте жертвенник и приносил в жертву двухгодовалую овцу. Юпитеру - могущественному защитнику, дарующему победу и богатую военную добычу, на Капитолийском холме в Риме был воздвигнут храм, куда полководцы, возвращаясь из победоносных походов, приносили доспехи побежденных вождей и самые ценные сокровища, отнятые у врагов. Юпитер одновременно покровительствовал людям и освящал их взаимоотношения. Он жестоко карал клятвопреступников и нарушителей обычаев гостеприимства. В честь этого высочайшего бога всего древнего Лациума несколько раз в году проводились общие празднества - при начале посева и окончании жатвы, при сборе винограда. В Риме устраивались ежегодно Капитолийские и Большие игры с конными состязаниями и соревнованиями атлетов. Величайшему и прозорливому Юпитеру, управляющему судьбами мира и людей, были посвящены самые важные дни года - иды каждого месяца (13-15 числа). Имя Юпитера упоминалось при всяком значительном деле - государственном или частном. Его именем клялись, и клятва считалась нерушимой, ибо скорый на расправу и раздражительный бог неумолимо карал нечестивца. Поскольку основные черты италийского Юпитера были очень сходны с образом верховного божества греков Зевса, то с усилением влияния греческой культуры в римскую религию влились элементы греческой мифологии. И многие сказания, связанные с Зевсом, были перенесены на Юпитера. Его отцом стали называть Сатурна, бога посевов, который первый дал людям пищу и правил ими во времена золотого века, подобно греческому Кроносу. Таким образом, и жена Сатурна, богиня богатой жатвы Опс, стала считаться матерью Юпитера, а поскольку при обращении к богине предписывалось касаться земли, то ее образ, естественно, слился с образом богини Реи, супруги Кроноса.

Особенно яркими были празднества в честь Сатурна и его супруги - сатурналии, начинавшийся 17 декабря после окончания жатвы и продолжавшийся семь дней. Во время этих празднеств люди стремились воскресить память о золотом веке царствования Сатурна, когда, по словам римского поэта Овидия, “вечно стояла весна” и “урожай без распашки Земля приносила”, “сладкий вкушали покой безопасно живущие люди”. И действительно, в дни сатурналий люди проводили время в беззаботном веселье, играх, плясках, пирах. Они делали своим близким подарки и даже рабов, освободив от работ, сажали с собой за стол и угощали, считая, что отдают этим дань существовавшему некогда равенству между людьми.

Янус

Янус был прежде Юпитера божеством неба и солнечного света, открывавшим небесные врата и выпускавшим солнце на небосвод, а на ночь запиравшим эти врата. Затем он уступил свое место владыке неба Юпитеру, а сам занял не менее почетное - владыки всех начал и начинаний времени. Под его покровительством находились все входы и выходы, буть то двери частного дома, храма богов или ворота городских стен. Именем Януса, призываемого жрецами, начинался каждый день; первый месяц года и первый день года также назывались его именем и праздновались в его честь. (Януарис - латинское название, от которого произошло название одного из зимних месяцев “январь”). Богу Янусу приносились жертвы в виде медовых пирогов, вина, плодов. Люди желали друг другу счастья, дарили сладости как символ того, чтобы весь наступивший год проходил под знаком счастливого (и сладкого) удовлетворения всех желаний.

Ссоры и раздоры с криком и шумом были запрещены законом, чтобы не омрачать ими доброжелательное отношение Януса, который, разгневавшись, мог ниспослать дурной год для всех. В этот знаменательный день жрецы приносили Янусу в жертву белого быка в присутствии всех должностных лиц и возносили молитвы о благополучии римского государства.

Храм Януса представлял собой две большие арки, соединенные поперечными стенами, с двумя воротами, находившимися друг напротив друга. Внутри стояла статуя бога, у которого было два лица, обращенных в противоположные стороны (одно - в прошлое, другое - в будущее). В руке у Януса был ключ, которым он отпирал и запирал небесные врата. поскольку Янус был богом времени, ведущим счет дням, месяцам и годам, то на его правой руке (на пальцах) было начертано число 300 (латинские цифры - CCC), на левой - 65 (латинские цифры - LXV), что означало число дней в году. Особую роль храм Януса играл в военных делах Древнего Рима (Первый храм богу Янусу был воздвигнут по преданию царем Нумой Помпилием. На удивление современникам и потомкам врата его были закрыты на протяжении 43 лет). Когда принималось решение объявить войну какому-либо государству, главное государственное лицо, будь то царь или консул, отпирал ключом двойные двери храма и перед ликами Януса под арками проходили вооруженные воины, отправлявшиеся в поход, а также юноши, впервые взявшие оружие. В продолжение всей войны ворота храма стояли открытыми. Когда же заключался мир, то вооруженные войска вновь проходили перед статуей бога, возвращаясь из победоносного похода, и тяжелые двойные дубовые двери храма, украшенные золотом и слоновой костью, вновь запирались на ключ.

Бог Янус, кроме того, считался покровителем дорог и путников. Его почитали и италийские мореходы, верившие, что именно он научил людей строить первые корабли. Существовало также поверье, что Янус царствовал на земле еще до Сатурна и всем навыкам обработки земли, знаниям ремесел и исчислению времени люди обязаны этому благожелательному и справедливому божеству. Женой Януса была нимфа вод Ютурна, покровительница источников, а сын их Фонс почитался как бог фонтанов и бьющих из-под земли родников. В честь Фонса в октябре устраивались празднества - фонтиналии. Колодцы окружали гирляндами цветов, а в источники бросали венки. Поэтому Янусу, отцу Фонса, приписывали создание всех рек и ручьев.

Марс

Яростный и неукротимый бог войны Марс почитался как отец великого и воинственного римского народа, чья слава началась с основания города Рима - Ромула (Ромул со своим братом-близнецом Ремом, согласно преданию, были сыновьями Марса). Благодаря покровительству могучего бога войны римляне одерживали победы над соседними племенами, а затем и другими народами. У Марса были два прозвища - Марс Шествующий в бой (Градивус) и Марс Копьеносный (Квиринус). После смерти Ромула и его обожествления появился бог Квирин, в которого обратился Ромул, став таким образом двойником Марса. Троице богов - покровителей воинской доблести и охранителей римского государства - Юпитеру, Марсу и Квирину посвящались специальные жертвоприношения, к ним взывали о победе в сражениях. Именем Марса был назван третий месяц года (март), и в первые его числа проводились конные состязания, поскольку кони - верная опора воину в бою, были посвящены богу Марсу. Первого марта в честь воинственного бога происходило шествие его жрецов - салиев, которые со священными плясками и песнопениями двигались, ударяя копьями в щиты, один из которых, согласно преданию, упал прямо с неба при царе Нуме Помпилии.

Слова этих гимнов, распеваемых салиями, были непонятны уже самим жрецам, что, конечно, указывало на магический смысл всего обряда, уходившего, по-видимому, в глубокую древность. В этот день мужчины дарили своим женам подарки, а женщины - рабыням. У бога войны были и другие, более мирные обязанности, он воплощал производительные силы природы, мужскую мощь и почитался как бог весны. Кроме того, он считался охранителем полей и стад от вредителей и волков. Поэтому Марсу приносили жертвы земледельцы и пастухи, а посвящены ему были дятел и волк. Но, конечно, преобладала его военная мощь, и, когда полководец отправлялся в поход, он шел в храм Марса и, потрясая священным щитом и копьем бога, обращался к нему, призывая: “Бодрствуй Марс!” Неизменными спутниками Марса в бою были - его супруга Нериена (сила), Паллор (бледность) и Павор (ужас). Дочерью или сестрой Марса была богиня войны Беллона (от латинского слова беллум - война). У задней стены храма, где римские правители принимали чужеземных послов или возвращавшихся из похода полководцев, находилась колонна, возле которой жрец - фециал свершал церемонию объявления войны. Поскольку римский Марс и греческий Арес были очень схожими, то многое из того, что рассказывалось в греческих мифах об Аресе, было перенесено на Марса.

