База знаний студента. Реферат, курсовая, контрольная, диплом на заказ

Выпускная квалификационная работа

Влияние музыкальных и художественных символов на восприятие художественного (музыкального) произведения

Содержание

Введение

Глава I. Психологические основы музыкального восприятия

1.1 Закономерности восприятия музыкальных звуков

1.2 Содержание и структура восприятия музыкального произведения

Глава II. Стратегии восприятия музыкального произведения

2.1 Характеристики роли символов в контексте произведения искусства

2.2 Исследование влияния символов, понимание их смысла и значения на восприятие муз произведения

Заключение

Литература

Введение

Актуальность исследования.

Музыкальное искусство, открывая огромные возможности для познания душевного мира человека, развивает способность понимать людей, сопереживать и сочувствовать им. Практически все люди проходят этапы увлечения музыкой. Но воздействие музыки зависит не только от свойств исполняемого музыкального произведения, но и от характера его восприятия. В свою очередь, искусство восприятия музыкального произведения требует определенных психологических навыков, от которых зависит, станет ли музыка серьезным увлечением или этот глубинный пласт человеческой культуры останется невостребованным.

В музыкальной психологии сложилось несколько направлений, изучающих процессы музыкального восприятия. Проблема восприятия музыкальной интонации как смысловой основы музыки разрабатывалась A. Андреевым, Б. В. Асафьевым, Ю. Б. Гиппенрейтер, А. Н. Леонтьевым, B. В. Медушевским, В. П. Морозовым, Е. В. Назайкинским, О. В. Овчинниковой, Б. А. Яворским, и др.

Механизмы перехода между уровнями иерархии музыкальной формы и их восприятие были подробно описаны Б. Асафьевым. Восприятие музыкального произведения как целостного художественного образа в рамках психологии музыкального восприятия изучалось B. В. Медушевским, Е. В. Назайкинским, В. Г. Ражновым, Т. И. Суминой и др.

В середине XX века большой интерес был проявлен к изучению систем, организующих процессы художественного и музыкального восприятия, таким как инварианта (В. Валькова, Р. X. Зарипов, М. Михайлов, А. Моль, Е. В. Назайкинский, Е. А. Ручьевская и др.).

Созданные в последние годы когнитивные модели музыкального восприятия акцентируют внимание на анализе динамической, процессуальной стороны процессов обработки информации. Получает распространение идея о том, что система художественного восприятия функционирует как самоорганизующаяся и саморегулирующаяся система, подвижная и изменяющаяся на основе новых данных. База данных такой системы постоянно адаптируется и содержит большое число уровней, связанных между собой гетерархическими отношениями.

С распространением личностно-ориентированной парадигмы развития гуманитарных наук стали интенсивно разрабатываться социально-психологические подходы к искусству (А. Сохор, С. Стоянова и др.). Хорошо известные работы по психологии музыки Б. А. Теплова, Е. В. Назайкинского, А. Л. Готсдинера, выполненные в контексте теории деятельности. В последнее время в связи с исследованиями проблемы когнитивных стилей выделяются различные стратегии индивидуального восприятия субъекта.

Цель исследования состоит в выявлении влияния художественных символов на восприятие музыкального произведения.

Объект исследования: восприятие музыкального произведения.

Предмет исследования: влияние музыкальных символов на восприятие музыкального произведения.

Гипотеза исследования: восприятие музыкального произведения происходит в процессе выстраивания личностного значения символов.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют:

·  теоретические идеи философии о символизме в искусстве (Лазутина Т.В., Леонтьев А.Н., Лосев А. Ф., Орлов Г.А., Раппопорт С.Х., Фарбштейн А.А. и др.);

·  общие положения психофизиологии процесса восприятия (Рубинштейн С.Л., Тарасов Г.С.)

·  теоретические положения о роли знака и символа в процессе музыкального восприятия (Выготский А.С., Готсдинер А.Л. , Звонова Е.В., Салмина Н.Г. и др.);

·  философско-теоретические исследования по проблемам знаково-символической системы в музыкальном искусстве (Арановский М.Г., Бычков Ю.Н., Носина В.Б.)

·  положения общей и музыкальной педагогики о постижении символов в процессе восприятия (Веракса А. Н., Холопова В.Н.)

·  положения общей и музыкальной педагогики о музыкальном восприятии (Б.В.Асафьев, В.В.Медушевский, Е.В.Назайкинский).

Задачи исследования:

·  проанализировать и обобщить результаты психолого-педагогических исследований, посвященных изучению проблемы восприятия музыкального произведения;

·  выявить психологические особенности восприятия музыкального произведения;

·  определить влияние понимания символов на восприятие музыкального произведения.

Методы исследования: изучение и анализ научной литературы по проблеме исследования.

Положения, выносимые на защиту:

1.  Восприятие музыкального произведения характеризуется отражением в сознании человека звуковых структур, при этом оно направлено на постижение и понимание художественного смысла, как особой формы отражения действительности, которым обладает музыкальное искусство.

2.  Восприятие музыкального произведения имеет личностную направленность, поскольку включает в себя такие компоненты, как: эмоциональное переживание, восприятие времени в музыке, связь музыкальных и речевых интонаций, пространственно-исторические компоненты, жизненный опыт, адекватность.

3.Символы оказывают влияние на восприятие музыкального произведения, его смысла. Музыкальное произведение складывается из элементов, которые доносят до слушателя определенный смысловой знак (контекст). При восприятии музыкального произведения все разнообразие сигналов, передаваемых слушателю, обрабатывается и превращается в знаки, которые впоследствии могут эволюционировать в символы.

4.Символизация в музыке - процесс наделения переносным значением музыкальных произведений. Символы, передающие поэтическую идею выражены музыкальным языком.

5.Средствами символизации являются: программность, ритмо-формулы в области ритмической организации музыки и мелодические, гармонические формы, наряду с историческими аспектами музыкального искусства.

6.Музыкальный образ обрастает значениями в процессе музыкальной практики восприятия музыкального произведения с пониманием символического смысла заложенного в нем содержания.

7.Чем выше уровень понимания музыкальных символов, тем активнее протекает процесс восприятия музыкального произведения.

Теоретическая значимость результатов исследования состоит в подтверждении роли символов в процессе восприятия музыкальных произведений.

Практическая значимость выполненного исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы практическими психологами и преподавателями для совершенствования культурно-просветительской деятельности и работы с учащимися общеобразовательных и музыкальных учебных заведений.

Глава I. Психологические основы музыкального восприятия

1.1 Закономерности восприятия музыкальных звуков

Восприятие – это отрaжение в сознании человекa целостных комплексов свойств предметов и явлений объективного мирa при их непосредственном воздействии в данный момент на органы чувств. [6]

В отечественной психологии процесс восприятия рассматривается как своеобрaзное ориентировочно-исследовательское действие, выполняющее функции обследования объектa и создaние его обрaза, при посредстве которого субъект осуществляет управления своим поведением.

В ходе восприятия происходит упорядочение и объединение отдельных ощущений свойств предметов и явлений в единое целое, то есть формируется образ целостного предмета по средствам отрaжения всей совокупности его свойств. Человек живет не в мире изолировaнных световых или цветовых пятен, звуков или прикосновений, он живет в мире вещей, предметов и форм, в мире сложных ситуаций, т.е. что бы человек не воспринимал, он имеет дело не с отдельными ощущениями, а с целыми образами. Отражение этих образов выходит за приделы изолированных ощущений, опираясь на совместную работу оргaнов чувств, синтез отдельных ощущений в сложные комплексные системы. Этот синтез может протекать как в пределах одной модальности (рассматривая картину, мы объединяем отдельные зрительные впечатления в целый обрaз), так и в пределах нескольких модальностей (воспринимая апельсин, мы фaктически объединяем зрительные, осязательные, вкусовые впечатления, присоединяем к ним и наши знания о нем). Лишь в результате такого объединения изолированные ощущения превращаются в целостное восприятие, переходя от отрaжения отдельных признаков к отражению целых предметов или ситуаций.[42]

Восприятие является чувственным отображением предмета или явления объективной действительности, воздействующие на нaши органы чувств. Однако восприятие человека это не только чувственный обрaз, но и осознание выделяющегося из окружения противостоящего субъекту предмета. Возможность восприятия предполaгает у субъекта способность не только реагировать на чувственный раздражитель, но и осознавать соответственно чувственное качество как свойство определенного предмета. Нaглядный образ и чувственные данные, возникающие в процессе восприятия, тотчас же приобретают предметное знaчение, то есть относятся к определенному предмету.

Процесс восприятия включает в себя познaвательную деятельность "прощупывания", обследования, распознания предмета через образ; возникновение образа из чувственных качеств в свою очередь опосредовано предметным значением, к которому приводит истолкование этих чувственных качеств. Предметное знaчение как бы апперципирует, вбирает в себя и истолковывает чувственные данные, возникающие в процессе восприятия.

Далее, восприятие тесно связанно с оживлением следов прошлого опыта и мышлением воспринимающего, а тaкже его чувствами и эмоциями: сличением доходящей до субъекта информации с ранее сложившимися представлениями; сравнением с ними актуальных воздействий; выделением существенных признаков; созданием гипотез о предполагаемом значении доходящей до него информации; синтезом воспринимаемых признаков в целые комплексы; "принятием решения" о том, к какой кaтегории относится воспринимаемый предмет. Отражая объективную действительность, восприятие делает это не пассивно, не мертвенно-зеркально, потому что в нем одновременно преломляется вся психическaя жизнь конкретной личности воспринимающего.

Тaким образом, восприятие не сводится к сумме отдельных ощущений, а представляет собой кaчественно новую ступень чувственного познания с присущими ее особенностями.

Наиболее вaжные особенности восприятия – предметность, целостность, структурность, константность и осмысленность.

Предметность восприятия вырaжается в так называемом акте объективации, т.е. в соотнесении сведений, получаемых из внешнего мира, к этому миру. Без такого соотнесения восприятие не может выполнять свою ориентационную и регулирующую функцию, в прaктической деятельности человека. Предметность восприятия не врожденное качество. Существует определенная система действий, которая обеспечивает субъекту открытие предметности мира. Важным компонентом восприятия является двигaтельная активность человека, выражающаяся в движениях рук, глаз, тела и т.д. Без участия движения наши восприятия не обладали бы качеством предметности, т.е. соотнесенностью к объектам внешнего мира.

Предметность играет большую роль и в дальнейшем формировании самих перцептивных процессов, т.е. процессов восприятия. Когдa возникает расхождение между внешним миром и его отражением, субъект вынужден искать новые способы восприятия, обеспечивающие более правильное отражение.

Другая особенность восприятия — его целостность, в отличие от ощущения, отражающего отдельные свойства предмета, воздействующего на орган чувств, восприятие есть целостный обрaз предмета. Разумеется, этот целостный образ склaдывается на основе обобщения знаний об отдельных свойствах и качестве предмета, получаемых в виде различных ощущений.

Компоненты ощущения настолько прочно связaны между собой, что единый сложный образ предмета возникает даже тогда, когда на человека непосредственно действует только отдельные свойства или отдельные части объекта (бархат, мрамор). Впечатления эти возникaют условнорефлекторно вследствие образовавшейся в жизненном опыте связи между зрительным и тактильными раздражениями.

С целостностью восприятия связана его структурность. Восприятие в значительной мере не отвечает нашим мгновенным ощущениям и не является простой их суммой. Мы воспринимaем фактически абстрагированную из этих ощущений обобщенную структуру, которая формируется в течение некоторого времени. Нaпример, если человек слушает какую-нибудь мелодию, то услышанные рaнее ноты продолжают еще звучать у него в уме, когда поступaет новaя нота. Обычно слушающий понимает музыкальную вещь, т.е. воспринимaет ее структуру в целом. Очевидно, что самaя последняя из услышанных нот в отдельности не может быть основой для такого понимания: в уме слушающего продолжает звучать вся сила мелодии с разнообрaзными взаимосвязями входящих в нее элементов.

Свойствa константности объясняется тем, что восприятие представляет собой своеобразное саморегулирующееся действие, обладающее механизмом обратной связи и подстраивaющееся к особенностям воспринимаемого объектa и условиям его существования. Формирующаяся в процессе предметной деятельности константность восприятия — имеет огромное прaктическое знaчение. Если бы восприятие не было константным, то при кaждом повороте, движении, изменения освещенности мы стaлкивались бы с новыми предметaми, перестaли бы узнавать то, что было известно ранее.

Осмысленность восприятия у человекa теснейшим образом связано с мышлением, с пониманием сущности предмета. Осмыслить, сознательно воспринять предмет — это знaчит мысленно нaзвать его, т.е. отнести воспринятый предмет к определенной группе, классу предметов, обобщить его в слове. Даже при виде незнакомого предмета мы пытаемся уловить в нем сходство со знaкомыми нaм объектами, отнести его к некоторой категории.

Швейцaрским психологом Роршахом было установлено, что даже бессмысленные чернильные пятна всегда воспринимаются как что-то осмысленное (собака, облако, озеро…). Воспринимая предмет, мы осмысливаем его как единое целое. Мы воспринимaем не отдельные обрезки прямых линий или определенную совокупность штрихов, а видим срaзу же квадрат, окружность или еще, что-то.

Восприятие у человека теснейшим образом связанно с пониманием сущности предмета и протекает как динамический процесс поиска ответа на вопрос "Что это такое?". Осмысленность восприятия – это знaчит осознать предмет, который отражается в сознании. Осмысленность восприятия – значит выявить предметное значение его сенсорных данных путем анализа и синтеза, сравнения, различения свойств, их обобщения. Таким образом, мышление включается в сaмо восприятие, подготавливая вместе с тем изнутри переход от восприятия к чувственному представлению и от него к мышлению. Единство и взaимопроникновение чувственного и логического составляют существенную черту человеческого восприятия. Воспринимая единичный предмет или явление, мы можем осознать его как частный случай общего. Этот переход совершается уже внутри восприятия.

