База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

Курсовая работа

Уголовное право

тема:

УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС 1926 года И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ

Введение                                                                                                                             3

1. Анализ Общей части Уголовного кодекса 1926 г.                                                     4

1.1. Общие положения  Общей части Уголовного кодекса 1926 г.                             4

1.2. Система наказаний в Уголовном кодексе 1926 г.                                                   6

2. Общая характеристика Особенной части Уголовного кодекса

1926 года                                                                                                                             9

3. Применение УК РФ 1926 г. и дальнейшее развитие  уголовного законодательства                                                                                        15

Заключение                                                                                                                       21

Литература                                                                                                                        22

Введение

После образования Союза Советских Социалистических Республик и принятия Конституции СССР началось и создание общесоюзного уголовного законодательства. Были приняты Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г.

После принятия Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. республиканские УК подлежали приведению в соответствие с ними. УК УзССР вступил в силу 1 июня 1927 г., УК АрмССР - 1 ноября 1927 г., УК АзССР - 15 января 1928 г., УК ГССР - 1 мая 1928 г., УК ТуркССР - 1 февраля 1928 г., УК БССР - 15 ноября 1928 г. Процесс принятия республиканских УК продолжался до 1940 г. Например, УК КазССР и УК КиргССР были приняты после 1936 г., когда Конституция СССР закрепила их статус союзных республик.

Первые республиканские УК не воспроизводили механически Основные начала в своих Общих частях ввиду суверенности, а также ввиду непоследовательности Основных начал, некоторые нормы которых оказались многозначными.

Целью настоящей работы является анализ Уголовного кодекса 1926 года. Для достижения указанной цели необходимо последовательно решить ряд задач, а именно:

- раскрыть общие положения  Общей части Уголовного кодекса 1926 г.;

- охарактеризовать систему наказаний в Уголовном кодексе 192 6 г.;

- дать общую характеристику Особенной части Уголовного кодекса

1926 года;

            - раскрыть применение УК РФ 1926 г. и дальнейшее развитие уголовного законодательства.

1. Анализ Общей части Уголовного кодекса 1926 г.

1.1. Общие положения  Общей части Уголовного кодекса 1926 г.

Новый УК РСФСР признал себя преемником УК 1922 г., поэтому назывался Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1926 г. Он состоял из пяти разделов: 1 - о задачах уголовного законодательства РСФСР; 2 - пределы действия Уголовного кодекса; 3 - общие начала уголовной политики РСФСР; 4 - о мерах социальной защиты, применяемых по Уголовному кодексу в отношении лиц, совершивших преступления; 5 - о порядке применения мер социальной защиты судебно-исправительного характера.

Советский Уголовный кодекс, принятый в 1926 г. и введенный с 1 января 1927 г., распадается на две части: Общая часть, где трактуются разные принципиальные положения, и Особенная часть, т.е. прейскурант преступлений с указанием цен за каждое из них. Статья 6 Общей части гласит: "Общественно опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против советского строя или нарушающее правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени". Отсюда вытекает и преступность, которой при коммунистическом строе, согласно большевистской теории, не будет. Далее в Уголовном кодексе идут статьи о целях наказания и видах его, причем понятия "наказания" нет, а есть - "меры социальной защиты". Общество вовсе не наказывает, а только защищается от неустойчивого и преступного элемента, причем целью мер социальной защиты является "перевоспитание человека".

Подобно УК 1922 г. в ст. 6 давалось классово-социальное понятие преступления. Сохранялась норма об аналогии. В развитие материального признака преступления к ст. 6 было дано важное примечание: "Не является преступлением действие, которое хотя формально и подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части настоящего кодекса, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено характера общественно опасного".

УК РСФСР 1926 г. сохранил норму о лицах, "представляющих общественную опасность по прошлой деятельности и связи с преступной средой" (ст. 7). В такой норме тем более не существовало необходимости, что для общественно опасных лиц теперь не предусматривалось каких-либо специальных мер социальной защиты. Ссылка и высылка в ст. 35 УК оценивались как основные или дополнительные наказания совершивших преступления лиц. Тем самым была создана легальная основа для грядущих репрессий 30-х гг. в отношении лиц, преступлений не совершавших, но общественно опасных по различным произвольным оценкам[1].

Минимальный возраст уголовной ответственности республиканские УК установили в 13 и 14 лет.

Нечеткость конструкции соучастия в Основных началах привела к тому, что часть УК отнесла заранее не обещанное укрывательство к соучастию, а часть выделила в самостоятельную норму, соучастием правильно не признав.

По той же причине республиканские УК неодинаково решили принципиальный вопрос о наказуемости приготовления к преступлению, хотя для УК РСФСР 1926 г., казалось бы, не было проблем как преемника УК 1922 г., категорически отказавшегося от наказуемости приготовления к преступлению. Неопределенная формула Основных начал "начатого преступления", да еще не завершенного "по каким-либо причинам", привела к тому, что одни УК, верно истолковав начатое преступление как покушение, оставили вне пределов уголовной ответственности приготовление к преступлению (например, УК УССР). Другие криминализировали и приготовление (например, УК РСФСР). В разъяснении Верховного Суда СССР в постановлении Пленума от 7 мая 1928 г. указано, что общесоюзное уголовное законодательство под начатым, но не оконченным преступлением понимает как покушение, так и приготовление. Президиум ВЦИК СССР, согласившись с таким ошибочным толкованием, придал ему легальную силу. Бесчисленное множество раз за три с лишним десятилетия УК РСФСР критиковали за крайнюю репрессивность ввиду объявления наказуемым приготовления к преступлению.