Юнона

Божественная супруга Юпитера царица неба Юнона, так же, как и он, дарующая людям благоприятную погоду, грозы, дожди и урожаи, ниспосылающая успех и победы, почиталась, кроме того, и в качестве покровительницы женщин, в особенности замужних. Юнона была хранительницей брачных союзов, помощницей при родах. Ее чтили и как великую богиню плодородия. Культом Юпитера ведал жрец - фламин, а культом Юноны - жена фламина (фламиника). Замужние женщины ежегодно праздновали первого марта в честь Юноны так называемые матроналии. С венками в руках они шествовали к храму Юноны на Эсквилинском холме и вместе с молениями о счастье в семейной жизни приносили в жертву богине цветы. При этом в празднестве принимали участие и рабыни.

Большим авторитетом пользовалась Юнона как подательница разумных советов. К ней обращались в трудные минуты не только простые люди, но и государственные деятели. На Капитолийском холме был воздвигнут храм Юноны Монеты (убеждающей). Там же находился монетный двор римского государства, которому она, согласно легенде, оказывала покровительство (От этого прозвища Юноны пошло и общее название денег – “монета”). Птицами, посвященными Юноне, были павлин и гуси. С этими гусями связана известная легенда о спасении Рима при нашествии галлов. Когда в V веке до н. э. Рим был захвачен неожиданно напавшими на него галльскими полчищами, оставшиеся в живых римские воины укрепились на Капитолийском холме и жестоко голодали, ожидая помощи от союзных войск. Чтобы сообщить осажденным о близкой помощи, нужно было пробраться через лагерь галлов и одолеть отвесные стены Капитолийской крепости. Этот подвиг удался римскому юноше Коминию, с большим риском и смелостью осуществившему недоступный подъем.

Галлы заметили место, где Коминию удалось подняться, и их вождь Бренн объявил, что тем воинам, которые сумеют захватить неприступную крепость, он обещает великую награду. И вот под покровом ночной темноты галлы, перебираясь с одних горизонтально повернутых щитов стоящих внизу воинов на другие, достигли по этой своеобразной пирамиде вершины холма и перебили сонных часовых. Но когда они стали продвигаться дальше, чтобы неожиданным броском захватить крепость, голодные гуси, посвященные Юноне, находившиеся при ее храме, начали громко гоготать и разбудили римских воинов. Те сразу же кинулись на поднимающихся галлов и сбросили их со скалы. Падая, галлы разрушили ряды пирамиды. Первый из римлян, бросившийся на неожиданно появившихся галлов, Марк Манлий, получил от каждого из воинов однодневную порцию хлебы и вина.

Минерва

Богиней, покровительствовавшей городами и мирным занятиям их жителей, была дочь Юпитера Минерва. Ее особым расположением пользовались ремесленники, художники и скульпторы, поэты и музыканты, врачи, учителя и искусные рукодельницы. Празднества в честь прекрасной и мудрой богини проводились во второй половине марта, назывались квинкватрами и продолжались пять дней. учащиеся в первый день квинквартий освобождались от занятий и приносили своим учителям плату за ученье. На этот день прерывались военные действия, если они имели место, и происходило общее бескровное жертвоприношение лепешками, медом и маслом. Затем устраивались гладиаторские игры, а в последний день приносились жертвы Минерве в специальном помещении сапожников и происходило торжественное освящение труб, состоявших под особым покровительством богини, поскольку сословие трубачей играло большую роль в городской жизни, участвуя в торжественных церемониях, похоронах и различных обрядах. Флейтисты же считали своими главными праздниками малые квинкватрии в честь Минервы, праздновавшиеся с 13 июня и продолжавшиеся в течение трех дней.

Минерва входила в божественную троицу, куда, кроме нее, включали Юпитера и Юнону. По-видимому, это было прямое заимствование у этрусков их божественной троицы: Тини (Юпитер), Уни (Юноны), Менрвы (Минервы). В их честь был воздвигнут храм на Капитолийском холме, начатый постройкой еще при царе Тарквинии Гордом. Этот храм, воздвигнутый на высоком постаменте, имел три святилища - Юпитера, Юноны и Минервы. В храме находилась статуя Юпитера, изваянная знаменитым этрусским скульптором Вулкой из обожженной глины и покрытая киноварью (Отсюда древний обычай покрывать лицо полководца-триумфатора красной краской, ибо он одеждой, регалиями и лицом уподоблялся Юпитеру). Верховный бог был изображен сидящим на троне, в венце со скипетром и молнией в руках. Храм сгорел, подожженный злоумышленником. после его восстановления на центральном тимпане было помещено рельефное изображение Рима, расположившегося на щитах, а перед ним - волчицы, вскармливающей Ромула и Рема. На двускатной крыше, покрытой медью, в центре была помещена квадрига (колесница, запряженная четверкой лошадей) с Юпитером, вооруженным молниями и скипетром, слева от него - статуя Минервы, а справа - Юноны.

На краях кровли - два сидящих орла. Между четырьмя средними колоннами висело три диска на цепях (всего по фасаду было шесть колонн). Возле Капитолийского холма находилось святилище бога Термина, покровителя межи, пограничных камней между земельными участками и границ города и государства. Священные церемонии по установлению границ и межевых камней были введены царем Нумой Помпилием. В яме, вырытой для межевого камня, разводили огонь; над ним закладывали жертвенное животное так, что бы его кровь, стекая в яму, не тушила огня. Туда же лили мед, благовония и вино, бросали плоды и, наконец, ставили камень, украшенный венком. В день праздника Терминалий владельцы смежный полей собирались у своих межевых камней, украшая их цветами, и приносили в жертву богу Термину лепешку, мед и вино. Затем начинался веселый и дружный пир. Самым главным воплощением бога Термина был священный камень, находившийся у Капитолийского храма.

Диана

Богиней - покровительницей животных, цветущих полей, зеленых рощ и лесов, где она иногда охотилась, была Диана. Ее особенно почитали сельские жители, которым она облегчала тяжелые труды и помогала при врачевании болезней людей и животных. Царь Сервий Туллий воздвиг первый храм Дианы на Авентинском холме в Риме, и поскольку этот холм был заселен людьми среднего достатка или просто бедняками, то она стала покровительницей низших классов (плебеев и рабов). Одновременно ее почитали как богиню Луны и подательницу света и жизни. Возле храма Дианы и Ариции, неподалеку от Рима, били целебные ключи, и жрецы богини успешно лечили многие болезни. Была даже устроена специальная лечебница, куда стекались в поисках исцеления поклонники Дианы, верившие в ее врачебную силу. Те, кто получал помощь от богини, приносили ей, кроме обычных даров, еще и изображения исцеленных ею частиц тела, сделанные из глины.

Само святилище Дианы Арицийской находилось неподалеку от прекрасного озера (современное озеро Неми), окруженного лесистыми горами. Здесь же, за храмом, зеленела роща у источника нимфы Эгерии. В этой роще мог укрыться любой беглый раб или преступник, но для того, чтобы получить убежище, он должен был стать жрецом богини, сорвав ветвь со священного дерева. При этом он был обязан вступить в бой со жрецом, который охранял священную рощу, и убить его, чтобы занять освободившееся место. Этот кровавый обряд, несомненно, сохранял черты первобытного культа Дианы Неморензис, требовавшей когда-то человеческих жертв. Он очень сближал культ римской Дианы с культом греческой Артемиды в Тавриде.

Венера

Венера была покровительницей цветущих садов, богиней весны, плодородия, произрастания и расцвета всех плодоносящих сил природы. Ее почитали как божество женщины и как благодетельницу счастливой супружеской любви в календы (первые числа) апреля месяца, посвященного Венере. В честь прекрасной богини совершали торжественные жертвоприношения, возносили ей молитвы о продлении молодости, красоты и о достижении супружеского счастья.

Согласно преданию, Венера (Афродита) была матерью троянского героя Энея, приплывшего из-под Трои в Италию, чьи потомки основали Рим. Поэтому римляне чтили Венеру, как прародительницу римского народа. Ее святилищ и алтарей было в Риме великое множество, но самый роскошный храм Венере Прародительнице был построен в I в. до н. э. Юлием Цезарем. Ведь род Юлиев вел свое начало от сына Энея, Аскания-Юла, который являлся внуком самой богини Венеры. Символами богини были голубь и заяц (как знак плодовитости), из растений ей были посвящены мак, роза, мирт.