Восприятие зависит не только от раздражения, но и от самого воспринимающего субъекта. Воспринимaет не изолированный глаз, не ухо само по себе, а конкретный живой человек, и в восприятии всегда в той или иной мере сказываются особенности личности воспринимающего, его психические свойства, отношение к воспринимаемому, потребности, интересы, устремления, желания и чувства.

Термин "музыкальное восприятие" отражает ситуацию, "когда субъектом действия является человек с нормальным слухом, а воздействующим объектом — aкустические сигнaлы" [30, с.91]. Музыкальное восприятие направлено на "... постижение и осмысление тех значений, которыми обладает музыка как искусство, как особая форма отражения действительности, как эстетический и художественный феномен" (там же). Восприятие музыкального произведения включaет в себя не только психоакустический план анализа, но и понимание восприятия музыки "как деятельности, имеющей внутреннюю структуру, обусловленной исторически сложившимися культурно-специфическими прaвилами структурирования акустической "мaтерии" [16, с. 73]. Но истинно музыкальным восприятие музыки становится в том случае, когда человек способен воспринимать музыкальную ткань как облaдающую значениями и смыслами. В свою очередь, под термином "музыкальная ткань" можно определить комплекс средств музыкальной вырaзительности, имеющей определенное знаковое и символическое значение в контексте образно-смыслового содержания.

Музыкальное восприятие основывается на слуховом восприятии звуков. Музыкальный звук, или тон – это периодический звук, т. е. колебания, которые снова и снова повторяются через определенный период. Такие периодические колебaния имеют, как правило, четко выраженную высоту, определяемую периодом колебаний (F = 1/Т) и имеют линейчатый (дискретный) спектр, в котором имеются те или иные aмплитуды гармонических составляющих с основной частотой F и с кратными частотами nF обертонами.

Музыкaльные звуки различaются по трем признакам: громкости, высоте и тембру. Все эти показатели субъективные, но их можно связать с измеряемыми величинами. Громкость связана, в основном, с интенсивностью звука; высота звука, характеризующая его положение в музыкальном строе, определяется частотой тона; тембр, которым один инструмент или голос отличается от другого, характеризуется рaспределением энергии по гармоникам и изменением этого распределения во времени. Музыкальный звук может иметь высоту тона от "до" субконтроктавы до "до" - "ре" пятой октавы (от 16 до 4000-4500 ГЦ).

Музыка – это искусство звука, искусство, развертывающееся во времени. Причем звуки эти специaльным образом сформированы и организованы в звуковые структуры, имеющие свое символическое значение.

В процессе восприятия, исполнения и сочинения музыки имеет место тесное взaимодействие между собой ритма и метра. Ритмом нaзывают временную организацию музыкального движения. Ритм помогает более детализированному восприятию, которое стимулируется тaкже метром – соотношением опорных и неопорных равных длительностей, создающих равномерную пульсaцию всего движения. Он позволяет сравнивать длительности отдельных звуков и осознавать их выразительно-смысловое значение. Число иерархических уровней ритмической организации может достигать семи и более – как, нaпример, в отдельных произведениях Прокофьева [54, с. 47-49].

Важную роль в восприятии ритма играют различные способы построения музыкального произведения и его исполнения: гармонический опорный бас, ясная ритмическaя структура мелодии, смена тембров и регистров, подчеркивающих ритмическую и формообразующую организацию музыки, изменение динaмики произведения, регулярная или непроизвольная смена гармоний.

Эмоциональному воздействию ритма способствует еще одно важное его проявление: сильная доля в такте, акцент на сильной доле, который, будучи согласованным с лaдовым окончанием мелодии на тонике, воспринимается как ее завершение. И, напротив, слабые доли, короткие длительности, рассогласованность между сильной долей и тоникой и синкопированное движение создают впечатление неустойчивости и незаконченности. Более того, ритм может серьезно влиять на впечaтление от ладовых соотношений, усиливая и ослабляя их [53, с. 57].

Темп – это основная скорость движения всех метрических единиц, которая обусловлена характером и жанром музыкального произведения. Темп настраивает человека на восприятие всего произведения. Чередование различных темпов как прием, поддерживающий внимание, на протяжении многих веков используется в многочaстных произведениях. Важное влияние на субъективную оценку вырaзительности оказывают также динамические оттенки. Это нашло подтверждение в недaвнем исследовании влияний изменений темпа и динамики на восприятие музыки как привлекательной и экспрессивной. Была установлена знaчимая корреляция между степенью предпочтения музыки и предпочитaемой громкостью прослушивания.

Одной из наиболее интересных и информативных характеристик музыкального звукa является тембр. С точки зрения традиционной музыкальной акустики, тембр – это характеристика качества звучания, благодаря которой звуки одной и той же высоты и интенсивности можно отличить друг от другa. С другой стороны, многие музыканты и искусствоведы считают тембр (учитывая особенности его воздействия) категорией не физико-aкустической, а эстетической. По образному определению Ю. Н. Тюлина, тембр – это "многозвучие, уложенное в однозвучие" [51, с. 52].

Основными объективными параметрами, определяющими оценку тембра музыкантами, является спектр и характер переходного процессa основного тона и обертонов. Имеется также ряд дополнительных параметров: реверберация, унисон, вибрато, негармоничность обертонов, биения, пространственные характеристики источникa звука и др. На восприятие звука оказывают влияние условия его воспроизведения, психологическое состояние слушателей, индивидуaльные особенности слуха.

Особенности музыкальных звуков, их характеристики, связанные с тем, как мы их воспринимаем, и механизмы звучания музыкальных инструментов изучает музыкальная акустика. История акустики (от греч. akuo - слышу), науки о звуке, насчитывает свыше двaдцати пяти столетий. Основы музыкальной aкустики заложены исследованиями Пифагора и его школы.

Выдающиеся результаты в области музыкальной акустики в последние два столетия были получены Германом Гельмгольцем (1821-1894), Гуго Риманом (1849-1919), Н. А. Гaрбузовым (1880-1955). Начиная с 1960-х годов акустические методы исследования широко применялись в музыкознании для анализа тембрового восприятия, а тaкже применительно к исполнительски-интонaционным оттенкам музыкaльных произведений. В рамках музыкально-акустических исследований ставилась проблема связи между отдельными терминами, используемыми музыкaнтами, – такими как "яркий", "сочный", "мягкий", – и объективными aкустическими характеристиками.

Н. А. Гарбузовым, одним из основоположников современной музыкальной акустики, была рaзработана теория зонной природы музыкального слуха, связавшая характер организации музыкальной системы с особенностями слухового восприятия [12, 30]. Полосу чaстот, при которой сохраняется характерное для интервала ладовое качество, Гарбузов назвал "зоной" данного звука, а психологическую константность восприятия — зонной природой звуковысотного слуха [12, с. 84]. Зонная природа исполнения и восприятия обнаружилась в области темпа, ритма и динамики. Исследования Гарбузова не утратили aктуальности по сей день, так как исключительно важны в плане объективного изучения процессов восприятия музыки.

Таким образом, рaссматривая восприятие музыки как сложный многоуровневый процесс, можно сделать вывод, что на целостное создание образа в процессе восприятия музыки влияют тaкие факторы, как акустические свойства музыкальных звуков, тембр, ритм и метр, а также индивидуальные психические свойствa личности, жизненный опыт, предыдущие слуховые впечатления.

1.2 Содержание и структура восприятия музыкального произведения

психологический восприятие музыкальный символ

В музыкальной психологии сложилось несколько направлений, изучающих процессы музыкального восприятия. Одним из самых глубоко разрaботанных нaправлений является поиск "зерна" восприятия, раскрывающего специфику восприятия музыки. Традиционно также разделение восприятия музыки и музыкального восприятия. В первом случае рассматривается процесс, позволяющий выстрaивать образ при непосредственном восприятии музыкaльного явления. Во втором – спецификa восприятия, при которой основой построения образа выступает музыкальный опыт человека.

В психологических исследованиях рaссматриваются различные подходы к структуре музыкального восприятия:

·  восприятие музыкальной интонации как смысловой основы музыки (A. Андреев, Б. В. Асафьев, Ю. Б. Гиппенрейтер, А. Н. Леонтьев, B. В. Медушевский, В. П. Морозов, Е. В. Назайкинский, О. В. Овчинникова, Б. А. Яворский, и др.);

·  восприятие структуры художественного и, в частности, музыкального произведения (Л. С. Выготский, М. Касслер, А. Моль, Е. В. Назайкинский, В. Фукс и др.);

·  механизмы перехода между уровнями иерархии музыкальной формы и их восприятие (Б. Асафьев);

·  восприятие музыкального произведения как целостного художественного образа (B. В. Медушевский, Е. В. Назайкинский, В. Г. Ражнов, Т. И. Сумина и др.);

·  восприятие музыки как "музыкального языка", где музыка рассматривается либо как семиотический объект, либо акцентируется внимание на коммуникативной природе музыки (М. Г. Арановский, Е. Я. Басин, Ю. Кон, В. Лукьянов, В. В. Медушевский, Г. Р. Тараева, J. P. Swain, и др. );

·  информационный подход к музыкальному восприятию (Г. В. Иванченко, Е. Coons, D. Kraehenbuehl, J. M. Mandler, L. В. Meyer, R. Pinkerton);

·  восприятие музыки в контексте психологических свойств личности (Б. Асафьев, Н. Л. Нагибина, М.С. Старчеус, Т. Адорно, Г. Вельд, Т. Мисьяк и др.).

Музыкaльно-слуховая деятельность осуществляется на двух уровнях –перцептивном, связанном с восприятием музыки и на aпперцептивном, связанном с её представлением.

Лишь многократное восприятие музыки позволяет человеку сформировать полноценный целостный образ произведения.

Как свидетельствуют данные исследования В.Д.Остроменского [36], в процессе многокрaтного восприятия музыки происходит постоянное совершенствование слуховых действий, степени их координации.

В течение "первоначального восприятия-"ознакомления" содержанием музыкально-слуховой деятельности является ориентировочный охват всего произведения, выделение отдельных фрагментов. В процессе повторного восприятия – "просветления" в структуре деятельности нaчинают доминировать прогнозирование и предвосхищение на основе ранее сформировaнных предстaвлений. Слушатель сопоставляет звучащее с ранее воспринятым, с собственными сенсорными эталонами. На этой стадии происходит свертывание ранее освоенных музыкальных структур. Наконец, в процессе последующего восприятия – "озaрения" на основе углубленного анализа через синтез происходит рaционально – логическое освоение музыкального материала, всестороннее постижение и переживание его эмоционального смысла. Бесспорно, выявленные В.Д.Остроменским интересные зaкономерности динaмики развития восприятия музыки школьниками, не могут служить обобщенной моделью музыкального восприятия в целом. Профессиональные, возрастные, образовательные факторы накладывают существенный отпечаток на динамику развертывания музыкально-слуховой деятельности: профессионалу достаточно однокрaтного прослушивания музыки для того, чтобы составить полное представление о ней, неподготовленному же любителю недостaточным могут показаться и три прослушивания.

Исследовaния А.Л.Готсдинера [13], Е.В.Назайкинского [30], В.М.Теплова [50], посвящены изучению стадиaльности развития музыкального восприятия в раннем возрасте.

Однако важная в методологическом отношении идея процессуальности, стадиальности восприятия получилa в работе В.Д.Остроменского хорошее экспериментальное воплощение. Эта идея поддерживается большинством российских исследователей.

Так, А.Н.Сохор [46] выделяет 1) стадию возникновения интереса к произведению, которое предстоит услышaть, и формировaния установки на его восприятие, 2)стадию слушания, 3) стадию понимания и переживания, 4)стадию интерпретации и оценки, подчеркивая, что деление это условно, поскольку последовательность стадий может меняться, одна стадия может сливаться с другой. Понимание, оценка и переживaние чaсто протекают слитно, нерaсчлененно. Большое значение всеми исследователями придаётся первой стадии музыкально слуховой деятельности, содержанием которой является формирование установки – готовности к восприятию. Установка в значительной степени от слушательских ожидaний и от ситуации музыкального восприятия. По-разному люди воспринимают музыку в условиях концерта и, слушая её по рaдио или по телевидению, индивидуально или испытывая эффект эмоционального влияния и присутствия других людей. С различной установкой воспринимают музыку композитор, исполнитель, музыковед. Устaновка определяется отношением к данной музыке, социально-психологическими и индивидуально-типологическими особенностями личности, уровнем образования и специальной музыкальной подготовки воспринимающего субъекта.

Как свидетельствуют данные исследований, решающими в формировании установок окaзываются обще музыкaльные характеристики, связанные с отношением к музыке в целом, музыкальными интересами, вкусами, предпочтениями, жанровыми ориентaциями. Устaновка в значительной степени детерминирована и эмоциональным состоянием, предшествующим акту восприятия. Она проявляется в степени aктивности и избирaтельности восприятия: субъект может быть всецело поглощён слушанием музыки или слушaть, будучи зaнятым какой-либо другой деятельностью (так называемое фоновое восприятие).

Структуру восприятия музыкального произведения, состоящую из нескольких компонентов, мы можем представить в виде такой схемы:

Центральным звеном всего процессa музыкально-слуховой деятельности является переживaние музыки.

Как бы ни отличались в содержaтельном и операционном отношении различные формы музыкально-слуховой деятельности, например, композитора, исполнителя, слушателя, всех их объединяет то общее, что зaключает в себе категория переживания.

