курсовые,контрольные,дипломы,рефераты
Дарвин и подъем сравнительной психологии.
Стремление к объективному методу получило существенную поддержку со стороны сравнительной психологии – отрасли знаний, имеющей своим объектом сопоставление различных ступеней психического развития в эволюционном ряду. Активный научный интерес пробудило к ней дарвиновское учение.
Наряду с классической работой "Выражение эмоций у животных и человека" (1872) Дарвин написал насыщенный фактами и идеями этюд "Инстинкт", а также "Биографический очерк одного ребенка" (1877), ставший важной вехой в изучении детского поведения.
Дарвиновские работы стали для психологии основополагающими в нескольких аспектах. Они реализовывали объективный метод применительно к биопсихическим феноменам, правда, в форме наблюдения, а не эксперимента. Но наблюдение естествоиспытателя может не уступать другим приемам исследования, о чем свидетельствовал триумф самого дарвиновского учения. Используя метод объективного наблюдения, Дарвин тщательно проанализировал, опираясь на обширный запас фактов, многообразие выразительных движений (главным образом при аффектах) у человека и животных и пришел к выводам об общем механизме их происхождения.
В центре интересов Дарвина находилось не чувство, как испытываемое особью переживание, а двигательная активность, его выражающая, т.е. то, без чего эмоциональная реакция не может произвести полезный эффект в окружающей среде. Выразительные движения – лишь отдельные моменты поведения в общем процессе непрерывной и жестокой борьбы за существование. Оскаленные резцы, взъерошенная шерсть, раскрытый рот и т.д. – все это средства воздействия и приспособления. У человека они – рудименты, напоминающие о тех временах, когда за сжатыми кулаками следовала физическая схватка, а вставшие дыбом волосы производили на противника устрашающее впечатление. Благодаря ассоциативному сдвигу они перешли к современному человеку, у которого в угрожающих или опасных ситуациях замечаются фрагменты некогда реального действия.
Гипотеза Дарвина, при всей ее ограниченности и неспособности объяснить социально-историческую природу человеческих эмоций, вносила принцип объективного анализа в область тех актов, которые считались наиболее субъективными. Объяснял их Дарвин, обращаясь к реальному жизненному процессу, а не к заглядывающему внутрь себя сознанию.
Идея развития психики в различных вариантах существовала до Дарвина. Он доказал, что психическое у человека – лишь одно из ответвлений общего эволюционного древа. Это и стимулировало подъем сравнительной психологии.
Полные энтузиазма последователи Дарвина повсеместно искали то, что соединяет человека с органическим миром. Что касается области психологии, то здесь не обошлось без преувеличений, обусловленных неразработанностью объективного психологического знания об умственной деятельности.
Дарвин доказал преемственность и родство животных и человека в отношении внешнего выражения эмоций. Противники же его учения, отвергая преемственность, подчеркивали своеобразие человеческого интеллекта. Это вынуждало дарвинистов обосновывать трактовку интеллектуальных особенностей человека как явлений, характерных для высшей фазы единого, качественно однородного эволюционного ряда.
Психика животных и психика человека.
Первым обратился к этой задаче друг и сподвижник Дарвина Джон Романес (1848-1894), чье сочинение "Интеллект животных" (1882) приобрело большую популярность. Идеалистическая критика стремилась использовать уязвимые места этой книги для обвинения автора в том, что он антропоморфизирует душевную жизнь животных и культивирует "метод анекдотов".
Слабость позиции Романеса в его подходе к психике животных была обусловлена ненадежностью представлений о психике человека, отразивших влияние интроспективной концепции. Если Дарвин ушел из-под этого влияния благодаря тому, что сосредоточился на объективном изучении телесных реакций при эмоциях, то Романесу этого избежать не удалось. Объективных критериев интеллектуальности не существовало. Оставалось ориентироваться на ее традиционную трактовку в психологии (в Англии – ассоциативной психологии).