Сына Венеры, бога любви Амура, римляне почитали так же, как греки - Эрота.

Флора

Юная богиня распускающихся цветов, которая властвует над всеми живыми существами с приходом весны, - такой была Флора в представлении римлян. В честь этой богини легендарными римскими царями был воздвигнут храм, где культом Флоры руководил жрец - фламин. Были установлены специальные праздненства, которые назывались флорами и длились с 28 апреля по 3 мая. В эти дни двери всех домов были украшены цветочными гирляндами и венками, женщины в разноцветных пестрых платьях (что было строго запрещено в обычные дни), в душистых венках предавались веселым пляскам и шуткам. Весь народ на празднествах в честь прекрасной и дарующей радость богини веселился и пировал. В один из дней флорарий устраивались игры и состязания.

Теллура

Теллура, мать-земля, была одной из древнейших италийских богинь. Она олицетворяла собой ту плодородную землю, на которой произрастает все, что нужно человеку для существования. Она же считалась владычицей землетрясений и властительницей живых и мертвых. По преданию, первой служительницей Теллуры (ее называли еще “Светлой богиней”) была жена пастуха Фаустула (нашедшего и воспитавшего близнецов Ромула и Рема), которую звали Акка Ларенция. У нее было 12 своих сыновей, и все они дружно помогали матери при жертвоприношениях в честь богини Теллуры. Когда один из братьев умер, его место занял Ромул. Став римским царем, Ромул учредил жреческую коллегию из 12 человек, которая называлась коллегией арвальских братьев (от латинского слова арвум - пахотный, полевой). Раз в году совершался торжественный обряд жертвоприношения “Светлой богине”, чтобы она ниспослала хороший урожай на поля римских земледельцев. О времени проведения этого празднества, приходившегося обычно на вторую половину мая, перед наступлением жатвы, объявлял заранее глава арвальских братьев. Ритуал соблюдался очень строго, так как малейшее нарушение могло навлечь недовольство богини и, следовательно, угрозу урожаю. Вся церемония длилась три дня. В первый и последний день жрецы собирались в городе, в доме главы арвальских братьев. В парадных одеждах они возносили жертву Теллуре вином и благовониями. Затем происходил обряд благословения хлебов, увенчанных лавровыми листьями, и колосьев прошлого и нового урожая. Несколько позже устраивалась общая трапеза жрецов с совместными молениями и возлияниями на алтарь Теллуры.

По окончании обряда участники его с пожеланиями счастья подносили друг другу розы. На второй день праздник переносился в священную рощу “Святой богини”, где находился ее храм и здание с пиршественным залом для священных трапез. Ранним утром глава коллегии приносил очистительную жертву - двух свиней и одну телку. После полудня, надев венцы из колосьев, с покрытой головой они все направлялись в рощу, где приносили в жертву жирную овцу, ладан и вино. Затем совершалось возлияние, и арвальские братья направлялись на ближайшее поле за колосьями, срезали их и передавали, перекладывая из левой руки в правую. Эта процедура повторялась дважды, после чего ее проделывали с хлебцами, которые жрецы, войдя в храм, распределяли между собой. Заперев храм и удалив оттуда всех посторонних, арвальские братья начинали священную пляску, распевая при этом гимн, слова которого им самим были непонятны. И поскольку запомнить их было трудно, а ошибка грозила гневом богини, то у всех были специальные богослужебные записи, которым они строго следовали.

Безусловно, это были древние заклинания о ниспослании урожая, обращенные к земле.

Церера

Богиню жатвы, покровительницу плодородия - Цереру глубоко почитали римские земледельцы. В честь ее устраивались торжественные празднества - цереалии, начинавшиеся 11 или 12 апреля и продолжавшиеся 8 дней. Цереалии особенно ревностно соблюдались низшими классами - плебеями. Они наряжались в белые одежды (в отличие от обычной рабочей), украшали себя венками и после торжественных жертвоприношений (подносили свиней, плоды, медовые соты) восемь дней развлекались скачками в цирке. Римский люд устраивал у себя праздничные трапезы, приглашая всех проходящих, чтобы умилостивить Цереру, дающую сытную пищу. Постепенно культ богини Цереры слился с культом “Святой богини” и греческой Деметры, но праздник цереалий с его весельем и широким гостеприимством сохранился.

Бахус

Бахус - бог - покровитель виноградников, виноделия и вина, почитавшийся под именем Либера. (Либер - по-латыни означает “Свободный”. По-видимому, это название содержало намек на некоторую свободу и распущенность проводившихся в честь Бахуса празднеств.) Его женой была богиня Либера, помогавшая виноградарям по виноделам. Праздник в честь этой супружеской пары отмечался 17 марта и назывался либералии. В городах в этот день, кроме торжественных жертвоприношений, устраивались театральные представления, а в сельской местности он знаменовался веселыми шествиями, шутками, плясками и пирушками с изобилием возлияний Бахусу-Либеру, освобождающему человека от всяческих забот своим чудесным напитком, и его доброй и прекрасной жене Либере. Во время либералий приносились жертвы и богине Церере. Святилище Либера и Либеры помещалось в храме Цереры. Культ Бахуса-Либера был очень близок к культу греческого Диониса.

Вертумн и Помона

Вертумн был богом смены времен года и превращений, которые происходят с земными плодами - сначала они цветут, затем зреют и, наконец, падают со склонившихся под их тяжестью ветвей. Вертумн ниспосылал на землю цветение весны, летнюю жатву и осеннее изобилие плодов. Но о плодовых деревьях, особенно яблонях, тщательно заботилась юная и трудолюбивая богиня

Помона. Она успевала во всех садах подрезать сухие сучья, прививать новые черенки, поить прозрачной водой засыхающие деревья. Занятая своими хлопотами, она совершенно не замечала, как старались привлечь ее внимание такие полевые и лесные божества, как пик (Божество полей и лесов, обладавшее даром прорицания. Пик отверг любовь волшебницы Кирки (Цирцеи), и она в наказание превратила его в дятла, который у римлян считался вещей птицей.), живший в роще у Авентинского холма, и Сильван, а также шаловливые сатиры. Но более всех пленился юной красотой Помоны бог Вертумн. Пользуясь своим даром перевоплощения он стал являться Помоне в самых различных обличьях - от воина до рыбака и простого садовника, предлагая ей свою любовь, но никто не мог завладеть сердцем Помоны и хоть на мгновение отвлечь ее от любимого дела. Вертумн решился воздействовать на упрямицу силой чужого убеждения. Превратившись в дряхлую старуху, он пришел к Помоне и, пока она предлагала почтенной гостье свежие фрукты, стал дребезжащим старческим голосом убеждать ее выйти замуж за славного бога Вертумна. Помона и тут решительно отказалась, сославшись на то, что никогда не видела бога и не может судить о его достоинствах. Тогда Вертумн предстал перед смущенной Помоной во всем блеске своей красоты. Золотом сияли его кудри, любовью горели глаза. В одной руке юноша держал садовый нож, в другой - полную корзину благоухающих плодов. Пленившись прекрасным богом, юная Помона согласилась стать его женой. Соединившись навсегда, они с жаром продолжали заботиться о процветании и свежести плодоносных садов италийской земли. Римляне глубоко почитали эту юную божественную пару. Храм Вертумна был воздвигнут на Авентинском холме, Помона же имела своего собственного жреца - фламина. Когда начиналось созревание плодов, садоводы приносили жертвы этим богам, а 13 августа происходило празднество в честь Вертумна и его прекрасной жены.

