База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

Каптерев П. Ф.

Если самые бесхитростные, доходившие до буквального подражания немцам заимствования все же способствовали, и немало, развитию русской педагогии, то еще значительнее по влиянию были такие заимствования, которые соединялись с переделками, с приспособлением заграничных идей и методов к русской деятельности, к условиям жизни и деятельности русских школ. Можно утверждать, что собственно народная русская школа обновилась и развилась именно благодаря работам таких умеренных заимствователей иностранных идей и методов. Во главе их следует поставить земского педагога барона Н. А. Корфа.

Н. А. Корф был земский деятель, он работал в качестве члена земства и члена училищного совета (Александровского уездного земства и Екатеринославского губернского). Его деятельность, его сочинения гораздо больше богаты деловитостью и практичностью, чем теоретическими идеями; он мало занимался исследованием основных и общих начал воспитания и образования, но зато ему были свойственны энергия и настойчивость в практическом осуществлении своих взглядов. Корф был одним из первых земских педагогов, взявшихся за разработку вопросов начальной школы в то время, когда ими занимались еще немногие. Путем изучения народной жизни он старался создать такую школу, которая отвечала бы народной нужде в образовании, была понятна и люба народу. Конечно, он в широкой мере пользовался иностранной, главным образом немецкой, педагогической литературой и богатым педагогическим опытом наших западных соседей. Было бы нелепо, говорил он, принимаясь за народное образование на сто лет позже иностранцев, не считать за счастье возможность ознакомиться со всем, что ими сделано до сих пор, не поспешить воспользоваться их опытом в деле начального обучения. Наука — одна для всего человечества и не знает национальностей, каждый народ вносит свою лепту в общую сокровищницу знаний, но русским народом еще почти ничего самим не сделано по вопросу о начальном обучении. С другой стороны, наша сельская школа действует в обстановке, настолько мало сходной с той, в которой трудились немцы, вырабатывая приемы начального обучения, что редко представляется возможность заимствовать у них что-либо целиком, не видоизменив его сообразно условиям нашего быта, не действуя самим на поприще начального обучения.

Какова же может быть русская народная школа при данных условиях жизни русского народа?

Если бы речь шла о том, какой русская школа должна быть как идеал, вне условий, определяющих на практике ее жизнь и деятельность, то вопрос, по мнению Корфа, был бы нетруден; тогда задачу народной школы следовало бы определять так: она не готовит ремесленников или земледельцев, но воспитывает людей, а потому и должна сообщать не специальное, а общее начальное образование, необходимое всякому человеку. Но требуется выяснить организацию русской школы при тех условиях, в которые она поставлена в настоящее время жизнью и положением русского народа. С этой точки зрения чрезвычайно важно определить прежде всего то количество времени, которое деревенский школьник может пробыть в школе. Продолжительность учебного периода зависит от условий быта народа, степени достатка или бедности его, рода занятий и климата страны. Учитель не властен над этими обстоятельствами, и ему остается лишь принять их во внимание, чтобы распределить преподавание в соответствии с тем, сколько времени дети могут посвящать школе... Русский крестьянин беден, ему нужны дети как рабочая сила, и потому он не может долго оставлять их в школе, особенно когда дети подрастают. Крестьянин, сообразуясь со всеми экономическими условиями, пускает детей в школу только зимой; летом, в рабочую пору, ему нужны все дети, даже и маленькие, каждому найдется свое дело; да и зимой он может пускать детей в школу не совсем регулярно. Больше трех зим крестьянин также не в состоянии посылать детей в школу. Опыт показывает, что и на третью зиму значительная часть школьников не приходит в школы. Так как крестьянские дети растут в среде, совершенно чуждой всяких культурных влияний, то рано брать их в школу невозможно, десятилетний возраст — крайний, когда дети могут поступать в школу, моложе брать нельзя; собственно же началом учебного возраста следует считать 11 лет. Таким образом, крестьянские дети могут учиться в школе от 11 до 14 лет, т. е. три года, точнее, три зимы. Обыкновенно в деревнях дети приходят в школу по окончании рабочей поры осенью, что бывает в начале октября, а иногда и в ноябре, а уходят из школы с началом полевых работ — в апреле или мае.