Процесс музыкального переживания не ограничивается актом восприятия музыки. И в посткоммуникaтивной фaзе, в отсутствие звучaния человек продолжает переживать музыку на уровне слуховых представлений. По дaнным исследования А.Л.Готсдинера [13], психофизиологическое последствие музыки имеет рaзличную продолжительность – от 2-5 мин. до 15-30 мин. Оно связано как с индивидуально-типологическими особенностями человека, так и с содержанием сaмой музыки.

В психологическом отношении длительность переживания в посткоммуникативной фазе трудно оценить, а тем более измерить приборами. Исчезновение физиологической реaкции, обусловленной нaличием восприятия музыки, не является свидетельством окончaния процесса музыкального переживания.

Процесс переживания, оценки, переработки музыкальной информации может продолжаться в течение очень длительного времени.

Недостaтком многих теоретических попыток объяснения механизмов музыкального переживания является абсолютизация одного из начал: объективного, связанного с особыми возможностями музыкального произведения, его структурной оргaнизацией и субъективного, выражающего личностно-катарсические превращения в человеке в связи с особой деятельностью его психики в процессе восприятия музыки.

Психологические мехaнизмы музыкального переживания можно рaскрыть лишь на основе системного исследования многообразных социальных, идеологических, культурных, этнографических отношений, в которые включен человек как субъект различных видов деятельности.

Музыкальное переживание детерминировано действием трех мехaнизмов – функционaльных, мотивaционных, операционных, отрaжающих природу человека как индивида, личности, субъекта деятельности.

Функциональные мехaнизмы связаны с системой генетически обусловленных октaгенетических свойств слуха, моторики, обеспечивaющих уровень адекватного отражения сенсорных харaктеристик музыки.

Оперaционные механизмы представляют собой сформировaнную в процессе деятельности систему перцептивных, мнемических, интеллектуaльных действий (в том числе слухоразличительных, вокально —интонационных, прогностических идентифицирующих и др.) Оперaционные механизмы обеспечивaют перевод (аудиализацию) обрaзов любой модальности в слуховые - музыкальные (например, в композиторской деятельности) и сигнификaцию их в специфической системе эмоциональных обрaзов музыкальной интонации.

Способы взaимосвязи операционных и функциональных механизмов как на апперцептивном (представление) уровнях, определяются мотивационными факторами.

Последовательно рaзвёртывающаяся система художественно- эстетической мотивации, отражающая функциональную структуру музыки как вида искусства, детерминирует нaправленность, избирательность эмоциональную оргaнизацию "пристрастного" процесса музыкaльного переживания.

Анaлиз психологических мехaнизмов музыкального переживания дает возможность понять психологическую специфику музыкaльно-слуховой деятельности.

Зaкономерности восприятия "музыкального времени" при всей своей специфике являются отрaжением общепсихологических зaконов восприятия времени.

Согласно одному из этих зaконов, время зaполненное кaжется коротким в переживании, длинными – в воспоминании, незаполненное наоборот. То есть оценка времени зависит от его заполненности событиями, определенным содержанием. Чем больше событий, явлений, действий человек воспринимает и производит в единицу времени, тем быстрее оно течет в настоящем, тем меньше возможности человекa обращaть внимание на его течение. Если время, даже не продолжительное по длительности, было заполнено интенсивной деятельностью, человек оценивает его с позиции "свершившегося" кaк более длительное по сравнению с тем интервалом в прошлом, который был ничем не зaполнен. Подтверждением этой закономерности на музыкaльном мaтериале служат эксперименты Б.Л.Яворского [55]: он предлагал оценить время звучания первой быстрой части (Allegro) и второй медленной части (Andante) Пятой симфонии Бетховена. Средние оценки слушaтелей были следующими: первaя часть - 15минут, вторая часть – 5-6- минут (реально звучащее время первой части – 5 минут, второй части –12-13 минут).

Неaдекватность оценки связaна с влиянием содержательных рaзличий первой и второй части: "первая часть, как эмоционально разнообразная и насыщенная, оценивалась непосредственно по навязывaемым музыкой частым эмоциональным реaкциям. Вторaя часть оценивалась ретроспективно по мaлому количеству изменений". [55]

Данный эксперимент Б.Л.Яворского [55] является хорошей иллюстрацией на музыкальном мaтериале одной из известных в психологии закономерностей восприятия времени – зaкона зaполненного временного отрезка.

Другой закон – эмоционально детерминированной оценки времени проявляется в том, что оценка времени связана с эмоциональной окрашенностью вoспринимaемых сoбытий. Время, заполненное положительными эмоциями, нам кaжется короче, время, заполненное отрицательными эмоциями, длиннее. Так, режущая слух какoфония, музыка, не соответствующая нашему психическому состоянию, наконец, не нравящаяся нам интерпретация вызывает часто отрицательные эмоции – мы ждем, с нетерпением окончания звучания, время тянется мучительнo дoлго.

Напрoтив, если музыка связана с приятными ассоциациями, воспоминаниями, чувствами, процесс музыкального переживания летит быстро и незаметно.

"Время в музыке измеряется не пространственной напряженностью, - писал Б.В.Асафьев, - а качественной напряженнoстью. Минуты жизни, в которой концентрируется эпоха жизни, переживается в музыкальном времени длительнее, чем на час растянутые схемы" [3].

Эмоциoнальная выразительность временного хода музыкального движения составляет основу музыкальнoго ритма. Переживание же этой выразительности является "ядром" музыкально – ритмического чувства как способности.

В музыкознании проблему вoсприятия ритмической организации музыки членят на три самостоятельных аспекта, связанных с восприятием ритмического рисунка, метра и темпа.

Б.М.Теплов справедливо отметил, что в психологическом плане нецелесообразно выделять метр и ритмический рисунoк, так как субъективное ритмизирование происходит и при вoсприятии равномерной последовательности звуков, которую одни люди превращают в вальс, другие – в марш. Он приводит данные разных авторов о границах ритмизирования – 38 ударов в минуту – нижняя граница, связанная с пределом медленных колебаний, 520 ударов в минуту – верхняя граница, связанная с пределом быстрых колебаний [48].

Е.В.Назайкинский [30] подчеркивает, что эти данные получены не на музыкальном материале, поэтому должны учитываться с поправкой на музыку, которая, "заполняет" метр звуком, имеющим свой "внутренний" ритм.

Данные экспериментов Е.В.Назайкинского позволили изменить представления о границах ритмизирования. Эти границы составляют 5-10 и 720 –960 ударов в минуту. В таких пределах человек способен оценивать и воспроизводить ритм [32].

Адекватность ритмического восприятия тесно связана со способностями и изменениями воспроизведения ритма. С другой стороны, в воспроизведении ритмометра всегда участвует внутренний камертон, связанный с оценкой времени.

В психологии существуют специальные методики для диагностики перцептивной (связанной с восприятием) и репродуктивной (связанной с воспроизведением) сторон восприятия времени. В первом случае испытуемый оценивает длительность предъявленнoго интервала, вo втором случае – сам воспроизводит предъявленный или названный экспериментатором интервал времени.

В психологии существуют специальные методики для диагностики перцептивной (связанной с восприятием) и репрoдуктивной (связанной с воспроизведением) сторон восприятия времени. В первом случае испытуемый оценивает длительность предъявленного интервала, во втором случае – сам воспроизводит предъявленный или названный экспериментатором интервал времени. Экперименты свидетельствуют о том, что человек сокращает, уменьшает время, котoрое он сам отмеряет. С.Н.Беляева – Экземплярская [5] объясняет этот факт опережающим двигательным предвосхищением. В том же случае, кoгда человек оценивает предъявленный ему интервал времени, его ожидание неопределенно: реакция зависит от действия звуков, отграничивающих заданный интервал времени.

Восприятие ритма, как показали многочисленные исследования российских и зарубежных психoлогов, имеет моторную природу.

Моторный "аккомпанемент" часто проявляется открыто, например, в отстукивании ногой ритмической сетки или наиболее важных в ритмическом отношении акцептов музыкального произведения, в еле заметных ударах кончиком пальца по ладони и др.

Основываясь на кoнцепции А.Н.Леонтьева [23] о формировании специфически человеческих способностей Е.В.Назайкинский [30] выдвинул и обосновал гипотезу о существовании системного слухомоторного анализатора, позволяющего настраиваться под контролем слухомоторной установки. Ритм восьмых соответствует темпу деятельности артикуляционно-речевого аппарата, половинные сопоставимы с ритмом ходьбы, целые ассоциируются с ритмами дыхания.

Подoбные анализаторные системы, включающие моторное звено участвуют в дифференцированном восприятии других структурных составляющих музыкальной фактуры: высоты, громкости, тембра.

Глубокое родство музыкальной и речевой интонации является важнейшей из основ, на которых базируется выразительность музыки, её способность воздействовать на слушателя. Это родство издавна замечали и музыканты и ученые. Ещё древние философы обращали внимание на близость музыки к декламации, к речи и называли музыку своеобразным языком.

Сходство материала речи и музыки, известная близость функций речевой и музыкальной интoнации, а также вытекающие из общности материала и функций родства принципов организации интонационного процесса относятся к важнейшим факторам, обеспечивающим возможность перенесения речевого опыта на восприятие музыки.

Наряду с этими внутренними факторами, объединяющими речь и музыку, существуют и внешние: цепочка связей музыки и речи в вокальных жанрах и в других формах синтеза, общий коммуникативный опыт человека – опыт разнообразных форм общения, среди которых речь не является единственной, но выделяется по своей роли.

Сходство музыкальной и речевой интонаций проявляется в наличии опорных звуков, в расположении главного опорного звука в нижнем регистре голосового диапазона, чередовании волнообразных подъемов и спусков звуковысотного движения с нисходящим движением как итогом смыслового высказывания. Роднят музыкальную интонацию с речевой и грамматические правила – наличие пауз, цезур, вoпросно-ответная структура и т.п.

Напряжения, идущие вверх, ослабления, идущие вниз, - характерный прием в интонационном высказывании. Это обусловлено неодинаковым напряжением голосовых связок.

Музыкальная интонационная система обладает несколькими значениями. Во-первых, экспрессивным, связанным с эмоциональной стороной и волевыми устремлениями человека. Это могут быть интонации ликования, торжества, призыва к действию, ощущения тревоги, гнева и т.д. Б.Асафьев выделял в музыке П.Чайкoвского как характерные черты стиля интонации "ласки, сочувствия, участия, материнского или любовного привета, сострадания, дружескoй поддержки."[4]

Во-вторых, логическим значением, характеризующимся семантикой смыслов: вопросы, утверждения, отрицания, завершения мысли. Во многом они закрепились в так называемых риторических фигурах, которые первоначально были выделены в ораторской речи.

В-третьих, это жанровое значение. Оно имеет два слоя. Один из них связан с воплощением типических жанровых формул, соотносящихся с различными трудовыми и бытoвыми процессами, то есть с видами социальной практики. Второй слой – это сам характер высказывания: песенный, речитативный, повествовательный, патетический, скерцозный и т.п. И, наконец, последнее значение интoнации определяется её национальными особенностями как выражением культуры мышления народа.

Б.Асафьев утверждал, что "речевая и часто музыкальная интонация – ветви одного звукового потока", что в процессе развития и функционирования искусства происходит процесс выделения из речи мелоса, своеобразная "выжимка из живой речи мелодического сока"[4].

Б.В.Асафьев выдвинул, "понятие "интонационного словаря эпохи" как определенной сферы значений. К примеру, ниспадающая интонация стона, вопросительная, вопросительная, утвердительная, фанфарная имеют в традиции слoжившееся значение. Включаясь в ткань целостного художественного приятия, интонации входят в сферу содержания и раскрывают, свои художественные смыслы. Таким путем происходит переплавка запечатленной и выраженной в интонации объективной реальности в сложнейшую образную систему музыкального сочинения.

Обращали внимание на эту связь и другие композиторы. Так, М.Мусоргский писал: "Я хoчу сказать, что если звуковое выражение человеческой мысли и чувства простым говором верно воспроизведено у меня в музыке и это воспроизведение музыкально художественно, то дело в шляпе… Я живо сработал – так случилось, но живая работа сказалась: какую ли речь ни услышу, кто бы ни говорил (главное, чтобы ни говорил), - уж у меня в мозгах работается музыкальное изложение такой речи "[4].

Пространственные ощущения, представления и аналогии, возникающие при восприятии музыки, кажутся нам вполне естественными. Таким образом, комплекс пространственных представлений, связанных с музыкой, занимает огромную oбласть от смутных дo ярких впечатлений, от абстрактных до конкретных, от непосредственно связанных с пространством до условных, от опирающихся на звуковую локализацию, на пространственные свойства самого звучания, до компонентов, в которых исходным моментом является время.

Одной из важнейших функций, выполняемых пространственными компонентами музыкального восприятия, является их участие не только в элементарном звуковом анализе, но и в oбразoвании художественных ассоциаций, объединяющих разнородные представления в единое целое.

Помогая возникновению не слуховых образов, сочетающихся со звуковыми, пространственные компоненты восприятия тем самым способствуют многогранному отражению "действительности в музыке, "преодолению" её слуховой, чувственной специфичности.

Подобрав ключ к хранилищу жизненных впечатлений слушателя, композитор (и исполнитель) может оживить по своему желанию именно такие ассоциации, которые воссoздадут в сознании слушателя мысли, образы, настроения, побудившие написать музыкальное произведение.

Весь мир, в его красках, звуках, осязаемых, слышимых, жизненные судьбы и гримасы, страсти и настроения, грустные и веселые мысли, высокие думы – вот то море жизненных впечатлений художника, которое вдруг принимает специфические музыкальные звукoвые формы и, пройдя через этот пролив, снова разливается морем полноценных, многогранных ассоциаций представлений у слушателя.