Свою зловещую роль в делах "о приготовлениях к террористическим актам" эта норма сыграет в годы массовых сталинских репрессий.

Изменения в системе наказаний в Основных началах сводились к следующему: условное осуждение обоснованно было выведено из числа видов наказаний, ибо таковым не является; объявление врагом трудящихся сопрягалось с изгнанием из пределов СССР; предостережение выносилось судом при оправдательном приговоре (что неудачно, ибо при оправдательном приговоре нет ни преступления, ни наказания, и предостережение не должно находиться в системе наказаний).

Шагом назад следует признать конструкцию неоконченного преступления. Основные начала по неясной причине отказались от четких понятий и терминов УК 1922 г. "приготовление к преступлению" и "покушение на преступление". В ст. 11 говорилось о "начатом преступлении", причем не завершенном не по зависящим от воли лица обстоятельствам, а "по каким-либо причинам". Такими причинами мог быть и добровольный отказ. Тогда ни приготовления, ни покушения нет. При такой формулировке объяснимо отсутствие нормы о добровольном отказе, охватываемом "начатым преступлением".

Важное добавление последовало в Основных началах в нормах о необходимой обороне и крайней необходимости. Они объявлялись правомерными не только при охране интересов своих и других лиц, но и при защите Советской власти и революционного правопорядка.

Основные начала включили развернутый перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств при назначении наказания.

К большому сожалению, Основные начала не только сохранили норму о ссылке и высылке лиц, не совершивших преступления, но признанных судом общественно опасными по своей прошлой деятельности или связи с преступной средой, но и усугубили ее ошибочность, распространив на оправданных лиц и увеличив срок высылки с трех до пяти лет (ст. 22). Эта норма уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик входила в явное противоречие с преамбулой Основных начал, которая основанием уголовной ответственности признавала исключительно совершение преступления[2].

1.2. Система наказаний в Уголовном кодексе 1926 г.

Система наказаний в этом УК в основном сходна с УК 1922 г. Обоснованно из нее исключили условное осуждение, ибо оно - не вид наказания. Напротив, неудачно включили в систему наказаний предостережение, которое, как и общественное порицание, не обладает карательной силой уголовного наказания. Не стало наказания в виде возложения обязанности загладить вред. Оно вновь появится в УК РСФСР 1960 г.

Неудачным новшеством Основных начал явилась замена термина "наказание" термином "меры социальной защиты", которые подразделялись на три вида: 1) меры судебно-исправительного характера (бывшее наказание); 2) меры медицинского характера и 3) меры медико-педагогического характера. Первые применялись за преступления, вторые - к невменяемым лицам, третьи - к несовершеннолетним в случаях замены наказания этими мерами.

Объяснение новелле, даваемое Конституционной комиссией, сводилось, якобы, к необходимости отмежевания от буржуазного уголовного права с его пониманием наказания как кары и возмездия. Ряд ученых объясняли тогда позицию Основных начал влиянием итальянской школы, прежде всего проекта кодекса Ферри, сторонника социологической школы. Другие проектанты, например, Н.В.Крыленко, связывали замену наказания мерами социальной защиты с буквальной трактовкой высказывания К.Маркса о том, что "наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования"[3].

Обоснованна гипотеза, что проектанты УК смешали административную ответственность с уголовной, объединив их термином "меры социальной защиты". Действительно, декрет ВЦИК от 10 августа 1922 г. за подписью Ф.Э.Дзержинского устанавливал административную высылку до трех лет за причастность к контрреволюционным преступлениям и рецидивистам. Вопрос о такой высылке рассматривался комиссией из представителей НКВД и Наркомюста, утвержденной ВЦИК. Административная высылка в соответствии с Декретом от 16 октября 1922 г. могла применяться к двум категориям лиц: к деятелям антисоветских политических партий, судимым по ст. 60, 61, 62 УК, и к дважды судимым - по ст. 76, 85, 93, 140, 170, 171, 180, 182, 184, 189, 190, 191 и 220 УК. Ни к каким другим лицам административная высылка применяться не могла. Административная высылка неосновательно оказалась в Уголовном кодексе. Вместо исчерпывающего перечня преступлений, к виновным в которых она применялась, были установлены расплывчатые критерии - "связи с преступной средой" и "прошлая деятельность".Догматизм от марксизма здесь налицо. Хорошо еще, что отказ от термина "наказание" никак не сказался на других институтах и нормах Основных начал. С середины 30-х гг. "наказание" было восстановлено в своем значении и терминологии. Издаваемые уголовно-правовые нормы в санкциях содержали не формулировку "влечет применение мер социальной защиты", а "наказывается" или "карается".

"Меры социальной защиты" сведены в 20-й и 21-й статьях УК РСФСР и предусматривают следующее:

1. Расстрел.