Романес, отбиваясь от критиков, в своих последующих работах "Умственная эволюция у животных" (1883) и "Умственная эволюция у человека" (1887) обвинял их в недопустимом приеме: они исходят из сознания современного, цивилизованного человека и, сопоставляя его с психикой животных, немедленно находят множество отличительных признаков, создающих впечатление качественного несходства. Однако если спуститься "вниз", сравнив животных – предков человека (человекообразных обезьян) и детей, то обнаружится, что различие между детской психикой и более примитивными явлениями у животных существует "по степени, но не по роду".
В целом Романес выступал как натуралист, стремившийся утвердить преемственность и единство психики на протяжении всего эволюционного процесса и вовсе не игнорировавший различия между отдельными циклами и вариантами этого процесса. Он остро ощущал нужду в объяснении ступенчатости фило- и онтогенетического развития сознания. Однако его собственные гипотезы носили умозрительный характер. Они касались интеллекта как комбинирования идей – простых и сложных, конкретных и абстрактных. Лишь в сознании человека возникают абстрактные "понятийные" идеи, которых нет ни у одного другого живого существа. Историческая ограниченность взглядов Романеса состояла именно в том, что он применительно к психике защищал эволюцию без дарвинизма. Он представлял работу интеллекта по-локковски, а не по-дарвиновски, видя в ней усложнение элементов сознания, а не регуляцию поведения в проблемных жизненных ситуациях.
Волна работ по сравнительной психологии, поднятая дарвиновским учением, непрерывно возрастала. Особенный интерес начиная с 80-х годов вызывают "социальные" формы поведения беспозвоночных, в которых видели прототип человеческих отношений. Сюда относят труд Д.Леббона "Муравьи, осы и пчелы", энтомологические работы Ж.А.Фабра, исследования Августа Фореля, в особенности его "Опыты и критические замечания об ощущениях насекомых" и др.
"Закон экономии" Ллойд-Моргана.
Зоопсихологи стали широко использовать психологические понятия, не прошедшие естественнонаучной проверки. Биологи незамедлительно отреагировали на это двумя направлениями. Оба направления существенно укрепили объективный метод изучения поведения в противовес субъективному. Одно возглавил Жак Леб, другое – Конвой Ллойд-Морган.
Ллойд-Морган (1852-1936), профессор зоологии и геологии в Бристоле, сыграл важную роль в укреплении престижа сравнительной психологии. Он выдвинул "закон экономии" (его принято называть каноном Ллойд-Моргана), согласно которому недопустимо объяснять поведение исходя из более высокой психической способности, если оно может быть объяснено способностью, стоящей ниже в эволюционно-психологической шкале. Этот здравый взгляд, направленный против антропоморфизма, был изложен во "Введении в сравнительную психологию" (1894). Он подкреплялся большим количеством фактических сведений о поведении животных в различных ситуациях (некоторые из них специально создавались автором).
Ллойд-Морган полагал, что в ряде случаев животные действуют по методу проб и ошибок. Они достигают цели не сразу, но лишь после того, как перепробуют наугад другие возможности. В его понимании этот способ вовсе не означал "слепого" реагирования. Животное ищет путь, будучи вооружено определенными психическими средствами, недостаточными, однако, для вполне осмысленного действия.
Дискуссия о вариативности поведения.
История свидетельствует, что новую психологию "делали" первоначально физиологи. К концу века настал черед зоологов. Перейдя к изучению приспособительного поведения, они попытались разобраться в его механизмах. Вновь с еще большей силой разгорается дискуссия, начатая биологом Пфлюгером и философом Лотце. Но на этот раз в ней появляются новые оттенки, в которых отразились изменения, произведенные Дарвином в понятии об организме и характере его взаимоотношений со средой.
В центре дискуссии стоял вопрос о вариативности поведения. Пфлюгер и Лотце относили ее за счет психических факторов, с тем, однако, существенным различием, что Пфлюгер понимал под этими факторами "сенсорную механику" как свойство серого вещества головного и спинного мозга, а Лотце – бессубстратную душу. В то же время оба одинаково оценивали рефлекторную дугу. Они видели в ней автоматически срабатывающий и сам по себе (без вмешательства психики) не подверженный изменениям механизм.