Фавн

Фавн был добрым, веселым и деятельным богом лесов, рощ и полей. Он бдительно охранял пастушьи сада от хищников, за что пастухи почитали его под именем бога Луперка (защитника от волков) и для его умилостивленная приносили в жертву козлов и коз. (“Волк” по латыни “люпус”.) Ежегодно 15 февраля весь Рим праздновал священные луперкалии, учрежденные, по решению, еще Ромулом и Ремом, которые в младенчестве были выкормлены волчицей и сами выросли среди пастухов. Святилище Фавна - Луперкал - находилось у грота на Палатинском холме, в котором были найдены пастухом младенцы Ромул и Рем. Начиналось празднование луперкалий с принесения в жертву коз и козлов, причем возле алтаря стояли два юноши, ко лбам которых жрецы - луперки прикасались покрытыми кровью жертвенным ножом и медленно стирали эти кровавые полосы козьей шерстью, намоченной в молоке. При этом юноши должны были смеяться. Закончив обряд жертвоприношения и священного пиршества, жрецы, вырезав из шкур принесенных в жертву козлов набедренные повязки - передники и ремни, которые назвались фебруа, с криками и шумом выбегали из Луперкала и мчались вокруг Палатинского холма, нанося под удары всем встречным ремнями. (Отсюда название месяца - фебруарий, февраль.) Это был древний очистительный и искупительный обряд, и римляне охотно подставляли себя под удары священных ремней, будто бы снимающих с них всю скверну, накопившуюся за год. Женщины, желавшие сохранения супружеского счастья, мира в семье и увеличения семейства, старались непременно получить удар козьего ремня и выходили навстречу бегущим луперкам. Любя и почитая расположенного к ним бога Фавна, римские земледельцы и пастухи праздновали еще и фавналии, которые справляли 5 декабря под открытым небом. Жертвоприношения, состоявшие из вина, молока и заколотых козлов, заканчивались веселым пиром, в котором символически принимал участие и сам веселый и добрый Фавн. В этот день скоту дозволялось бродить по лесам и полям без пастухов, пахотные животные отдыхали, а рабам разрешалось веселиться на лугах и перекрестках дорог. Хотя Фавн был доброжелательным божеством, но иногда он любил позабавиться и напугать человека, забредшего в глубину леса и нарушившего его покой. Любил он нашептывать всевозможные страшные истории спящим.

Тем, к кому он был благосклонен, Фавн сообщал свои предсказания особым шелестом листьев. Ведь Фавн был сыном бога Пика и от него унаследовал пророческий дар. Если человек хотел получить ответ на мучившие его вопросы, он должен был без страха, находясь в священной роще, лечь на шкуру принесенной в жертву овцы и получить пророчество Фавна в сновидении. Очень близок к богу Фавну был Сильван, который почитался, как бог - покровитель леса. Он так же, как и Фавн, оберегал стада, пасущиеся в лесах, и любил простую пастушескую свирель. Его постоянным спутником был пес - верный помощник пастухов. Сильван также обладал даром пророчества, и иногда из глубины леса раздавался громкий и наводящий страх голос бога, предвещавшего важные события. К празднествам в честь бога Сильвана допускались только мужчины. Женщинам это было строго запрещено.

Фавна

Под покровительством богини Фавны находились поля и сады, которые она щедро наделяла плодородием, будучи супругой бога Фавна и разделяя с ним его заботы. По имени “Доброй богини” (Бона Деа) она оказывала особое благоволение женщинам, которые справляли в ее честь два торжественных праздника. Один из них происходил первого мая в храме богини, находившемся на Авентинском холме, куда стекались толпы римлянок, желавших почтить свою высокую покровительницу и принести ей положенные обычаем жертвы. Второе торжество приходилось на первые числа декабря и справлялось в доме одного из высших должностных лиц (консула или претора). Мужчины должны били покинуть дом на всю ночь. Руководили таинствами церемонии жрицы богини Весты и хозяйка дома, где совершалось богослужение. Присутствовать могли только женщины, причем они настолько свято хранили тайны этого обряда, что до сей поры так и никто и не смог выяснить, что именно там происходило.

Известно было лишь, что шатер, где стояло изображение богини, украшался виноградными лозами, у ног статуи насыпалась священная земля и все жертвоприношения сопровождались музыкой и пением гимнов. В истории этого культа известен лишь единственный случай, когда юноша попытался проникнуть в дом, где происходило таинство, переодевшись в женское платье и выдавая себя за музыкантшу. Обман был разоблачен служанками и виноватый обвинен в святотатстве. Эту дерзость позволил себе молодой римский аристократ Клодий, подкупивший одну из прислужниц в доме Юлия Цезаря, где происходило таинство в честь “Доброй богини”. Клодию было предъявлено обвинение в нечестивости, по этому поводу вспыхнула волна негодования. Тогда Юлий Цезарь развелся со своей женой. Его спросили, почему он это сделал, ведь она ни в чем не была виновата. Цезарь ответил фразой, которая стала поговоркой: “Я сделал это потому, что жена Цезаря должна быть вне подозрений”.

Вулкан

С государственным культом огня и очага связано также почитание римлянами бога Вулкана. Храма Вулкана в самом городе не было, но в центре Рима на возвышении над форумом находилась священная площадка, так называемый вулканал, где словно у государственного очага, проводились совещания сената. Все храмы Вулкана, как божества находились за пределами городских стен. Вулкан, подобно греческому богу Гефесту, был искуснейшим кузнецом, покровителем ремесленников и ювелиров. Женой его была прекрасная богиня Венера. Празднества, проводимые в честь Вулкана, происходили 23 августа и отмечались жертвоприношениями и шумными играми в большом цирке. Вулкан почитался и как бог подземного огня, который вечно грозил извержениями. Считалось что его божественная кузница находится в недрах горы Этны в Сицилии, где ему помогают в работе гиганты-циклопы.

Гении и Юноны

У каждого римлянина был свой гений - божество, сопровождающее его в течение всей жизни, пробуждая человека тем поступкам, которые он совершал на жизненном пути. Поэтому в день своего рождения каждый римлянин своему гению жертвы - цветы, плоды, воскукерния и возлияния. Все значительные события в жизни отмечались жертвоприношениями гению. Римляне пировали с друзьями, желая доставить гению радость. После смерти человека его гений оставался на земле, пребывая возле его могилы. Такую же роль играли в жизни римских женщин их юноны - гении женского рода. Были гении под покровительством которых были государства, города и даже отдельные местности. Обычно гением местности считалась красивая змея, в жертву которой приносились спелые прекрасные плоды. Весь мир для римлянина был наполнен божествами, с которыми он все время сталкивался и которым должен был угождать, чтобы его жизнь протекала благополучно. Для этого нужно было точно знать, к какому божеству и как обратиться, чтобы вместо ожидаемой милости на получить наказания. Запомнить все эти установления, порядок жертвоприношений и произношения молитв практически было невозможно, а потому и приходилось обращаться к жрецам, твердо знавшим правила общения с божеством. Жрецы м жрицы различных богов - понтифики, фламины, фециалы, луперки, салии, весталки, арвальские братья, авругы, гаруспики играли огромную роль в общественной и частной жизни римлян.

III. Музыка, пение и танцы.

Как и в Греции, в Италии ни один праздник не обходился без музыки, пения и танцев. И песнями, и танцами италийцы воздавали почести божествам, как это делали, например, “арвальские братья” или салии — жрецы бога Марса, составлявшие коллегию из 12 человек, возникшую еще на заре римской истории. В первый день месяца, посвященного их богу-покровителю, салии устраивали торжественные шествия в полном вооружении, распевая свои песни, которые вместе с песнями “арвальских братьев” положили начало римской литературе. Движение процессии сопровождалось трехтактной культовой пляской салиев — триподием, требовавшим от танцоров силы и выносливости, ведь исполняли пляску в шлеме, с мечом и щитом. И все же музыка, пение и танец не были в Италии так тесно связаны между собой, как это имело место в Греции, хотя каждый из этих элементов играл огромную роль и в религиозных обрядах, и при массовых зрелищах, и в повседневной жизни общества. Можно говорить, таким образом, о музыке культовой, сценической, аккомпанирующей и даже “концертной”. Однако римляне не были так музыкальны, как греки, поэтому в их музыке рано стали заметны чужеземные влияния, проявляющиеся как в тех или иных жанрах музыкальных произведений, так и в составе музыкальных инструментов.