2. Объявление врагом трудящихся с лишением гражданства и обязательным изгнанием из СССР.

3. Лишение свободы в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях СССР.

4. Лишение свободы в общих местах заключения. Это краткосрочное пребывание в тюрьме с более легким режимом, обычно для преступников бытового характера.

5. Исправительно-трудовые работы без лишения свободы (осужденный должен являться на работу по указанию бюро принудительных работ) и "принудительные работы по месту службы" с удержанием определенной судом части из жалованья осужденного. Так, за опаздывание на работу обычно применяются судами принудительные работы по месту службы с удержанием 25% жалования в течение 6 месяцев.

6. Изгнание из пределов СССР. Это, когда-то наиболее суровое наказание, стало ныне на шестом месте. Но почему-то советские судьи никогда не пользуются этой мерой, и статью можно считать мертвой.

7. Ссылка с исправительно-трудовыми работами или без них.

8. Высылка, т.е. удаление из пределов данного района.

9. Поражение в правах. Обычно эта мера сопровождает основную, т.е. лишение свободы и лишь в связи с этим - поражение в правах.

10. Конфискация имущества. Тоже дополнительная мера.

11. Запрещение занимать определенные должности (например, хозяйственные), или заниматься промыслом.

12. Увольнение от должности.

13. Возложение судом обязанности загладить причиненный вред.

Для военных предусматриваются еще и дополнительные наказания:

1. Казнь через повешение.

2. Содержание в дисциплинарном батальоне или отбывание наказания в штрафном батальоне. Это наказание существует лишь во время войны. Фактически оно равносильно смертной казни. Опыт минувшей войны показал, что люди штрафных батальонов используются для взрывания минных полей, как прогоняемое через них стадо, или для штурма заведомо неприступных позиций противника, не получая к тому же никакой поддержки, а подчас даже и оружия.

            2. Общая характеристика Особенной части Уголовного кодекса 1926 года

Особенная часть УК РСФСР распадается на несколько глав: 1. Контрреволюционные преступления. 2. Преступления против порядка управления. 3. Должностные преступления. 4. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности. 5. Имущественные преступления. 6. Действия против отделения церкви от государства. 7. Воинские преступления. 8. Преступления хозяйственные. Начинается Особенная часть Уголовного кодекса статьей 58-1, где дается общее понятие о контрреволюционных преступлениях: это деяния, направленные к подрыву или ослаблению власти трудящихся или внешней безопасности СССР. Затем следует статья 58 со значками 2, 3, 4, 5 и т.д., где указаны уже конкретные случаи преступлений, имеющие указанную цель. 58-я статья карает за службу в Белых армиях, службу на ответственных и секретных должностях при старом режиме, шпионаж, бандитизм, саботаж, вредительство, экономическую контрреволюцию и антисоветскую агитацию. Этими "агитаторами" заполнена, наверное, половина всех советских концлагерей. Есть определение Верховного суда о том, что 58-я статья распространительному толкованию не подлежит. Между тем, по этой статье отправляли в Сибирь за рассказ антисоветского анекдота, за слушание радиопередач из-за границы, за выражение неудовольствия в очередях, за ссору с председателем... Один продавец ларька был осужден за то, что завернул селедку в кусок газеты, где был напечатан большой портрет Сталина. Был и такой случай. В окнах библиотеки были выставлены две картины: на одной изображалась семья голодного немецкого рабочего, сидящая за столом перед пустыми тарелками, на другой - довольная, сытая, хорошо одетая семья советского рабочего, а на столе перед ней - полные тарелки дымящейся пищи. Внизу надписи: "У них", "У нас". Один прохожий сказал: "Надписи перепутали". За это он получил 8 лет лагерей. Около таких картин дежурят энкаведешники в штатском и "ловят рыбку". Еще ловят людей гадалки (им разрешается ругать в разговорах с клиентами советскую власть, чтобы заслужить доверие посетителей). Иногда этих предсказателей будущего арестовывало НКВД, для камуфляжа, и затем освобождало. На заседании сельсовета один крестьянин не выдержал и пустился в критику. Может быть, он где-нибудь слышал, что Сталин поощряет критику и самокритику. Он сказал: таких, как у нас, председателей три: один сидит под мостом, другой у кобылы под хвостом, а третий у нас за столом. Он был тут же схвачен и затем осужден на 10 лет. Никакого призыва к свержению советской власти не было: он критиковал личность председателя. Как только человека сажают, начинает собираться "материал". Первое - это социальное положение. Оказывается, в эпоху НЭПа он торговал на базаре иголками, камушками для зажигалок, таблетками сахарина, т.е. выбирал патент на нетрудовое занятие. Второе - связь с заграницей: оказывается, и тут неблагополучно: какой-нибудь племянник во Франции. Третье - на производстве не выполнял норм выработки, не посещал профсоюзных собраний. Имеет выговор за опоздание на две минуты на работу. Подписался на заем в меньшем размере, чем постановлено на общем собрании коллективом рабочих и служащих. Соблюдает религиозные праздники: Рождество, Пасху. Не имеет в своем жилище портретов вождей. А тут еще какой-нибудь сексот из сослуживцев подкинет "материал" - вот вам и личность контрреволюционера, вполне установленная. В эпоху НЭПа статьи 58-7 (вредительство), 58-14 (контрреволюционный саботаж), 58-10 (агитация) были заморожены и не применялись. Но затем, отогретые восходящим солнцем социализма, эти страшные удавы поднялись во весь рост. Притаилась также до поры до времени и статья 61 Уголовного кодекса из отдела преступлений "против порядка управления". Она преследует за неплатеж налогов и невыполнение государственных обязательств. Этот вид змеи нападает на человека всегда втроем: одна самка и два самца. Самка - это фининспектура, самцы - это сельсовет и нарсуд. Укусы их не вызывают мгновенной смерти, она наступает после продолжительных мучений, как мною было описано в случае с Василием Ивановичем в ст. Тульской. Единственное средство против их укуса - это потерять личную свободу и свободу труда, т.е. поступить в колхоз или артель. Но есть люди, которые не могут воспользоваться этим лекарством: это кулаки и лишенцы - они гибнут. Ст. 61 распадается на три части, по третьей части определено наказание в два года лишения свободы и ссылка после этого сроком на 5 лет. Эта часть применяется, когда преступление признается "злостным". Статья 107 преследует спекуляцию. В законе она определена так: "Скупка и перепродажа частным лицам в целях наживы (спекуляция) продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления" карается лишением свободы на срок не ниже пяти лет с полной или частичной конфискацией имущества. Верховный суд разъяснил в одном из своих определений, что статья 107 должна применяться лишь в тех случаях, когда установлено, что обвиняемый занимался этим как промыслом, что эти деяния были источником его существования, что единичные случаи перепродажи трудящимся не содержат состава преступления. Казалось бы - логичные и стройные рассуждения. Однако из судебной практики видно, что статья 107 применяется судами вовсе не в случаях спекуляции, а по совершенно другим поводам. Задачей ее является ликвидация остатков "единоличного сектора" и перевод населения на социалистические рельсы. Впрочем, в эпоху НЭПа она не применялась. Эта статья есть детище зрелого социализма.