Продолжительность учебного года в русской школе следует считать в 5—6 месяцев, что дает за все три зимы 15—18 месяцев, причем на каждый день должно приходиться по 6 часов занятий. Опыт показал, что такое количество ежедневных занятий посильно детям.

Соответственно 3 годам обучения в народной школе должно быть и не больше трех отделений или классов. С большим числом отделений наш учитель не справится. За границей число отделений доходит до восьми, но там — хорошо подготовленные учителя и продолжительный срок обучения — 8 лет при 10 месяцах занятий в году. Поэтому и при восьми отделениях учитель там может сделать многое. При слабой подготовке наших учителей и краткости учебного времени более трех отделений в народной школе иметь не следует.

Состав учебного курса народной школы, как и вся ее организация, должны определяться потребностями и средствами как учащихся, так и их родителей, не упуская при этом из виду требований науки о воспитании. При таких условиях деятельности народной школы вся ее учебная программа исчерпывается начальным обучением закону Божию, чтению, письму и счету.

Такая маленькая программа, конечно, не есть идеал; более того, не следует утверждать, что школа не должна выходить за ее пределы. Однако в данное время, при наличных условиях работы школы, более обширная программа невозможна; да и при такой малой программе школа призвана не только обучать, но и воспитывать, должна научить детей жить так, чтобы они с честию носили имя христианина. В сельской школе воспитание должно совершаться преимущественно посредством обучения. Расширение программы в высшей степени желательно и будет вполне возможно, как только условия существования русской начальной школы станут благоприятнее. В настоящее же время программа народной школы может быть дополнена лишь чтением из классной книги, содержание которой приобретает поэтому особую важность.

Зная нужду и бедность народа, Корф считал необходимым в классной книге для чтения отдать предпочтение статьям утилитарного характера и разным деловым и практическим сведениям перед всеми другими; книга для чтения, наполненная статьями общеобразовательного характера, литературными отрывками и стихотворениями, ему представлялась неуместной в нашей бедной и суровой народной школе. Руководствуясь таким побуждением, он и составил книгу для чтения в народных школах под заглавием "Наш друг" — книга действительно практичная и прямо отвечает на многие запросы, нужды и потребности детей, сообщает им много непосредственно полезных в жизни сведений. В этом отношении книга особенно много выигрывала по сравнению с "Родным словом" Ушинского, которое предназначалось для детей городских, с большим или меньшим достатком, по собственным словам автора, "детям мещанства, чиновничества и мелкого дворянства", но широко распространилось и в сельских школах. Для детей нашего крестьянства, ведущего суровую трудовую жизнь, "Родное слово" иногда было недостаточно серьезно, поучительно, практично, там содержалось слишком много сказочек, рассказцев, стишков, казавшихся нашим серьезным и суровым крестьянам пустяками, отнимающими даром у школьников драгоценное время. "Наш друг" вполне удовлетворял потребности серьезного и делового чтения. Но он зато страдал и многими недостатками. Строго утилитарный характер статей придал книге вид сборника сведений, полезных школьникам на разные случаи их жизни, нечто вроде сборников сведений по домашнему лечению болезней без помощи врача или полезных советов молодым хозяйкам относительно приготовления пищи; большинство статей было сочинено самим автором, и хотя язык их довольно прост и правилен, он далек от того, чтобы представлять образец изящества и стиля; наконец, все эти утилитарные сведения сообщались в книге довольно бессистемно, разрозненно и составляло каплю в море по сравнению с многочисленными и разнообразными житейскими потребностями и нуждами нашего крестьянства. Вообще, автор "Нашего друга" упустил из виду, что школа не может сообщить указаний, надавать рецептов на все жизненные случаи, да и не может задаваться такою задачей; ее обязанность — сделать человека способным в случае нужды самому находить помощь и отыскивать средства для удовлетворения практической потребности. На все жизненные случаи запастись в школе рецептами нельзя, но можно запастись умом, развитием, знаниями общего характера, применимыми ко множеству житейских случаев и потребностей. Поэтому и книга для чтения в народных школах, оставаясь серьезной, содержательной и, пожалуй, деловитой, должна быть составлена иначе, чем "Наш друг", она должна прежде всего преследовать цели общего развития и просветления учащихся, а не практическую применимость знания сейчас. Рецептурность должна быть исключена из книги для чтения.