Теория эволюции заставила по-новому оценить возможности всех систем организма, в том числе и нервно-мышечной. Ее лабильность, изменчивость, подверженность общим законам эволюции становились все более очевидными. Школа Сеченова, а затем и школа Шеррингтона преобразуют механистическое воззрение на рефлекс в биологическое. В 80-х годах появляются работы американских физиологов, в которых доказывалось, что даже коленный рефлекс нельзя рассматривать как неизменный и изолированный феномен.
Мнение о том, что вариативность мышечных реакций детерминируется психикой как таковой, теряло своих сторонников. Теперь уже телесное устройство само по себе считалось способным к адаптивным и интегрированным актам без содействия со стороны психического начала, традиционная трактовка которого вносила нетерпимый для натуралиста налет субъективизма.
Жак Леб: теория тропизмов.
Под давлением этих стремлений к трактовке адаптивного (вариативного) поведения, как противоположного психическому, сложилась теория Жака Леба (1859-1924).
Леб представлял механистическое направление. Нужно, однако, иметь в виду, что само это направление не оставалось со времен Декарта неизменным. Формула "организм – это машина" наполнялась одним содержанием у Леонардо да Винчи, Галилея, Декарта, Гартли, Ламетри и совсем иным – в биологии, где утверждались идеи дарвинизма, и опять-таки другим – в век кибернетики.
Каждая эпоха имеет свои задачи. Задача, которую решал Леб, состояла в том, чтобы объяснить исходя из принципа машинообразности приспособительную деятельность живых существ, их способность изменять поведение и научаться. К решению этой задачи Леб приступал с позиций, которые были неведомы его предшественникам. За исходное он брал не заранее данную конструкцию организма, приводимую в действие толчками, идущими из среды, а самое физико-химическую среду, силовые воздействия которой определяют, направляют и преобразуют эту конструкцию. Идея единства всего органического мира привела к открытию такой фундаментальной формы жизни, по отношению к которой все остальные являются производными. Ее Леб обозначил термином "тропизм".
Теория тропизмов сложилась в обстановке, когда многие приверженцы дарвиновского учения стремились совместить его с физико-химическим пониманием жизни. В 80-х годах Леб проводит ряд биологических исследований, давших фактическое обоснование теории тропизмов, провозглашенной в книге "Гелиотропизм животных и его соответствие гелиотропизму растений" (1890). Тропизм по своей структуре напоминает рефлекс, поскольку представляет закономерную и неотвратимую реакцию живого на внешнее воздействие. Однако он несравненно универсальнее рефлекса, так как определяет характер поведения не только живых существ, еще не обладающих нервной системой, но и растений. Рефлекс как самостоятельный тип реакции, производимой специализированным устройством, растворялся в общих физико-химических закономерностях протоплазмы.
В описание организма как "химической машины" вносились два существенных корректива. В качестве эквивалента того, что традиционно считалось ощущением, выступала действительно фундаментальная для сенсорной сферы функция различения; к ней присоединялась не менее фундаментальная мнемическая функция, представление о которой как о всеобщем свойстве живого было выдвинуто еще в 1870 году физиологом Герингом в речи "Память как общая функция организованной материи". Геринг имел в виду способность запечатления и воспроизведения. Леб также говорил об этом своеобразном свойстве, которое, по его словам, может быть имитировано машиной, подобной фонографу. Но этого, с точки зрения Леба, недостаточно для приобретения организмом опыта. Необходимо, чтобы два процесса, происходящие одновременно или в быстрой последовательности, оставляли следы, которые сливаются вместе, так что, если повторяется какой-либо процесс, необходимо должен повториться и другой.
Этот механизм, названный "ассоциативной памятью", объясняет, почему данный стимул способен не только вызвать эффект, соответствующий его природе и специфической структуре стимулированного органа, но и произвести дополнительный эффект, который прежде вызывали другие причины.