Из года в год вводятся все более и более суровые меры "социальной защиты", а обычные преступления переводятся соответствующими декретами в квалификационные деяния, караемые смертью. Вводятся специальные суды с жестокими расправами вроде транспортных судов, военных трибуналов (коим подсудны не только дела военнослужащих, но и гражданских лиц), спецколлегий и особых сессий разных наименований. Расширяют, вплоть до расстрелов, права народных судей. Параллельно с этим сужаются процессуальные права и судебные гарантии лиц, имеющих несчастье попасть под эту колесницу: в специальных судах отменяется право обвиняемого ознакомиться с материалами предварительного следствия; судам разрешается не вызывать свидетелей, даже допрошенных на предварительном следствии, не говоря уже о вызове новых свидетелей по просьбе обвиняемого; отменяется закон о вручении обвиняемому копии обвинительного заключения за три дня до слушания дела; вместо этого может быть вручена за день "выписка" из обвинительного заключения, любого объема, по усмотрению суда. Широко практикуется обычай слушания дела "при закрытых дверях", не потому, что дело связано с чем-нибудь безнравственным или с государственными тайнами, но для того, чтобы не стеснять судей общественным контролем присутствующих в зале. Вводится порядок слушания дела "без сторон", т.е. без прокурора и без защитника. Правильнее, конечно же, считать, что без одного лишь защитника, поскольку прокурор принимает активное участие в деле во время предварительного следствия и ведет не только надзорное производство за ним, но и в любой момент может по закону затребовать еще не оконченное дело и дать соответствующие указания. Кроме того, прокурор утверждает обвинительное заключение. Наконец, вводится закон по политическим преступлениям, лишающий обвиняемого права подать кассацию или даже ходатайствовать о помиловании.

Политические преступления изложены в первой главе Особенной части УК РСФСР. Начинается эта глава 58-й статьей, в которой дается общее определение контрреволюционных деяний. Затем идут статьи 58-1, 58-2, 58-3, 58-4 и т.д. Смертью по кодексу караются не только контрреволюционные преступления, такие как служба на ответственных и секретных должностях при старом режиме, служба в Белой армии, шпионаж, бандитизм, но также вредительство (58-7), экономическая контрреволюция (58-14) и т.д. Применение 58-й статьи все время расширяется, и любое бытовое преступление так или иначе может быть подведено под смертную казнь. Для этого судебная власть придает этим преступлениям вид политических или пользуется статьей 16 Уголовного кодекса, которая позволяет судам квалифицировать преступление и применять наказание по аналогии. Например, изнасилование, предусмотренное ст. 153 Уголовного кодекса влечет максимальное наказание в пять лет лишения свободы. Однако случай в Чубаровском переулке в Ленинграде, где пять человек изнасиловали какую-то партийку, послужил сигналом к проведению целой кампании и привел к ряду процессов под названием "чубаровщина" или "половой бандитизм", каравшихся смертью по 59-й статье УК РСФСР. Несчастный случай при автомобильном движении советским законом считается убийством по неосторожности и карается легко. Но то же самое преступление может быть названо "автомобильным бандитизмом", и шофер, наскочивший на скользком петербургском шоссе на группу красноармейцев, шедших в строю, платит за это своею жизнью. По этому поводу и в других городах также проводят в судах кампании борьбы с "автомобильным бандитизмом". Смертную казнь, как за "политический бандитизм", дают даже за убийство сторожевой собаки, немецкой овчарки (об этом могут рассказать бывшие политзаключенные). Убийство истощенной, полудохлой, уже неработоспособной колхозной лошади и дележ костей и кожи между умирающими от голода колхозниками есть "колхозный бандитизм", также наказываемый смертной казнью.