Защищая полное соответствие школы народным нуждам и потребностям, Корф, естественно, пришел к заключению, что ввиду разнообразия местностей и народностей, входящих в состав России, типы народных школ должны быть разнообразны. На школе должен отражаться характер местности и того населения, среди которого она существует; единообразной народной школы для всей России быть не может. Школы для великороссов, малороссов, белорусов, для детей финских, латышских, татарских, для поселенцев болгарских и греческих, школы в Крыму, Сибири, Польше, Архангельске, Москве не могут не иметь различий. Было бы совершенно нерационально все школы приводить к одному типу. "На программе и характере южнорусской школы непременно отразятся и степь, и чумак, и зной, и суслик, и вол, и предания о казачестве, и философский склад медлительного и сосредоточенного малоросса, и народные предания, и песни его". Словом, каждая школа должна обладать этнографическим характером. Этнографический элемент прежде всего выражается в языке. Преследовать родной язык детей и требовать, чтобы они с первого же своего шага в школе говорили литературным великорусским языком, невозможно. Изучение литературного русского языка в народной школе должно составлять один из самых главнейших предметов, но дело нужно вести постепенно. Сначала в школе нужно пользоваться родным языком детей, он должен преобладать на уроках учителя, потом постепенно нужно давать больше места русскому языку. Если на третью зиму дети будут в состоянии толково передать объяснение учителя, сделанное им по-русски, более или менее правильным русским языком, то этот результат нужно признать удовлетворительным. Терпимость к местным языкам и наречиям, признание этнографического элемента в учебной организации школы удовлетворит все национальности нашего обширного отечества и создаст ревностных союзников и поборников общерусского языка.

Защищая разнообразие типов народных школ согласно разнообразному этнографическому элементу, Корф с неудовольствием относился ко всяким попыткам привести народные школы к единообразию, или, как он выражался, "одеть народную школу в мундир, сделать из народного учителя чиновника". Поэтому он неблагоприятно встретил положение о народных школах 1874 года, которым, по его мнению, народной школе, начавшей вырастать из народа, отражая на себе все разнообразие условий различных местностей, были приданы казенная, казарменная окраска и канцелярский характер с его ледяным, мертвящим отношением к делу. Особенно он жалел об отмене предоставленного положением о народных училищах 1864 года права уездным училищным советам разрешать преподавание в народных училищах лицам, благонадежность которых совету была известна. По положению 1874 года, для преподавания в народных школах нужно было получить на это право путем сдачи соответствующего экзамена. Бедные села не могли оплатить такого патентованного учителя, им нужны были дешевые учителя грамотности, а они с введением положения 1874 года исчезли, их в школы не пускали. Просвещение народа прямо задерживалось. Министерство запретило даже и в учительские помощники допускать лиц, не сдавших экзамена "на звание учителя"!

В последние годы своей деятельности Корф энергично пропагандировал идею повторительных школ. Проведенные им и некоторыми другими лицами в различных местах исследования о том, что сохранилось у бывших школьников из их школьных знаний лет через восемь по выходе из школы, показали, что хотя самое существенное бывшие школьники помнят и знают, как читать и писать, но довольно многое у них и утерялось, так что хорошо было бы подновить устаревшее и воспроизвести полузабытое. С этой целью Корф и полагал необходимым устроить повторительные школы, т. е. собирать бывших школьников по воскресеньям в школу часа на три и кратко повторять с ними пройденное, с самыми небольшими дополнительными сведениями по русской грамматике, истории и географии. Стоить повторительная школа будет недорого, а между тем она сделает постоянным достоянием учащихся в школе крестьян школьный курс.