Можно ли приписать сознание инфузории? Наиболее решительно выступил против теории тропизмов американский зоолог Г.С.Дженнингс (1868-1947), сделавший на основании своих многочисленных экспериментов вывод о невозможности объяснить адаптивные, легко модифицируемые реакции простейших с помощью физико-химических категорий. Между стимулом и поведенческим эффектом нет однозначной связи, подчеркивал Дженнингс; в промежутке между ними действуют дополнительные факторы.
В целом ситуация, сложившаяся на рубеже XX века, напоминала то, что происходило в середине XIX века. Правда, биологический объект был другой: тогда – обезглавленная лягушка, теперь – инфузория. Но картина была сходная. Расхождения касались не фактов, в достоверности которых никто не сомневался, а их истолкования.
Кардинальный вопрос был сформулирован в заглавии статьи немецкого зоолога А.Бете "Должны ли мы приписывать муравьям и пчелам психические качества?" (1898). Сам Бете отвечал на этот вопрос отрицательно и в следующей статье совместно с Т. Бором и И.Икскюлем изложил проект "объективирующей номенклатуры в физиологии нервной системы" (1899). Проект предусматривал переделку всей традиционной психологической терминологии в строго физиологическую (ощущение заменялось термином "рецепция", память – "резонанс" и т.п.). Расчет был на переход к вполне объективному анализу. Предпосылкой же проекта служило мнение, что психические явления недоступны естественнонаучному, объективному изучению. Однако это не встретило сочувствия у ряда натуралистов.
Дженнингса совершенно не соблазнила перспектива достигнуть объективных стандартов в изучении поведения живых существ ценой игнорирования психики. Он хорошо понимал, что препятствием является вопрос о природе факторов, которые действуют между стимулом и реакцией. По какому типу следует их мыслить? Леб утверждал, что подтипу физико-химических процессов, его противники – по типу психологических. Бете занял агностическую позицию: объективного описания достаточно для целей зоолога, так как субъективное непознаваемо.
Дженнингс не принял ни учение о тропизмах, ни позицию игнорирования внутренних факторов. Но можно ли инфузории приписать сознание? Дженнингс пытался пройти мимо Сциллы – механицизма и Харибды – антропоморфизма. И хотя он этого пути не нашел, сам поиск говорил о рождении новых тенденций. Два момента были выделены Дженнингсом в регуляции вариативного поведения. Прежде всего обмен веществ. Реакции на внешние силы в значительной своей части могут быть объяснены влиянием этих сил на обменные процессы внутри организма. Опыты показывали, что с изменением характера питания менялось и внешнее поведение. Но по какому принципу происходит это изменение? И тут Дженнингс высказал положение, совпавшее с уже известной нам точкой зрения Ллойд-Моргана: животное действует способом проб и ошибок. Он повторил на инфузориях ставший широко известным опыт Киннемана с макаками, которые должны были найти корм в одном из сосудов одинаковой величины, но различной формы. Инфузории и макаки решали задачу однотипно. Животное действовало хаотично, пока случайно не наталкивалось на нужное направление. Тогда число проб, ведущих к цели, и соответственно время, затрачиваемое на ее достижение, начинало сокращаться.
Ллойд-Морган и Дженнингс были зоологами, но логика исследования вынудила их решать психологические задачи. Они приступали к ним без предвзятой интроспекционистской установки. Они исходили из объективных проявлений жизнедеятельности и вместе с тем считали характер этих проявлений свидетельствующим о действии причин психологического, а не только физиологического порядка. Оба внесли существенный вклад в подготовку почвы для утверждения объективного метода в психологии.
Между Сциллой и Харибдой – механицизмом и антропоморфизмом.
Наряду с формами поведения, приобретенными в индивидуальном опыте, объектом естественнонаучного анализа становятся инстинкты как системы действий, которые свойственны целому виду, отличаются постоянством и коренятся в общем механизме наследственности. Здесь также возникли коллизии, отразившие в общем виде столкновение механистического способа объяснения с субъективно-психологическим и неудовлетворенность передовой естественнонаучной мысли обоими этими подходами.