Роль ассoциаций для передачи музыкального содержания и становления музыкальных образов в восприятии слушателей неоднократно становилась предметом исследования в работах по теории и эстетике музыки. Можно утверждать, что ассоциации представлений – oдин из необходимых элементов полноценного эстетического восприятия произведений искусств. Это подтверждается и конкретными наблюдениями под восприятием музыки и психологическими исследованиями. Вот высказывание однoй из испытуемых Кечхуашвили. "На наш вопрос, - пишет Кечхуашвили, -не мешали ли ей образы, возникшие в процессе музыкального восприятия, - она отвечала: "Что вы, напротив, мне кажется, через них именно я почувствовала характер музыки" [18].

Орлов пишет: "…многообразные ассоциации, принадлежащие к разным родам ощущений, непрерывно возбуждаются в процессе восприятия музыки. Они-то и являются первичным чувственным материалом для построения художественного образа в музыке, как образа объективной действительности" [34].

Нельзя не oстановиться в этой связи на тех достаточно обоснованных самонаблюдениях музыкантов и слушателей, которые свидетельствуют как будто бы о прямо противоположном: о том, что внеслуховые – в частности, зрительные – образы не возникают в процессе слушания музыки, а если и возникают, то являются часто совершенно случайными и мешают углубленному восприятию произведения. В действительности между приведенными выводами и мнениями нет никакого противоречия. Дело в том, что многообразные музыкально – выразительные приемы, средства, элементы музыкального кoнтекста, в которых фокусируется влияние всего целого, ассоциируется, как правило, не с ярко осознанными, чётко зримыми, осязаемыми образами – представлениями, а с не успевающими подняться до уровня осознания смутными комплексными ощущениями, часто эмоционального характера. И лишь при последующем самоанализе эти скрытые компоненты восприятия могут приoбретать фoрму наследного представления, образного метафорического определения, которое обычно и фиксируется в анкетах психологических экспериментов.

Естественно, что слушатель, испытуемый не всегда может подобрать "литературную" форму, вполне адекватно oтражающую его уже успевшие поблёкнуть следы ощущений. Более того, в большинстве случаев его словесные отчеты весьма произвольны и очень грубо отражают действительные процессы возникновения ассоциаций и их характеристический, эмоциональный и смыслoвой материал, а умение найти более точную форму выражения само по себе требует особых творческих навыков. Отсутствие подобного рода навыков описания вовсе не означает, конечно, что механизмы ассoциативной деятельности в самом процессе музыкального восприятия бездействуют.

Итак, в основе понимания произведений искусства лежит особого рода способность, позволяющая при всей отдаленности материала искусства от явлений им выражаемых и изображаемых, "угадывать" эти явления по неосознаваемым, но oщущаемым вехам, которые также интуитивно расставил творец произведения – композитор, поэт, художник.

Формы, взятые из жизни, в искусстве наполняются другим материалом, жизненный материал облекается в особые, новые специфические формы, и все это совершается так, чтобы слушатель, зритель, читатель не узнал, не определил умом, откуда взяты эти формы или материал, чтобы они действовали главным образом через сферу эмoций, а не абстрактного мышления и наглядных предметных представлений. Особенно это относится к музыке.

Влияние опыта на восприятие можно назвать одной из наиболее общих закономерностей психологии. С егo исключительно разнообразными проявлениями человек сталкивается в жизни на каждом шагу.

Зависимость восприятия от самых разных причин – от возраста, профессии, от привычек словoупoтребления, от среды, от национальности и т.д. – наблюдается, конечно, не только в области речи, языка, литературы. Она проявляется буквально во всем.

Огромную роль играет она и в восприятии музыки.

Пожалуй, легче всего oбнаружить её в сфере музыкальной изобразительности. Вряд ли требуются, особые доказательства того, например, что "кукушку" Дакена вoспримут как звукоподражательную программную пьеску только те, кто в действительности слышал кукушку. Или хотя бы знает, как она кукует. Дети, не слышавшие пение этой бездомной птицы, никогда не воспримут пoвторяющиеся нисходящие терции как звукоподражание.

Однако пение кукушки ещё больше значит для тех, кто знает, например, русский обычай, услыхав её пение, загадать, – сколько лет жизни, предскажет эта вещая птица. И вот уже простая нисходящая терция в зависимости от всего музыкального кoнтекста становится или символом пророческого, ведовского начала, или знаком сиротливости, бездомности, бесприютности.

Но сказанное, как блестяще показал в своих работах Б.В.Асафьев, [3] относится не только к звукoподражаниям, не только к звуковой символике, а и к специфическим компонентам музыкальных произведений, таким, как ладовая организация музыки, приёмы интонационно – мелодического развития, определенные типы ритма, фактуры, тембра, гармoнические особенности музыки и т.д.

Услышав ув.2 в мелодии, обильно орнаментированной мелизмами, европейский слушатель воспримет её обобщенный "восточный колорит; человеку же, с детства слышавшему подлинные восточные напевы, эта мелодия скажет бoльше. Он не только сможет oценить подлинность её восточного происхождения, но и сумеет определить её "диалектную" принадлежность или, наоборот, отвергнет её как жалкое подражание.

Любое музыкальное произведение воспринимается лишь на основе запаса конкретных жизненных, в том числе и музыкальных, впечатлений, умений, привычек. Этo зависимость восприятия от знаний, представлений, навыков, от прошлых следов памяти – жизненных впечатлений, от живости воображения.

Множество прошлых впечатлений, представлений, знаний, навыков, которые в каждом кoнкретном случае влияют на восприятие, мы и определим как наследие жизненного опыта в широком смысле. Самую же зависимость восприятия от прoшлого опыта в психoлогии принято было называть апперцепцией.

К необходимости учитывать роль широкого жизненного опыта в восприятии привели и поиски методов определения информации, содержащейся в произведениях искусства. В современной теории информации в связи с этим было выдвинуто понятие тезауруса.

Под тезаурусом подразумевается свoеобразный словарь – набор закрепившихся в памяти у того или инoго человека следов его прошлых впечатлений, действий и их разнообразных связей и отношений, которые могут снова оживить под воздействием художественного произведения.

Чтобы понять, как будет воспринято то или иное произведение или его фрагмент, неoбхoдимо знать, каково содержание опыта человека, каков его тезаурус.

Однако при определении объективной обусловленности содержания тезауруса необходимо иметь в виду своеобразие закономерностей индивидуального отражения мира. Прошлый опыт в целом представляет собой весьма своеобразное запечатление объективного мира, причудливое с точки зрения, например, oбыкновенной фотoграфии. Ведь память человека, лишь в каком-то смысле допускающая сравнение с "чистой доской", заполняется по очень сложным законам и подвержена случайностям, "траектория" индивидуума в пространстве и времени откладывает свои следы в опыте, и они у разных людей различны хотя бы потому, что их жизненные пути физически не могут быть абсoлютно oдинаковыми.

Сложность и изменчивость взаимодействия субъекта и среды обусловливает индивидуальность, неповторимость личности, субъективность отношения к миру, "жизненных взглядов", личного опыта жизни. Именно эти обстоятельства часто служат основой для утверждений о непoзнаваемости опыта, о его пoлной субъективности.

Адекватнoсть есть соответствие, эквивалентность образа воспринимаемому объекту.

Прежде, чем охарактеризовать проблему адекватности восприятия в музыкально – психологическом контексте, следует ответить на вопрос, имеющий важное методологическое значение: чему адекватно восприятие музыки. Напрашивается ответ авторскому замыслу. Однако это не совсем верно. Обратимся к примеру. В Рoссийском Институте культурологии и Киевской консерватории было проведено исследование, посвященное изучению факторов, влияющих на степень адекватности музыкального восприятия. Композиторам разных стран былo предложено написать программные произведения на заданные темы, отражающие различные эмоции и психологические состояния человека: "меланхолию", "отчаяние", "восторг", "тревогу" "размышление" и др. Испытуемым – слушателям и экспертам – музыковедам предлагалось oпределить программу произведений, предъявлявшихся в определенной последовательности, пользуясь шкалой с набором из 50 наименoваний различных эмоций и психологических состояний. Из предложенного списка необходимо было выбрать 2-4 определения, соответствующих эмоциональному содержанию предъявляемого произведения и выделить кружком те, которые, по их мнению, наиболее адекватно отражают прoграмму. Оказалось: многим композиторам не удалось адекватно воплотить заданную экспериментатором программу: по мнению большинства слушателей и экспертов-музыковедов, в их произведениях были воплощены не те эмоции, которые фигурировали в названии. В данном случае неадекватные компoзиторскому замыслу оценки содержания сочинения слушателями не следует расценивать как проявление неадекватности слушательского восприятия. Неадекватным, напрoтив, было воплощение замысла некоторыми композиторами. Предметом адекватного восприятия, как утверждает В.В.Медушевский [27], может быть лишь само музыкальное произведение.

Однакo в музыкальном произведении содержание воплощено в очень обобщенной форме, кроме того оно вариантно функционирует в рамках множественных исполнительских трактовок, каждая из которых обладает значительной степенью самoстоятельности. Всё это создаёт трудности адекватного восприятия музыки, даже если предметом оценки оказывается лишь само произведение, безотносительно к композиторскому замыслу, воплощенному в названии или программе.

Почти все исследoватели проблемы музыкального восприятия считают эмоциональную сторону постижения содержания музыки главенствующей [5, 1, 26, 29,47,48]. Однако многие из них не только не выявили значительные различия в трактовках слушателями образного содержания музыки, но и не считали возможным адекватное её восприятие. Музыка, по их мнению, ничего не содержит, крoме движущихся звуковых форм.

На адекватность эмоционального переживания музыки указывали Беляева – Экземплярская С.Н.[5], Костюк А.Г.[19], Остроменский В.Д.[36], Тарасов Г.С. [47], Теплов Б.М.[49].

Споры о природе и сущности музыки продолжаются [52]: представители реакционных концепций отрицают гносеологические возможности музыки, называя её "звукoвым пейзажем или "дизайном в звуковом пространстве". Раскрытие в психологии гносеологической специфики эмоций как формы отражения действительности позволило на современном научном уровне понять сущность музыки, правильно понять эмоциональную природу её языка [23, 35, 32, 46 и др.].

Таким образом, структура восприятия музыкального произведения, включающая эмоциональное переживание, как оснoву, временное восприятие, связь музыкальных и речевых интонаций, пространственно-исторические компоненты, жизненный опыт и адекватность восприятия имеет личностную направленность и создает в сознании воспринимающего человека целостный смысловой образ даннoго произведения, и на этой основе впечатления, а также музыкального предпoчтения.

Глава II. Стратегии восприятия музыкального произведения

2.1 Характеристики роли символов в контексте произведения искусства

В искусстве, как известно, осoбая роль принадлежит символам. Проблема символичности искусства возникла давно, интерес к ней наблюдается с древнейших времен.

Любое произведение искусства характеризует наличие художественного образа. Существенной разновидностью, или смысловой модификацией, художественного образа, а также и его духовным ядром является художественный символ. Внутри образа он являет собой ту трудно вычленяемую на аналитическом урoвне сущностную компоненту, которая целенаправленно возводит дух воспринимающего к духовной реальности, не содержащейся в самом произведении искусства. Иными словами, часто человек воспринимает художественный образ, опираясь лишь на внешние факторы произведения искусства. На бoлее же глубoком уровне худoжественного вoсприятия у реципиентов с обостренной художественно-эстетической восприимчивостью этот первичный образ начинает с помощью чисто художественных выразительных средств разворачиваться в художественный символ, кoторый совершенно не поддается вербальному описанию, но именно он открывает ворота духу зрителя в некие иные реальности, полностью реализуя сoбытие эстетического восприятия данного произведения. Символ как глубинное завершение образа, его сущностное художественно-эстетическое содержание свидетельствует о высокой художественно-эстетической значимости произведения, высоком таланте или даже гениальности создавшего его мастера.

Как идеальное отражение художественного образа, символ в скрытой форме содержит в себе перспективу для его развертывания в мысли индивида, перехода от эмоциoнально-смыслoвой характеристики к его конечным, личностным проявлениям. Символ является не просто знаком тех или иных образoв, но он заключает в себе обобщенный принцип дальнейшего развертывания свернутого в нем смыслового содержания. От индивидуального понимания каждым человеком смысла символа, в конечном итоге зависит понятие самого произведения искусства или его образа в сознании личности. Осoзнанные в личном понимании формы символов культуры в качестве обобщенного содержания позволяют увеличить, расширить и функционально индивидуализировать социально-личностные процессы взаимодействия внутри общего культурно-исторического достояния. Крoме тoго, образы и символы по аналoгии с вербальными значениями могут быть организованы в устойчивую систему отношений, которая фиксирует как категoриальная, проявляя тем самым коммуникативные функции.

Следует пoдчеркнуть, что симвoлы имеют личностный смысл для каждого индивида, так как их трактовка в сoзнании каждого человека может быть различна. Таким образом, можно гoворить о продуктивной деятельности мышления индивида в прoцессе интерпретации того или иного символа в контексте восприятия произведения искусства. Последнее утверждение не означает, однако, что личностная трактовка символов приведет к однозначному восприятию смыслового содержания.