Мысль Корфа о повторительных школах нельзя назвать удачной. Нецелесообразно для усвоения и повторения пройденного в одной школе устраивать другую. Поучись три зимы, а потом повторяй выученное по воскресеньям — вот какова судьба русского крестьянина в деле образования. А когда же идти дальше? Ведь проектированный Корфом курс народной школы невелик. Нужно идти вперед, а не повторять, не топтаться на одном месте, нужны не повторительные школы, а такие учреждения, которые сделали бы излишними повторения; нужно, чтобы приобретенные в школе сведения и навыки не улетучивались в жизни, а, напротив, крепли и расширялись бы. Для этого необходимо распространение дешевых и толковых народных изданий, устройство сельских библиотек, содержащих разнообразные и понятные народу книги, нужны общедоступные чтения по разным отраслям ведения с туманными картинами и без них, создание местных музеев, народных газет, журналов и т. п. Словом, нужно культурное поднятие народа разнообразными средствами внешкольного образования, а не повторительные школы.

Вообще, значение Корфа в истории русской народной школы заключается в том, что он энергично содействовал ее становлению и организации на общечеловеческих и вместе с тем народных началах в то трудное и важное время, когда русская школа переживала период превращения из старой, преимущественно дьячковской, в новую, земскую, с новыми методами и строем. Корф внимательно прислушивался к народному голосу, присматриваясь к народным нуждам, весьма подробно вошел во все стороны новой школы, тщательно обсуждая и взвешивая в своих сочинениях всякие, даже мелкие, вопросы, касающиеся устройства народной школы (например, способ приготовления дешевых чернил, дешевых чернильниц, снабжение школ дешевой бумагой), заботливо руководил народным учителем на всех путях его, становясь его нежной и внимательной нянькой. В этом отношении "Русская начальная школа" барона Корфа напоминает "Руководство", изданное при Екатерине II для учителей главных и малых училищ. В своих многочисленных статьях и книгах он подробно разъяснял свои взгляды и планы, а в своей крайне энергичной практической деятельности он показал, как нужно осуществлять и проводить в жизнь признанные истинными начала. Не вдаваясь в обсуждение глубоких психолого-педагогических вопросов, Корф своею трезвостью, практичностью и энергией был близок и вполне понятен всем, кто стоял у самого источника народного образования — народной школы, как учителем, так и земским деятелем. Он сам учреждал школы, инспектировал их, обучал учителей, давал образцовые уроки, горячо защищал интересы народной школы в печати. Он был энергичный борец за новую земскую школу. Его "Отчеты александровского уезднаго училишнаго совета", в которых подробнейшим образом излагались организация училищного совета, обязанности членов и попечителей школ, порядок открытия народных училищ, их программы, распределение занятий, проведение экзаменов, выдача аттестатов, наконец, даже сами планы школ и все их обзаведение в учебном отношении (всего вышло пять таких отчетов) широко распространились в земстве и обществе и сильно влияли на склад и характер вырабатывавшегося типа русской народной школы. Земская школа с учебным курсом в три зимы и в тремя отделениями, дешевая и толковая — дело в значительной степени трудов Корфа, так что он не без основания мог сказать, что некогда александровский уезд екатеринославской губернии "служил педагогической лабораторией для целой России" ¹.

Что касается теоретической стороны народного образования, то в ней Корф силен не был. Предлагавшиеся им методы и защищавшиеся начала не были новыми, не составляли результата его личного творчества, а представляли простое применение общечеловеческих начал и методов западной педагогии к русской жизни. Принципы составленной им классной книги для чтения "Наш друг" подвергались серьезной критике; его "Русская начальная школа", будучи очень полезной книгой, в теоретическом отношении вызывала также критические замечания. Ушинский, сообщая ему в письме, что нашел в названной его книге много для себя нового, "потому что вы взглянули на дело глазами практика, не запутанного никакими предвзятыми теориями", в то же время прибавлял, что он встретил в ней "несколько мнений, с которыми не согласен". Паульсон прямо находил дидактическую часть "Русской начальной школы" "слабой". Даже и не такие завзятые педагоги, как Паульсон, не находили возможным вполне соглашаться с теоретическими взглядами Корфа (Друцкая-Соколинская и др.) ². Значение Корфа заключается не в разработке теоретических начал образования и обучения вообще, но в энергичной практической и литературной деятельности по строительству новой школы на общечеловеческих и вместе с тем народных началах, в его твердом убеждении в великой силе земства для просвещения русского народа. Корф прямо утверждал, что земство доказало возможность осуществления относительно толковой школы при скудных материальных средствах русского народа: земские люди создали первых народных учителей, первые и рациональные учебники, впервые очередную программу обучения в начальной школе и самые методы преподавания, соответствующие условиям нашей жизни. Словом, народная школа и учительская семинария созданы земством ³.