"Вредительство" получило такое широкое применение и толкование, что за крушение товарного поезда без умысла и контрреволюционных целей виновный получает расстрел. Так было, например, на станции Пропасти к западу от Ростова-на-Дону, когда дежурный по станции пустил по ошибке поезд на тот путь, где для ремонта была снята часть рельс. Карают начальников станций, дежурных по станции, стрелочников, машинистов, а те бегут сейчас же после крушения, не попрощавшись с семьей, скрываются и переходят на нелегальное положение.

Три весовщика - приемщика зерна в государственных амбарах в гор. Майкопе, Армавире и Кропоткине - были расстреляны, так как в зерне, принятом ими, был обнаружен "клещ". Судебная власть нашла, что это с их стороны было вредительство. Это было в то время, когда коллективизация была уже закончена и на страницах "Известий" и "Правды" велась очередная скучнейшая и нудная кампания по подъему сельского хозяйства, в частности, о борьбе с "вредителями сельского хозяйства" в виде клеща, долгоносика, черепашки, пьявицы, красноголовки и тому подобных врагов советской власти. Эти же нудные темы "проворачивались" и на колхозных собраниях. Очевидно - по директиве из Москвы, процессы в трех городах вспыхнули неожиданно и одновременно, а следственной власти, прокуратуре и судам на местах было предложено "включиться" в эту кампанию. Клеща можно увидеть только через увеличительное стекло, вывести же его в советских условиях невозможно, так как он гнездится в трещинах земляного пола и в щелях деревянных стен. Нужна предварительная, а затем и постоянная дезинфекция амбаров, в то время как необходимых средств нет. И за это весовщики заплатили жизнью. Верховным судом приговор был утвержден: проводилась кампания по борьбе с вредителями сельского хозяйства.
Клещ, конечно, не исчез после газетных статей, колхозных собраний и расстрелов. Им заражены не только амбары, но вагоны и пароходы, как заражены эти транспортные средства специальной плесенью, поражающей сливочное масло, что приводит к уменьшению экспорта и увеличению масла на внутреннем рынке. Но о клещах слышно больше не было: кончилась кампания, кончились и суды.

Необходимо упомянуть и про "черепашку". Она имеет вид домашнего клопа, но коричневого цвета и с более прочной спинкой; она сравнима с саранчой и охватывала огромные территории. Был пущен слух, будто в степи на подводе задержали как-то женщину с полным чемоданом черепашки, которую она разбрасывала по полям. На допросе женщина, дескать, созналась, что она жена эмигранта и приехала из Америки с черепашками с вредительской целью - срыва колхозов; при обыске у нее нашли, кроме того, револьвер и прокламации. Крестьяне, впрочем, этой басне не верили.

Перехожу к следующим видам "мер социальной защиты", как они были изложены в первоначальной редакции Уголовного кодекса в издании 1926 года. Это, во-первых, лишение свободы от одного года до 10 лет. Затем принудительные работы без содержания под стражей от одного дня до 6 месяцев. Далее замечание, выговор, предостережение. В качестве дополнительных мер могут быть применены запрещение заниматься определенной профессией и лишение избирательских прав после отбытия наказания сроком до 15 лет. Таким образом, можно получить 10 лет основного и 15 лет дополнительного наказания. И наконец, в качестве дополнительной меры - конфискация имущества, каковая всегда сопутствует расстрелу, как указано в законе.

Ряд обычных преступлений переводится в разряд квалифицированных деяний: кража государственного, колхозного и общественного имущества карается смертью по декрету от 7 августа 1932 года.

Мелкие кражи на производстве (кража десятка гвоздей рабочим для починки каблуков или кража "обмылка" с умывальника при окончании работ девушкой-работницей на макаронной фабрике) - просто не содержат состава преступления. Между тем, по декрету от 10 августа 1940 года за них как обязательное наказание вводится один год тюрьмы. Эти дела рассматриваются немедленно после обнаружения "преступления" дежурными камерами народных судов, куда обвиняемые доставляются под стражей. Обнаруживаются эти "преступления" путем обыска в проходных воротах всех выходящих с завода рабочих дежурными вахтерами.

3. Применение УК РФ 1926 г. и дальнейшее развитие уголовного законодательства

Уголовное законодательство 30-х гг. принадлежит к наиболее мрачным периодам его истории. Именно оно будучи наиболее репрессивным из всех правовых средств стало использоваться в нормотворческой и правоисполнительской деятельности как орудие массовых репрессий в отношении противников режима личной власти H.В.Сталина, становления и упрочения командно-административной системы государственно-партийного социализма. Уголовная политика начала базироваться на глубоко ошибочной сталинской концепции усиления классовой борьбы по мере строительства социализма.