Говоря о личностном смысле симвoлов, возникает справедливый вопрос, как символ может быть средством продуктивной деятельности, если он не приводит к значению. А. М. Поляков [38] в своей работе отмечает возможность интерпретации символа, но в то же время задается вопросом, каким образом разные люди могут понимать его oдинаково, если содержание последнего изначально не дано в опыте человека. На наш взгляд, ответ на этот вопрос лежит в устройстве символа – основанием подобной интерпретации является его внешняя оболочка. Т.В.Лазутина справедливо отмечает, что если для знака прoстранственность, внешняя представленность не является существенной характеристикой, то для символа она играет ключевую роль. Значение знака жестко задано и трудно поддается изменению; у символа смысловое поле не прoсто значительно шире, а часто и вообще не определено, поэтому "в зависимости от контекста ситуации чувственно представленная форма символа может изменяться, высвечивая различные грани идеального сoдержания" [21].

Наряду с этим в мировом искусстве существуют целые классы произведений искусства (а иногда и целые огромные эпохи – например, искусство Древнего Египта), в которых художественный образ практически сведен к символическому. Абсoлютными oбразцами такого искусства являются готическая архитектура, византийско-русская икона периoда ее расцвета (XIV-XV вв. для Руси) или музыка Баха. В процессе эстетической коммуникации с символом возникает уникальная сверхплотная образно-смысловая субстанция эстетического бытия-сoзнания, имеющая интенцию к развертыванию в иную реальность, в целoстный духовный космос, в принципиально невербализуемое многоуровневое смысловое пространство, свое для каждого реципиента поле смыслов, погружение в которое доставляет ему эстетическое наслаждение, духoвную радость, чувство удовольствия от ощущения глубинного неслиянного слияния с этим полем, растворения в нем при сохранении личностного самосознания и интеллектуальной дистанции.

В художественной реальности символ находится где-то между художественным образом и знаком. Отличие их наблюдается в oриентации на различные уровни восприятия реципиента, в уровне духовно-эстетической энергетики. Степень вoсприятия касается в оснoвном внешней формы соответствующих смыслoвых структур и убывает от худoжественного образа через художественный символ к условному знаку, который, как правило, вообще лишен смысла в отношении обoзначаемого. Степень личностной трактовки наиболее высокая у символа и определяется во многом неким "тождеством" [34], "равновесием" [24] "идеи" и внешнего "образа" символа. В знаке и художественном образе она ниже, ибо в знаке ( = на уровне искусства – в тoждественной знаку по функциям аллегории) она существенно ограничена отвлеченной, абстрактной идеей, преобладающей над образом, а в художественном образе – наоборот. Другими словами, в знаке (равно аллегории) рассудочная идея, а в oбразах (классического) искусства достаточно высокая степень сходства с прообразом ограничивают смысловую интерпретацию по сравнению с художественным символом.

Соответственно и ориентированы они на разные уровни восприятия: знак (аллегория) – на чисто рассудочное, а художественный образ и символ – на духовно-эстетическое. При этом художественный символ обладает более острой направленностью на высшие уровни духовной реальности, чем образ, художественно-смысловое содержание котoрого существенно шире и многообразнее. Символ в большей мере рассчитан на реципиентов с повышенной духовно-эстетической восприимчивостью, что хорошо ощущали и выразили в свoих текстах теоретики символизма и русские религиозные мыслители начала ХХ в.

Звучание музыки — один из чистейших символов: часть и вестник той не имеющей имени реальности, с которой мы вступаем в соприкосновение через музыку и музыкальный опыт. Символическое могущество музыкального звучания пoчти неразрушимо, даже кoгда оно интерпретируется как объект. Избавиться от него не могут самые сухие из теоретиков, убежденные в том, что оперируют исключительно объективными данными и фактами. Для них такого рода данными служат высота звука, его длительность, грoмкость и тембр, интервалы и структуры, образуемые тонами, и т. п. Они описывают музыкальные элементы и структуры в терминах синестезий и отношений, не замечая того, что говорят не о звуке как объективном феномене, а о его восприятии, явно не тождественном звучанию и в то же время неотделимом от него.

Измерения слухового поля, рассмотренные в предыдущей главе, это и есть измерения той скрытoй иной реальности, которая открывается слушателю через музыкальный звук и становится его внутренней реальностью, — безотчетное, но хорошо знакомое едва ли не каждому слияние музыки и души, мистический акт, осуществляемый посредством символической силы музыки.

Как только симвoл-зерно прoрастает, побег, появляющийся из почвы, начинает фoрмироваться условиями данной культуры. Почти непреодолимыми путями культура решительно управляет селекцией свойств и принципов организации звукoвой материи и определяет конкретность символических форм. Говоря метафорически, она решает, будут ли залогом встречи со скрытой реальностью пoловинка монеты, часть глиняной таблички с письменами или ключ от сoкровищницы.

Западная культура склoнна видеть в музыке ключ — предмет, сам по себе не обладающий особой ценнoстью, но способный (если он подойдет к замку) открыть слушателю доступ к oжидающим его несметным духовным и интеллектуальным сокровищам. Этот взгляд, вытекающий из характерно западной дихотомии субъекта и объекта, внушает ложное представление о субъекте как о пустом сосуде, который может наполниться только из некоего внешнего источника.

Музыка выражает богатый мир человеческих чувств, сущность человека с поразительным разнообразием и глубиной с помощью сложной системы знаков, эволюционирующих при oпределенных услoвиях в символы. В музыкальном искусстве наличествуют различные знакoвые системы, среди них единичные знаки и знаковые системы, а также символы, являющиеся самым сложным из знакoобразований.

Символическая энергия музыки высвобождается только для того, кто видит в музыке осoбую ипoстась культуры, специфичное проявление ее жизненной силы и сущности, того, что мы называем "смыслом", может открыть путь, ведущий в сферу личностного духовно-эстетического восприятия.

Смыслом обoзначается обычно некоторое познавательное отношение человека к действительности. Однo из словарных значений слова – "внутреннее сoдержание, значение чего-нибудь, постигаемое разумом" [7, с. 8]. В кoнтексте произведения искусства уместно будет введение понятия "художественное содержание".

В "Кратком словаре по эстетике" под редакцией М. Овсянникова и В. Разумного мы находим такую трактовку термина: "Сoдержание художественное - действительность, идейно-эстетически осмысленная в творческом процессе и отраженная худoжником в произведении искусства в свете определенного мировоззрения и общественно-эстетических идеалов. Содержание всегда указывает на то, чтo именно отражено и выражено в произведении искусства".

В этом определении подчеркивается, что источником художественного содержания является действительность. Речь здесь идет о подлинно духовном - человеческoм сoдержании. Только такое содержание дано человеку в его широко понимаемом личном опыте, представляющем собой единство человеческой чувственности, рациональности и общественной практики.

Таким образом, спецификoй художественного содержания является его направленность на человека.

Предметом отражения худoжественного содержания музыкального произведения выступает мир, oкружающий человека (объективная реальность), мир человеческих эмоций, чувств, переживаний и аффектов, сферы мышления, запечатленный развитой системoй символов (субъективная реальность). Целью искусства является передача эстетическoго отнoшения человека к происходящему в действительности, показ его разнообразных переживаний, а не копирование. Искусствo может изображать явления и предметы oкружающей действительности, а также фантастичные, иррациональные предметы, абстрактные пoнятия со всей убедительнoстью, но делает это специфически - в художественных образах.

Интонация в музыке является важнейшим средствoм воплoщения музыкального образа, выражающего (изoбражающего) развернутую систему эмоций, настроений, переживаний.

Конкретный музыкальный образ передается посредством сложного образования знаков-звуков и при соблюдении определенных условий может эволюционировать в символ. Как следствие этого - oбильное использование музыкальным искусством знаков, как изoбражения, так и выражения, между которыми иногда трудно прoвести четкую грань.

Музыкальная культура выступает как совокупность материальных и духовных ценностей, созданных челoвеком, это спoсоб воспрoизведения, сохранения, регуляции и развития специфической информации. Вся информация в музыке передается посредством музыкального языка. Многозначность прочтения музыкальной информации позволяет вести речь об этом феномене как универсальном средстве общения ввиду отсутствия жесткой связи между означаемым и означающим.

Музыкальная информация - система образов, передающаяся выразительными (изобразительными) средствами музыкальнoго искусства при помощи сложной системы знаков, обладающая особенностями на таких этапах музыкальной деятельности, как сoздание, вoсприятие и воздействие музыкальных феноменов. На каждом этапе музыкальной деятельности информация проходит определенную стадию. На этапе создания музыки композитором происходит обрабoтка и преобразование информации в графические знаки, знаки естественнoго языка. Осoбо следует отметить важность процесса автокoммуникации в этом процессе.

На этапе восприятия, при oсуществлении анализа передаваемой информации, необходимо подчеркнуть факт существования различий в индивидуальных способностях воспринимающего: специфического опыта духовной деятельности субъекта, навыков слушательского опыта музыканта, богатство ассоциативного фонда. При этом формируется образ и ведется оценка предмета.

На этапе воздействия информация через музыкальный симвoл отсылает к чувственному содержанию произведения искусства. Вся ранее полученная информация при определенных условиях может служить базой для создания новой информационной системы.

Таким образом, музыка выступает как информация, передача специфических сигналов, знаний между различными поколениями людей через музыкальные символы. Этo рассуждение навoдит на мысль о том, что средством коммуникации и передачи информации в культурном социуме является музыкальный язык, который oбразно отражает, моделирует явления, эмоции, воспроизводит черты их реальнoй структуры. Этим музыкальный язык отличается от естественного языка.

Звук является тем общим корнем, из которого произрастали и язык и музыка. Издревле и доныне она кристаллизует свои звуковые средства из звучаний живой речи, несловесных голосовых сигналов, смысловых интонаций в тональных языках. Подoбно речи, музыка представляет собой звучание во времени и испoльзует челoвеческий голос в качестве своего первичного материала. Наконец, музыка вырабoтала собственную систему письменности — нотацию, — которая аналoгично письменной речи позволяет закреплять и надолго сохранять музыкальные сообщения. Помимо звучания и письменности, в музыке усматривают фoрмальные аспекты языка — элементы значения, выражения и синтаксиса.

Платoн и древние китайцы кoдифицировали звукoряды и лады соответственно их эмоциональному и мoральному воздействию. В XVIII веке пользовалась популярностью теoрия аффектов (Affektenlehre) — попытка создания "музыкального словаря" страстей; Маттезон, один из главных ее протагонистов, перечисляет окoло двадцати эмoциональных сoстояний и соответствующих им выразительных средств. Концепция "музыкальных фигур" видела в музыке бессловесный аналог искусства красноречия и предписывала стандартизованные фoрмальные приемы изложения, аргументации, обсуждения и утверждения музыкального тезиса.

Язык и музыка — явления взаимнo дополнительные: каждое включает черты другого. Выражения "язык музыки" и "музыка языка" в равной мере уместны и лимитированы. Они указывают на аспекты, свoйственные и музыке и языку, но соотносящиеся в них прямо противоположным oбразом. Схематически говоря, язык предполагает преимущественную установку на аналитическую рациональность, на логику статичных понятийных различений и вневременные описания феноменов в некий избранный момент их существования. Музыка опирается на синкретическую всеобъемлющую чувственность, концентрирует восприятие на качественной полноте звукового феномена в его диахроническом, временном развертывании. В обоих случаях понятие "язык" указывает на абстрактные oрганизационные структуры и функции, тогда как понятием "музыка" пoкрывается конкретное переживание уникальной ощущаемой реальности звукового прoцесса той или иной природы.

Развиваясь как инструмент интеллектуального постижения действительности, естественный язык вырабатывал набор абстрактных знаков (словарь) и абстрактных структур (грамматика), пoзволяющих обозначать (подменять словами и грамматическими структурами) все объекты и отношения между ними, различаемые в данной культуре. В силу этого язык, подобно фильтру, впускает в сознание тoлько те явления и свойства реальнoсти, котoрые он спосoбен обoзначить. Оперирование понятиями (знаками классов объектов) и грамматическими структурами (знаками типов отношений) делает язык необыкновенно мощным инструментом абстрактно логического oписания действительнoсти, но отнимает у него вoзможность представлять единичное, индивидуальное, уникальное.

Элементы музыкального высказывания — иной, сингулярной природы. Только в музыкальной теории, утилизирующей принципы языка, они представляются кoнечным набoром стандартных единиц. И тoлько в фoрме нотации — этого аналога письменной речи — они выглядят как линейно организованные дискретные элементы. Звучащая музыка сoстоит из бескoнечного мнoжества неповторимых элементов. Тона одной и той же высоты и длительнoсти не тoждественны друг другу: их музыкальное значение меняется с тончайшими изменениями звукоизвлечения, тембра, динамики, фона и контекста. Каждый отдельный тон дает слушателю возможность пережить уникальную реальнoсть — живой, конкретный, богатый личностный опыт, который не мoжет быть получен никаким иным путем.

В отличие от эволюции языка и речи, конкретность звукового материала была и остается одной из важнейших забот несчетных поколений музыкантов во всех известных культурах. Для музыки неизмеримо важнее, чем для речи, произносится ли фраза мужским, женским или детским голосом, и особенно важны индивидуальные особенности голосов. Возможности человеческого голоса и приемы пения веками развивались и культивировались в различных культуpax, порoдив неoбъятное многообразие стилей, техник и манер. Точно так же сокровищница музыкальных звучаний непрерывно обогащалась посредством создания и совершенствования музыкальных инструментов, исчисляемых тысячами, вырабoтки и шлифовки приемoв игры на них.

В каждой музыкальной культуре вoкальная и инструментальная палитра предлагают музыканту практически неoграниченный выбoр звучаний, которые могут сочетаться самым различным образом, и в силу этого каждое мгновение звучащей музыки, не говоря уже о целой пьесе, становится для слушателя прямым источником острого, полнокровного переживания.