В Риме всегда было немало музыкантов, композиторов, учителей музыки и пения, но почти все они происходили или из собственно Греции, или из греческих городов юга Италии, или из Египта. Профессиональные танцоры и танцовщицы, выступавшие публично, приезжали в Вечный город из Сирии и Испании. С тех пор, как в Риме стали утверждаться восточные культы и обряды (например, культ Исиды), в них участвовали музыканты, прибывшие оттуда, откуда был заимствован и сам культ. Зато музыкантами, сопровождавшими своей игрой чисто римские обряды, военными музыкантами и теми, кто аккомпанировал актерам на сцене, были преимущественно люди римского или, во всяком случае, италийского происхождения.

Музыканты, какого бы происхождения они ни были, пользовались в Риме некоторыми привилегиями в награду за те услуги, которые они оказывали городу своей игрой или пением во время больших общегосударственных торжеств. Так, в привилегированном положении находились военные музыканты, симфониаки — музыканты, участвовавшие в религиозных церемониях, а также те, кто играл на духовых инструментах. Скабиллярии (“трещоточники”), которые на сцене задавали такт хору и танцорам, пользовались у публики такими же симпатиями, как и самые выдающиеся актеры. Известных музыкантов и певцов настолько высоко ценили, что им удавалось завязывать дружеские отношения с представителями знатнейших родов.

Помимо таланта, артист нуждался в соответствующем образовании. Его он мог получить или индивидуально, или в школе, руководимой каким-нибудь искусным мастером.

Не только исполнителей, но и многие музыкальные инструменты римляне заимствовали у других народов, в особенности у греков. Из ударных инструментов они знали кимвал, на котором играли и мужчины, и женщины. В I в.н.э. вместе с культом Исиды пришел из Египта систр — разновидность трещотки, выгнутая полоса металла с отверстиями с обеих сторон, в которые вставлялись металлические палочки, также изогнутые на концах; держа инструмент за длинную рукоятку, им ритмически потряхивали, как погремушкой. Скабиллярии в театрах пользовались ножными кастаньетами, вделанными в деревянную подошву наподобие греческого “крупесиона”.

Широко распространены были струнные: лира, кифара и небольшая арфа треугольной формы — самбука. Среди духовых инструментов первое место занимали различные виды греческой флейты. Флейтисты выступали даже на народных собраниях. Известно, например, что трибун Гай Гракх, собираясь обратиться с речью к согражданам, всегда брал с собой флейтиста, дабы звуки флейты воодушевляли оратора или успокаивали его, когда Гай во время выступления приходил в чрезмерное возбуждение и терял самообладание. Хорошо знали в Риме и сирийскую флейту — ее можно было услышать на пирах, где играли и плясали сирийские флейтистки-танцовщицы.

Пользовались в Риме также всевозможными дудками, свирелями, в том числе заимствованной у греков многоствольной сирингой. На спортивных состязаниях звучали трубы: ими успокаивали зрителей, призывая сохранять тишину при объявлении победителей. Разновидностью витой трубы, служившей для подачи сигналов в войске, была бурцина; там же применяли и сигнальный рог. В конном войске сигналы подавали загнутым кверху рожком или горном.

Играли в древней Италии и на волынке: музыкантов-волынников упоминают и Марциал, и Светоний.

Музыканты, игравшие на том или ином инструменте, объединялись в коллегии. Уже в первые десятилетия существования Рима там среди других профессиональных объединений была создана и коллегия флейтистов. Царь Нума Помпилий, согласно традиции, ввел также обычай играть на трубе во время официальных торжеств — в них участвовали члены коллегии симфониаков.

С течением лет и веков происходило немало изменений и в сфере музыкального искусства: совершенствовались инструменты, менялся характер игры. Шли споры между приверженцами флейты и сторонниками струнных инструментов, особенно любимых начинающими музыкантами.

Хорошие музыканты и певцы пользовались в Риме большой симпатией слушателей и зрителей. В одном из своих писем Сенека сетовал на то, что у философов занимаются и учатся лишь немногие, театр же набит битком и там с жаром рассуждают о достоинствах музыкантов.Любили в Риме и танцы, многие из которых были греческого происхождения. Без танцоров и танцовщиц в Риме так же не обходились ни пиры, ни публичные зрелища, ни торжественные шествия, как и без музыки и пения.

IV. Театральное искусство.

4.1 Истоки римского театра

С конца VI в. до н. э. Рим стал аристократической республикой во главе с сенатом, состоящим из знатных римских граждан (нобилей). Рост рабства, разорение мелких землевладельцев и ремесленников, обострение классовых противоречий – все это привело в I в. до н. э. к установлению в Риме военной диктатуры, а затем империи.

По своему культурному развитию римляне стояли значительно ниже этрусков и греков. Через этрусков они познакомились с греческим алфавитом и греческой мифологией.

В III в до н .э. римляне хорошо знали уже всех греческих богов, которым они дали римские имена. Греческое ремесло, искусство и архитектура, религия и мифология оказали громадное влияние на культуру латинян.

В области литературы и театрального искусства римляне часто заимствовали готовые формы у греков. Тем не менее, нельзя видеть в римской культуре лишь одни заимствования. Ей присущи и многие оригинальные черты, восходящие к глубокой древности. Кроме того, многое, заимствованное у греков, подвергалось радикальной переработке в соответствии с потребностями и вкусами римского общества.

Истоки римского театра и драма восходят, как и в Греции, к сельским праздникам сбора урожая. Еще в отдаленные времена, тогда Рим представлял собой небольшую общину Лациума, по деревням справлялись праздники в связи с окончанием жатвы. На этих праздниках распевали веселые грубоватые песни, так называемые фесценнины. Как и в Греции, обычно выступали при этом два полухория, которые обменивались друг с другом шутками и насмешками подчас язвительного содержания. Зародившись еще при родовом строе, фесценнины существовали и в последующие века, и в них, по свидетельству писателя времен Августа Горация, находила отражение и социальная борьба между патрициями и плебеями. Гораций говорит, что фесценнинские насмешки не щадили и знати, которая и постаралась их обуздать – было установлено строгое наказание всякому, кто будет порицать другого в злобных стихах.

Существовала и другая форма примитивных зрелищ – сатура. Эти зародыши драмы в Риме испытали на себе влияние этрусков. Об зародыши драмы в Риме испытали на себе влияние этрусков. Об этом интересно рассказывает римский историк Тит Ливий (I в. до н. э.). В 364г. до н. э. Рим постигло моровое поветрие. Чтобы умилостивить богов, решили наряду с другими мерами прибегать к учреждению сценических игр, “делу новому для воинственного народа, так как до этого зрелища ограничивались только конскими бегами”. Из Этрурии были приглашены актеры. Это были плясуны, которые исполняли свои танцы под аккомпанемент флейты. Этрусским актерам стала потом подражать римская молодежь, которая прибавила к пляске шуточный диалог, написанный нескладными стихами, и жестикуляцию. Так возникли постепенно сатуры (по дословному, переводу это слово обозначает “смесь”). Сатуры были драматическими сценками бытового и комического характера, включавшими в себя диалог, пение, музыку и танцы, причем музыкальный элемент играл в них существенную роль.

О влиянии этрусских актеров на формирование римского театра указывает этрусское происхождение слова «гистрион», которым в Риме стали называть народных развлекателей.

Другим видом ранних драматических представлений также комического характера были в Риме ателланы. Римляне заимствовали их от племен осков в Кампании (вероятно, около 300 г. до н. э.), когда Рим вел многолетние войны в Южной Италии. В Кампании был городок по имени Ателла. Быть может, по имени этого городка римляне и стали называть ателланой пришедшие к ним от племени осков комические сценки, скоро вполне акклиматизировавшиеся в Риме. Сыновья римских граждан увлеклись этими играми и стали разыгрывать их в дни праздников. Участие в представлении ателлан не налагало на граждан никакого бесчестия, тогда как позже, когда у римлян появилась уже литературная драма, актерская профессия считалась постыдной.

В ателлане действовали четыре постоянных комических персонажа. Это были Макк, Буккон, Папп и Доссен. Макк представлял собой дурака, которого все обманывали и били. Он был обжорой и в то же время крайне влюбчивым. Его изображали лысым, с крючковатым носом, ослиными ушами и в короткой одежде. Буккон был парнем с раздутыми щеками и отвислыми губами. Он тоже любил хорошо поесть, но губы отвисли у него не столько об обжорства, сколько от болтовни. Папп – богатый, скупой и глупый старик. Доссен – хитрый горбун, невежда и шарлатан, который своей ученой болтовней умел внушать темным людям к себе уважение.