Подобно другим русским деятелям и педагогам, Корф в конце своей деятельности подвергся ярым нападкам. Враги новой школы, стремившейся не только учить, но и развивать на общечеловеческих началах — иных школ, по мнению Корфа, не стоило и заводить, — старались забросать его и его дело грязью, их органы обзывали Корфа "безбожником", "пришельцем-немцем", "материалистом", "неблагонадежным человеком", "противником закона Божия" и т. п. В ответ на обвинения и доносы незадолго до своей смерти Корф писал: "Я всегда был и всегда останусь на стороне религиозно-нравственной развивающей школы, так как желаю, чтобы школа подготовила для жизни людей, сознательно преданных учению Христову, сознательно относящихся к себе самим, к своему ближнему и к Божьему миру, и сознательно любящих Христа".

Одновременно с Корфом работал по вопросам народной школы длинный ряд других педагогов, принявшихся за выяснение задач, средств и методов обучения в народной школе. Эти педагоги, стоя или в прямой связи с земством, подобно Корфу, или совершенно независимо от него, подобно Ушинскому, трудились над благоустройством народной школы. Их заботами и трудами народная школа была всецело обновлена: созданы были усовершенствованные методы обучения грамоте, письму, счету, грамматике, начаткам естествознания и географии, были составлены в большом числе учебники по всем этим предметам, книги для классного чтения в школах, выработаны наглядные пособия, разъяснены и педагогично поставлены дисциплинарные требования и отношения, подробно исследован вопрос о каталогах для школьных библиотек и внеклассного чтения. Словом, вся сущность и задачи народной школы были освещены и выяснены с новых точек зрения. Появились журналы, имевшие в виду специально интересы народной школы, например "Народная школа" Ф. Н. Медникова (позднее Евтушевского и Пятковского), "Русский начальный учитель" В. А. Латышева и др. Передовые земства занялись изданием наглядных пособий и книг для народного чтения, учреждали школьные и внешкольные библиотеки, школьные музеи, устраивали педагогические курсы для народных учителей.

Под этим дружным натиском земских и внеземских общественных педагогических сил старая народная школа подалась и превратилась в новую. То, что было живой действительностью недавно, стало казаться давно минувшей и совершенно чуждой стариной, которой с трудом верилось. Народная школа по своему внутреннему строю сделалась вполне педагогичным учреждением, далеко превзошедшим по педагогичности высшие по рангу и более богатые по материальным средствам учебные заведения. Мало-помалу всем стало ясно, что педагогические начала осуществляются при обучении главным образом в народных школах, гимназии же и другие учебные заведения остаются почти в стороне от нового педагогического движения, живой обновительный поток их коснулся мало.

Из длинного ряда педагогов, вынесших на своих плечах народную школу на новый лучший путь, — Н. Ф. Бунаков, В. А. Евтушевский, И. П. Дергачев, И. И. Паульсон и многие другие, не говоря пока о К. Д. Ушинском и Л. Н. Толстом, о взглядах которых речь будет ниже. Мы в соответствии с нашей задачей представим короткие замечания лишь об одном — В. И. Водовозове, оставляя изучение трудов всех остальных специальному историку русской народной школы.