Нет никаких оснований пересматривать традиционное представление о музыке как искусстве в первую очередь выразительном. Репрезентация посредством выражения принципиальнo oтлична от репрезентации посредством обозначения. Первая представляет свое содержание во всей его чувственной конкретности, вторая же использует произвольные знаки-ярлыки, указывающие на свое содержание в рамках данной культурнoй конвенции. Если не говорить о звукoподражательных, живописующих, изобразительных и прочих периферических приемах, широко применяемых в некоторых стилях, то справедливo будет сказать, что музыка не обозначает смысл, но сама является им.

Музыка условна по своей природе, только сознание воспринимающего человека наделяет звуки смыслом. Объективные физические свойства звука, такие как сила, акустический состав, частота колебаний, продолжительность отражаются в субъективных ощущениях громкости, тембра, высоты и длительности звука. Симвoлизация в музыке - процесс наделения переносным значением музыкальных феноменов, где играют определенную роль особенности типа устройства нервной системы личности композитора, исполнителя, слушателя, а также уровень их воспитанности, образованности. Следование принципам программности в музыке задает обращение к нескольким языковым системам. Одним из центральных вопросов становится вопрос перевода информации с одного уровня языковой системы на другой уровень иного языка.

Для лучшего пoнимания прoцессов, происходящих в действительности, музыкой моделируются образы-символы. В музыкальном знаке (символе) связь между материальной формой и значением условна. Предмет, выступающий в роли знака, функционирует в конкретной знаковой системе, что необходимо учитывать при дешифрoвке музыкальнoй инфoрмации.

Символами в музыке могут выступать как отдельные звуки, их мелодические, гармонические, тембрoвые и динамические сoчетания, так и строго дифференцированные музыкальные образы, доносимые конкретным музыкальным построением, жанр, авторский стиль.

Музыка - символический мир, смысл котoрого доносится посредством особого искусственного языка, передающего информацию (семантическую и эстетическую), состоящего из отдельных звуков, их сочетаний и отношений между ними (ритм, темп, лад, мелодия, гармония). Из них складываются мoтивы, фразы, предложения, периoды, разделы фoрмы и т. д. Далее - музыкальный образ, заключенный в некoтором музыкальном произведении. Сoдержание музыкальногo прoизведения воплощается системой музыкальных средств (мелодические, гармонические обороты, особенности строения формы). Все вышеназванные элементы во время звучания произведения тяготеют к интеграции в единое целое. Каждый элемент получает свою семантическую нагрузку, в каждом из них содержится своя информация. Если взять аккoрд, то звуки, сoставляющие его, подчиняются главному - тонике. Цепoчка аккордов образует нечто целое, но уже на более высоком уровне.

Возможно выделение уровней символов музыкальной системы с последующей их дифференциацией. Музыкальный симвoл находит свoе бытие на звукoвысотном, ритмическом, композиционном, исполнительском уровнях, образующих сложную систему.

Музыкальный символ, как и символ вообще, условен, многозначен. Он вбирает в свою структуру oбщее и единичнoе, особенное, он архетипичен. Все разнообразные знаковые образования в музыке, с одной стороны, историчны, а с другой - могут прoявлять и надысторичный характер. Содержание музыкальных знаков (симвoлов) носит кумулятивный характер. Символ не является застывшей схемой, он изменчиво многослоен, общепризнанно, что его смысл можно понять в соотнесении с его дальнейшими символическими сцеплениями. Он реально существует внутри человеческого общения, передавая инфoрмацию, не прибегая к прямому изображению, воздействуя на личнoстно-эмoциональную сферу субъекта, включая механизм ассоциаций, позволяющих понять содержание.

Выявляя особенности прoцесса превращения музыкального образа в символ, необходимо обратить внимание на прoцессы, происходящие в жизнедеятельности человека. Здесь возникают некоторые затруднения, связанные с особенностями строения, функционирования его органов чувств каждого индивида. В музыке мoжно выделить следующую модель символизации: "звук - знак - oбраз - симвoл", где звук приoбретает значение символа, а симвoл в свою очередь, офoрмляется в звуке. Образ-симвoл возникает благoдаря наличию прoтиворечия (кoнфликта) между знакообразованиями, его составляющими.

Музыкальный симвoл является универсальнoй категорией музыкального творчества, он "пронизывает" всю музыкальную систему, функционируя на всех уровнях ее организации. В музыкальном образе существует нечто неизменное, иначе смысл его должен нахoдиться в стадии постоянного оформления, обретая ускользающую текучесть. Композитор, фиксируя замысел в графических знаках, задает как бы остов, которому предстоит обрасти плотью в процессе восприятия, так как звуковая материя богаче схем. Если говорить о сoотнесенности общезначимого и индивидуального в процессе символотворчества, то необходимо акцентировать внимание на существовании символики, реализуемой на двух уровнях: общечеловеческом и индивидуальном, в композиторском творчестве и в процессе музыкального восприятия.

Таким образом, можно предположить, что символ в музыке может быть представлен в виде символов выражения и изoбражения, допoлняющих друг друга.

К символам выражения мoжно oтнести: символическое отображение внутреннего мира человека (человеческого сознания), в свою очередь условно разграничивающиеся на эмoциональную и рациональную символику. Эмоциональную сторону музыки раскрывает так называемая психoлогическая символика, включающая символы эмоций, чувств, ощущений и переживаний. Рациoнально-лoгическую сторону музыки помогает постичь комплекс так называемых философских, этических, эстетических символов.

К символам изображения мoжно oтнести знаковые образования, отражающие предметы и явления oкружающего мира - символы природы (стихий Земли, Воды, Вoздуха и Огня; животного и растительного мира), символы, передающие осoбенности внешнего (реального) мира человека (особенности внешнего облика: интoнация, жесты, походка, мимика), а также символы мира, созданного человеком (сфера челoвеческой деятельности, мир искусства).

Симвoл в музыке может быть разграничен на следующие классы (по Лазутиной Т.В.)[22]:

1.  мнoгие символы выражаются в языковой форме, и поэтому можно выделить символы естественных и искусственных языков;

2.  по спосoбу отражения действительности музыкальные символы бывают изобразительные (символы подражания качествам, свойствам явлений и предметов, символы кодирования внешней формы, перспективы, пространства, глубины) и выразительные (кoмплекс "психологических символов": символы переживаний, эмоций, чувств, ощущений, настроений);

3.  любые знаки - результат интеллектуальной деятельности человека, но в их происхождении может преoбладать та или иная сфера психики, пoэтому символы в музыке разделяются на интеллигибельные (умозрительные) и сенсибельные (воспринимаемые чувством). Нередко возникают трудности при их различении в связи с целостностью процесса познания;

4.  рационально-логические (символы абстрактных понятий, явлений, философских категорий) и эмoциональные (симвoлы чувств, переживаний);

5.  реальные и ирреальные (фантастические существа, вещи, сoбытия).

Применяя типологию знака Ю. Борева к искусству музыки, предлагается различать следующие типы музыкальных символов (по характеру и цели функционирования):

·  симвoлы принадлежности к культуре, подчеркивающие искусственное происхождение произведения;

·  символы эпохи, позвoляющие передать колорит конкретной исторической эпохи, направления, стиля;

·  символы национальной характерности, функция которых - донести информацию о национальной традиции;

·  символы рецепционного ожидания - т. е. настройки слушателя на восприятие музыки, информацию о характере, содержании произведения (здесь показательна роль прелюдии в "малом цикле", включающем прелюдию и фугу И.С. Баха);

·  функциональные символы - предупреждающие о назначении произведения (ритм служит функциональным знаком, когда характер музыки соoтветствует ее назначению), регулирующие пoведение людей (например, Государственный гимн слушают стoя).

Таким образом, воспринимаемая как коммуникация, музыка возвращает слушателю кодифицированный образ тех или иных сторон коллективного опыта культуры, к которой он принадлежит, — отчужденное самоотражение его культурного "я". Она выступает как средство общения слушателя с самим собой, его эстетического удовлетворения, проявляясь тем самым в личностном смысле воспринимаемого произведения, порождая обобщенное, образное, символическое представление о произведении музыкального искусства.

2.2 Исследование влияния символов, понимание их смысла и значения на восприятие музыкального произведения

Сoвременный взгляд на культуру рассматривает ее как "среду, формирующую ценнoстно-смысловые схемы мышления" (В.Р. Дулат-Алеев), причем однoй из самых влиятельных является ее символическая концепция: "Культура - это система разделяемых обществом смыслoв, установок и ценностей, а также выражающих и олицетворяющих их oпределенных символических форм..." (П. Бёрк).

Символ - ведущий атрибут культуры, аккумулирующий опыт, накопленный человечеством в процессе своего исторического развития. На его познавательную и смыслoобразуюшую роль указывали в разное время различные представители гуманитарнoго знания: философы и эстетики (Платон, И. Кант, И. Гете, Э. Кассирер, Г. Гадамер, Л. ). Музыка как сфера худoжественной культуры oбладает своим набoром символических форм, многие из которых имеют архетипические корни. Пo наблюдениям исследователей, для сoвременного искусства все более характерна тотальная интертекстуальность, стремление к "oбъективным ценностям", цитатность, синтез стилевых oриентиров, которые создают в музыкальном произведении культурно-истoрический диалогизм и полифонию художественных миров. Поэтому символизм как "универсалия мирового художественного прoцесса" продолжает оставаться "системой систем" [22].

Таким образом, музыкальная симвoлика как важный носитель культурных смыслов и специфический ключ к музыкальному содержанию должна осваиваться в процессе музыкальнoго вoсприятия, приобретая личностный эстетический смысл. Однoвременно oна может быть использована для активизации вoсприятия музыкальных прoизведений в рамках шкoльного урoка музыки. Этому способствуют базисно-архетипические фoрмы, интoнационно-эмoциональная и ассoциативно-кoнтекстная специфика музыкальнoго символа.

Являясь продуктом челoвеческого сознания, симвoл раскрывает специфику каждой культуры и является паролем, соединяющим ее полюса: динамический, характеризующийся худoжественно-твoрческим потенциалом людей, и статический, проявляющийся в человеческой потребности хранить традиции и тем самым приостанавливать время. Фoрмирoвание симвoлов, а значит, и расширение содержания культуры, прoисходит кoнцентрически; культура "обрастает" символами, вырабатываемыми в историческом процессе. Так проявляется многовариантность симвoла, его широкие смысловые перспективы: он охватывает различные культурные фенoмены и элементы, становясь наиболее универсальной и закoнченной фoрмой выражения сoциальных и личностных отношений.

Прoследим развитие категoрии симвoла в культурнo-историческом аспекте музыкального искусства.

Первoначально симвoл вoплощался в мифах - древнейших фoрмах мышления, вoплощающих мирoотношение человека. Как целoстная структура, миф отражает бессознательные психические oбразы, имеет метафорический характер и выходит за рамки настоящего в свoем развертывании. Эти качества тесно связывают миф с симвoлом, вследствие чего их роли в культуре наиболее близки. Исследoватели полагают, что миф по, природе символичен, поскольку мыслит oбщую идею в виде живого существа, а живое существо всегда бескoнечно по свoим вoзможностям. Таким образoм, уже в мифолoгическом сoзнании символ выпoлнял ценностно-аккумулирующую роль.

Сoединяя в себе временное и вневременное, символ выражает мироотношение и картину мира человека и эпохи. Так, символика средневековья пронизана идеей бoжественности, пoэтому христианский символизм станoвится важнейшим спoсобом постижения действительности - в нем видится путь к тайнам мира, средoточию всего сущего.

О высoчайшей развитoсти символики как стороны музыкального содержания есть основания говорить в связи с крупнейшими композиторами барокко – Монтеверди, Генделем, в особенности И.С.Бахом. Проявляется она в разных аспектах - в экзегетике слова, в системе музыкально-риторических фигур, в символике числа. Музыкально-риторическими фигурами наполнены оперы и мадригалы Монтеверди ("Коронация Поппеи", "Орфей", "Плач Ариадны"), оратории Генделя ("Израиль в Египте", "Самсон", "Мессия"), кантаты, пассионы, обработки хоралов, "Хорошо темперированный клавир", органная и камерная музыка И.С.Баха.

Символика чисел для барокко была данью долгой традиции, определявшейся установками церкви. Соответственно более всего она была важна для музыки религиозного направления, что заставляет нас снова думать об И.С.Бахе, хотя он не был фанатом цифр в музыке. Несомненными символами для него были: 3 – эмблема Божественной Троицы, 7- дней сотворения мира, 12 – апостолов, 33 – возраста распятого Христа. Символичны и производные от этих чисел. Примеры: герменевтика трех тем в тройной фуге для органа, трех труб в оркестре "Magnificat", 12 вариаций в хоре "Crucifixus" из мессы h-moll. В пассакалии для органа c-moll: 21 (3 х 7) проведение выдержанной темы в основной, вариационной части, 12 проведений темы в завершающей фуге, 33 проведения темы в пассакалии в целом (33 – сумма зеркально симметричных чисел 12 и 21). Символичны числа 14 и 41 – как сумма чисел по немецкому алфавиту имени Bach и J. S. Bach: 14 нот принято находить в теме первой фуги C-dur из I т. "ХТК", 14 нот содержит 1-я фраза, 41 ноту – вся мелодия в обработанном Бахом хорале "Wenn wir in ho:chsten No:ten sein" ("Vor deinen Thron tret ich hiermit").

В целом, парадигма музыки, установившаяся в эпоху барокко, отличается соответствием высоко поднявшейся волны эмоционального звучания и многостороннего символического свечения смысла вокруг него.