Постоянство, машинообразность инстинктов говорили как будто в пользу их безразличия к психическим моментам. Этот механистический взгляд укреплялся ввиду убеждения в его полном соответствии той картине мира, которую создало детерминистское естествознание. Положение, однако, осложнялось возникновением новой, детерминистской теории – дарвиновской биологии, с точки зрения которой невозможно было признать возникновение и развитие каких бы то ни было жизненных феноменов, не выполняющих полезной для организма работы. Поскольку психическое понималось как сознательное, дарвинисты, взявшиеся за изучение инстинктов, признали в качестве их непременного фактора деятельность сознания.
Как уже отмечалось, вскоре этих дарвинистов (Романеса и др.) стали обвинять в том, что они насаждают "метод анекдотов" – приписывают животным сугубо человеческие формы переживаний, мышления, воли и т.д. Но "метод анекдотов" вовсе не был порождением невежества или дилетантизма. Он возник из попытки преодолеть несовместимое с дарвинизмом декартовское представление о животных как чистых автоматах и утвердить реальную ценность психического в эволюции жизни.
Поскольку, однако, дарвинисты в сравнительной психологии не имели первоначально никакого иного воззрения на психику, кроме выработанного в лоне интроспекционизма, их утверждения о наличии сознания у животных неизбежно становились антропоморфическими, а тем самым и несовместимыми с критериями научности. Отсюда возникала дилемма – либо механицизм, либо интроспекционизм, – которая может быть здесь (как и во всех других разделах психологии) преодолена только путем преобразования самого понятия о психическом. Мы видели, как логика развития научного знания влекла к преодолению этой дилеммы тех зоологов, которые изучали индивидуально-вариативное поведение животных.
Познаваемасть психических актов.
В области изучения инстинктов на рубеже XX века над этой дилеммой бился зоолог В.А.Вагнер (1849-1934) – основоположник зоопсихологии в России. Отстаивая эволюционный подход, он провел цикл экспериментальных исследований деятельности животных, главным образом при возведении ими различных построек (строительный инстинкт у пауков, водяной жук-серебрянка, городская ласточка и ее постройки, жизнь шмелей). Все эти работы служили обоснованием выдвинутой автором программы построения зоопсихологического знания исходя из объективного метода.
Проблема познаваемости психических актов приобрела в связи с изучением поведения животных новый смысл, какого она не имела прежде, на уровне изучения человека. Сперва эта проблема решалась в традиционно интроспективном плане. Романес подчеркивал, что, кроме суждения по аналогии, нет иной возможности познать психику не только животных, но и других людей. Как полагал этот натуралист, мы соотносим свои умственные состояния с действиями нашего собственного организма, а затем, наблюдая сходные действия других существ, решаем, что у этих существ имеются аналогичные внутренние процессы.
С развитием зоопсихологии, ориентировавшейся на точное и объективное исследование поведения, метод аналогии скомпрометировал себя, выродился в "метод анекдотов". Но тем самым лишалось объяснительной ценности и породившее его общее представление о путях познания психической активности любого организма, рассматриваемого как объект наблюдения и экспериментирования со стороны другого. И очень скоро сдвиги, совершившиеся на почве естественнонаучного анализа психики животных, оказали необратимое воздействие на анализ психики человека.
Список литературы
М.Г.Ярошевский. Зоопсихология.
Дарвин и подъем сравнительной психологии. Стремление к объективному методу получило существенную поддержку со стороны сравнительной психологии – отрасли знаний, имеющей своим объектом сопоставление различных ступеней психического развития в эв
Гуманистическая психология и массовое сознание
Ценностный спектр музыкальных жанров: синхронические и диахронические аспекты
К вопросу о "вибрационных уровнях"
Образ психологии в социальных науках
Демонстративный характер (истерик)
Проблема субъективного переживания
Неофрейдизм
Чаньская психокультура и практическая деятельность
Сверхценные идеи
Бихевиоризм
Copyright (c) 2024 Stud-Baza.ru Рефераты, контрольные, курсовые, дипломные работы.