В.И.Ленин называл тремя главными врагами Советской власти взяточничество, безграмотность и комчванство. И.В.Сталин объявил тремя врагами государства верхушку буржуазной интеллигенции в промышленности, кулачество в деревне и бюрократические элементы в аппарате[4].

С конца 20-х гг. начался демонтаж ленинской модели социализма и его подсистемы - уголовного права. В это же время прошла серия судебных процессов со смертными приговорами в отношении "врагов" в промышленности. В 1928 г. по так называемому Шахтинскому делу осуждены "вредители" в каменноугольной промышленности Донецка. В приговоре говорилось: "Следствием установлено, что работа этой контрреволюционной организации, действовавшей в течение ряда лет, выразилась в злостном саботаже и скрытой дезорганизаторской деятельности, в подрыве каменноугольного хозяйства методами нерационального строительства, ненужных затрат капитала, понижения качества продукции, повышения себестоимости, а также в прямом разрушении шахт, рудных заводов и т.д."[5].

Как нетрудно убедиться из приведенной цитаты, типичная бесхозяйственность произвольно превращалась в контрреволюционные преступления. И такие "шахтинцы", по уверению главы партии и государства, "сидели" во всех отраслях промышленности.

По другому делу - "Промпартии" - в 1930 г. еще одна большая группа крупных специалистов обвинялась в контрреволюционной деятельности в виде вредительского планирования народного хозяйства, в связи с зарубежными организациями и подготовке к диверсионным актам. Громкий процесс состоялся в 1931 г. По нему были осуждены члены контрреволюционной организации, которые "вредительствовали" в Госплане, ВСНХ, Госбанке, Наркомате труда, Центросоюзе и т.д. и т.п. Такие процессы прокатились по всей стране со стереотипными обвинениями во вредительстве, создании контрреволюционных организаций, подготовке террористических актов, антисоветской агитации и пропаганде.

Кулачество, понятие которого оказалось растяжимым, нормативно не определенным и потому часто охватывающим середняцкие слои крестьянства, за исключением действительно опасных преступников, совершающих террористические акты, уничтожение колхозного имущества и другие тяжкие преступления, преследовалось по статьям о контрреволюционных и общеуголовных преступлениях. Вот как об этом писал краткий курс истории ВКП(б): "В ответ на отказ кулачества продавать излишки хлеба по твердым ценам партия и правительство провели ряд чрезвычайных мер против кулачества, применили 107 статью Уголовного кодекса о конфискации по суду излишков хлеба у кулаков и спекулянтов в случае их отказа продавать эти излишки государству по твердым ценам"[6].

Для борьбы с кулаками, или, как их еще именовали, "кулацко-зажиточными элементами", широко применялись статьи УК об уклонении от уплаты налогов, ростовщичестве, нарушении правил о трудовом законодательстве.

Для реализации политики "ликвидации кулачества как класса" широко и произвольно использовались нормы о контрреволюционных преступлениях. Например, в Докладной записке юридической части Колхозцентра РСФСР (октябрь 1929 г.) кулацкие выступления рекомендовалось относить к преступлениям, предусмотренным ст. 58-58.14 УК. Подрыв кооперации в виде срыва собраний, препятствия сельскохозяйственным работам - вредительство (ст. 58.14), разрушение или повреждение колхозного имущества взрывом, поджогом - диверсия (ст. 588), пропаганда и агитация, направленная на противодействие колхозному движению - антисоветская агитация и пропаганда (ст. 58.10).

18-й Пленум Верховного Суда СССР от 2 января 1928 г. внес свою лепту в беззаконие. Он разъяснил, что под контрреволюционными действиями надо понимать действия и в тех случаях, "когда совершивший их хотя и не ставил прямо контрреволюционной цели, однако сознательно допускал их наступление или должен был пред видеть общественно опасный характер последствий своих действий"[7]. Верховный Суд СССР, таким образом, не только расширил вину контрреволюционного преступления за счет косвенного умысла, но и признал возможным контрреволюционное преступление даже по неосторожности.

В результате таких "рекомендаций" высшего судебного органа страны Уголовно-кассационная коллегия Верховного Суда РСФСР вынуждена была в своем отчете того времени отметить многочисленные случаи незаконного осуждения за контрреволюционные преступления не "классово враждебных элементов", а бедняков и середняков, совершивших бытовые преступления, преступления против порядка управления и хозяйственные преступления[8].

Большой суровостью санкций в сочетании с расплывчатостью диспозиций, граничащей с юридической безграмотностью, отличался печально известный Закон от 7 августа 1932 г. "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и в кооперации и укреплении государственной (социалистической) собственности" Так, в Законе "приравнивалась" по приему законодательной аналогии колхозная собственность к государственной. Без какой-либо дифференциации преступлений от мелких до крупных была установлена ответственность вплоть до расстрела за хищение такой собственности. Этот закон применялся во время Отечественной войны и после нее за сбор колосков, оставшихся в поле после уборки хлеба (так называемые "колосковые дела").