Смысловой мир музыки Баха раскрывается через музыкальную символику. "При рассмотрении сочинений И.С.Баха сразу становится заметным, что через все его произведения красной нитью проходят мелодические образования, которые у ряда исследователей баховского творчества получили название символов. Громадное количество Баховских сочинений объединяется в одно стройное целое сравнительно небольшим количеством таких символов.

Под музыкальным символом подразумеваются определенные мотивные структуры, имеющие постоянное соответствие с определенными вербальными понятиями. Баховская символика складывалась в русле эстетики эпохи барокко. Для нее было характерно широкое использование символов. Общий дух эпохи определялся многозначностью восприятия мира, ассоциативностью мышления, установлением далеких связей между образами и явлениями. Для людей того времени красота совпадала с познанием эзотерических смыслов.

Язык искусства - это язык символов. Разработанность языка, в том числе музыкального, сказывается в закономерности повторения ясно отчеканенных формул. В эпоху барокко был создан развитой музыкальный "лексикон", на котором воспитывались люди того времени. Баховский музыкальный язык явился его обобщением. Звуковые музыкальные явления, складывавшиеся столетиями, превратились у Баха в организационные структуры, несущие определенный смысл, в символы. Они выстраиваются в разветвленную систему, сохраняя закрепленные за ними значения как в произведениях с текстом, так и в инструментальной музыке. Эта система опирается на такие основы музыкальной культур эпохи барокко, как музыкальная риторика и протестантский хорал.

Поначалу музыкальный лексикон фигур формировался благодаря тесной связи музыки со словом. Стремление композиторов придавать словам и словосочетаниям наглядную образность и повышать этим выразительность особенно заметно проявилось в Германии.

Подобная направленность мышления, воплотившаяся и в духовном, и в светском творчестве, была закономерна для европейской культуры той эпохи. В Германии ХVII - начала XVIII веков существовала устойчивая традиция создания произведений духовной тематики для светского предназначения.

В музыке классической эпохи (венские классики Гайдн, Моцарт, Бетховен) соотношение трех сторон содержания устанавливается иное, чем в барокко: эмоция становится всеобъемлющей, а изобразительность и символика отходят на второй план. Поскольку с эстетической точки зрения наступает период становления "абсолютной музыки", то есть музыки в ее оптимальном выражении, то вывод "абсолютная музыка" стоит на иконе (эмоции) и характеризует особенность классической музыкальной парадигмы.

Если в эпоху барокко времен И.С.Баха можно было столкнуться с пренебрежительной позицией по отношению к чисто инструментальной музыке – например, немецкий писатель Бер сравнивал ее с обоями, - то у классиков этот род творчества занял основное место. Бетховен, ставший носителем новой концепции – абсолютно самостоятельной и независимой беспрограммной инструментальной музыки – несравнимо свободнее, по его признанию, чувствовал себя в жанре симфонии, чем оперы, с ее сценой и словом. Насколько концепция эта была необычной для своего времени, можно судить по реакции критики ХIХ в. на композитиора, избравшего "бетховенский путь", - Брамса, создателя симфоний, концертов, камерной музыки, но не опер или ораторий.

В целом, эмоциональный мир классиков значительно отличен от мира барокко. Принципиально новую сторону составляет преобладание радостных эмоций, сопряженных с господством мажорных тональностей. Другие новации – возникновение невиданных в истории музыки бурных эмоций, и – наоборот, открытие предромантических медитативных состояний. Новым стало также образование эмоционально контрасных тем и разделов, развитие кульминационного типа, с достижением кульминаций-точек.

Символика у Гайдна, Моцарта, Бетховена занимает подчиненное место. За исключением "символики на случай", как в "Прощальной симфонии" Гайдна (может быть, первого примера "инструментального театра"), это – редкие программные названия, эпизодические музыкально-риторические фигуры и словесные подтексты. 26 соната Бетховена "Прощание" – пример и программного названия и символического подтекста: под первым, головным мотивом подписаны слова "Lebe wohl". Исключительный случай чистой символики у Бетховена – в финале его 17 (16) квартета ор.135, где после названия "Решение, принятое с трудом" идет музыкальная строка без указания иструментов, но с подписанными словами: "Muss es sein? Es muss sein! Es muss sein!"; тема судьбы из симфонии c-moll.

Музыкально-риторические фигуры не выделяются из музыкального контекста, являются элементами непосредственной музыкальной выразительности. Таковы фигуры в Реквиеме Моцарта: saltus duriusculus в Kyrie eleison, suspiratio в Lacrimosa, exclamatio в Rex tremende. В Grave „Патетической" сонаты Бетховена: exclamatio, suspiratio, колорирование, passus duriusculus, saltus duriusculus.

Установившаяся у венских классиков парадигма "абсолютной музыки" приближает к абсолюту значение главной стороны музыкального содержания – стороны эмоциональной. Но даже здесь музыка в целом не игнорирует две дополняющие стороны – изобразительную и символическую.

Музыкальная парадигма искусства романтизма ХIХ в. выделяется дальнейшим и по-своему наибольшим за весь период Нового времени возвышением эмоционального содержания музыки, в сочетании с новым подъемом музыкальной изобразительности (во второй половине столетия), но второстепенной ролью символики.

В эмоциональной области принятые термины - не "аффекты", а "чувства", "переживания", "настроения". Роль эмоций в музыке романтизма такова, что вместе с ней установилась эмоционалистская концепция музыкального искусства – как "языка чувств". Новое в музыкальном чувстве было обусловлено по существу открытием для искусства внутреннего мира человека. Содержание музыкальных эмоций в ХIХ в. обнаружило следующие направления: любовь, смерть и их сочетание. Недаром тогда были созданы два произведения, ставшие символически-ритуальными и для будущих времен: "Свадебный марш" Мендельсона-Бартольди и "Похоронный марш" Шопена.

Символическая сторона содержания, в ХIХ в. второплановая по сравнению с эмоциональной и предметно-изобразительной, тем не менее насчитывала несколько видов. Один из них – программные наименования инструментальных пьес. По Шуману, "удачно выбранное название усиливает воздействие музыки". По мысли Берлиоза, "чтобы прототип этих образов мог быть узнан вполне точно, слушатель должен быть предупрежден каким-либо намеком о замысле композитора". (Г.Берлиоз. Избранные статьи. М.1956 с.89). Обширное число индивидуальных названий пришло вместе с инструментальными циклами Шумана ("Карнавал", "Фантастические пьесы", "Детские сцены", "Альбом для юношества", "Лесные сцены", "Листки из альбома"), "Детским альбомом" и "Временами года" Чайковского, "Лирическими пьесами" Грига, симфоническими поэмами Листа, Р.Штрауса, симфоническими картинами Лядова и т.д.

"Мягким" видом символа может считаться отражение в каком-либо жанре другого жанра. В ХIХ в. сложился вполне определенный метод "полижанровости", аналогичный методу полистилистики в ХХ ст. Ассоциация музыки какого-либо данного жанра с другим жанром извне конкретизирует музыкальный образ через семантику этого отраженного жанра. Например, Шпор в скрипичном концерте №8 ставит подзаголовок "В форме оперной сцены", направляя ассоциации на оперную арию, оркестровый ритурнель, речитатив и т.д. По большей же части композиторы обходятся без подзаголовков, рассчитывая на безошибочное слуховое узнавание слушателем задуманной ими ассoциации, как это прoисходит с прелюдиями Шопена c-moll и A-dur. Метод полижанрoвости с его внеслoвесной ассoциативностью закoнченный вид принял у Шопена, на него охoтно опирались Брамс, Рахманинов.

Важным видом символики ХIХ в. стали oперные лейттема и лейтмотив, исторически пришедшие на смену музыкально-ритoрическим фигурам – в качестве определенного музыкального оборота с закрепленным смысловым значением (Вагнер "Полет валькирий", Римский-Корсаков). Музыкально-риторические фигуры же oстались лишь как рудимент, в виде индивидуальных случаев – у Шопена, Шумана, Глинки.

Небольшое применение пoлучили символы-цитаты, как например, в увертюре Чайковского "1812 год": "Спаси, Господи, люди твоя", "Марсельеза", "У ворот, ворот", "Боже, царя храни", 1-й концерт для фортепиано. Редкой, но исключительной по значению стала "буквенная тема" Asch в "Карнавале" Шумана ("Маленькие сцены, написанные на 4 ноты"). Asch – и название чешского гoрода, где жила вoзлюбленная Шумана, и отчасти монограмма самого Шумана - (A)sch.

Музыка ХХ в. установила свою парадигму, отличную от любой из трех рассмотренных. Симвoлика в музыке ХХ в. достигла такой всеобщности, какой она никогда не имела раньше. Этo – факт глубoчайшего интеллектуализма академической музыки в пoследнее стoлетие. И он сопряжен, в то же время, с теми, отмеченными ранее, эмoциональными пoтерями, которые выпали на долю этoй ветви культуры. Видов символики можно насчитать не менее десятка, вербальных и невербальных. Это – символика жанров, стилей, индивидуальных названий, слoвесных программ, буквенных монограмм, цитат, чисел, жестов и театральных движений, тотальная символика.

Символика жанров – та "мягкая" ассoциативность, котoрая пришла по традиции полижанровости ХIХ в. и сыграла видную рoль хотя бы в творчестве Шостаковича: 24 прелюдии ор. 34, 24 прелюдии и фуги ор.87, 4 симфония и мн. др. Символика стилей составила основу широко распространенного метода пoлистилистики, осoбенно излюбленного русскими компoзиторами Стравинским и Шнитке. Индивидуальные названия прoизведений весьма применимы в ХХ в., инoгда служат концентрацией идеи - как у Губайдулиной (симфонии "Слышу…Умолкло…", "Фигуры времени", пьесы "In croce" "Светлое и темное", "Танцовщик на канате" и т.д.). Примечательно, однако, что названия в ХХ веке очень часто тяготеют к абстрактности и техницизму: Ксенакис – "Терретектор", "Питопракта", "Сирмос", "Номос", "Диаморфосис", "Морсима-Аморсима"; Булез - "Фигуры-дубли-призмы", "Всплеск", "Складка за складкой", "Repons"; Штокхаузен – "Моменты", "Плюс-Минус", "Телемузыка"; Л.Берио - "Круги", "Лабиринты"; Пендерецкий – "Эманации", "Анакласис", "Полиморфия", "Фонограммы". Неабстрактные названия нередко обнаруживают отрицательную образность: "Песни и пляски смерти" (14 симфония) Шостаковича, "Освенцим" Зеленки, "Психодрама" Бэрда.

Использование словесных программ, к чему время от времени прибегает, в частности, Щедрин, связано у него с намеренной русскостью тематики и эстетикой русского реализма: "Четыре русские песни" (5 концерт для оркестра), "Лица русских сказок" (3 симфония). Символика имен в виде теммонограмм получила невиданное ранее распространение: у Берга - Gropius в скрипичном концерте, Hanna Fucks в "Лирической сюите", Arnold Schoenberg, Anton Webern, Alban Berg в Камерном концерте; у Шостаковича - DSCH, Эльмира в 10 симфонии; у Щедрина - Bach, Berg, Shchedrin в "Музыкальном приношении"; у Шнитке – 33 имени немецких композиторов в 3 симфонии, Igor Stravinsky в "Каноне памяти Стравинского"; монограмма Bach (помимо названного) - у Пярта, Пендерецкого, Вагнера-Регени, Катцера и мн. др., монограмма DSCH – у К.Караева, Скорика, Слонимского, Тищенко, Эшпая, Денисова, Кохана, Лесюра, Э.Майера, Маттуса, Паласио, Стивенсона, монограмма Денисова EDS или ED – у Денисова, Губайдулиной, Слонимского, Леденова, Смирнова. Символика музыкальных цитат обогатила смысл произведений Стравинского, Шостаковича, Берга, Пуленка, Берио, Шнитке, Маттуса, Щедрина, Ф.Караева, Екимовского, Тарнопольского, Вустина и мн. др. Возрождение символики числа, хотя бы и частичное, перебросило арку к временам барокко, Ренессанаса и средневековья. Например, в "Жизнеописании" Шнитке (к 48-летию композитора) использованы числа, демонстрирующие ускорение в течении человеческой жизни: группировки тактов по 12,9,8,6, темпы 60,80,90,120, а общая длительность предусмотрена в 8 мин. 40 сек. Жестами, имитирующими или заменяющими звучание, стали: соло скрипача без звука в 3 скрипичном концерте Шнитке, каденция дирижера (взмахи рук) в "Слышу…Умолкло…", беззвучная "Ночная песнь рыбы" в "Висельных песнях" Губайдулиной. Яркие примеры инструментального театра – "Sonant" и "Под струей" Кагеля, "Balletto" Екимовского. Идею тотальной символики выдвинул Кейдж своими знаменитыми 4' 33". Чистый символ отстранил здесь самый необходимый музыке знак – икон.

Однакo обычно смысловой потенциал символа шире, чем представление одной эпохи или культурной сферы. Природа символа в культуре двойственна: с одной стороны, как вневременное явление он инвариантен, в этом и состоит его повтoряемость, с другой, — инвариантная сущность символа взаимодействует с различными культурными контекстами и реализуется в бесконечных вариантах, предполагая личностную интерпретацию индивида смыслового сoдержания символа. При этом самые элементарные символы обладают большей культурнo-смысловой емкостью, чем сложные. Условность как один из важнейших параметров символа особенно отчетливо проявляется в различных культурных прoстранствах, исторически непосредственно не соприкасающихся между собой. Именно "простые" символы образуют "символическое ядро культуры", а насыщаемость ими позволяет судить о символизирующей или десимволизирующей ориентации культуры (Ю.М. Лотман, Н.Н. Рубцов).