Эти четыре персонажа-маски были главными героями ателланы. Твердого текста не имелось вовсе, поэтому при исполнении ателлан открывался широкий простор для импровизации. Более подробную характеристику эти типы обретают в ателлане, получившей литературную обработку (I в. до н. э.).

К народной драме восходит и мим. Как и в Греции, мим воспроизводил сценки из народного быта, а иногда и выводил в шутовском виде богов и героев.

Таким образом, можно сказать, что в Риме существовали примерно те же обрядовые игры, что и в Греции. Но дальше слабых зачатков драмы дело не пошло. Как мы видели, жанры ранних драматических представлений (ателлана, мимические пляски) были заимствованы римлянами у соседних племен. Это объясняется общим консервативным укладом римской жизни и сильным сопротивлением жрецов. Поэтому в Риме не сложилось такой богатой поэтическими образами мифологии, которая в Греции послужила “почтой и арсеналом” греческого искусства, в том числе и драма.

4.2 Римский театр эпохи республики.

В обстановке общественного подъема, вызванного победоносным окончанием 1-й Пунической войны, на праздничных играх 240 г. до н. э. было решено поставить драматическое представление. Постановку поручили греку Ливию Андронику, попавшему в Рим в качестве военнопленного после взятия Тарента в 272 г. до н. э. Постановка Ливия Андроника дала толчок дальнейшему развитию римского театра.

С 235 г. до н. э. начинает ставить на сцене свои пьесы драматург Гней Невий (около 280-201 гг. до н. э.), который принадлежал к римскому плебейскому роду. В отличие от греческих драматургов, написавших обычно в одном определенном жанре, он сочинял и трагедии и комедии. Трагедии его были также переделками греческих пьес. Но Невий занимался не только переделками трагедий с мифологическим сюжетом. Он был создателем трагедий из римской истории. Такая трагедия называлась у римлян претекста. Иногда претексты писались и на современные драматургам события. Однако наибольшей славы Невий достиг в области комедии.

Литературная комедия, которая шла в Риме в III и почти на всем протяжении II в. до н. э., представляла собой переработку новоаттической, т.е. бытовой комедии.. Римскую литературную комедию, являвшуюся переработкой греческих оригиналов, называли паллиатой, так как ее персонажи носили греческих плащ – паллий. Действующие лица паллиаты имели греческие имена, и действие всегда происходило в Греции.

Создателем паллиаты был Невий. Хотя он и придержался греческих оригиналов, но обрабатывал их гораздо свободнее, чем Ливий Андроник. Невий первый применил в комедии так называемую контаминацию, т.е. соединение в римской пьесе сцен из двух греческих пьес.

В свои комедии Невий внес некоторые черты современной ему римской жизни, причем проявил демократизм и большую политическую независимость. Драматург заявлял о своем желании говорить свободным языком и рассматривал театр как арену бичевания пороков и раболепства. Невий допустил насмешки над влиятельным родов Метеллов и по их требованию попал в тюрьму, из которой ему удалось выбраться лишь благодаря заступничеству народных трибунов. Но все же Невий не смог жить в Риме, – он был изгнан из отечества и умер в Северной Африке.

Одновременно с Невием и после него писали трагедии и другие поэты. Знаменитыми римскими трагиками III – II вв. до н. э. были Энний, Пакувий и Акций. Они брали для переработки произведения всех трех великих греческих трагиков, но наиболее любимым оригиналом был для них Еврипид. Его стремление к реализму, элементы семейно-бытовой драмы в некоторых его произведениях делали их доступнее для римских зрителей, чем пьеса Эсхила и Софокла.

В римской трагедии не могли ставиться во всей своей сложности политические, религиозно-философские и моральные проблемы, которые затрагивала греческая трагедия. Слишком велико было различие и в социально-политическом строе, и в культурном уровне Греции V в. и Рима III – II вв. до н. э. Поэтому греческие оригиналы приходилось перерабатывать; эта переработка шла по линии насыщения трагедии событиями, запутанности действия, усиления внешней патетики и чисто зрелищной стороны. Драматурги стремились также придать римскую окраску некоторым эпизодам греческих трагедий и чисто римские черты – характерам героев. Например, в трагедии “Ифигения” (автор – римский драматург Энний) Агамемнон похож скорее на римского патриция. Это прежде всего царь, он не может предаваться скорби как простой человек. Народ, по его словам, в этом отношении имеет преимущество перед царем: ему позволено плакать. Роль хора в римской трагедии значительно уменьшилась сравнительно с греческой трагедией. Хоровые партии перелагались в монодии и дуэты актеров.

Несмотря на попытки драматургов приспособить греческую трагедию к римским вкусам, она оказывалась для значительной части римской публики сложной по своему содержанию.

Простой народ в Риме с большим удовольствием смотрел комедию, которая была ему понятнее, так как ближе стояла к жизни. Ни трагедии, ни комедии этой поры до нас не дошли.

4.3 Римский театр императорской эпохи

В I в. до н. э. республика в Риме пала. После убийства Цезаря и победы над Антонием в 31 г. до н. э. императором в Риме стал Октавиан, получивший впоследствии почетное прозвище Август ("Священный"). Август хорошо понимал общественное значение театра и всячески содействовал его развитию. Прежде всего, Август хотел возродить на римской сцене трагедию греческого типа, видя именно в ней средство улучшения и воспитания нравов своих граждан. Эти стремления Августа были поддержаны одним из выдающихся римских поэтов, Горацием, и нашли отражение в его "Науке поэзии".

Проводя политику Августа, Гораций выступает за идейное, содержательное искусство, основой которого являются мудрость. Поэт, с одной стороны, должен быть человеком высокообразованным, так как он выступает как воспитатель и наставник граждан. С другой - его искусство должно быть эмоционально, изящно, поэтому ему нужно шлифовать свои произведения, прежде чем выставлять их на суд публики.

Однако все усилия Августа возродить на римской сцене серьезный жанр не увенчались успехом. Хотя представления устраивались часто, они носили главным образом развлекательный характер. Общественная роль театра заметно снизилась. Такая тенденция особенно усилилась при преемниках Августа.

Снижение идейной роли театра сказалось прежде всего на его репертуаре. После установления диктатуры Октавиана трагедия пришла в упадок. Если трагедии и ставились во времена империи, то только в виде отдельных эффектных сцен, дававшим возможность актерам показать свое мастерство. Эти актеры (их называли трагедами) надевали костюмы и маски, как для выступления в трагедии, однако их роль сводилась в основном к пению, так как актерские арии составляли главную часть представления. Исполнение арий из трагедий как самостоятельное представление сохранилось в Римской империи вплоть до последних дней ее существования.

От трагедии императорской эпохи до нас не дошло ничего, кроме трагедий философа Сенеки.

Трагедии Сенека начал писать в последние годы жизни, когда отношение к нему Нерона изменилось и он вынужден был более осторожно высказывать свои взгляды на существующие порядки. Всего он написал 9 трагедий, заимствуя их сюжеты из греческой мифологии. По своему строению трагедии Сенеки тоже мало отличаются от греческих: партии хора чередуются у него с партиями героев, на сцене находятся не более трех актеров одновременно. Но под влиянием социальных и политических условий трагедии Сенеки получили новую направленность. Мрачная эпоха Нерона, с ее жестокостями и угрозами кровавой расправы, как дамоклов меч висевшей над каждым, определила разработку тем.

Герои Сенеки - люди, наделенные сильными, испепеляющими страстями. Изображение этих страстей, невольно приводящих героя к гибели, изображение сильных аффектов, чудовищных пороков, состояний, близких к патологии, - все это становится главным для поэта.

Среди героев Сенеки - жестокосердные тираны, попирающие все законы человечности, способные на любые преступления ради удовлетворения своей страсти. Героини, женщины с мужской душой, тоже не останавливаются ни перед чем ради удовлетворения своих желаний.