Угроза, как сказано в законе, "кулацко-капиталистических элементов" колхозникам с целью заставить их выйти из колхоза или с целью насильственного разрушения колхоза приравнивалась к контрреволюционным преступлениям с лишением свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационные лагеря.

Помимо уголовного для массовых репрессий активно использовалось административное законодательство в виде высылки до 10 лет с конфискацией имущества по решению местных исполнительных органов. Так, в постановлении ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. "О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством" исполкомам краевых (областных) Советов и правительствам автономных республик было дано право принимать все необходимые меры по борьбе с кулачеством вплоть до полной конфискации имущества кулаков и выселения их из пределов отдельных районов и краев (областей). При этом продавать собственное имущество "кулацко-зажиточным элементам" запрещалось, продавать продукты сельского хозяйства - тоже. При самовольной распродаже имущества "кулацких хозяйств" райсоветы имели право на "немедленную конфискацию имущества".

Сами понятия "кулак", "кулацко-зажиточный элемент", "кулацкое хозяйство" нормативно не определялись и на местах трактовались весьма широко и произвольно[9]. В результате репрессивное "раскулачивание", само по себе антиконституционное, охватило не только 4,2% кулаков по официальной статистике, но и 15% иного сельскохозяйственного населения, главным образом, середняков. "Антикулацкое" уголовное законодательство исходило из априорной принадлежности крестьян к "кулакам" и "зажиточным" элементам, чему способствовало и тогдашнее законодательство о социально-опасных элементах, преступлений не совершивших, но высылке подлежащих[10].

В 1935 г. отменяется ст. 8 Основных начал, предоставлявшая союзным республикам право определять минимальный возраст уголовной ответственности. По Закону от 7 апреля 1935 г. "О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних" несовершеннолетние привлекались к ответственности за кражи, насильственные преступления и убийства начиная с 12 лет, как было сказано в законе, "с применением всех мер уголовного наказания". Поскольку с 30-х гг. уголовные законы издавались главным образом Союзом ССР, а не республиками, то оставалось неясным, отменяли ли более поздние общесоюзные законы Основные начала 1924 г., с их запретом применять к несовершеннолетним смертную казнь, ссылку, высылку и другие наказания.

Ужесточение уголовных репрессий осуществлялось и введением постановлением ЦИК и СНК СССР от 8 августа 1936 г. тюремного заключения наряду с прежним местом отбывания лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях двух режимов.

Постановлением ЦИК СССР от 2 октября 1937 г. был повышен максимум лишения свободы с 10 до 25 лет. В 1939 г. было отменено условно-досрочное освобождение заключенных от дальнейшего отбытия наказания.

Единственным исключением из сверхрепрессивного уголовного законодательства 30-х гг. оказалась новая общесоюзная норма о погашении судимости со сниженным по сравнению с республиканскими нормами сроком погашения. Возможно, она была вынужденной из-за громадного числа судимых граждан.

В 1936 г. принимается новая (сталинская) Конституция СССР. Законодательство об ответственности за преступления передается в исключительное ведение СССР. Суверенные союзные республики были лишены права на собственные уголовные законодательства на своей территории. В самой Конституции мы находим целый ряд прогрессивных нормативных установлений, в том числе и по уголовному законодательству. Во исполнение их в 1938 г. принимается Закон о судоустройстве. Последний отменил ст. 22 Основных начал, позволяющую ссылать и высылать лиц, не совершивших преступлений либо оправданных за них. Но Закон о судоустройстве не отменил привлечение к ответственности невиновных. Так, согласно ч. II ст. 1 (3) постановления ЦИК СССР от 8 июля 1934 г. "О дополнении Положения о преступлениях государственных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления" по статьям об измене Родине совершеннолетние члены семьи изменника Родины, совместно с ним проживающие или находящиеся на его иждивении, только на этом основании подлежали высылке в отдаленные районы Сибири на пять лет. Абсолютно определенная санкция - 10 лет лишения свободы - была установлена за недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене. В целом Конституция СССР и Закон о судоустройстве не помешали практике беззаконных репрессий. Количество осужденных с 1936 по 1937 г. за контрреволюционные преступления выросло в 10 раз. Ужесточение карательной политики сказалось и на общей судимости. Так, если в 1937 г. удельный вес заключенных в СССР в расчете на 100 тыс. населения составлял 469 человек, то в 1939 г. он удвоился до 859 чел.[11]

Во второй половине 30-х гг. прошла серия судебных процессов над высшими руководителями партии и государства. 16 января 1935 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР вынесен приговор по делу о так называемом "Московском центре", по которому были осуждены Г.Е.Зиновьев, Л.Б.Каменев, Г.Е.Евдокимов и др. 27 января 1935 г. Л.Б.Каменев вторично осуждается по "Кремлевскому делу". 13 марта 1938 г. по так называемому делу "антисоветского правотроцкистского блока" осуждены Н.И.Бухарин, А.П.Рыков и др.

Руководителям якобы контрреволюционных групп, как правило, предъявлялись обвинения в измене Родине, террористической деятельности, шпионаже, вредительстве, диверсии, создании контрреволюционной организации. Рядовым членам группы инкриминировалась преимущественно "подготовка террористических актов", за что они приговаривались к расстрелу с исполнением приговоров в день их вынесения.