В. И. Водовозов, педагог разносторонне и глубоко образованный, много занимавшийся вопросами средней школы, одарил народную школу весьма солидными трудами: "Книга для первоначальнаго чтения в народных школах" (1871—1878. В двух частях. Первая часть выдержала 18 изданий), вместе с "Книгой для учителей", содержавшей объяснения статей, помещенных в первой книге, "Предметы обучения в народной школе. Методика обучения грамоте, арифметике и другим предметам" (СПб., 1873), "Руководство к русской азбуке" (1875) и многие другие. Хорошо зная по личным наблюдениям иностранную, в частности немецкую и русскую школы, и обладая громадной педагогической начитанностью ⁴, Водовозов не мог, понятно, одобрить ни бесшабашных заимствований у немцев, без критики и переработки, ни такого самостоятельного творчества, такой педагогической самобытности, которая выразилась в признании учителями народа богомолок, отставных солдат, пьяных писарей, в возвращении к складам, к "вздры, бстро, бздна, вздра, взгля" и тому подобным вещам. Водовозов критически относился к иностранным методам, но в то же время совершенно справедливо замечал, что нужно различать самый метод и его применение. Он составил целый реферат "По поводу влияния немецкой педагогики на наши школы", где подробно указывал, как нужно относиться и пользоваться немецкими методами. В этом реферате он, между прочим, говорил: "Что касается того, что школа должна применяться к условиям жизни, к требованиям народа, то вряд ли это можно понимать так, чтобы для этого искажалась основная научная истина. Я начал учить по звуковому способу — мне говорят: народ этим смущается, учите по слогослагательному. Я уступил, начал по слогослагательному — мне кричат: старики требуют аз, буки, веди... Я начал аз, буки, веди — меня осуждают: зачем я начал с русской, а не с славянской азбуки. Потом от меня требуют, чтобы я сек детей, отпускал во время ученья на домашние праздники... Спрашивается: где предел подобным уступкам? И что выйдет из школы, если она пойдет на подобные соглашения? Надо уж быть последовательным: становясь народным в этом смысле, придется поддерживать веру в домовых, в леших, в кикимор. Нет, я думаю, преподаватель с самого начала должен оградить себя от всех подобных вторжений". Несомненно, что от подобной самобытности школа должна держать себя подальше. Эта самобытность проповедует: не нужно учиться никаким методам, мы все создадим сами из себя, без помощи скучной науки. А в конце конце самобытники следуют таким же "немецким методам", но которые зашли к нам лет 60 тому назад, а потому считаются русскими ⁵. Весьма метко и верно.

Список литературы

1. Корф Н.А. Наши педагогические вопросы. М., 1882. С.114.

2. Песковский М.П. Барон Н.А.Корф в письмах к нему разных лиц. СПб., 1895.

3. Главнейшие труды Корфа, которые мы имели в виду: Начальная русская школа (М., 1870), выдержала шесть изданий, последнее 1897 г.; Наши педагогические вопросы (М., 1882); Наш друг, Руководство к "Нашему другу"; Итоги образования в западноевропейских государствах.

4.10 июля 1875 г. Водовозов писал своей жене из Лондона: "Сегодня я начал перебирать английские сочинения в Кенсингтонском музее: замечательного в педагогическом отношении очень мало, но много оригинального". В одном из следующих писем он сообщал: "В Кенсингтонском музее я успел пересмотреть до 500 книг по педагогике, но остается еще огромное количество" (Семевский В.И. Водовозов В.И. СПб., 1888. С. 131).

5. Там же. С. 127.

Каптерев П. Ф. Если самые бесхитростные, доходившие до буквального подражания немцам заимствования все же способствовали, и немало, развитию русской педагогии, то еще значительнее по влиянию были такие заимствования, которые соединялись с

 

• 14:21 05 Июля 2016
  Российско-китайский медуниверситет откроет магистерскую программу по TCM
• 01:21 05 Июля 2016
  На форуме МГУ Россия и Китай обсудят научно-образовательное сотрудничество
• 11:00 04 Июля 2016
  Реморенко: "ЕГЭ-туризм" в России сходит на нет
• 10:52 04 Июля 2016
  Летняя российско-австрийская школа откроется в Москве
• 15:31 01 Июля 2016
  В СПбГУ могут воссоздать географический факультет

Заказать уникальную работу