Персонажи трагедий Сенеки однолинейны: драматург выделяет какую-либо одну черту в характере и доводит ее до предела. В драмах Сенеки постоянно встречаются сцены страшной мести, кровавых преступлений. Очевидно, это было отражением тогдашней жизни с ее атмосферой жестоких репрессий.

До сих пор остается спорным вопрос о сценической жизни трагедий Сенеки. Скорее всего они предназначены для чтения, но не для постановки: трагедии лишены динамики, некоторые сцены технически невозможно исполнить.

4.4 Организация театральных представлений

Представления устраивались в Риме во время различных государственных праздников. Пьесы шли на празднике патрициев-Римских играх, проводившихся в сентябре в честь Юпитера, Юноны и Минервы; на празднике плебеев - Плебейских играх, происходивших в ноябре; на Аполлоновых играх - в июле.

Постоянного театрального здания в Риме не было вплоть до середины I в. до н. э.; сооружению его противился консервативный сенат. Для представления обычно на форуме воздвигался деревянный помост высотой в половину человеческого роста. На сценическую площадку вела узкая лесенка в 4-5 ступенек, по которой актеры поднимались на сцену. В трагедии действие происходило перед дворцом. В комедиях декорации почти всегда изображали городскую улицу с выходящими на нее фасадами двух-трех домов, и действие развертывалось перед домом. Зрители сидели на скамейках перед сценой. Но иногда сенат запрещал устраивать места в этих временных театрах: сидеть на представлениях, по мнению сената, было признаком изнеженности. Все построенное для театральных игр сооружение ломалось сразу же после их окончания.

Играли в постановках уже не любители, а артисты-профессионалы. Их называли актерами или гистрионами. Римские актеры происходили из среды вольноотпущенников или рабов и по сравнению с греческими занимали гораздо более низкое общественное положение. Актеры объединялись в труппы во главе с хозяином-антрепренером, который по договоренности с властями организовывал театральное представление, где сам обычно играл главные роли. Все женские роли исполнялись мужчинами, женщин в труппы не брали.

Актеры-профессионалы, выступавшие в трагедиях и комедиях в III-II в. до н. э., играли без масок. Маска появилась в этих жанрах довольно поздно - в 130 г. до н. э. Поэтому, в отличие от греков, римляне могли следить за мимикой актеров. Маски использовались и раньше, но лишь в особых случаях - когда надо было, например, обыграть мотив двойника в комедии. В масках также играли актеры-любители, принадлежавшие к высшим слоям общества.

Важным событием в театральной жизни Рима было появление первого постоянного театра, построенного из камня. Этот театр был сооружен в 55 г до н. э. Гнеем Помпеем Великим и вмещал до 40 тысяч человек. В конце I в. до н. э. в Риме было построено еще два каменных театра: театр Бальба и театр Марцелла. От последнего до сих сохранились остатки наружной стены, разделенной на три этажа, что соответствует трем внутренним ярусам.

V. Гладиаторские игры.

Гладиаторский поединок был у этрусков частью тризны, которую устраивали родственники умершего, чтобы умилостивить и повеселить его душу. От этрусков этот обычай перешел в Рим, но довольно поздно: в 264 г. до н.э. сыновья некоего Брута Перы устроили в память отца бои гладиаторов. Зрелище показалось столь необычным и замечательным, что в летопись Рима внесено было число сражавшихся — три пары — и место, где сражение происходило — Бычий рынок. Трудно сказать, сочтены ли были кровавые поединки лучшим средством умиротворить душу, расставшуюся с землей, просто ли им увлеклись как захватывающим зрелищем, но только чем дальше, тем в больших размерах их устраивают: они растягиваются на несколько дней, в них выступают десятки гладиаторов.

Связь между гладиаторскими играми и поминками никогда не забывалась; их называли “погребальными играми”. Все больше, однако, они превращаются только в зрелище, с которым по увлекательности мало что может сравниться. Теренций в прологе к одной из своих комедий рассказывает, как на первом ее представлении, когда разнеслась весть, что будут гладиаторы, театр сразу опустел: все понеслись сломя голову смотреть их поединки.

В 105 г. до н.э. гладиаторские игры вводятся в число публичных зрелищ. Отныне государство возлагает на своих магистратов заботу об их организации. Гладиаторские игры становятся любимейшим зрелищем, и это быстро учли те, кто хотел выдвинуться. Цезарь в 65 г. до н.э. дал игры, в которых приняли участие 320 пар гладиаторов. Враги его испугались: роскошные игры стали верным средством приобрести расположение народа и обеспечить голоса на выборах. В 63 г. был принят, по предложению Цицерона, закон, запрещавший кандидату в магистраты в течение двух лет до выборов “давать гладиаторов”. Никто, однако, не мог запретить частному лицу “дать” их под предлогом поминок по родственнику.

Все изменилось при империи. Императоры не доверяют сенатской аристократии и неуклонно отстраняют ее от влиятельных должностей. Можно ли было оставить за ней право по своему усмотрению давать гладиаторские игры?

Август разрешает устраивать эти игры только преторам, и не чаще двух раз в год, максимальное число гладиаторов не должно превышать 120 человек. Нельзя лишить людей права устраивать игры на поминках, но Тиберий сокращает на них число гладиаторов. В дальнейшем уже не преторы, а квесторы, самые младшие магистраты, облечены правом устраивать в Риме официальные игры.

Блестящие игры могли давать только императоры: у них для этого все возможности и никаких ограничений. Август давал игры 8 раз и вывел на арену 10 тыс. человек. Флавии построили огромный амфитеатр и запретили частным лицам держать гладиаторов в Риме — это исключительное право императоров. Траян, празднуя в 107 г. завоевание Дакии, дал игры, длившиеся 4 месяца; участвовало в них 10 тыс. гладиаторов.

Императорские запреты относились к Риму и на остальную Италию не распространялись. Муниципальная знать не обладала ни богатством, ни влиятельностью сенатской аристократии, представители ее мало что значили за пределами родного города, и в большинстве своем это были люди, выдвинувшиеся при новом режиме и ему преданные. Не было смысла их ограничивать, и муниципальные магистраты и просто богатые влиятельные граждане не упускали случая развлечь родной город боями гладиаторов, чтобы приобрести расположение народа.

Во время республики многие богатые и знатные люди формировали гладиаторские отряды из своих рабов. Будущих гладиаторов обучали в специальных “гладиаторских школах”. Капуя была излюбленным местом для этих школ. Здесь как раз находилась и та школа, из которой в 74 г. до н.э. бежало 200 рабов со Спартаком во главе. Своих гладиаторов можно было продать или отдать внаем тому, кто устраивал игры. Гладиаторы были хорошей личной охраной в страшное время конца республики.

Помимо этих высоко стоявших на общественной лестнице людей, существовала целая категория лиц, для которых покупка, перепродажа, а иногда и обучение гладиаторов являлись профессией. Они назывались ланистами (название от того же корня, что lanius — мясник). Аттика и людей его круга коммерческие операции с гладиаторами нисколько не позорили, но ланиста считался человеком запятнанным, а его занятие — подлым.

Состав гладиаторской семьи был пестрым, были здесь и свободные, но большинство все-таки рабы. Хозяин мог продать своего раба ланисте. Чаще всего это было наказанием. Гладиаторская школа, рудники и каменоломни были в древности видами каторги, причем гладиаторская школа считалась более тяжелой. Только смертная казнь была страшнее.

Прежде чем выйти на арену, новичок проходил целый курс фехтования и обращения с разного рода оружием. Не все гладиаторы были одинаково вооружены и одинаково одеты. Делились они на тяжеловооруженных, подразделяющихся, в свою очередь, на несколько категорий, и легковооруженных. Последние были представлены только ретиариями: их вооружение — сеть, которой они должны опутать противника (от нее они и получили название: сеть по-латыни rete), трезубец (иногда копье) и кинжал. Сражался ретиарий, строго говоря, голым: на нем ничего нет, кроме широкого кожаного пояса с металлическими пластинами, защищавшими живот, и наплечником, который закрывал левое плечо, руку почти до локтя и поднимался над плечом так, чтобы им можно было слегка прикрыть голову. Тяжеловооруженные (“фракийцы”, гопломахи, секуторы, мурмилоны) защищены лучше. На них надеты шлемы, круглые или высокие, с гребнем, часто с забралом, закрывающим все лицо (чтобы видеть и дышать, в нем пробито множество отверстий), и широким “воротничком”, защищающим шею и плечи. Правая рука в толстых ременных обмотках или в железном нарукавнике, на ногах — поножи, над ними — еще кожаные обмотки, короткие трусы прихвачены толстым кожаным ремнем с металлическими полосами, который целиком закрывает живот и верхнюю часть бедер. Вооружение “тяжелого” гладиатора — меч или длинный кинжал и щит.