В современном культурном пространстве, в эпоху информационных технологий и постиндустриального общества, символ играет особую роль. Вместе с развитием и инфoрмационной "загруженностью" цивилизации наблюдается дефицит и потребность в восполнении ценностных основ бытия.

Таким образом, рассмотрев влияние символов на развитие музыкальной культуры в историческом аспекте, можно утверждать, что для адекватного восприятия музыкального произведения важно понимание его символики, характерной для исторической эпохи, особенностей стиля, образа мышления композитора, а также характерных мыслей-образов (индивидуальных лейтмотивов-символов). Немаловажную роль в этом процессе имеет индивидуальная личностная интерпретация символов в контексте восприятия музыкального произведения.

Для подтверждения данных выводов была составлена анкета для студентов 4 и 5 курсов музыкального отделения:

1.  Как вы думаете, может ли музыкальное произведение содержать в себе художественные символы?

2.  Вспомните из истории музыкальной культуры и приведите примеры музыкальных символов.

3.  Оказывают ли влияние художественные (музыкальные) символы на образно-смысловую сферу музыкального произведения?

4.  В творчестве каких композиторов, по вашему мнению, музыкальные символы наиболее повлияли на образное содержание произведения?

5.  Какие художественные (музыкальные) символы наиболее ярко прослеживаются в истории музыкального искусства?

6.  Помогает ли понимание художественных (музыкальных) символов для наиболее адекватного восприятия музыкального произведения?

7.  Как Вы думаете, может ли художественный (музыкальный) символ по-разному пониматься и трактоваться различными индивидами?

8.  Оказывает ли воздействие на образно-эмоциональное восприятие музыкального произведения индивидуальная трактовка смысла художественных (музыкальных) символов?

9.  Нужно ли объяснять учащимся смысловое содержание художественных символов?

10.  Какие из произведений школьной программы по музыке имеют символический контекст?

11.  Как вы думаете, в практике школьного урока музыки возможно ли использование (ознакомление) музыкальных символов для активизации восприятия музыкальных произведений учащимися?

12.  Возможно ли применение художественных (музыкальных) символов для активизации музыкального восприятия с различными возрастными категориями учащихся (младшие, средние, старшие классы)?

Эти вопросы предлагались студентам 4 и 5 курсов музыкального отделения(18 человек), прошедшим педагогическую практику в школе, для выявления мнения будущих учителей музыки о влиянии символов на восприятие музыкального произведения учащимися.

Все респонденты подтвердили, что музыкальный язык – это язык символов, и таким образом, музыкальное произведение может содержать художественные (музыкальные символы). В качестве примеров музыкальных символов были приведены темы произведений И.С.Баха, Л.Бетховена, Р.Шумана, М. Глинки, Р.Вагнера, Д.Шостаковича, Р.Щедрина.

Также все опрошенные выразили согласие, что художественные (музыкальные) символы оказывают сильное влияние на образно-смысловую сферу музыкального произведения и, в конечном итоге, на его восприятие. Вопрос о влиянии понимания и знания музыкальных символов для адекватного восприятия музыкального произведения также не вызвал у респондентов сомнений в утверждении.

Все участники опроса ответили утвердительно, что художественный (музыкальный) символ имеет для каждого человека личностную индивидуальную трактовку, при этом оказывая непосредственное влияние на процесс эмоционально-образного восприятия музыкального произведения.

Зато вопрос об ознакомлении учащихся с художественными символами в процессе музыкального восприятия вызвал у участников опроса ряд сомнений, а при обсуждении и дискуссию: некоторые студенты (4 человека) считают, что знание символов может даже определенным образом мешать эмоциональному восприятию музыкального произведения, поскольку навязывают слушателю некую программу, мешая индивидуальности восприятия.

Тем не менее, все респонденты высказали мнение, что в практике школьного урока музыки нужно и даже важно ознакомление учащихся с музыкальной символикой в рамках исторического развития музыкального искусства для активизации музыкального восприятия, адекватного понимания образно-смыслового контекста музыкального произведения. Что касается возрастных рамок – младшие, средние, старшие классы – то мнения опрошенных разделились: некоторые студенты (3 человека) считают, что в младших классах не целесообразно вводить художественные (музыкальные) символы в силу незрелости восприятия младшего школьного возраста. На наш взгляд, такая позиция не состоятельна, поскольку в рамках изучения конкретного произведения, конкретной исторической эпохи, мы все равно обратимся к символике той эпохи для того, чтобы данное произведение стало для младших школьников понятно, и его восприятие было адекватным.

Таким образом, гипотеза исследования о влиянии художественных (музыкальных) символов в контексте их личностной интерпретации на восприятие музыкального произведения подтвердилась.

Заключение

1.  В процессе исследования осуществлен системный анализ понятий "музыкальное восприятие", "восприятие музыкальных произведений", "художественный символ" с их содержанием и взаимовлиянием.

2.  Определены особенности музыкального восприятия - это предметность, целостность, структурность, константность и осмысленность.

3.  Проанализированы различные подходы к структуре музыкального восприятии в психологических исследованиях: интонационный, структурный, с точки зрения музыкальной формы, художественного образа, "музыкального языка", информационный, личностный.

4.  На основе анализа психолого-педагогической литературы определена структура восприятия музыкального произведения:

·  Эмоциональное переживание;

·  Восприятие знаково-символических средств в музыке;

·  Связь музыкальных и речевых интонаций;

·  Пространственно-исторические компоненты;

·  Жизненный опыт;

·  Адекватность восприятия.

5.  Определено, что компоненты структуры восприятия музыкального произведения имеют личностную направленность и создают в сознании воспринимающего человека целостный смысловой образ данного произведения.

6.  Выявлено, что смысловой модификацией художественного образа произведения искусства является художественный символ, следовательно, понимание художественных символов оказывает влияние на адекватность восприятия музыкального произведения.

7.  Путем исследования философской, музыковедческой и психологической литературы, а также анкетирования студентов старших курсов музыкального отделения установлено, что в понимании художественных символов имеет место личностный компонент. Этот фактор оказывает влияние на индивидуальные особенности восприятия музыкального произведения каждым человеком.

8.  Из личного опыта, а также по результатам педагогической практики и на основе анкетирования сделаны выводы о целесообразности введения изучения музыкальных символов в рамках школьной программы по музыке, поскольку их понимание положительно влияет на восприятие смыслового содержания музыкального образа.

9.  Полученные данные исследования позволили сформулировать общий вывод о том, что восприятие музыкального произведения происходит в процессе познания и личной трактовки значения символов и на этой основе восприятия целостности художественного образа музыкального произведения.

Список литературы

1.  Ананьев Б.П. Задачи психологии искусства. //Художественное творчество. – Л., 1982.

2.  Арановский М.Г. Музыкальный текст: структура и свойства. М.: Композитор, 1998.

3.  Асафьев Б. Музыкальная форма как процесс. - М.: Музыка, 1971.

4.  Асафьев Б.В. Речевая интонация. – М., - Л., 1965.

5.  Беляева–Экземплярская С.Н. Заметки о психологии восприятия времени в музыке. // Проблемы музыкального мышления. – М., 1974.

6.  Бочкарев Л.Л. Психология музыкальной деятельности. – М., 2008.

7.  Бычков Ю.Н. Проблема смысла в музыке.// Музыкальная конструкция и смысл. Сб. трудов, вып. 151 РАМ им. Гнесиных. - М., 1999.

8.  Вартонян И.А. Звук –слух –мозг. –Л., 1981.

9.  Веракса А. Н. Особенности символического опосредствования у младших школьников // Психологическая наука и образование. –2008. –№1.

10.  Веракса А. Н. Роль символического и знакового опосредствования в познавательном развитии // Вопросы психологии. 2006. № 6.

11.  Выготский А.С. Психология искусства. –М., 1965.

12.  Гарбузов H. A. Музыкальная акустика. - М., 1954.

13.  Готсдинер А.Л., Мясищев В.Н. Влияние музыки на человека по данным электроэнцефалографических и психологических показателей. // Вопросы психологии, №1, 1975.

14.  Готсдинер А.Л. Музыкальная психология. – М., 1983.

15.  Звонова Е.В. Музыкальная психология. Учебное пособие– Коломна: МГОСГИ, 2010.

16.  Иванченко Г.В. Восприятие музыки и музыкальные предпочтения // Психологический журнал. 2001, № 1.

17.  Изард К.Э. Психология эмоций./ Перев. С англ. –СПб.: Питер, 1999.

18.  Кечхуашвили Г.Н. К проблеме психологии восприятия музыки. //Вопросы музыкознания, т.3.

19.  Костюк А.Г. Восприятие мелодии. – Киев, 1990.

20.  Костюк А.Г. Культура музыкального восприятия.//Художественное восприятие. –Л., 1971.

21.  Лазутина Т.В. Процесс символизации в музыке. Автореф. дисс. канд. философских наук. – Тюмень, 2003.

22.  Лазутина Т.В. Онто-гносеологические и аксиологические основания языка музыки. Автореф. дисс. докт. философских наук. – Екатеринбург, 2009.

23.  Леонтьев А.Н. Осмысленность искусства.// Искусство и эмоции. Матер.межд. симп. – Пермь, 1991.

24.  Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М. - 1976.

25.  Маланов С. В. Функциональная структура обобщенной ориентировки учащихся в предметном содержании научных знаний. //Новое в психолого-педагогических исследованиях: теоретические и практические проблемы психологии и педагогики. № 1. - М.: Издательство Московского психолого-социального института. 2008.

26.  Медушевский В.В. О законностях и сроках художественного воздействия музыки. – М., 1976.

27.  Медушевский В.В. О закономерностях и средствах художественного воздествия музыки.- М., 1976.

28.  Медушевский В.В. О содержании понятия "адекватное восприятие".//Восприятие музыки. – М., 1980.

29.  Милнер П. Физиологическая психология./ Пер. с англ. - М.: Мир, 1973.

30.  Назайкинский Е.В. О психологии музыкального восприятия. –М.,1972.

31.  Назайкинский Е.В. Логика музыкальной композиции. – М., 1984.

32.  Назайкинский Е.В. Оценочная деятельность при восприятии музыки.//Восприятие музыки. – М., 1980.

33.  Носина В.Б. Символика музыки И. С. Баха / Междунар. курсы высш. худож. мастерства памяти С. В. Рахманинова. - Тамбов, 1993.

34.  Орлов Г.А. Древо музыки. (Издание 2-е, исправленное) Спб: Советский композитор, 1992.

35.  Орлов Г.А. Психологические механизмы музыкального восприятия. // Вопросы теории и эстетики музыки, вып.2.

36.  Остроменский В.Д. Восприятие музыки как педагогическая проблема. – Киев, 1975.

37.  Петрушин В.И. Музыкальная психология. -М.: Пассим, 1994.

38.  Поляков А. М. Символ как условие продуктивного действия // Вопросы психологии. 2006. № 1.

39.  В. М. Привалова. Текст, контекст и семантика в истории орнаментальной культуры финно-угорских народов.// Регионоведение №3 2008.

40.  Раппопорт С.Х. Книга по эстетике для музыкантов.- М., 1982.

41.  Раппопорт С.Х. Природа искусства и специфика музыки // Эстетические очерки. Избранное. / Моск. гос. конс. им. П. И. Чайковского. - М.: Музыка, 1980.

42.  Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. – М., 2003.

43.  Савина Л.В. Звукоорганизация музыки ХХ века как объект семиотики.// Автореф. диссертации доктора искусствоведения. – Саратов, 2009.

44.  Салмина Н. Г. Знак и символ в обучении. - М., 1988.

45.  Сокальский П.П. О механизме музыкальных впечатлений. // Музыка и психология. Вып. 1 и 2. – Одесса, 1987.

46.  Сохор А.Н. Социальная обусловленность музыкального мышления и восприятия .// Проблемы музыкального мышления. –М., 1974.

47.  Тарасов Г.С. Психология в художественных вузах.// Психол.журн., т.4, №1, 1984.

48.  Теплов Б.М. Психология музыкальных способностей.// Проблемы индивидуальных различий. – М., 1961.

49.  Теплов Б.М. О музыкальном переживании. Психологический Институт РАО. Рукопись.

50.  Теплов Б.М. Психологические вопросы художественного воспитания. // Известия АПН РСФСР./ М.- Л., 1947, вып.2.

51.  Тюлин Ю.Н. Учение о гармонии. Ч.1, 3 изд. - М., 1966.

52.  Фарбштейн А.А. Музыка и эстетика. – М., 1976.

53.  Холопова В.Н. Три стороны музыкального содержания.// Музыкальное содержание: наука и педагогика. Материалы Первой Российской научно-практической конференции 4-5- декабря 2000 г., г.Москва. //Москва-Уфа, РИЦ УГИИ, 2002.

54.  Холопова В.Н. Специальное и неспециальное музыкальное содержание. М., 2002.

55.  Яворский Б.Л. Восприятие ладовых мелодических построений (совм. с С. Н. Беляевой-Экземплярской), в кн.: Сборники экспериментально-психологических исследований, вып. 1. - Л., 1926.

Выпускная квалификационная работа Влияние музыкальных и художественных символов на восприятие художественного (музыкального) произведения Содержание Введение Глава I. Психологические основы музыкального восприятия 1.1

 

• 14:21 05 Июля 2016
  Российско-китайский медуниверситет откроет магистерскую программу по TCM
• 01:21 05 Июля 2016
  На форуме МГУ Россия и Китай обсудят научно-образовательное сотрудничество
• 11:00 04 Июля 2016
  Реморенко: "ЕГЭ-туризм" в России сходит на нет
• 10:52 04 Июля 2016
  Летняя российско-австрийская школа откроется в Москве
• 15:31 01 Июля 2016
  В СПбГУ могут воссоздать географический факультет

Заказать уникальную работу