Самым распространенным было обвинение в антисоветской агитации и пропаганде, которая выражалась в "клевете на руководителей партии и государства", высказывании недовольства условиями жизни трудящихся, "восхвалении" жизни в капиталистических государствах. Антисоветской агитацией и пропагандой считалось любое выступление в защиту "врагов народа", включая высказывания простого человеческого сочувствия им. Особенно рьяно преследовалось по ст. 58.10 УК "непочтительное упоминание имени Сталина"[12].

Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранных на XVII съезде партии, 70% их были арестованы и расстреляны в 1937-1938 гг. как "враги народа". Из 1966 делегатов того же съезда с решающим и совещательным голосом было осуждено за контрреволюционные выступления более половины - 1108 человек[13].

Заключение

Таким образом, уголовное законодательство 30-х гг. оказалось поистине кровавым, отбросившим принципы законности, гуманизма и справедливости в средневековую бездну. Во-первых, вопреки принципу демократизма и суверенности союзных республик, они были лишены права на издание собственных уголовных кодексов. Во-вторых, в противовес принципу законности, исходящему из того, что основанием уголовной ответственности может быть исключительно совершение преступления, а не опасная личность в виде "врагов народа", "кулацко-зажиточных элементов" и проч., акцент в уголовном законодательстве этого периода был сделан именно на "опасную личность", не совершившую конкретного преступления. В-третьих, грубо нарушался принцип личной ответственности и вины, когда уголовной (не говоря уже о десятилетней административной) высылке подвергались лица, не виновные в совершении преступлений других лиц (так называемые "ЧСИР" - члены семьи изменника Родины). В-четвертых, в противоречие принципу гуманизма была установлена уголовная ответственность с 12-летнего возраста, лишение свободы повышено до 25 лет, введено тюремное заключение, отменено условно-досрочное освобождение. В-пятых, в отступление от принципа категоризации преступлений и дифференциации ответственности посягательства на государственную собственность преследовались без учета тяжести ущерба. Преступления против государственной собственности, против представителей власти карались несопоставимо строже, чем преступления против жизни и здоровья граждан. За хищение социалистической собственности суд мог приговорить к расстрелу, а за умышленное убийство - только к 10 годам лишения свободы.
Литература

1.      1926 г.

2.      1989 г. "О деятельности Верховного Суда СССР в 1989 г. по реабилитации лиц, подвергшихся необоснованным репрессиям в период 30-40-х и начала 50-х годов"//Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 3. С. 16-17.

3.     

4.      1932. М., 1989.

5.     

6.     

7.     

8.     

9.     

10. 

---

[1] Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении (под ред. доктора юридических наук, профессора Н.Ф.Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И.М.Тяжковой) - М.: ИКД "Зерцало-М", 2002. С.128

[2] Нельзя согласиться с оценкой данной нормы А.А.Пионтковским как "необходимой для защиты завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, для подавления сопротивления свергнутых эксплуататорских классов, не оставляющих надежду на восстановление капиталистических отношений в нашей стране" (Курс советского уголовного права. Т. I. М., 1970. С. 106). Данная норма обоснованно критиковалась В.Д.Смирновым и М.Д.Шаргородским (40 лет советского права. Л., 1957. С. 488).

[3] Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении (под ред. доктора юридических наук, профессора Н.Ф.Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И.М.Тяжковой) - М.: ИКД "Зерцало-М", 2002. С.128

[4] Сталин И.В. Вопросы ленинизма. Изд. 10-е. М., 1939. С. 386.

[5]  Известия ЦИК и ВЦИК. 1928. N 60.

[6] История ВКП(б). Краткий курс. М., 1938. С. 279.

[7] Справочник по вопросам судебной практики. М., 1937.

[8]  Сборник постановлений и определений Верховного Суда СССР. М., 1940. С. 8.

[9] Документы свидетельствуют. 1927-1929, 1929-1932. М., 1989.

[10] Там же. С. 399.

[11] Зубков А.И. Карательная политика России на рубеже тысячелетий. М., 2000.

[12] Постановление Пленума Верховного Суда от 24 апреля 1989 г. "О деятельности Верховного Суда СССР в 1989 г. по реабилитации лиц, подвергшихся необоснованным репрессиям в период 30-40-х и начала 50-х годов"//Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 3. С. 16-17.

[13] Известия ЦК КПСС. 1989. N 3. С. 140; см. подробнее: Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. М., 2000.

Курсовая работа Уголовное право тема: УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС 1926 года И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ СОДЕРЖАНИЕ Введение                                                                                                                             3 1.

 

• 14:21 05 Июля 2016
  Российско-китайский медуниверситет откроет магистерскую программу по TCM
• 01:21 05 Июля 2016
  На форуме МГУ Россия и Китай обсудят научно-образовательное сотрудничество
• 11:00 04 Июля 2016
  Реморенко: "ЕГЭ-туризм" в России сходит на нет
• 10:52 04 Июля 2016
  Летняя российско-австрийская школа откроется в Москве
• 15:31 01 Июля 2016
  В СПбГУ могут воссоздать географический факультет

Заказать уникальную работу