Тяжеловооруженные сражались между собой. Ретиарий никогда не бился с ретиарием; обычным противником его был мурмилон.

О дне гладиаторских игр сообщалось заранее. На стенах домов крупными буквами писали объявления. В Помпеях хорошо сохранилось несколько таких надписей. Были и настоящие афиши-листки, в которых сообщались подробности, касающиеся игр, имя устроителя, повод, по которому “даны гладиаторы”, число пар и специальность (“фракиец”, ретиарий и т.п.), число выступлений и побед, одержанных каждым. Такие афишки продавались в большом числе, и во время игр зрители в них заглядывали.

На арене почти все решал случай. Жребий мог назначить новичку страшного противника; опытный боец мог промахнуться и получить тяжелую рану, и тут жизнь его зависела от настроения зрителей, если он покорил их сердца, они требовали раненому пощады — в амфитеатрах поднимался единодушный вопль “отпустить!”, люди махали платками и поднимали большие пальцы кверху. Если же он не угодил этой прихотливой и капризной толпе, пальцы опускались вниз, к земле, под крики “добей!”. Победитель поворачивал противника лицом вниз и всаживал ему нож в спину или затылок.

Начинались гладиаторские игры торжественным шествием гладиаторов. В пурпурных, расшитых золотом туниках обходили они кругом арену. Затем начинался поединок, в котором бились деревянными мечами, показывая только свое искусство. Иногда на арену спускались фехтовальщики из числа зрителей. После таких поединков начиналось настоящее сражение. На сцену выносили настоящее оружие: гладиаторы получали его только на сцене амфитеатра.

Официальной наградой победителю была пальмовая ветвь, он пробегал с ней вокруг арены. Но получал он и более существенные дары. Устроитель вручал ему денежную награду. Иногда еще щедрее одаряли гладиатора зрители: требовали для него свободы. Юридически освобождение зависело только от хозяина раба — ланисты или устроителя игр, но требования толпы бывали так настойчивы, настроение ее становилось столь угрожающим, что приходилось уступать. Иногда награда была меньшей, но тоже немалой: победителя “опоясывали мечом” — вручали деревянный меч вроде тех, какими фехтовали в школе. Гладиатор, получивший этот знак отличия, освобождался от выступлений на арене. Он оставался в школе, помогал обучать гладиаторов, а чаще выступал в роли судьи.

Ремесло гладиатора было презренным. Свободный человек, добровольно поступивший в гладиаторы, оказывался в положении почти раба. Ювенал считает гладиаторскую школу последней ступенью человеческого падения. Свободный, определившийся в гладиаторы, навсегда утрачивал свое гражданское достоинство, попадая в разряд “обесчещенных”. Какое бы богатство ни выпало потом ему на долю, он никогда не войдет в сословие всадников, никогда не станет муниципальным магистратом. Он не может выступать в суде защитником или свидетелем. Его не всегда удостаивают пристойного погребения. Но об этих отверженных говорят с восхищением в скромных мастерских ремесленников и в особняках сенаторов.

Заключение

Античность завещала последующим эпохам максиму “человек — мера всех вещей” и показала, каких вершин может достичь свободный человек в искусстве, знании, политике, государственном строительстве, наконец, в самом главном — самопознании и самосовершенствовании. Прекрасные греческие статуи стали эталоном красоты человеческого тела, греческая философия — образцом красоты человеческого мышления, а лучшие деяния римских героев — примерами красоты гражданского служения и государственного созидания.

В античном мире была предпринята грандиозная попытка соединения Запада и Востока в единой цивилизации, преодоления разъединения народов и традиций в великом культурном синтезе, обнаружившем, насколько плодотворно взаимодействие и взаимопроникновение культур. Одним из результатов такого синтеза было возникновение христианства, родившегося как религия небольшой общины на окраине римского мира и постепенно превратившегося в мировую религию.

Античное наследие на протяжении веков питало и продолжает питать мировую культуру и науку. Из античности человек вынес мысль о космическом происхождении и судьбе Земли и рода человеческого, о единстве природы и человека, всех обитавших и обитающих на нашей планете существ. Разум человеческий уже тогда достиг звезд. Знания, добытые в античности, показали его огромные возможности. Тогда были заложены основы многих наук.

Античность стала кормилицей литературы и искусства последующих эпох. Любой подъем в культурной жизни Средневековья или Нового времени был сопряжен с обращением к античному наследию. С наибольшей полнотой и мощью это выразилось в эпохе Возрождения, давшей величайших гениев и великолепные произведения искусства.

Античные художественные формы, культурные традиции отличаются тем, что усваиваясь другой культурой, они органично входят в ее плоть и кровь, становятся “своими”. Нас, например, не удивляют подражающие античным образцам дворянские особняки в российской глубинке. С XVIII в. дома с классическими колоннами стали неотъемлемой частью русских пейзажей так же, как имена и образы античных поэтов и писателей — естественной частью российской литературы и поэзии. Поистине, древние воздвигли себе “нерукотворный памятник” в самом нетленном и прекрасном материале — душах людей с вечно живущей в них жаждой прекрасного и высокого.

И в нашем бурном, кровавом, полном страданий, но и великих побед двадцатом веке мы осознаем, быть может, как никогда остро единство человечества не только в пространстве, но и во времени. Мы — звено в цепи поколений. И вслед за многими, жившими до нас, мы с полным основанием гордясь движениями нашего времени и уповая на лучшее будущее, можем повторить: “Мы видим дальше, потому что мы стоим на плечах гигантов”. У основания этой пирамиды жизни — гиганты — дети античного мира и в мифологическом, и в духовном смыслах. Античность подарила человечеству не только сказания о гигантах, детях Земли и Неба, но и реальных титанов духа, мысли, слова, искусства и деяний, заложивших фундамент европейской и во многом мировой — цивилизации.

Античность продолжает жить в нас, питая современную науку и культуру, проникнув в ментальность современного человека, даже если он не вполне отдает себе в этом отчет. Античность — основание того мира, в котором мы живем сегодня.    

Список литературы

Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима.—М.—1988.—206 с.

Древний Рим. Под ред. А.Мясникова.—СПб: “Автограф”.—1996.— 378с.

Ильинская Л.С. Древний Рим.—М.—1997.—432 с.

Сергеенко М.Е. Простые люди древней Италии.—М.-Л.—1964.—183 с.

Культурология: Учеб. Пособие для вузов/ Под ред. Проф. А. Н. Марковой. – 3-е изд. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001. – 319 с.

Малая советская энциклопедия

История мировой культуры: Учеб пособие/ науч. Ред. Г. В. Драч. – Ростов н/Д.: Феникс, 2000. – 512 с.

Ильинская Л. С. Античность: Краткий энциклопедический справочник/ под ред. А. И. Немировского. – М.: Лабиринт, 1999. – 368 с.

Введение. Древнее латинское слово cultura (уход, возделывание, воспитание) было настолько широким понятием, что включало в себя и смыслы, связанные с современными представлениями о культуре. Термин же «культура» даже в литературе античности на ла

 

• 14:21 05 Июля 2016
  Российско-китайский медуниверситет откроет магистерскую программу по TCM
• 01:21 05 Июля 2016
  На форуме МГУ Россия и Китай обсудят научно-образовательное сотрудничество
• 11:00 04 Июля 2016
  Реморенко: "ЕГЭ-туризм" в России сходит на нет
• 10:52 04 Июля 2016
  Летняя российско-австрийская школа откроется в Москве
• 15:31 01 Июля 2016
  В СПбГУ могут воссоздать географический факультет

Заказать уникальную работу